Центр города был приветливее хмурого спального района, можно даже сказать, что на главной улице чувствовался немного крикливый налет гламура, правда, как по мне, на грани вульгарности. Простецкий асфальт здесь перемежался с яркими малиновыми заплатами брусчатки, а застроенные давно облупившимися и подлатанными одноэтажными сталинками волны холмов разбивались о блестящий, внезапно вырастающий в конце улицы облицованный стеклом торговый центр.
После массажа и косметических процедур моё настроение действительно улучшилось. Я шёл по пешеходной улочке со стаканом кофе и наблюдал из-за тёмных стекол очков за тем, как закат медленно стекает по плечам прохожих. И вдруг кто-то ощутимо приложил меня в бок. Я интуитивно повыше поднял руку с кофе, чтобы не расплескать всё на себя и этого хама.
– Браток, не балуй! Под ноги смотри! – это вместо извинений, и чья-то рука тут же схватила меня за туго стянутые в низкий хвост и спрятанные под джинсовую куртку волосы. – А это у нас что такое?
Задохнувшись от возмущения, я оттолкнул чужую руку, собираясь вмазать по наглой морде, но увидел знакомое смеющееся лицо.
– Толян?!
– Серьга! – расхохотавшись он заграбастал меня в короткое объятье. – Возвращение блудного сына!
– Не дождетесь! – напряжение схлынуло, и на моих губах всё-таки появилась улыбка. – Я по делам.
– По каким таким делам? – он всё хлопал меня по плечу, словно встретил лучшего друга, вперившись водянисто-голубыми глазками в мое лицо. На деле, отношения между нами были приятельскими когда-то, всё-таки гоняли в одном дворе, однако Толяна я не любил. Было в нём что-то скользкое и неприятное, что всегда заставляло с ним держать ухо в остро.
– Продаю квартиру, – нехотя ответил я.
– Да ну? А у меня тётя риэлтер, дать номер? – я кивнул, и он принялся рыться в телефоне, не умолкая. – Слушай, сто лет ведь не виделись, го завтра в клубец!
– Давай,– я пожал плечами, хотелось развеяться и запостить для Гошика что-нибудь такое, от чего он бы вспомнил, что я по нему сохнуть не стану.
Мы обменялись номерами, я записал контакты Толяновой тётушки, на том и разошлись. Я поймал такси и покатил в своё мрачное прибежище, где меня ждали растрескавшийся асфальт, лохматые клумбы ромашек и Упырь. Но, сидя в такси, я и представить не мог, насколько буквально ждали. Вытряхнувшись с пассажирского сидения в утонувший в сгущающихся сумерках двор, я повернул голову к подъезду и встретился глазами с ним.
Он стоял на крыльце. Сигаретами от него даже не пахло, не было телефона в руке. Он просто стоял там и смотрел на меня, а когда я бросил ему "Привет" (с детства осталась приобретенная здесь привычка), с удивлением услышал какое-то бормотание в ответ. И, словно только меня и дожидался, он зарулил в подъезд следом. Поднимаясь по лестнице, я чувствовал, как близко ко мне он маячит за спиной и даже слышал его дыхание. С каждым его вдохом-выдохом по моей спине проносились отвратительные мурашки.
Всё это было ужасно похоже на третьесортный триллер, в котором маньяк преследует свою жертву по ступенькам до квартиры, а там, она не успевает открыть дверь, и он хватает ее и… Чёрт! От этой мысли ключи выпали из рук, а Упырь завис, глядя, как я их поднимаю.
– Это… вы здесь живёте? – он продолжал стоять и пялиться на меня пьяными глазами, слегка покачиваясь. В тот момент я так удивился его подпитой разговорчивости, что забыл мысленно съехидничать по поводу такого вежливого обращения.
– Да, а вы живете выше, – эти слова прозвучали именно так, как я их хотел сказать – дерзко и презрительно, с нажимом на "вы".