Пролог

Глубоко-глубоко под землей располагалась широкая каменистая дорога, ведущая к огромным зловещим черным воротам. Ворота эти были высотой никак не меньше двадцатиэтажного дома, а в ширину достигали длины футбольного поля. Со всех сторон их лизали языки горячего пламени. Но открывались эти ворота, не раздвигаясь в стороны (как это можно было подумать при первом взгляде), а с отвратительным скрипом поднимались вверх. Однако же, поднявшись на высоту не более одного метра перед любым, кто решался в них зайти, всякий раз замирали на этом уровне. Так, что любой в них входящий вынужден был сгибать спину в глубоком поклоне, демонстрируя свое преклонение перед той, в чье царство они вели.

Внутри проникавшего через ворота ожидал лишь страх и ужас. Огромное по площади пространство под огненным небом было наполнено отвратительнейшим тошнотворным смрадом, который напоминал смесь вони, исходящей от разлагающихся мертвых человеческих тел, тухлых яиц, протухшего жженого мяса и человеческих испражнений. Только для того, чтобы представить себе, насколько невыносимым был этот смрад, нужно было означенный запах умножить в миллион раз. К тому же было так жарко, что человеку находиться там было просто невозможно.

По каменистой, испещренной глубокими трещинами и ямами поверхности земли ползали страшные змеи и бегали огромные серые крысы. Местами поверхность кишела глистами и тараканами. То там, то здесь, свисающими с множества высоких круглых колонн, уходящих в небо, можно было наблюдать грязные, пропитанные запахом мертвечины сплетенные огромными пауками сети паутин с мумиями навозных мух внутри. В центре Тронного зала царства тьмы находилась свободная от колонн площадка, посреди которой возвышался огромный объятый языками пламени трон повелительницы всех злых сил, Ее Высокомерзости Злой Волшебницы Кармидии. Но сейчас хозяйки на месте не наблюдалось, поэтому ее подданные – различные видимые и невидимые существа всех размеров и разновидностей (от микроба до динозавра) вели себя достаточно свободно и развязно. В то время, когда Кармидия восседала на своем месте, ее подданные от страха и ненависти к ней не смели лишний раз даже шелохнуться, но теперь, до ее возвращения, они торопились восполнить этот недостаток, открыто проклиная друг друга и свою предводительницу и желая окружающим только бед и несчастий.

Но вот, выползя из глубоких щелей в земной поверхности, к трону волшебницы подползли ее главные слуги – семь огромных, как удав анаконда, черных змей, равномерно распределившись вокруг мерзкого седалища хозяйки. Это были первоотверженные Богом вместе с Кармидией ее лучшие подруги и самые преданные служанки: Гордида, Гневида, Жадида, Блудида, Завида, Чревида и Унида. Усевшись поудобнее все семь змей, олицетворяющих грани Зла – гордыню, гнев, жадность, измену, зависть, невоздержание и уныние, задрали головы вверх.

Спустя несколько мгновений с огненных небес, как всегда, опалив свои огромные крылья и чертыхаясь, спустился предвестник и адъютант повелительницы, ворон Злобнокар. Его приземление возле трона сопровождалось громкими отвратительными воплями.

– Карр-карр, Ее Высокозлейшество, Злая Волшебница Карр-мидия!

При этих воплях все живые существа остановились, кто летал, присели на поверхность и, оцепенев, замерли по стойке смирно, лицемерно улыбаясь и сильно щурясь от нестерпимого жара и невыносимой вони, к которым за много тысячелетий даже они, гордо именовавшие себя «отвратительнейшие из сквернейших», так до конца и не привыкли.

