Но божок, молча, смотрел на своего владельца зелеными каменными глазами, не отвечая на его вопросы.
– «Может рискнуть и попытаться оживить божка? Это может привести к непредсказуемым результатам. Если пойдет что-то не так, как хотелось бы, мне выпадет сомнительная честь своей незадачливой особой прервать так славно существующее генеалогическое древо семьи Струкачевых», – мелькнула в его голове несвоевременная мысль. – «Но и просто держать у себя божка, смысла никакого нет».
Терзаемый сомнениями Венедикт достал из серванта бутылку, налил и выпил стакан водки. Закурил, задумчиво глядя на статуэтку.
– А ладно, была – не была! – громко произнес он, стараясь хоть этим поддержать себя в принятии этого непростого решения. – Помирать, так за правое дело!
Странно прозвучал среди тишины его голос. Было что-то противоестественное в неожиданном эхе, разнесшемся по пустынному дому. Он подскочил торопливо к столу, схватил в руки записную книжку Морозова.
Дрожащими от возбуждения руками раскрыл ее. Перелистал ее, разыскивая нужную страницу. Найдя, положил на стол, и, следуя указаниям инструкции, повернулся на восток, воздел обе руки вверх и, поглядывая на незнакомый текст, начал громко произносить слова заклинания.
Язык был незнакомый и произносимые громко слова производили на него странное впечатление. Ему даже показалось на мгновение, что это не он произносит магические слова, что он только повторяет их за кем-то. Странное это было ощущение.
Только он закончил читать заклинание, в окно кто-то громко и настойчиво постучал. Венедикт оглянулся и увидел за окном огромную сову. Птица еще раз постучала в окно и, не дожидаясь реакции детектива, исчезла.
Неожиданно свет в комнате погас, вся комната наполнилась легким туманом. В неярком свете луны, заколыхались в темных углах комнаты неясные тени. Неизвестно откуда взявшийся сквозняк неприятно захолодил затылок. Запахло чем-то совершенно непонятным, тоскливо мерзким.
Венедикт огляделся, пытаясь выяснить причины метаморфозы своей комнаты. За спиной он вдруг услышал звон разбитого окна и в комнату ворвался холодный зимний ветер, осыпая все вокруг снегом.
Венедикт поежился от холода и в то же мгновение, едва не зацепив его голову, в окно влетела сова. Она сделала круг по комнате, села на сейф и пристально уставилась на Венедикта, громко и зло щелкая клювом.
Пока он с удивлением рассматривал сову, за спиной услышал какой-то звук, исходящий от того места, где стоял божок.
Венедикт приглушенно выругался, когда оглянувшись, с удивлением увидел, что божок начал шевелиться. С его правой руки исчезла фигурка совы. Сначала его шевеление было едва заметным, затем все интенсивнее и интенсивнее. Будто он просыпался от долгого сна. Венедикт от неожиданности в испуге отшатнулся.
Голова божка шевельнулась, и он стал пристально смотреть на Венедикта. Зашевелились руки, ноги, голова начала двигаться. Сначала медленно, потом все быстрее. Словно статуэтка разминала мышцы после долгой неподвижности.
Волосы на голове и бороде неожиданно взметнулись, подхваченные зимним ветерком из разбитого окна, покрылись тонким слоем снега. Губы статуэтки дрогнули, зашевелились. Послышался негромкий шорох и божок начал быстро увеличиваться в размерах и вскоре перед Венедиктом стояла ожившая почти двухметровая статуя божка.
– Ты не веришь в мое существование, Венедикт? – донесся укоризненный голос. Он был странный, нереальный, с небольшой хрипотцой. Вроде открывал рот божок, а звук доносился отовсюду.
Венедикт ошеломленно смотрел на широкоскулое лицо ожившего божка.
– «Вероятно, я сплю. И это всего на всего дурной сон. Надо себя ущипнуть», – заметалась в его голове мысль.
Он ущипнул себя за руку. Да так сильно, что даже вскрикнул от боли.
– «Значит это реальность. И передо мной стоит оживший божок. Но этого же не может быть», – пронеслось в его голове.
А божок, молча, стоял, опираясь на меч, с любопытством наблюдая за манипуляциями Венедикта.
– Нет, не верю. Это не может быть. Это нереальность. Вероятно, я сплю. Не может каменное изваяние шевелиться и разговаривать, – проговорил, наконец, Венедикт.
– Что же помимо свидетельства твоих собственных чувств могло убедить тебя в моей реальности? – чуть повысил голос божок.
– Не знаю. Я материалист, и не верю во всякую мистику, – в замешательстве проговорил Венедикт.
И тут же смутился, некстати вспомнив свое знакомство с Вероникой и свои первые расследования преступлений еще в школьные и студенческие годы.
– Почему же ты не хочешь верить своим глазам и ушам. Ты видишь, что я шевелюсь, и ты слышишь мой голос, а все равно не веришь?
