– У меня зазвонил телефон. Кто говорит – слон? А это не слон, это другое животное.
Ирина мрачно комментировала звонок.
Кирилл, кто бы сомневался.
– Добрый день?
– Добрый. Есть новости про твою Люсю.
Ирина тут же обрадовалась.
– Какие?
– Она там была. Но недолго, буквально пару часов.
– Та-ак… – протянула Ирина. – А подробнее? Ничего не известно?
– Ее привезли, подержали буквально пару часов, потом приехал кто-то главный, и ее забрали.
– Паршиво, – протянула девушка. – А что там творится в районе – неизвестно?
Она сводки тоже просматривала, но пока была тишина.
Про перестрелку – есть, про убитых есть, а вот что удалось узнать? И удалось ли что-то? В сводках-то буквально два слова, да и кто ж там что расскажет простому участковому? Тайну следствия никто не отменял!
– Пока тишина. Кто там был, что сделал… ты знаешь, интересно другое.
– Что именно?
– Мы допрашивать никого не стали, помнишь?
– Помню.
– Там осталось четверо живых. Их могли допросить местные службы.
– Ну и?
– В сводки это, наверное, не попало. Ваше СОГ обратились к нашим. Там сатанинской символики и прочей дряни хоть ложкой жуй, вот нас и попросили проконсультировать. Мы, конечно, выехали, осмотрели все, хотели поговорить с задержанными – и обломались. Они хоть и живы, и относительно целы, но их нельзя допросить.
– Почему?
– Они – идиоты.
– КТО?!
– Ну… не то чтобы идиоты, но умственно неполноценные, – замялся Кирилл. – Вообще никак и ничего не соображают. Что с ними говорить, что с поленом в поленнице…
– Но как-то они людей охраняли?
– Ириш, я не так много знаю о ваших ведьминских делах, но есть ведь способы? Чтобы выжечь мозги человеку?
Ирина вздохнула в трубку.
Есть способы. На такое и обычный-то гипнотизер способен, что уж говорить о ком-то серьезнее?
– Я поняла. Там мы ничего не добьемся.
– Увы, – согласился Кирилл. – Может, экспертиза что и покажет, но это время нужно и вообще без гарантии, что мы что-то узнаем.
– А просто так мы ничего не узнали? Имена, фамилии, прописки?
– Это есть. Я тебе списал данные.
– На наркоту или психотропы их не проверяли?
– Да ты что! Там уж сколько времени прошло… все рассосалось.
– Обидно. Ну хоть паспортные данные есть. А что еще говорят люди, которые у вас?
– Да много чего. Я тебе привезу записи послушать, хорошо?
– Можешь не привозить, скинь на почту, – отмахнулась Ирина. – Я тебе сейчас адрес пришлю.
– Договорились. У тебя как – больше проблем нет? С бывшим женихом и родителями?
– Пока нет. Потом – не знаю.
Ирина постаралась быстрее закруглить разговор и распрощалась. Да, невесело.
Люська, что с тобой сделали? И жива ли ты еще? Рапорт-то у Ирины, наконец, приняли, но как еще по нему работать будут?
Да и Люська, зараза…
Ее начальник сказал, что она просила несколько дней на отпуск за свой счет. А учитывая… скажем так, насыщенную личную жизнь женщины, он его предоставил. Вот, пройдут эти дни, тогда и думать будем.
Ох, чует ее сердце, что спасение утопающих – дело рук исключительно самих утопающих.
Искать-то Люсю будут, она же кадровик, а у каждого полицейского в личном деле куча информации, которую не надо знать посторонним. Но когда ее еще найдут? И в каком виде… ох, как же думать об этом не хочется!
Интересно, а можно ли пройти по следу колдовства? Вот как она ищет человека по его вещи, можно ли так же найти человека по следу колдовства?
Надо бы узнать.
Хотя что-то подсказывало Ирине, что не получится. Обычного бы человека можно, но любой колдун будет держать защиту. Так что напрасный труд.
Но все равно – надо попробовать.
На работе было «весело».
Ирину ждало патрулирование территории, и она проводила его по «ведьминскому» методу. Уже давно.
А чего бегать кругами?
Берешь карту, ведешь пальцем, куда потянет, туда и идешь. Так проще, чем бегать наугад. Вот и сейчас Ирину потянуло на улицу Свободную. Ноги шли…
Как скажете, Свободная так свободная. Еще и голодная.
