Коровы
Монс и Уле-Александр всё шли и шли по тропинке через лес. Монс помалкивал, но Уле-Александр и так понимал, что его приезд очень обрадовал друга.
– Долго ещё? – спросил Уле-Александр.
– Не-а, – ответил Монс. Он был занят – поддавал ногой сосновые шишки на дорожке, стараясь ни одной не пропустить, поэтому не мог разговаривать.
Но вот они вышли из леса, и тут же где-то неподалёку зазвенели колокольчики у коров. «Интересно, а у Монса тоже есть коровы? Лучше бы обойтись без них», – подумал Уле-Александр. С этой живностью Уле-Александр никогда дела не имел, но сказать об этом прямо стеснялся и зашёл издалека.
– У вас большой хутор?
– Да не, – ответил Монс, – у нас маленький. Но у нас есть два поля и луг, там сейчас покос.
– У-у, – кивнул Уле-Александр.
– Нам вон туда, – сказал Монс и показал пальцем.
Впереди зеленел холм, за ним ещё один, и ещё, и ещё, но вдали на вершине Уле-Александр увидел маленький домик красного цвета и старый кособокий сарай на другой стороне двора, посреди которого росло большое раскидистое дерево.
Чуть поодаль мирно паслись коровы.
– А чьи это там коровы? – спросил Уле-Александр.
– Так наши они, – ответил Монс очень гордо. – У нас четыре коровы и бык. Он двухлетка, а на вид меньше пяти не дашь, ещё хряк и овцы и мерин.
– Мерин?
– Лошадь, короче.
– У тебя лошадь есть?
Уле-Александр не поверил своим ушам – ничего себе, у Монса своя живая лошадь! «К коровам я могу хоть совсем не подходить, – подумал Уле-Александр, но конь – совсем другое дело. На него каждый день смотреть, и то не надоест».
– Я по вечерам привожу коров домой, ты тоже можешь со мной сходить. А по утрам мы их выпускаем и гоним на пастбище, – между тем рассказывал Монс.
Вот оно что. Всё как Уле-Александр и боялся. Прощай, радость, теперь остаётся только со страхом ждать вечера. Потому что вечером придётся идти к коровам. И так каждый вечер.
– Они очень сильно мычат? – спросил Уле-Александр. – Я в прошлом году видел коров, они мычали всё время.
– Когда домой хотят, шумят, конечно, – объяснил Монс.
– У-у, – пробормотал Уле-Александр. И дальше он шёл молча. А Монс пинал шишку перед собой, догонял и снова пинал.
Когда они наконец дошли до дома, мама Монса встретила их в дверях.
– Добро пожаловать, Уле-Александр, – сказала она приветливо. – Какой ты молодец – сам приехал, один. Умничка. Надеюсь, тебе у нас будет хорошо. Для нас здесь настоящий дом. Мы ведь раньше тут жили, а в городе ещё не совсем привыкли.
– Ага, тут прямо и жили, – добавил Монс.
– А ты небось рад-радёшенек, – сказала ему мама. – Знаешь, Уле-Александр, как мы письмо отправили, он только о тебе и говорил. Ты вовремя приехал, ещё б немного, Монс нам дырку в голове бы сделал.
– Монс так много обо мне говорил? – удивился Уле-Александр. Наконец-то ему стало понятно, почему Монс не болтал с ним дорогой. Оказывается, он просто выговорился заранее.
Мама Монса взяла чемодан Уле-Александра и сказала:
– Папа с дядей уже пообедали, но мы с Монсом ждали тебя. Давайте садиться за стол.
– Вы так рано обедаете? – спросил Уле-Александр.
– Да. Мы ведь очень рано встаём и обедаем тоже рано, обычно в полдень.
Мама положила ему жаркое с мясом, и хоть Уле-Александр переживал из-за коров, но умял огромную порцию. А потом мама сказала:
– А теперь делайте что хотите, пока вам не пора будет идти за коровами.
Монс с Уле-Александром вышли во двор…
– А конь где? – спросил Уле-Александр.
– В конюшне, – ответил Монс, – отдыхает после обеда, это он у папы с дядей научился. Пошли посмотрим на него.
Уле-Александр сжался, напрягся и шагнул в конюшню. Там кто-то шумно дышал, фыркал и бил копытом. Конь! Он стоял в загоне и, казалось, о чём-то думал.
Вблизи он был большой. И совершенно чёрный. Монс подошёл к коню и похлопал его по морде и по холке и потрепал за гриву. Какой храбрец этот Монс, оказывается! Сам Уле-Александр стоял едва дыша и боялся слово сказать.
– Теперь пойдём хряка посмотрим, – позвал Монс.
В свинарнике воняло чем-то странным, Уле-Александр поморщился и фыркнул.
– Привыкнешь, – спокойно сказал Монс и опять полез за ограду, внутрь загона.