Внезапно, молниеносно спустившись с неба, над троном закрутилось какое-то завихрение, которое, спустя мгновение, потушив языки пламени, лижущие трон, превратилось в грязную зловонную старуху, облаченную в какие-то лохмотья. Седые свалявшиеся от того, что она никогда не мыла голову, волосы этой сгорбленной древней и страшной старухи кишели грозно шипящими змеями. Ее мерзостное лицо, испещренное глубокими морщинами, было искажено лютой яростью, а единственный длинный и острый, как сабля кривой зуб, свисавший ниже сморщенного, словно печеная картофелина, подбородка, как и вырывавшийся из ее рта и носа серый дым, довершали «прекрасный» образ этого мерзкого существа.

Но вот в сморщенной ладони старухи появилась хрустальная черная палочка, взмахнув которой, она вмиг превратилась в молодую злую красавицу с мертвенно бледным лицом, длинными черными волосами, змеящейся короной на голове и в черном, отдающем стальным блеском платье. По голым коленям красавицы ползали отвратительные пауки и скорпионы, но она, казалось, не обращала на них никакого внимания. На ногах женщины находились черные сафьяновые башмаки с длинными и толстыми каблуками.

Кармидия, гордо задрав подбородок, молча щелкнула пальцами и из ручки кресла выдвинулся инкрустированный драгоценными камнями золотой подпалочник. Аккуратно положив в него палочку, холодная красавица щелкнула пальцами второй раз и в ее правой руке появился символ ее королевской власти – тонкий черный и блестевший, словно лакированный, посох. Сверху на нем красовался человеческий череп с огромными пустыми глазницами и крупными страшными зубами.

– Слушайте сюда, мои мерзкие и недостойные рабы! – хриплым ледяным голосом в полнейшей тишине громко воззвала волшебница. – Вы знаете, что я с древнейших времен мечтаю уничтожить человечество. Но именно сегодня я наконец произвела на свет самый страшный из когда-либо известных вирусов. Только что я синтезировала и заколдовала черных микробов, которые должны проникнуть внутрь человека и уничтожить его организм изнутри. А попутно вызвать эпидемию, передавая их от человека к человеку.

При этих словах она щелкнула пальцами и на ближней к ней колонне появился большой, словно школьная доска, черный экран, на котором присутствующие увидели, как Кармидия, подойдя к большому котлу с кипевшей в нем водой, стоявшему на пенящейся рядом с ее ногами раскаленной лаве, бросила в него горсть каких-то зерен. Подождав пока эти зерна хорошо проварятся и поднимутся на поверхность, повелительница зла торжествующе улыбаясь своей змеиной улыбкой, произнесла какое-то заклинание. Спустя небольшое время вода и зерна прекратились в липкое темное варево.

Взмахнув рукой и убрав с колонны экран, Кармидия сообщила, что Злобнокар уже испытал действие вируса на нескольких непослушных детишках, не желающих слушать маму и возвращаться с прогулки домой. Все они умерли.

– Только что ворон вернулся из Африки, куда летал, чтобы распространить новый вирус. Расскажи нам, Злобнокар!

– Да, моя Королева! – почтительно склонив клюв, пророкотал ворон. – Микробы распространены мною над поймой реки Нил… – и под восторженные крики мерзких обитателей царства тьмы, исполненный гордости и высокомерия Злобнокар поведал им, что теперь ненавистным двуногим существам наконец-то должен прийти конец.


Глава первая

Знакомство

В столице нашей Родины, городе Москве, жил-был мальчик шести лет, и звали его Буржик. Нет-нет, вернее, совсем не так. На самом деле родители дали ему имя Сева. Однако окружавшие его люди называли мальчика именно Буржиком. Это прозвище закрепилось за ним настолько, что если про его настоящее имя и вспоминали, то совсем нечасто.

Буржик и все тут. А почему? Да потому, что его папа и мама были настоящими «буржуа». Кто такие «буржуа»? Это богатые дяди и тети, для которых деньги главное, что есть в жизни. Деньги – это то, ради чего они живут. И дай им волю, они бы на самом деле назвали сына Буржиком. А, может, и того похлеще. Долларом, например. Но когда они заявили, что именно так и хотят назвать ребенка тетеньке, выписывавшей Севе свидетельство о рождении, она уперлась и в категоричной форме этому воспротивилась.

