Только под действием алкоголя Марк кое-как забывал о ненависти к себе и этому миру. В квартире было тише, чем в гробу. Окна он все зашторил. Двери закрыл. Сам валялся на диване в одних трусах, да и те натянул криво впопыхах после душа. Всего полчаса назад от него ушла не самая приличная девка, имени которой он даже не пытался узнать. Они вместе напились, накурились, сделали то, ради чего познакомились, и разошлись. Девушка не торопилась, но Марк ее выпроводил. Ему хотелось побыть одному. В последнее время это редко удавалось.
Работа в компании отца выматывала каждодневным общением с множеством коллег и клиентов. Сам отец требовал от него слишком многого, загружал неприятной работой, заставлял отчитываться о каждом шаге, но больше утомлял тем, что ругал за любую оплошность так, будто Марк спускал судьбы мира в унитаз.
И при этом некогда было даже подумать. Постоянно приходилось находиться среди людей. Не то чтобы он чувствовал себя неловко, просто это мешало ему сосредоточиться на чем-то как будто бы очень важном. Он все время пытался философствовать, а все эти пустые разговоры отнимали кучу времени, не принося никакой пользы. Марк никогда не был душой компании, постоянно оставался в тени, на шумных вечеринках отсиживался в углу, попивая бокал за бокалом настоявшегося виски. Девушки на него особого внимания не обращали, потому что он на них не обращал внимания, предпочитая знакомиться в дешевых клубах с бесплатными девками на одну ночь. Максимум позволял себе несколько свиданий и то ради одного простого действа. Девушек он специально выбирал легкомысленных, простых и глуповатых, будучи убежденным, что после Марины никого полюбить не сможет.
Ее образ гниющей язвой поглощал сердце, заставляя унывать с каждым днем все сильнее и сильнее. Марина с ним практически не общалась в последнее время, словно чувствовала неладное, догадывалась о его измученной любви. Она ощущала себя с ним неловко и почти никогда не смотрела в глаза. А Игорь всегда был такой беззаботный или только делал вид, но ничего странного не замечал и по-прежнему считал Марка закадычным другом, ни капельки не сомневаясь во взаимности.
Весь вчерашний мучительный день Марку приходилось перебарывать чувство ревности и зависти и как можно более дружелюбно улыбаться имениннику Игорю. Марку казалось, что за день он постарел лет на десять. После таких моральных утруждений парень жаждал грязного секса и чистого виски. Когда все желания исполнились, можно было поваляться на диване в полубредовом состоянии и до бесконечности жалеть себя, виня во всех бедах окружающий мир. Это занятие он любил больше всего.
Даже чтение парень не любил так сильно, как себяжаление, хотя мог читать сутки напролет, если попадалась интересная книга. Читал все подряд: и философские трактаты, и учебники по различным дисциплинам, и детективные романы, и научно-фантастические повести, и книжки по саморазвитию, и классику, и публицистику. Не любознательность тянула его к знаниям, просто чтение позволяло отвлечься от обычно мрачных дум и погружало мозг в иную реальность. Однако в последнее время книги он стал разбавлять алкоголем. Хороший виски тоже погружал мозг в иную реальность. И если бы не строгий отец, то Марк бы с удовольствием поселился в каком-нибудь наркопритоне.
Резко прервав его грузные мысли, раздался невыносимо громкий звонок домофона. Парень чуть не упал с дивана, а потом недовольно опустил ноги на холодный паркет и проворчал про себя: «Неужели она что-нибудь забыла?».
Но звонила не та, которую он прогнал полчаса назад, а Вера. Марк удивился, но открыл дверь. И через несколько минут девушка вышла из лифта. Она не улыбалась и не светилась счастливым излучением, как раньше. Наоборот, выглядела хмурой, но решительной. Обеими руками, скрестив их на животе, Вера стягивала тонкий хлопковый плащ. На ногах блестели черным лаком высокие сапоги на толстом каблуке. Волосы почему-то были растрепаны, как будто она бежала, но дышала ровно. Девушка волновалась, дрожала и смотрела отчаянными глазами.
За тот год, который прошел с выпускного, Вера приобрела кое-какой опыт. Сменила пару парней, ни к одному из них так и не проникнувшись даже симпатией. Теперь девушка училась на психологическом факультете и подрабатывала официанткой. И тоже начинала ненавидеть мир. Но Марка забыть не смогла. В основном обижалась и презирала, а в глубине души мечтала об их совместной счастливой жизни, хотя розовые очки значительно потемнели, став защитой не только от солнца, но и от наивной сентиментальности.
