Глава 2 Начало новой жизни
Зимой жизнь в деревне замирала. Даже северные коты не любят холод. Обычно с ноября по март жители Котьмы сидели дома, топили печи и смотрели телевизор. Но в этом году всё изменилось.
С утра и до вечера слышался стук топора и вой бензопилы. Это Степан Мороз правил крылечки, вырезал коньки на крышу, делал новые наличники. Коты красили их, приводили в порядок фасады и палисадники. Даже самые ленивые взялись за молотки и кисти – неудобно было перед соседями.
– Музей как-никак, ёксель-моксель! – говорил Котаускасу толстый, вечно ходивший в репьях Глобус, подпирая рогатиной поваленный забор.
Бывший клуб по проекту должен был стать музейным центром. Коты и Степан Мороз и за год бы с этим не справились. Но Митрофанов прислал из города бригаду мастеров. Здание оштукатурили, побелили и покрасили за две недели.
Экспонаты для музея собирали всем миром. Принесли из домов кто прялку, кто веретено, кто коромысло.
– Жизнь-то какая хорошая настала, – радовалась старая Марфа. За треснувшее деревянное корыто ей дали новый эмалированный таз.
За полтора месяца Котьма изменилась до неузнаваемости. На бывшем клубе ещё перекрывали крышу, а при въезде в деревню уже красовался большой плакат:
Не успел музей открыться, а население деревни увеличилось на одного человека. Вернулась в Котьму бывшая хозяйка Черныша – Зина Чернышёва. Черныш не возражал. Зина была женщиной хорошей: уезжая в город, хотела забрать кота с собой, но тот сам отказался.
В городе Зина работала продавщицей и теперь согласилась продавать билеты и сувениры в музейной лавке, вести учёт и бухгалтерию.
Недоволен был только Шлында, который свой дом превратил в частный магазинчик, а из сарая сделал блошиный рынок. Если раньше он таскался по городским помойкам и приносил оттуда всякую дребедень, то теперь шлындал по окрестным деревням и набил избу и сарай старой деревенской утварью. В доме у него были развешаны рваные лапти и керосиновые лампы, а в сарае – треснувшие глиняные горшки и чугунки, ржавые утюги, полусгнившие хомуты и беззубые грабли.
Над крылечком Шлында повесил вывеску: «СЕВЕРНАЯ СТАРИНА. Шлында и Ко».
– А что значит «Ко»? – ехидно спрашивали земляки. – Кооператив, компания или колбаса?
– Какая колбаса?! – возмущался Шлында. – Коллекция енто. Просто краски у меня не хватило!
Себя Шлында называл теперь коллекционером старины и выклянчивал у соседей то сломанную мухобойку, то кусок рыбацкой сети…
– Барахольщик – он и есть барахольщик! – фыркнул Афоня, заглянув в сарай.
Так вот, Шлында с завистью относился к музейной лавке, а Зину Чернышёву обзывал «конькуренткой».
В общем, жизнь в Котьме кипела, как старинный самовар. Кстати, расторопная Зина принесла в музей свой самовар и устроила для будущих посетителей что-то вроде маленького буфета, чтобы они могли выпить чаю с баранками, бубликами и шанежками с брусничным и черничным вареньем.