– Долларом сына хотите назвать? А почему не Евро?

– Ну-у… – в нерешительности застыли родители Севы, – Евро – это, вроде как, оно получается. То есть среднего рода, – с испариной на лбу возразил папа мальчика, невысокий мужчина лет сорока в дорогом костюме, совершенно лысый и очень толстый.

Но вернемся к нашему маленькому герою. К своим шести годам Буржик представлял собой не в меру упитанного мальчугана с безобразной манерой поведения. Сева рос капризным, взбалмошным ребенком, привыкшим к тому, что окружавшие его люди исполняли малейшие его желания. Если же мама, папа, гувернантка, воспитатель в частном детском саду или кто-то еще отказывались потакать его прихотям, то всегда происходило одно и то же. Буржик начинал безутешно плакать, подрагивая длинными, как у девочки, ресничками и размазывать по лицу слезы. Одновременно с этим он сварливо, противным, похожим на девчачий, голосом и, топая ногами, канючил:

– Не хочу в детский сад! Опять видеть эти рожи!

Выражаясь так, он имел в виду не персонал дошкольного учреждения, а таких же, как он, детишек богатых родителей.

Посещая самый дорогой в округе детский сад, наш маленький герой уже вполне понимал, что такое большие деньги, имевшиеся у его родителей. Это вкусная еда, красивая и удобная одежда, продвинутые компьютерные игры, детские игрушки, которые мало у кого есть и которыми была заполнена его детская комната. А еще, большие деньги – это крутой автомобиль, компьютер, мобильный телефон, поездки на дорогие заграничные курорты. Это возможность иметь няню, гувернантку, охранника, домработницу и еще многое другое, чего у детишек бедных родителей никогда не было.

Однажды погожим летним днем, когда Буржик с няней решил пешком прогуляться из детского сада до дома, он увидел, как на детской площадке около старой жилой пятиэтажки играют дети одного с ним возраста. Трое мальчиков из бедных семей сначала качались на качелях, потом зашли в домик и в конце концов оказались на горке, собираясь скатиться вниз.

– Ух ты! – восторженно воскликнул Сева. – Я тоже так хочу! – И, оставив позади не успевшую ничего возразить няню, побежал к ним.

На детской площадке было многолюдно. На скамейках сидели с колясками молодые мамы, вышедшие из дома подышать свежим воздухом бабули и двое ребят лет тринадцати, собиравшиеся сыграть «в ножички».

Несмотря на то, что Буржик был толст и неповоротлив (потому что очень любил поесть), он, к удивлению няни, быстро и проворно залез на горку и попытался растолкать незнакомых мальчуганов:

– Эй, вы, а ну дайте мне! Я первый! – заканючил в свойственной ему манере разбалованный толстяк. Он попробовал было оттолкнуть худого высокого мальчика с большими белобрысыми вихрами, находившегося перед ним, но получил неожиданный отпор.

– У нас все по очереди, – резонно возразил Севе вихрастый незнакомец, повернувшись к нему лицом.

Большие голубые глаза, красивое лицо. Мальчик выглядел старше своих шести лет и, судя по всему, был рассудительным и справедливым.

– Нет, я – первый! – срываясь на истерику, завизжал Сева, пытаясь столкнуть наглеца с горки. Ему это почти удалось, когда тот вдруг в последний момент ловко увернулся и сильно ударил Буржика кулаком под дых.

– А-а-а! – согнувшись от боли и неожиданности, зашелся в крике возмущенный Сева, а по его щекам побежали слезы.

В это время к детской горке, где находились мальчики, подбежала няня Буржика, худощавая молодая женщина в длинном цветастом платье. На ее лице отобразилось выражение неприкрытой брезгливости.

