Послушник оглядел меня странным взглядом, расстроенно покачал головой:
– Я, конечно, вижу всё и своими глазами, но правила есть правила, – поведя рукой, предложил. – Старший, коснитесь артефакта проверки костного возраста.
Вздохнув, я опустил ладонь на пластину, тоскливо спросил:
– Может, артефакт сломался?
Послушник придвинулся ближе, негромко хмыкнул себе под нос:
– Сомневаюсь.
Отодвинув мою ладонь, приложил свою, символы в глубине камня послушно сменились, показав двадцать. Он поднял на меня глаза, возмущённо спросил:
– Старший, ну зачем нужно было прибегать к обману?!
На его громкий голос тут же оглянулся один из служителей в комнате, а затем и вовсе двинулся к нам.
Я вздохнул. Клатир, а как, по-твоему, я должен был пройти вот это? Твёрдо заявил:
– Никакого обмана. Мне ещё нет и шестнадцати! Чтобы выжить в бою, мне пришлось сжечь свою жизнь, поэтому я и выгляжу сейчас вот так.
Я обвёл рукой своё лицо, с которого глаз не спускал всё это время послушник, проверявший возраст претендентов в Академию.
Успевший подойти служитель, Мастер, пусть и более слабый, чем я, усмехнулся:
– И что это меняет, собрат? Тело и разум твои постарели. Ты сжёг не только жизнь, но и свой потенциал Возвышения. Я тоже хотел бы получить наставления в Академии, но оставляю эту возможность молодым, у которых все их достижения впереди, – смерив меня взглядом, он припечатал. – У тебя – нет.
Я выслушал это молча. Подобное я слышал уже раньше, но пока не мог примерить это к себе.
Что с того, что я никак не могу преодолеть первую преграду, взять этот дарсов шестидесятый узел, чтобы действительно называться Мастером четвёртой звезды?
Это ничего не значит!
Всё дело лишь в том, что мне нужны новые ресурсы, новые ядра Зверей стихии воды, какие-нибудь ценные железы, хранящие в себе их стихийный яд. Как только Орден поможет мне с подобным, так я сразу прорвусь на четвёртую звезду!
Я отлично себя чувствую и полон сил!
Разве что теперь, если долго возиться с техниками, у меня начинала болеть голова. Но я по-прежнему мог выучить любую человеческую и земную технику с одного прочтения!
Всё это я буквально выкрикнул в своих мыслях, вслух же глухо возразил:
– Я мог бы пройти любой экзамен, сравнить свой потенциал с потенциалом любого другого Мастера, который только что прошёл в дверь за вашими спинами.
Служитель пожал плечами:
– Так соревнуются ученики Академии, её выпускники. В крайнем случае, если мест мало и не хватает на всех, то выпускники Школы, – помедлив, жёстко отрезал. – Ты не они.
– И что это меняет? – Я на миг стиснул зубы, но всё же не удержал в себе слова. – Вы обещали принять в Академию пятьдесят человек, я и есть тот пятидесятый! Примите меня!
Голос сорвался, и я замолчал, стыдясь того, что только что сказал.
Я просил? Как давно я кого-то просил? Как давно я кого-то умолял?
Служитель, сжав губы, оглядел меня и припечатал:
– Академии нужны лучшие, а не абы какие. Если в этом году их будет сорок девять, значит, так тому и быть.
Я снова словно со стороны услышал свой голос:
– Среди них не было ни одного настолько же сильного, как я.
Шагнув к столу, опустил руку на второй артефакт, что стоял там. Он тут же засиял, показывая число моих узлов. Пятьдесят девять узлов.
Послушник охнул:
– Почти четвёртая звезда! Как у гениев Школы!
Служитель резко обернулся к нему на миг, одарив недовольным взглядом, мне же сказал:
– И что? Даже первая преграда не преодолена. Ты не талант, даже если тебе действительно шестнадцать, – коротко повёл рукой. – Смирись, собрат идущий, и покинь территорию нашего Ордена.
