Будущее уже здесь – просто оно неравномерно распределено.
Задолго до того, как мы научились ходить на двух ногах, сотрудничество было необходимым условием выживания рода человеческого. С самого начала нашего существования мы трудились сообща – в той или иной степени.
Как я это узнал?
Очень просто. Потому что меня бы здесь не было, если бы не совместная работа наших предков. И вас тоже, если уж на то пошло, да и всех остальных. Но можете мне не верить на слово.
Археологи знают, что два миллиона лет назад нашим предкам (Homo erectus) приходилось активно сотрудничать, чтобы выжить. Иными словами, сотрудничество было для них не одной из опций, а непременным условием. Охотникам-собирателям необходимо было искать пищу и воду, убежища, хранить тепло и отбиваться от хищников. Охотники ведь должны охотиться, верно?
Около 10 000 лет назад наши предки разработали новый и лучший способ обеспечить свое существование: земледелие. Аграрная революция требовала от Homo sapiens трудиться сообща. Вот как пишет об этом Юваль Ной Харари в своем бестселлере «Sapiens: краткая история человечества»:
«Пшеница не растет посреди камней, так что сапиенсы, надрываясь, расчищали поля. Пшеница не любит делиться солнцем, водой и питательными веществами с другими растениями, так что мужчины и женщины день напролет под палящим солнцем выпалывали сорняки».
Конечно, сегодня сравнительно немногие из нас называют себя фермерами. На момент написания этих строк они составляли всего 1,3 процента рабочей силы в США[12]. Но это неважно. Судя по описанию Харари, миллионы лет назад совместный труд был отнюдь не легким, но люди делали это, потому что так было необходимо. Стоит отметить, что это была личная форма коллаборации, но тогда других вариантов просто не существовало. У пещерных людей не было возможности достать смартфоны, запустить Google Docs и писать друг другу текстовые сообщения.
Перенесемся на 10 тысячелетий вперед, примерно в 1950 год. К этому времени уже гораздо больше людей работало в офисах, чем на полях. Вспомните хотя бы сериал «Безумцы» (Mad Men). Однако, как и аграрии, большинство специалистов в эти годы работали в непосредственной физической близости от своих коллег.
В эту чудную эпоху люди определенно могли обмениваться информацией и идеями. То есть они тоже могли сотрудничать синхронно. Однако для этого им нужно было увидеться в офисе, отправиться на встречу поездом или самолетом или хотя бы снять телефонную трубку.
Что касается асинхронной совместной работы, то здесь господствовали пишущие машинки и служебные записки. Трений в отношениях было предостаточно. Руководители обычно нанимали себе помощников-секретарей для назначения встреч, согласования графиков и выполнения другой административной работы. Компьютеры уже существовали, но они были чрезвычайно дороги, редки, громоздки и ограничены в своих возможностях даже по стандартам 1990-х годов, не говоря уже о сегодняшних реалиях.
Примерно в 1995 году эта модель низкотехнологичной коллаборации начала меняться. Хотя ранние инкарнации интернета существовали с середины 1960-х годов, в основном это было прерогативой научных и государственных учреждений.
Потом произошло несколько событий, которые принесли интернет и высокоскоростную связь миру бизнеса и простым потребителям. В частности, такими событиями стали создание Всемирной паутины Тимом Бернерсом-Ли в 1989 году и запуск в феврале 1993 года Mosaic, безумно популярного и удобного веб-браузера, разработанного Марком Андриссеном и Эриком Биной.
Безусловно, интернет и Всемирная паутина многое изменили[13]. Фотоателье, турагенты, факсимильные аппараты и пункты проката видеокассет в большинстве своем канули в прошлое, резко сократилась потребность в банковских клерках и секретарях. За относительно короткий период времени появились ноутбуки, интернет-магазины, мудреные пакеты программного обеспечения для повышения продуктивности, инструменты для проведения видеоконференций, поисковые системы, социальные сети, блоги, смартфоны, планшеты, электронная почта, веб-сайты и файлообменники.