Ну, со второй проблемой удалось разобраться по дороге, прикупив хот-дог. Кстати, судя по вкусовым качествам, собаки там при изготовлении точно пострадали.
А потом и пожалеть о своем оптимизме. Сильно.
Симпатичная пятиэтажка, серенькая, ухоженная, с двумя подъездами. И несколько человек у подъезда.
– А я вам говорю – надо!
– Да не придет никто!
– А может, придет!
– Да посмеются над вами! Вот и все!
– Добрый день, граждане, – обратила на себя внимание Ирина.
К ней повернулись несколько человек – мужчина лет шестидесяти, две женщины того же возраста и бабушка с какой-то мелкой собачкой на поводке.
– Милиция! – первой обрадовалась она. – Девушка, вас-то нам и надо!
– Слушаю вас внимательно?
Ирина действительно не собиралась отмахиваться. Раз уж чутье ее сюда вынесло, надо искать.
По словам Аглаи Семеновны, пенсионерки с собакой, ее английский бульдожка Джек уже третий день воет на одну и ту же дверь.
Воет и воет. Не оттащишь.
А теперь из-под двери и какой-то душок пробиваться начал. Своеобразный такой…
Вот и спорили они, звонить в полицию – или не звонить? Ведь отмахнутся от них, вот и все…
Ирина отмахиваться не собиралась.
– Пойдемте, посмотрим…
Стоило ей подойти к двери, обитой красным дерматином, как она поняла – да! То самое оно. Из-под двери явственно тянуло смертью. И запахом тления. Такое оно сочетание запахов…
Своеобразное.
Ирина вздохнула и принялась названивать по всем телефонам.
Надо было дозвониться до того же МЧС, вскрыть квартиру и разобраться. Что там, КТО там…
Да, именно кто. Ирина и не сомневалась. И понятых найти, пока есть время. И…
Да, нашла она себе геморрой. Но – работа такая.
О съеденном по дороге хот-доге Ирина сильно пожалела. Такой вонью пахнуло из открытой двери, что слесарь шарахнулся и удрал вниз по лестнице.
– Фууу…
А у Ирины выбора не было, ей пришлось туда войти.
А потом еще и выйти на своих ногах, удерживая на себе понятых. Обоих. И бабушку с собачкой, и деда, который не верил, что приедет полиция.
Их тошнило.
А Ирине даже блевать было нельзя. Пока – нельзя. А как хотелось…
Она вышла из дома, упала на лавочку у подъезда и глубоко задышала. Вдох – выдох, вдох – выдох…
– Сигаретку?
– Давай, – протянула руку Ирина.
Парень лет семнадцати подсунул ей уже зажженную сигарету.
– Затянись.
Ирина послушно вдохнула едкий дым. Посмотрела на фильтр. «Мальборо»… Пальцы отчетливо подрагивали…
– Навоз туда сушеный добавляют, что ли?
– Ага. Говорят, конский.
– Похоже. Спасибо, друг.
– Да не за что. Что там случилось?
Ирина посмотрела на паренька. Любопытный.
Ну да ладно, немного информации в благодарность за сигарету он заслужил. Все равно соседи разболтают, еще и приукрасят. Ирина наклонилась к парню и шепнула несколько слов.
У того глаза на лоб полезли.
– Че, правда?
– Клянусь копытами любимого коня.
– Афигеть!
Ирина пожала плечами. Она, собственно, и того-с. Фигела. А теперь ей предстояло позвонить Ивану Петровичу и рассказать все, а потом еще и рапорт писать. Со всеми «аппетитными» подробностями. Оххх!
Группа себя ждать не заставила.
Второй раз Ирина в квартиру не пошла. Не хотелось. И она дала себе это послабление. Нет, она уже насмотрелась. И в моргах бывала, и на вскрытиях, и спокойно относилась ко многим проблемам. Но все-таки такое…
За столом сидит тушка.
На столе перед ней блюдо. На нем – голова.
И тело вскрыто от горла до паха, кишки вытащены и валяются под столом. Вместо кишок в выпотрошенный живот засунуты купюры.
Разноцветный такие, красные, зеленые, на столе тоже разложены красиво, воротником – зеленый перемежается с красным…
Чувствуется большой талант и фантазия исполнителя. И крепкий желудок тоже.
Ирину вот сразу начало подташнивать.
Да, это явно не ограбление. Это месть.