– Что ты здесь делаешь? – грубо спросил Марк, будучи немного рассеянным и как будто немощным, но все-таки понимающим, что происходит.
– В гости пришла. Соскучилась, – с сарказмом ответила Вера, бесцеремонно проходя мимо него в квартиру.
Она вроде бы язвила, но, на самом деле, говорила чистую правду. Она действительно соскучилась, потому и пришла, ведь другой возможности повидаться с ним наедине не было. Они редко пересекались на общих вечеринках, как вчера на дне рождения брата, но Марк всегда углублялся в самый дальний угол, чтобы быть недосягаемым, а Вера в присутствии брата не решалась к нему подходить. До вчерашней вечеринки они не виделись полгода. Она истосковалась. Даже думала, что забыла Марка, но как только увидела хмурое лицо с ясными карими глазами, утонула в пучине заброшенных чувств. И всю ночь не могла найти себе места, потому и решила явиться сама, причем действовала радикально, не ожидая от себя такой дерзости.
– Зачем? – Марк тяжело вздохнул, будто смирился с ее присутствием и своим потерянным одиночеством.
Алкоголь туманил мышление.
– Ты ведь меня избегаешь постоянно.
– Наверное, на то есть причины, – парень скривил равнодушное лицо в фальшивой улыбке, даже не пытаясь притвориться вежливым.
Вера подняла одну бровь.
– Кроме той, что ты – подонок, есть более уважительные?
– Пожалуй, это основная, – хмыкнул он и плюхнулся в мягкое кресло-мешок, которое валялось на проходе из прихожей в гостиную.
Квартира, несмотря на статус студии и планировку, была большой и просторной. Марк придерживался аскетизма во всем – не только в обустройстве жилища. Широкая прихожая, оборудованная только вешалкой с зеркалом и настенным светильником, сразу приводила гостя в продолговатую кухню-гостиную. Вытянутый стол, больше напоминающий барную стойку, разделял комнату на две зоны. В этом ему помогала сквозная перегородка из множества квадратных полок, расположенных мозаикой на разных уровнях. Некоторые из них украшали стеклянные вазы различных форм и расцветок, остальные пустовали. Дальше стоял длинный диван, а вокруг валялось несколько кресел-мешков всех цветов радуги. Затем следовал журнальный столик, который Марк превратил в кухонный. На нем стояли грязные тарелки и давно не мытые чашки. Крошки от съеденного валялись не только на столике, но и под ним, испачкав искусственную шкуру и упавшие диванные подушки. Всю противоположную от кухни стену занимал стеллаж с книгами. Марк накопил приличную библиотеку. Вера это оценила. Она часто видела его читающим.
Рядом со стеллажом было три двери: две из них вели к комнатам личной гигиены, а третья – в спальню. На последнюю девушка взглянула кокетливо с надеждой в глазах.
– Ну, здесь тебе бежать некуда, – она распахнула плащ, под которым носила только кружевное белье и чулки.
Зрелище взбудоражило Марка. Вера обладала сексуальным телом. Одна бровь непроизвольно потянулась вверх от полученного визуального удовольствия. В трусах набухало, хотя он выплеснул пар всего час назад. Девушка уловила этот момент. Но парень быстро вернул себе хладнокровный вид. Опустив взгляд, он поправил под собой кресло, словно ему стало неловко.
– И что все это значит?
– А то ты не понимаешь? – игриво улыбнулась она.
Вера гордилась тем, что ей удалось его смутить, хоть и совсем чуть-чуть. Марк открыто уставился на ее грудь, презрительно усмехаясь.
– Я должен пасть к твоим ногам после этого? Ты, видимо, слишком переоцениваешь свою красоту.
– И все-таки красоту.
В глазах девушки замаячила вспышка коварства.
– Знал бы твой брат, чем и с кем ты занимаешься, – Марк перевел взгляд на ее самодовольное лицо, которое тут же сменило выражение на укорительное. – Ладно, раз ты напрашиваешься.