– Ты поосторожнее, – шепнул Уле-Александр. Ему показалось, что свинья смотрит на вторгшегося к ней Монса сурово и кровожадно.
– Эта хрюшка добрая, домашняя, – весело ответил Монс.
Уле-Александр смотрел на друга и как будто не узнавал. В городе заводилой всегда был Уле-Александр, он всё затевал и придумывал, а Монса считали немножко тюфяком. Но тут в деревне стало наоборот: Монс всё знал и умел, а Уле-Александр всего побаивался. Тут Уле-Александр снова вспомнил коров и погрустнел. Неужели нельзя не ходить с Монсом, а просто посмотреть в окно, как тот будет гнать стадо? Но мама Монса твёрдо велела Уле-Александру тоже гнать коров. Она так и сказала: «А теперь делайте что хотите, пока вам не пора будет идти за коровами». Получается, это работа, а её нельзя не делать, тем более Уле-Александр должен отрабатывать свою еду.
– Давай-ка найдём тебе кнут коров погонять. Смотри, у меня какой! – сказал Монс и щёлкнул кнутом.
– Вы бьёте коров? – спросил Уле-Александр испуганно.
– Нет, но надо же растолковать им, куда идти, особенно если бык заупрямится.
Да, там же ещё бык имеется, вспомнил Уле-Александр. О нём он совсем забыл, а бык пострашнее всех коров, вместе взятых.
Тут на двор вышли двое мужчин в рабочих комбинезонах. Зевая и сонно щурясь, они стали набивать трубки табаком.
– Идите за стол! – позвала их мама.
– Мы опять есть будем? – удивлённо спросил Уле-Александр.
– Мы нет, – объяснил Монс, – но папе с дядей со сна полагается кофе.
Уле-Александр вежливо поздоровался и с дядей Монса, и с папой. Вид у него тут, в деревне, был куда более довольный и счастливый, чем обычно в городе. А дядя оказался из той милой породы людей, которые не лезут с расспросами, улыбаются и всем довольны.
Но вот что удивительно – Уле-Александр опять проголодался. Непонятно, как ему это удалось. Он тоже сел за стол, ел и ел, и всё было очень вкусным, особенно мягкий сыр с тмином.
Но раз он ест за десятерых, то и работать придётся так же. Теперь уж не скажешь, мне, мол, не хочется идти загонять коров.
По счастью, до похода за коровами ещё было время. Папа и дядя Монса, выпив кофе, пошли запрягать Воронка, потому что часть сена уже высохла и лучше было сразу привезти его и убрать под крышу.
Пока его запрягали, Воронок стоял смирно. Потом к нему пристегнули сзади телегу для сена и разрешили Монсу с Уле-Александром прокатиться на ней до луга.
Всю дорогу их то трясло, то подбрасывало, но они только смеялись, потому что папа Монса вёл коня под уздцы спокойно и уверенно, и даже Уле-Александр ни капли не боялся.
Мальчики помогали накидывать сено на телегу – получился огромный воз, они с хохотом и воплями взгромоздились на него сверху, но Воронок и ухом и не повёл, стронул воз с места и повёз, хотя у него за спиной царило буйное веселье.
И тут на горе разом замычали коровы. Они не растягивали своё «му» нежно и сладко, нет, они голосили и ругались, вот что они делали.
– Пора бежать за коровами, – озабоченно затараторил Монс, едва их с Уле-Александром сняли с воза у двери сарая.
– Ну да, – прошелестел в ответ Уле-Александр. Он побледнел как полотно и едва выговаривал слова. Что же делать? Одно ясно – идти к коровам он не может. Не сказать ли об этом Монсу?
А тот знай торопится:
– Уле-Александр, подожди меня здесь. Я сбегаю принесу наши кнуты.
Уле-Александр послушно застыл на месте. Потом подумал-подумал и поплёлся в дом. На кухне мама Монса резала хлеб.
– Уже завтрак готовите? – с удивлением спросил Уле-Александр.
– Нет, это ужин, – ласково объяснила мама Монса. – Мы целый день работаем на свежем воздухе, всё время есть хочется.
– Понятно, – ответил Уле-Александр. – Мама велела мне не бездельничать, отрабатывать свою еду, помогать вам. Но я лучше не буду ничего есть, потому что я не гожусь пасти коров, хотя я хорошо вытираю тарелки.
– Да ты что-то совсем расстроился, – сказала мама Монса. – Видно, слишком много всего на тебя сегодня навалилось. Ты устал просто.
– Дело не в этом, а в коровах. Их надо идти загонять, а они мычат очень страшно.
– Ох, – всплеснула руками мама. – Как же я сама не подумала, что ты коров вблизи раньше не видел. И вон чего напридумывал себе. Но хорошо, что ты мне сказал. Давай-ка я схожу с вами, мы с тобой всё время будем рядом идти.