Судя по лицу потерпевшего… судя по гримасе, которая исказила черты мертвого лица, ему было очень больно перед смертью. Что и эксперт подтвердил.
Похоже, парню, кстати, молодому, лет двадцати пяти, сначала вспороли живот, вытащили кишки, а потом уже отрубили голову. Топор тут же валяется. И нож.
А следы?
А следов нет. Сейчас все умные пошли, осведомленные. Все знают, как надо идти на дело!
Во дворе диким криком разрывалась – исходила женщина. Позвонил кто-то из соседей. Новость в три минуты разлетелась по всему дому и перед подъездом собралась толпа любопытствующих.
– Сыночкаааааа!!!
Заодно и лживо соболезнующих, питающихся чужими эмоциями тварей. Не людей, нет…
Ирина поежилась. Такого она понять не могла. Не можешь помочь – не лезь. Не надо…
Есть события, при которых неуместно присутствие посторонних. Ради несчастной матери, она надеялась, что ее сюда не пустили. Видеть такое…
Даже не так! Пережить сына уже страшно. А знать, как именно он умер, что вот ТАК – ни один рассудок не выдержит. Рехнешься!
Ирина решила еще раз не любоваться жутковатой картиной, словно сошедшей с полотен Жерико или Гигера, и отправилась на обход территории. И опрос очевидцев.
А что?
Ее участок, ей и расхлебывать. Нет, но кто же парня так? Интересно, сможет ли она найти убийцу? Хотелось бы…
– Колька-то? А, дрянцо мальчишка, – таков был первый же отзыв. Ирина долго не раздумывала и постучалась в первую квартиру того же дома. Просто квартиру под номером один. И не прогадала. Дома оказалась одна бабушка лет шестидесяти, по имени Вера Евгеньевна, которая была рада посплетничать о том, о сем…
Ирине предложили чая с вареньем, усадили за стол и согласились поболтать. В том числе и о мальчике Коле, который рос почти на глазах у словоохотливой бабушки. Увы, вердикт ее был короток и безапелляционен.
Ирина хмыкнула.
– Почему?
Словоохотливая собеседница просветила, особо не стесняясь.
– Да по всему так. Знаешь, когда мать дура, а папа гнида, оно иначе и не получается. А мамаша там дура. Вышла замуж, чтобы было где жить, потом Кольку родила, а заниматься им кто будет? Она, что ли? Муж-то у нее, дурак дураком, в дом и копейки не приносил, все у него мечты да проекты. А вот если б мне кто денег дал, я бы мигом дело закрутил, да и миллионером стал. Чего он только ни делал, чтобы на пятак рублей купить. То какими-то грибами торговал, то какую-то пакость разводил – черт его помнит, как оно называлось, даже – слов нет! В Узбекистан на стройку ездил. Якобы зарабатывать! Вот ты мне скажи, кой идиот туда поедет?
– Ну, если деньги платят?
– Ага, то-то все узбеки к нам едут! Чего б они сюда ехали, если им там заплатят?
Вопрос был резонным. Ирина, правда, особенно не разбиралась в строительстве, но ведь логично? Они к нам едут, а мы к ним? Действительно, странно как-то.
– Ну, а Машка, жена его, тут шалавила, пока мужика не было. Мы ее знаешь, как прозвали?
– Как?
– Всю жизнь с протянутой рукой.
– То есть?
– Да вечно у нее то одного, то второго не было. Придет, поклянчит, поноет… отдавать, естественно, не отдаст…
– Так, может, денег у нее не было?
– Мозгов у нее не было, а деньги были, – махнула рукой собеседница. – Шила она неплохо, к ней заглянешь что-то подшить или переделать – сделает, но деньги возьмет. Даже если она тебе чего должна… но у соседей денег она не просила. А вот что от детей осталось, или там, крупы, муки… понимаешь?
Ирина понимала.
Действительно, деньги вроде как отдавать приходится. А вот ложку соли – нет. Даже и спрашивать ее как-то стыдно, вроде крохоборствуешь. А с миру по ложке, вот и солонка.
– А почему шалавила? Или она…
– Ты думаешь, она от любви замуж-то пошла? За Витьку? За которого никто не шел и не хотел? Да жить ей было негде, а вариант получше она искала, что уж там! Даже здесь пробовала… у нас тогда седьмую квартиру семья снимала. Тимка и Симка, Тимофей и Серафима, нарочно не придумаешь. Вот она под Тимофея и решила подлечь, а Симка ее выследила и волосенки проредила. Как раз Витька на заработках где-то был, и не знал ничего. Да и второго парня она невесть от кого родила. Но точно не от мужа, там видеть надо, сразу все поймешь.