Я упрямо возразил:
– Не тебе это решать, – кивнул на красные отвороты его синего халата. – Судя по твоим цветам, ты не более чем страж Ордена. Я требую, чтобы мою судьбу решал кто-то из учителей Академии.
Служитель нахмурился:
– Наглец!
Шагнул ко мне, но в этот миг от стола с артефактами послышался лёгкий звон. Мы повернулись на звук оба. И я, и служитель. Под его взглядом замер послушник, который только что ударил в крошечный гонг.
– Что? Пусть и правда решает попечитель Ирал, – судя по тому, как вжал голову в плечи этот послушник, служителя рядом со мной он не убедил. И тут же добавил. – И ему хватит сил выкинуть его, случись что.
Теперь взглядом его ожёг уже я:
– Я не собирался доводить до подобного.
Послушник не выдержал нашего давления и, опустив взгляд, зарылся в бумаги, делая вид, что жутко занят.
Так и стояли, пока не появился невысокий мужчина, лет шестидесяти, с окладистой бородой и длинными волосами с множеством ярко-красных прядей в них. Огонь.
Я сдержал гримасу. Не время для личной неприязни. Это мой последний шанс стать пятидесятым учеником Академии Ордена Небесного Меча.
Мужчина со смутно знакомым именем Ирал был одет в красный халат. Рукава и отвороты на груди по цвету могли соперничать с моим ярко-синим халатом. Попечитель Академии. Немалый ранг. Как я и просил.
Он молча выслушал и послушника, и меня, и служителя, глянул на всё ещё горящее в камне артефакта число узлов моего Возвышения и твёрдо сказал:
– Если ты обманываешь и тебе на самом деле тридцать семь, то ты слишком стар для Академии. Если ты говоришь правду и тебе пятнадцать, то ты слишком силён для Ордена. В любом случае тебе не место в нём. Покинь эти стены.
Я замер, сжав кулаки.
И как всё это понимать, Клатир?
Там будут тебе рады, Леград. Ты нужен Ордену, Леград.
И что, просто развернуться и уйти? Для чего я вообще пёрся в этот Орден, теряя недели на путь? Лучше бы я устроил своих людей в Пасти и вернулся на болото, поглотить…
– Римило! Римило! Негодный седьмой брат, сколько ещё ты будешь держать меня под дверью?!
У стоявшего передо мной попечителя Ирала глаза буквально полезли на лоб. Я и сам почувствовал себя так, словно меня ударили по голове. Рейка? Она-то что тут делает? И почему это я держу её под дверью комнаты экзамена? Это вообще территория Ордена. Я-то здесь при чём?
Служитель что-то рявкнул. Но я лишь увидел, как беззвучно раскрылись его губы, а затем он вдруг побледнел и исчез. Всё вокруг исчезло, сменившись сначала белой пустотой, затем чёрной, а затем…
А затем я открыл глаза и уставился на потолок над кроватью.
За дверью снова завопила Рейка:
– Седьмой брат! – и следом ударила в дверь так, что та содрогнулась.
А я наконец понял, что это всего лишь сон и с дрожью отёр лицо.
Дарсов сон. Как давно мне вообще снились сны в последний раз?
Неудивительно, что имя попечителя казалось мне знакомо. Это ведь имя того, кого я чаще привык называть просто старейшиной Павильона Техник или Гранитным Генералом. Странно только, что во сне он оказался совершенно не похож на себя настоящего. Даже стихия другая.
Не обращая внимания на крики и на едва держащуюся дверь, я повторил вслух:
– Это был сон.
Про себя же продолжил остальное.
До экзамена ещё три дня. А вчера я бегал от Рейки, которая жуть, как хотела узнать, где же я получил опыт наказания девушек ремнём.
Нужно ли говорить, что я не сумел отмолчаться? Хорошо ещё, что рассказ этот достался лишь ушам Рейки. Если так подумать, то ни к чему остальным слышать подобные воспоминания о моём прошлом.
Они слишком…
Они слишком важны для меня.
А Рейка, та, кого я называю сестрой, имеет право знать о Дире, которая тоже была сестрой для меня.