Она взяла Уле-Александра за руку, и они вместе вышли на двор, где уже ждал Монс с кнутами.
– Я схожу сегодня с вами, – сказала мама Монсу. – Понимаешь, Уле-Александр ещё не успел познакомиться с нашими коровами. А кого не знаешь, тот кажется странным.
– Об этом я и не подумал, – кивнул Монс.
И они втроём пошли к коровам. Те мычали без остановки на четыре голоса, тянули шеи и настойчиво объясняли, что им давно пора домой. Чуть поодаль от них недовольно пыхтел, фырчал и рыл копытом землю крупный зверь с рогами. Это был бык.
Мама Монса открыла загородку, и коровы тотчас потянулись на выход, а следом бык. Монс носился вокруг как пастушья собака, покрикивал и подгонял. Когда бык вдруг остановился и уставился на них, Монс щёлкнул кнутом и приказал:
– Шагай, Теодор, не тормози. – И бык зашагал дальше, а за ним мама с Уле-Александром.
Сначала Уле-Александр прятался за её спиной, но, увидев, как легко Монс управляется с быком и коровами, Уле-Александр тоже расхрабрился и пошёл рядом с мамой Монса. Коровы шли теперь метрах в пятидесяти впереди, поэтому он без опаски тоже помахал кнутом и сказал: «Идите давайте».
А Монс разошёлся не на шутку. Ещё бы, наконец-то ему выпал случай показать свою удаль. Он щёлкал кнутом налево и направо, и коровы, обычно чинно и спокойно возвращавшиеся домой в стойло, совершенно растерялись из-за его назойливых понуканий. Но раз уж сегодня оказался такой беспокойный день, коровы тоже решили повеселиться – задрав хвосты, они бросились врассыпную, пожевать мягкой сочной травки. Зато бык заупрямился, встал и ни с места. Что дойка из-за этого задержится, его ничуть не волновало, а раздухарился он не на шутку.
Увидев, что коровы разбрелись и не слушаются Монса, мама побежала к нему на помощь. Она хлопнула быка по заду, он лениво повернул голову, но, увидев хозяйку, нехотя стронулся с места и пошёл к дому, опустив морду и мыча что-то под нос.
Тем временем Монс выгнал на дорогу трёх коров, но четвёртая куда-то подевалась. Монс развернулся кругом и тут наконец увидел, что вздорная корова решила вернуться в загон, где паслась весь день.
– Гони её на дорогу, Уле-Александр! – крикнул Монс. – На мне эти три, а мама ведёт быка.
Уле-Александр сжался. Корова шла прямёхонько на него, а он был тут совсем один.
И зачем он только уехал из города? Сидел бы себе сейчас на лестнице перед подъездом, было бы хорошо. Корова приближалась. Уле-Александр стоял в оцепенении и смотрел на неё, но вдруг очнулся, рванул с места и спрятался за деревом. Лучше всего было бы залезть на него, но ветки начинались очень высоко, а ствол толстый и гладкий, не уцепишься.
Корова остановилась и стала искать его глазами.
Где-то тут только что стоял мальчишка, думала она, наверно.
Перед ней было только дерево, а за ним сам по себе вертелся кнут.
Такое она видела первый раз в жизни и решила пойти рассмотреть, что там. Но, чем ближе она подходила, тем быстрее вертелся кнут.
Уле-Александр колотил им по воздуху вокруг себя, а корова неумолимо приближалась к его дереву. Он слышал, как она сопит и жуёт совсем рядом с ним.
От страха он закричал что было мочи. И даже выскочил из-за дерева с кнутом наперевес и ещё раз громко крикнул прямо в морду корове. Корова ничего страшнее в жизни не видела и ужасно испугалась. Она развернулась на месте и галопом понеслась к дороге.
Уле-Александр смотрел ей вслед. Вот это да! Корова его испугалась – его испугалась корова! От восторга он даже засмеялся и припустил вприпрыжку за ней. Теперь он не жался и не мялся, а бодро подгонял корову: «Давай, милочка, прибавь ходу! Нас все ждут».
Остальные коровы уже дошли почти до коровника, но корова Уле-Александра быстро нагнала их, пронеслась мимо на всех парах и первая забежала в раскрытую дверь.
Монс стоял снаружи коровника и ждал Уле-Александра.
– Неплохо ты её разогнал, – сказал он.
– Что есть, то есть, – ответил Уле-Александр. – А как её, кстати, зовут?
– Мара.
– Она мне понравилась, – сказал Уле-Александр.
– Мама сейчас доить их будет, пойдём посмотрим.
Мама сидела в коровнике на низкой табуреточке рядом с коровой и сдаивала молоко в большое ведро. Потом она взяла кружку и надоила молока прямо в неё.