Ирина пожала плечами.
Ну, можети так. Но к пониманию личности потерпевшего ее это не приблизило.
– Так что Николай?
– А что тут скажешь? Гнилой он насквозь был. Оно понятно, иначе не выживешь в его-то семье, но все одно – дрянь мальчишка был. Вечно других подставлял, подбивал на гадости, стравливал… у нас тут паренек жил, Димка Шпонкин, знаешь, такой… в очочках, ботаник. Совершенно типичный. Но голова золотая, компьютеры для него были, что капуста для козы, программы сам писал, всей улице налаживал…
– Ага.
– Ты бы видела, как Колька над ним издевался! Это ж смотреть страшно было! Мы уж все на него цыкали, на паршивца, да бесполезно. Замучил парнишку… но все поделом. Тот в шестнадцать в институт поступил, в Москву уехал, сейчас уже в фирме большие деньги зарабатывает. А Колька, как был дрянцом с помойки, так и остался.
– Почему с помойки?
– А мать его почти что оттуда. Знаешь, Овражную улицу?
Ирина кивнула. Уже знала. Местная достопримечательность, однако.
Овраг на окраине города, который был превращен в свалку силами местных аборигенов. И на его краю лепились домишки. Буквально – из дерьма и палок. Вот что под рукой попадалось, что на свалку выкидывали, то и в дело шло. Смотреть иногда было страшно, а уж как там жить, Ирина и вовсе не представляла. Мороз по коже бежал.
Да лучше уж всю жизнь в общаге, чем вот так!
Жуть кошмарная!
А запах там какой стоял! Убийственный… помойка, и этим все сказано. Там и «подснежников» не раз находили.
– Но сам-то он не…
– И он – да. Витька с Манькой эту квартиру только пару лет как выкупили, а до той поры там, на Овражной и прописаны были. Помоечники. А эту квартирку они сначала снимали, а уж потом и купить смогли, когда Сергеевна померла, ее детки и продали, рассудили, что ни к чему им наши трущобы.
Ирина покивала. Хотя понимала, что неизвестная ей Манька не виновата. И Витька не виноват.
У всех разные способности, таланты, разные стартовые условия… с другой стороны – ну и потерпи тогда! Не размножайся, если не можешь дать своим детям ничего, кроме сиськи! А то кошмар получается!
И дети трын-травой растут, в круглосуточных детсадах, и вырастают невесть кем, и родителям не до них… что, все аптеки позакрывались?
На презервативы не хватает денег?
Тогда чай пей!
Ага, вместо того самого!
Ладно, это уж ее личная обида говорит, ее-то родители вообще сволочи. Сделали ребенка по случайности, и ребенка же выставили виноватым. Пусть это останется на их совести. А здесь и сейчас речь о Коле.
– А чем он занимался? Коля?
– Хм-м…
– Ну чем-то же он жил? Ему ж не десять лет, или его родители содержали?
Вера Евгеньевна развела руками.
– А ты знаешь… я и не в курсе. Чем-то жил… вроде как в спортзале тренером подрабатывал.
– Ага… а в каком? Не знаете? Никогда не слышали?
– Нет.
– А может, кто-то с ним дружил? Или еще что-то знает? Не подскажете?
– Гошка с двенадцатой квартиры знать может. Наверное. Они вроде как дружили…
– А он сейчас дома?
– Может, и дома. Надо смотреть.
Ирина кивнула, помечая себе номер квартиры.
– Зайду. Спасибо. А еще?
– Надо у него в телефоне смотреть. У Кольки и девка какая-то была… не из местных, конечно, тут бы с ним никто не связался. Пришлая… жуть – жуткая. Вся вытравленная, блондинистая, страшная, сразу видно – закладывает.
Ирина поморщилась. Но воду можно черпать и из моря, и из лужи. Плохих свидетелей не бывает, это факт. Надо спрашивать всех, а потом составлять мозаику. И это интересно.
Двенадцатая квартира?
Поговорим…
Молодой человек спортивного телосложения, светловолосый, стриженный ежиком открыл Ирине дверь далеко не сразу. Гоша, он же – Жора, он же Гога, он же Егор, оказался дома. С бодуна. Уже встал, уже похмелился, но пока еще не слишком соображал, чем и воспользовалась Ирина, расспрашивая парня.