– Севушка! – крикнула она. – А ну-ка быстро оттуда слезай! Ишь чего удумал, с нищетой водиться! Да они тебя сейчас еще какой-нибудь болезнью заразят, будешь потом в больнице лежать. Ты посмотри на них, все грязные, наверняка у них куча заразных болезней!

Услышав эти слова, сидевшая на лавочке женщина, которая была мамой одного из мальчиков, возмутилась:

– Ты на себя посмотри, мымра! Сама небось из деревни приехала, а все туда же. У тебя-то болезней нет никаких?!

Пока женщины упражнялись в словесной перепалке, стараясь посильнее друг друга уколоть, мальчики так же неожиданно как поссорились и помирились. Вихрастый уступил свое право съехать с горки первым Севе, после чего, скатившись вслед за ним, подошел к нему и протянул руку:

– Я – Дима Копейкин, – представился он. – Ты это… извини, что я тебя ударил. А тебя как зовут?

– Буржик, – насупившись и все еще дуясь, ответил Сева, но руку все же протянул.

– Буржик? – удивленно повел бровью его новый знакомый. – Тебя что, так зовут?

– Вообще-то меня зовут Севой, – кичливо уточнил мальчик из богатой семьи. – Но называют Буржиком.

В это время к ним подошли друзья Димы. Когда Сева представился им и пояснил, почему у него такое прозвище, ребята заулыбались, но смеяться не стали, помня, какой капризуля их новый знакомый.

– А мое прозвище – Грошик, – объяснил Дима.

– Почему Грошик? – спросил Буржик, с интересом глядя на своего нового знакомого. – Потому что фамилия Копейкин или у твоих родителей нет денег?

– Если честно, и потому что Копейкин, и потому что мои родители бедны, – стыдливо опустив глаза, ответил Грошик. Видя, какая роскошная одежда на его новом знакомом, он чувствовал себя не в своей тарелке, считая себя оборванцем, оказавшимся рядом с королевской особой. – Мой папа говорит, что бедным быть не стыдно, стыдно воровать.

– Ха-ха-ха! – весело рассмеялся Буржик, осматривая Грошика. – А вот мой папа, – глядя на него с превосходством, веско проговорил он, – утверждает, что бедные – это неудачники и недотепы.

– Твой папа не прав, но это твой папа, – сказал Дима и познакомил его со своими друзьями, Ваней Устиновым и Сережей Белькевичем. Эти детишки, как и сам Грошик, были из бедных семей. У Вани папа служил прапорщиком в армии, а мама была воспитателем в детском саду. У Сережи папа работал сварщиком в местной управляющей компании, а мама трудилась кассиром в супермаркете. Мама Грошика была уборщицей, а ночами подрабатывала мытьем посуды в ресторане. А папа… папа Димы был врачом в детской поликлинике, но сейчас не работал, потому что сильно болел. Его болезнь, как утверждали доктора, была неизлечима и оттого, знавший про это Грошик, сильно страдал, переживая за любимого отца.

Спустя некоторое время друзья Грошика вместе с мамами разошлись по домам, а упросивший няню еще немного здесь погулять Буржик и Грошик остались. Если бы за ними кто-то наблюдал с самого начала, то, увидев их сейчас, этот человек сильно бы удивился. Ведь складывалось такое впечатление, что мальчики были давними друзьями. От былой неприязни не осталось и следа.

Пока няня Севы считала ворон, прикидывая, что купит на неожиданно свалившуюся премию от родителей малыша, Грошик, заговорщицки подмигнул Буржику и, приставив к губам палец, поманил его в подъезд своего дома. Когда мальчики оказались внутри подъезда, в тамбуре, и дверь за ними захлопнулась, Дима прошептал:

– Ты знаешь, где лево, а где право?

– Знаю, – с интересом наблюдая за другом, шепотом ответил ему Буржик.