Благодаря появлению этих мощных новых инструментов синхронное сотрудничество на рабочих местах больше не требует личного присутствия сторон. Асинхронное сотрудничество, в свою очередь, тоже стало быстрее и проще. Одним словом, совместная работа стала более виртуальной.
Многие компании и отдельные лица отчаянно сопротивлялись этим фундаментальным трендам, не желая менять ни режим своей работы, ни режим сотрудничества с другими. И удивляться этому не приходится.
Например, в 1998 году я работал в Merck & Co., одной из крупнейших фармацевтических компаний мира. Я хорошо помню Джонаса (имя изменено), технически не очень подкованного вице-президента по кадрам. Ноутбук он использовал преимущественно в качестве пресс-папье. Поступающие электронные письма Джонас просил свою секретаршу распечатывать. Ответы он писал от руки, а она их потом набирала.
Даже в то время такое поведение не было образцом эффективности. Тем не менее оно было понятным и нередким.
На другом конце спектра мы видим дальновидных предпринимателей, которые мгновенно осознали огромные возможности, открываемые этими новыми высокотехнологичными инструментами. И они пошли ва-банк, поставив все на IT-технологии. В этих компаниях с удаленным режимом работы коллаборация и высокие технологии были изначально встроены в корпоративную ДНК. Вот лишь два примера таких компаний.
В 1999 году Джейсон Фрайд, Карлос Сегура и Эрнест Ким основали 37signals – компанию, занимающуюся веб-дизайном. За последующие годы она выпустила ряд различных прикладных программ. В феврале 2014 года основатели переключили свое внимание на инструмент управления проектами Basecamp и соответственно переименовали компанию.
Сегодня ею управляют Фрайд и Дэвид Хайнемайер Хенссон (также известный как DHH). В настоящее время DHH живет в испанском городке Бенаавис, а Фрайд называет своим домом Чикаго. Остальные пятьдесят с лишним сотрудников живут где хотят и в значительной степени полагаются на инструменты совместной работы.
DHH и Фрайд систематизировали свою философию в нескольких бестселлерах, из которых в первую очередь следует выделить «Rework: бизнес без предрассудков» и «Remote: офис не обязателен». Короче говоря, они считают абсурдным представление о том, что вся работа должна выполняться в пределах одного и того же физического пространства и в одно и то же время.
Даже если вы не слышали о Мэтте Мулленвеге, то наверняка пользовались программным обеспечением его компании. Компания Automattic поддерживает WordPress – систему управления контентом с открытым исходным кодом, которую используют целых 39 процентов веб-сайтов во всем мире, всего более 60 миллионов[14]. В их числе такие известные СМИ, как New York Times, BBC America, Rolling Stones и многие другие. Лично я использую WordPress уже десять лет. Это потрясающе.
Если вы полагаете, что Automattic – это не маленький стартап из пяти человек, верьте своей интуиции. По состоянию на май 2020 года в компании работало 1184 человека. Кое-что, однако, не изменилось: с момента основания компании в августе 2005 года Мулленвег проповедует удаленный режим работы. Automattic функционирует в таком режиме с самого первого дня своего существования.
Так что, тамошние сотрудники никогда не встречаются друг с другом, верно?
Нет.
Каждый год все съезжаются в какое-нибудь экзотическое место на ежегодный корпоратив. Мой друг Скотт Беркун целый год проработал в Automattic, занимаясь там проектом гражданской журналистики. В своей книге «Год без костюма», изданной в 2013 году, он пишет:
«В остальное время года мы работаем онлайн из любой точки мира, где по воле случая оказались»[15].
Работники Automattic должны по определению хорошо сотрудничать, иначе компания потерпит крах. Вот так все просто.
Безусловно, большинство первых компаний с удаленным режимом работы имели одну общую характеристику: они в той или иной степени занимались IT-бизнесом.
Напряженность в отношениях между работниками организаций и руководством никуда не исчезла, она живет и здравствует. И не нужно быть марксистом, чтобы это видеть. За последние несколько десятилетий одним из источников постоянных конфликтов была удаленная работа. Сотрудники давно к этому стремятся; менеджмент же, как правило, упорно этому сопротивляется.