Колька?
Чем жил?
Гошка этого не знал. Инструктором в клубе «Волна» работал как раз он, а Колька просто ходил туда. А где работал?
Да шабашил что-то, вроде как с компьютером. А что?
Ирина покачала головой. Ох, что-то она в этом сомневалась. А какие еще варианты?
А много их. Это легальные способы заработка обнаружить несложно, а если Коля чем-то незаконным промышлял… да чем угодно! Хоть бы и колеса по ночам с машин свинчивал! Ну это так, для примера.
Или шмотки из дорогих магазинов выносил, бывали такие примеры в ее практике.
Или в каком-нибудь агентстве крутился. К примеру, волонтер, помогает старикам…
Недавно Женя такого до участка не довел – целым. Уронил по дороге раз шесть мордой о бордюр. Бывают же твари – приходят к старикам, берут пенсию, приносят чеки, дурят голову, завышают цены на продукты в несколько раз…
Сволочи!
Вот Женька и не сдержался.
Визгу, конечно, было, негодяи полицейские, ребенка обидели… ребеночек с полтонны теленочек, ножка сорок шестого размера, вес под сто двадцать килограмм! А полицейские все равно гады, опричники и душители свобод.
Ну и наплевать.
Так чем промышлял Коля?
Ирина подумала и вернулась к подъезду. Мать потерпевшего, к ее громадной радости, уже увезли или увели, около подъезда курил на лавочке патологоанатом.
– Сигаретку? – предложила Ирина. Свои у нее тоже были. Она не курила, но мало ли что? Вот, такой случай…
– Давай. Митя.
И пачка у нее была хороших, дорогих сигарет.
– Ирина. Угощайся.
– Спасибо, – затянулся мужчина. – Ты тут участковый?
– Я.
– И тело обнаружила?
– Ага.
– Спасибо, не заблевала все. А то ищи потом улики под отрыжкой.
Ирина фыркнула.
– Рада, что смогла вам помочь. Обращайтесь.
– Да все в порядке. Интересно, кто там работал?
– А что… – Ирина замялась, не зная, как это сформулировать лучше. – Там что-то особенное есть?
– И даже очень.
– А что именно?
Ирине стало любопытно.
– Да там, похоже, профи работал.
– Даже так?
– Ага, врач. Разрез такой… уверенный. Я бы сам так сделал. И работали явно скальпелем.
– Хм?
– И голову отделяли аккуратно.
– А не топориком?
– Не-а.
– Но вроде бы там стоял? Нет?
– Стоял, есть такое. Только им не голову отделяли.
– А что?
– Ты не видела?
– Я там особо не присматривалась, чтобы место не затоптать. Там что-то еще было?
– Ага. Там стену зачем-то вскрыли.
– Стену? – искренне удивилась Ирина.
– Ага, стену. Там такой пластик, знаешь, как в общественных туалетах, вот, одну пластину и поддели.
– Только одну?
– Да. Надо полагать, парень сам и сказал, что именно искать и где.
– Хм, – задумалась Ирина. – Но много ли под такой панелькой спрячешь?
– Прилично. Потом посмотришь, сейчас тело вынесут, можно будет проветривать и смотреть.
Ирина кивнула.
– Да мне-то все равно это дело не оставят. Слишком громко, слишком… заберут, короче.
– Это понятно. Но я точно скажу, там медик орудовал. Там даже голову скальпелем отделяли.
– А это возможно?
– Конечно. Если знать, куда бить.
– Ну, там же шея, кости…
– Позвоночный столб. Но позвонки между собой цементом не спаяны. И гортань тоже. Там хрящи, хороший скальпель с ними справится без особого труда.
Ирина задумалась.
– Скальпель, уверенная рука… да кому оно понадобилось? Что за доктор Лектер у нас тут объявился?
– Не знаю. Может быть и мужчина, и женщина, там сил особенно не надо, а точность замечательная.
Вот и думай, что хочешь. Ирина решила не сильно задумываться – пока. Может, получится поискать убийцу, может, нет. Надо попробовать, все-таки интересно, что получится?
А как?
Наверное…
Ирина достала из кармана упаковку бумажных платков. Когда все разойдутся, ей опечатывать квартиру. Вот, она войдет, намочит платок в крови паренька, и сохранит у себя. Если получится поискать убийцу по крови жертвы… а что?