– Не верю, потому, что любой пустяк может воздействовать на них. Может ты это совсем не ты, а галлюцинация, обман моих органов чувств.
– Свою реальность я продемонстрирую тебе и тактильно, – возвысил голос божок.
Только он проговорил, как неизвестно откуда, Венедикт получил удар по телу. Удар был настолько сильный, что стул опрокинулся и Струкачев оказался на полу в нескольких метрах от стола.
– Ну, теперь ты веришь в мою реальность? – донесся до него саркастический голос изваяния.
– Пожалуй, верю, – произнес Венедикт, поднимаясь с пола, потирая ушибленные места и ставя на место стул.
– Это хорошо, – с удовлетворением произнес божок. – Реальность моего существования и моего могущества я тебе продемонстрировал. А теперь выслушай меня, – его раскосые глаза внимательно смотрели на Венедикта.
– Я был создан в начале двенадцатого века могущественным шаманом Надымом. Он несколько дней камлал, призвав себе в помощь трех шаманов, чтобы верховный бог верхнего мира Ульгень позволил ему изобразить в камне царя подземного царства Эрлика. Два бубна пришлось отправить на вечный покой, так как они были порваны во время длительного многочасового камлания. Сто тридцать человек мужского и женского пола были принесены в жертву во славу Ульгеня. И бог обратил на него свое высочайшее внимание.
С разрешения верховного бога Надым побывал в подземном царстве и встречался там с богом подземного царства Эрликом. Благополучно возвратившись, он создал меня. Сам Эрлик помогал Надыму изваять меня. Разве мог бы Надым при всем его шаманском могуществе своими примитивными орудиями создать такое совершенство?
После смерти Надыма я перешел к следующему шаману. И так продолжалось два столетия.
Я принимал участие во всех магических ритуалах с человеческими жертвоприношениями и тем самым, впитывая с кровью убиваемых их силу, приумножал могущество царя подземного царства. Ведь именно в крови находится душа человека, именно она несет его силу, знания. В меня Надым изначально вложил магию сильнейших шаманов с древнейших времен. За много столетий моя первоначальная сила приумножилась во много раз.
Я могу многое, я могу сделать могущественным своего повелителя. Единственно, что я не могу, предвидеть будущее. Иначе я не допустил бы убийства своего повелителя и окончания своего существования в том мире.
С коварным убийством верховного шамана Пукена закончилась и моя деятельность. Тело его с соблюдением всех полагающихся почестей было погребено в кургане. В его домовину положили и меня. Более двух столетий я пролежал в каменной гробнице. Но меня освободили, и я хочу проявить себя в новой жизни.
– Но каким образом ты хочешь это сделать? – пробормотал Венедикт, до этого внимательно слушавший божка. Он уже смирился с реальностью происходящих событий.
– Через тебя, мой повелитель! – почти уважительно прозвучал голос.
– Через меня? – Венедикт не мог скрыть удивления в своем голосе.
– Да, я выбрал тебя своим повелителем. И я наделю тебя силой и способностями, которыми не обладает простой смертный. С моей помощью ты покоришь весь мир.
– Мне что-то не хочется покорять весь мир, – произнес Венедикт, ошеломленный услышанным известием.
– Не перечь мне, иначе я сотру тебя с лица земли, – голос божка стал грозным.
– Хорошо, хорошо, но позволь мне немного подумать над этим неожиданным предложением.
– Подумай! Только не долго. И помни, я тебя предупредил.
Божок, закончив свою речь, неожиданно замер, уставившись на мир своими огромными зеленого камня глазами. Послышался негромкий шорох и статуя начала стремительно уменьшаться в размере.
Вскоре на полу стояла небольшая статуя Эрлика. На правой руке, как и обычно, застыла на своем месте сова. Только сейчас Венедикт обратил внимание, что сова с сейфа исчезла, и в комнате стало значительно теплее. Посмотрев на окно, он убедился, что стекло стоит на своем месте, и на полу нет ни снега, ни осколков стекла.
В другое время Венедикт бы очень удивился этому, но события, произошедшие с ним за последние дни, научили относиться к происходящему с известной толикой спокойствия и цинизма.
Чтобы притушить вполне объяснимое волнение, слегка дрожащей рукой взял бутылку, налил себе полный стакан водки. Опрокинул в себя, не поморщившись.
– «Надо срочно узнать, что написано в свитке. Может, там я найду ответ на вопрос, как избавиться от назойливого божка», – размышлял Венедикт, закуривая очередную сигарету.
Взяв, он аккуратно перелистал записную книжку в поисках нужной страницы. Нашел и устремил свой взор в незнакомые ему письмена. Текст был расположен вертикально и, судя по его расположению, читать его надо будет справа налево. Но и этот вывод мало чем мог помочь ему.
– «Я могу сколько угодно смотреть на эти письмена, но если я ничего в них не смыслю, то особого смысла в этом нет. Придется к кому-нибудь обратиться за помощью. Но к кому?», – задумался Венедикт.