Парень хмыкнул и поднялся с кресла. Приблизившись к девушке, он грубо обнял ее за талию. Кривая ухмылка рассекла симметричное лицо. Ему нравилось, что Вера сама предлагает себя унизить и тем самым отомстить Игорю. Грех было не воспользоваться такой возможностью. К тому же физиологию никто не отменял. Секс с другими девушками больше напоминал физические упражнения, но здесь было что-то еще – тут он получал удовольствие от того, что спит с сестрой ненавистного соперника. Жажда мести возбуждала. Это нельзя было сравнить с занятием любовью, чем он никогда не занимался, поскольку любил только Марину, но здесь тоже были чувства. Другие, но чувства.
За этот год Вера научилась некоторым женским и не только премудростям, стала более страстной и гибкой. В ней горело столько огня, что Марк чуть не загорелся сам. Девушка явно сильно по нему скучала. Долго делала минет, не позволяя кончить. Останавливалась почти на пике, с причмокиванием выпускала член пухлыми губами, а затем медленно обводила его языком и снова проглатывала, закрывая глаза. Член от крепкой хватки твердел за секунды и упирался чувствительным концом в гладкое небо, подпихиваемый снизу упругим языком. Марку нравилось трогать ее за волосы и сжимать их худыми пальцами, чтобы стон не вылетал из груди.
Так и не дав ему кончить, девушка резко выпустила член изо рта, быстро поднялась и, пользуясь его жесткостью, села сверху грубо, с силой сжав мускулистыми бедрами узкий таз. Медленные покачивающиеся движения и нажим тонких рук на грудь отдавались нервным импульсом по всему телу Марка. Кожа вскипала от каждого прикосновения щекотливых волос, которые свисали ему на живот и ребра. Вера с закрытыми глазами стонала, учащая дыхание, и остро вцеплялась когтями в угловатые плечи. Упругие женские груди покачивались вместе с телом, стукаясь друг о друга. Торчащие соски манили его губы. Он хотел зажать их до боли и сосать, не отрываясь. И мять круглую мякоть с жадностью, затем обхватить тонкую талию обеими руками и с силой прижать к себе, чтобы кожей чувствовать тепло и влажность ее тела.
Но Вера не давала ему подняться, давя на плечи. Таз двигался все быстрее. Дыхание становилось громче. Девушка откинула голову назад вместе с волосами и стала неистовой в своей красоте и страсти. Марк медленно прохаживался голодным взглядом по длинной шее, глубоким ямочкам между плечами и ключицей, аппетитной груди и плоскости белого живота, углубившегося из-за выступивших ребер. Ему не хотелось кончать. Слишком притягательным казался вид. Но Вера зверски разошлась и в конце с силой сжала мощные бедра. Из груди вырвался отчаянный стон. Марк не выдержал удовольствия и выплеснул его прямо внутри нее. Девушка обмякла, разжала тиски и уткнулась руками в его грудь, тяжело дыша.
– Не бойся, я на противозачаточных, – успокоила она парня.
Марк смотрел на нее полузакрытыми глазами, все еще жадно и с легкой досадой, что все так быстро закончилось. Он не успел взять ее сзади. В памяти всплывали кадры из палатки. Тогда он был нежен с ней, боясь вызвать у друзей подозрения. Теперь бы он ее отодрал по полной, ударно вонзал бы член в обволакивающую мякоть, не обращая внимания на крики, чтобы круглые ягодицы стукались о его напряженные бедра и расходились волнами. Он бы их шлепал хлестко и сжимал пальцами, заходя все глубже и глубже. В фантазии он еще слышал ее низкие стоны – одних этих звуков хватало, чтобы возбудиться. Но член уже размяк. Два оргазма за два часа для него и так было много. На третий ему никогда не хватало сил.
Все произошло на диване в гостиной. Вера осталась лежать с закрытыми глазами на одной из подушек, а Марк скатился на пол и достал ноутбук, надеясь, что, вымотавшись, она уснула. Ему, наоборот, захотелось поработать. Он чувствовал приятную расслабленность во всем теле, но голова соображала хорошо. Он любил такие моменты. Наверно, это было вдохновение.
Будучи архитектором, он помимо основной работы на отца выполнял заказы на частные дома и коттеджи, бессмысленно надеясь за счет этого добиться хоть какой-нибудь независимости. Марк понимал, что это ни к чему не приведет – отец его так просто не отпустит, но все равно делал, непонятно зачем. На выходные он взялся за проект двухэтажного коттеджа с джакузи. Образ нового дома внезапно предстал в сознании яркими красками. Парень долго ломал голову над фасадом здания, но теперь все стало предельно ясно. Осталось только начертить.