Перед ними находились две двери. Одна, свежевыкрашенная металлическая, располагавшаяся справа, вела в подъезд. Вторая, деревянная, обшитая стальным листом, закрывала вход в подвал.

– Тогда покажи, какая из этих дверей левая, – попросил товарища Дима.

Когда Сева указал на подвальную, Грошик открыл ее и поманил Буржика за собой:

– Пойдем, я покажу тебе, где обитает Добрая Волшебница!

– Ты? Мне? – удивленно вытаращившись на друга, переспросил его Сева. – Покажешь Волшебницу?

– Да, – кивнув вихрами, прошептал мальчик.

– А пойдем! – неожиданно для себя самого согласился избалованный сын богачей.

Ежась от страха, они спустились по лестнице вниз. В подвале было так темно, что ребята не видели даже друг друга. Поэтому они договорились крепко держаться за руки и идти только вперед, что бы ни случилось. Спустившись, они свернули направо. В нос им ударил запах сырости. Было так тихо, что казалось, они услышали бы даже звук летящего комара.

Внезапно Дима наклонился и в его руках оказался небольшой металлический фонарик серебристого цвета. Он нажал на кнопку, фонарь загорелся. Его свет был довольно тусклым, но успевшим отвыкнуть от солнечного света мальчуганам он показался очень ярким.

– Как ты его нашел? – изумленным шепотом поинтересовался Буржик.

– Потом расскажу, – пообещал ему Грошик.

Они снова взялись за руки. В подвале было страшно. Казалось, что вот-вот из-за угла, сверху или сзади на них кто-то выпрыгнет и утащит туда, где их уже никто и никогда не найдет.

– Куда мы идем? – стуча от страха зубами, спросил Буржик.

– Тихо, – прошептал Грошик, шаря лучом от фонаря по полу, стенам и потолку. Они натыкались на висящую тут повсюду паутину, один раз из-под ног выскочила то ли крыса, то ли мышь, заставив наших маленьких героев застыть от ужаса. Где-то неподалеку мяукал кот. От всего этого у мальчишек по спинам струился холодный пот.

Наконец, дойдя до середины подвала, они свернули налево и оказались между двумя сараями, в каждый из которых вела старая деревянная дверь, сбитая из грубых, не струганых и некрашеных досок.

– Т-с-с, тихо, – приложил к губам палец Грошик. – Похоже, мы пришли.

Он осторожно потянул на себя дверь, которая находилась от них слева и, крепко сжав руку друга, смело шагнул вперед навстречу неизвестности.

– А-а-а-а! – в ужасе закричали мальчишки, проваливаясь в бездонную пропасть, внезапно разверзшуюся у них под ногами…


Глава вторая

В царстве Доброй Волшебницы

Очнулись они, лежа на огромной мягкой подушке с серебристой шелковой наволочкой, пахнущей свежими полевыми цветами. В сознание их привел какой-то нестерпимый звук, напоминавший одновременно рев крутящегося вертолетного винта и очень громкий комариный зуд. Словно по команде подняв головы вверх, Грошик и Буржик от страха едва снова не лишились чувств. Над ними стояло какое-то жужжащее чудовище. Поначалу им показалось, что это слон. Но хобот этого существа скорее напоминал огромное серебристое прямое жало, которое к тому же снизу утончалось и раздваивалось. На небольшой голове, помимо основания хобота и находящегося под ним маленького рта, располагались умные миндалевидные глаза, под которыми едва узнавался нос. Чуть ниже находились большие тонкие вибрирующие от жужжания усы. Ушей и хвоста у чудища не наблюдалось. Шесть длинных, как у осьминога, изогнутых лап, покрытых ворсом: три спереди, три сзади, уверенно держали тело чудища в вертикальном положении.

– Я – комар Доброз-з-зуд! – прожужжало существо громким, но очень тонким и противным голосом. – Это я доставил вас сюда, когда вы провалились.