Прасковья же прошла так по крови матери – к крови ребенка? И его убийцу приложила, он и убить не успел! Ирина помнила рассказ соседки.
Правда, за это потребовалось заплатить годами жизни… она платить не будет. Но интересно, что получится – и получится ли?
Ворожить Ирина начала с утра.
Достала из кармана пакетик с окровавленным платком, положила перед собой.
Заперла дверь в комнату – еще войдет кто-то, объясняйся потом.
Достала две свечи, которые кто-то подарил Люсе. Ароматические, сволочи, вонять будут, но тут главное – свечи. Должны быть, и точка. А уж какие – неважно.
Зеркало.
Соль.
Как ни странно, именно солью окружают и зеркало, и свечи, и платок… последний кладется на зеркало.
Так Ирина и сделала. И протянула над ним руку.
С зеркалами работать труднее, с водой проще, но здесь водой не обойтись. Ей чужую кровь искать, ту, о которой поведает кровь жертвы.
Медленно, очень медленно, Ирина зажгла свечи, щелкнув самой обычной дешевенькой зажигалкой, потом протянула руки над зеркалом, положила их с обеих сторон…
– Кровь к крови, невинное – к виновному…
Слова старого заговора. То, что не найдешь ни на каких сайтах и форумах, то, что передается из уст в уста. И даже если кто-то случайно услышит их и запишет – все равно у чужого они не сработают.
Не молитва работает, а вера.
Не слова в устах ведьмы призывают силу – сила наполняет слова. Она играет, призывает, переливается, она работает…
Ведьма только проводник. И сейчас Ирина смотрит за грань.
Платок с кровью не преграда, она прекрасно видит стеклянную поверхность под ним, и не задумывается, почему так происходит. Ее взгляд проникает все глубже и глубже, туда, где в красной дымке медленно, очень медленно, в зеркале начинает проявляться лицо. Симпатичное, она бы сказала. Мужчина лет сорока, темноволосый, с хорошим, только очень усталым лицом, почему-то в белом халате… хотя – почему? Врач, и верно…
Кажется, хирург…
Ирина вгляделась до рези в глазах.
Вот так, запомнить это лицо. И – хватит. Довольно!
Резкий жест опрокидывает свечи, зеркало и платок засыпаются солью.
Все.
Теперь надо все это выкинуть. Платок, зеркало, соль, свечи – все сметается со стола в заранее приготовленный мусорный пакет. Нет, зарывать все на кладбище или еще там где – не надо. Ни к чему. И так вывезут и заровняют – или переработают.
Где тут у нас компьютер?
Ирина придавила кнопку, загружая системник. Ей срочно требовалось посмотреть, кто и где у нас работает. Благо сейчас фотки врачей есть на сайтах. И отзывы есть. И…
Смотрим!
Найти нужного человека оказалось не так сложно. Два часа посиделок с компьютером – и вот он! Наш доктор Лектер.
Или – Леонид Семенович Ботиков. Симпатичный мужчина лет сорока на вид, сорока семи по паспорту, моложавый, с отличными отзывами от пациентов. Действительно, такой может и распотрошить, и голову отрезать. Специализируется на торакальной хирургии, но мало ли что?
Грудная клетка – тут и голова рядом, и живот, и вообще, рука к скальпелю привыкла.
А не навестить ли его?
Ирина подумала и решила попробовать. А что она теряет? Сходит, поговорит, посмотрит на человека. Сразу даже и обвинять не будет, скажет, мол, нашла его контакт у потерпевшего, вот, решила побеседовать. Что вас связывало, о чем разговоры шли? Не знаете ли чего-то полезного?
Ирина позвонила в больницу, узнала, что Леонид Семенович будет на работе, и принялась собираться.
Смех смехом, но оружие она взяла с собой. Мало ли что?
Как писал еще Конан Дойл, самый страшный убийца – это врач. У него и нервы крепкие, и фантазия богатая и рука не дрогнет…[4]
Врача найти было несложно. Он как раз закончил обход, и Ирина попросила позвать господина Ботикова для беседы.
Медсестричка кивнула, убежала, и через пару минут Леонид Семенович вышел к ней. Такой же, как в видении. Подтянутый, сухощавый…
Только вот в видении у него глаза были мертвые. Жестокие. А сейчас – обычные, живые, даже любопытные.