Новогодний бал в мэрии был в разгаре. Билеты стоили немало, и здесь собрался лишь городской бомонд: представители бизнеса, городской администрации и культуры. Здоровенный как шкаф Дед Мороз сыпал шутками, иногда довольно двусмысленными; Снегурочка пела детские песенки; торговали всякой всячиной благотворительные киоски; выступали с новой программой «Голоса травы» – местная рок-группа, предмет гордости и любви всего города. Выступали артисты городского драматического театра, филармонии и даже пользующегося скандальной репутацией молодежного театра «Трапезная» Виталия Вербицкого со сценами из гоголевской «Ночи перед Рождеством». Он же сам и был чертом – корчил такие жуткие рожи, выделывал такие дикие антраша, так прогибался, вилял хвостом и так натурально приставал к восхитительной Солохе, хватая ее то за локоток, то за шейку, то невзначай задерживая руку на ее груди, что ответственный распорядитель сделал ему замечание.
– Пардон, пардон, – ответил Черт, гнусно ухмыляясь. – Я и не знал, что вы по совместительству трудитесь в полиции нравов!
Полураздетая Солоха была чудо как хороша – ей распорядитель замечания не сделал, хотя стоило бы. Гости и артисты пели песни, читали стихи, баллады, участвовали в шарадах, викторинах, беспроигрышных лотереях и в забытой старинной игре в фанты. Столы ломились от снеди, сиял бар с напитками, нежно благоухали десерты, мороженое, фрукты.
Бизнесмен Речицкий, известный в городе ловелас и скандалист, под хохот собравшихся проскакал три круга вокруг елки на одной ноге, получил приз – плюшевого зеленого динозавра – и теперь, хватаясь за сердце, показывал приз публике.
– Пошли вздрогнем, Юрик! – Он подошел к приятелю, стоявшему неподалеку. – А то меня сейчас хватит кондрашка!
Жена Юрия, красивая женщина в красном шифоновом платье и рубиновом колье, махнула рукой и что-то сказала мужу. После чего чмокнула его в щеку и ушла сквозь толпу…
К Юрию Рогову и Речицкому, все еще стоящим рядом и вполголоса обсуждающим какие-то свои вопросы, протиснулась с полным бокалом Регина Чумарова, хозяйка известного в городе дома моделей «Регина».
– А где твоя лучшая половина? – спросила пребывавшая изрядно навеселе Регина, хватая Юрия за рукав.
– Региночка! – расшаркался Речицкий. – Красавица наша! Ручку пожалте!
– Пошел вон! – хладнокровно отозвалась та, отпихивая бизнесмена. – Я с тобой не разговариваю.
– Региночка! – взревел Речицкий, падая на колени. – Прости, родная! За что?
– Сначала деньги, – сказала Регина. – Твоя… подруга взяла два платья и не заплатила, пообещала – ты заплатишь. Ты, Речицкий, просто скотина после этого!
– Какая подруга? – удивился Речицкий. – Нет у меня никакой подруги, тебя ввели в заблуждение.
– Да у тебя каждый день новая… подруга!
– Сколько?
– Две тысячи баксов.
– Сколько-сколько?!
Зная друг друга давно, они бранились скорее по привычке, не придавая перебранке значения. Юрий Рогов оглядывался, пытаясь рассмотреть в толпе красное платье жены.
Без чего-то двенадцать мэр сказал короткую речь, и сразу включился громадный экран телевизора. На собравшихся тепло смотрел президент страны. «Дорогие соотечественники», – начал он под аплодисменты гостей. Потом раздался бой курантов и торжественные звуки государственного гимна. Взлетели в потолок пробки, запенилось шампанское.
Налетели пьяненькие знакомые с поздравлениями. Шум в зале усиливался, и атмосфера накалялась. Отовсюду раздавался громкий смех, звуки поцелуев, громкие голоса. Гремела музыка. Кто-то пошел отплясывать «Цыганочку».
– Никак сбежала! – прокричала Регина, наклоняясь к Рогову. – Такую запросто уведут! Я хотела еще раз посмотреть на свое платье, гвоздь сезона! Штучная работа, произведено в единственном экземпляре. Я все уговариваю твою половину идти ко мне в модельки. А то эти худосочные оглобли всем уже глаза намозолили. У бабы все должно быть на месте. И спереди и сзади. Ну и что, что у ведущих домов двухметровые дылды, разве это женщины?
Регина обладала полной приземистой фигурой и стервозным характером. Она вдовела уже два года после трагической гибели мужа. Кроме того, поговаривали, что она пила. Но наряды ее были действительно хороши и ни в чем не уступали известным зарубежным домам моды.
– Никто, кроме нас, не может позволить себе наряд в единственном экземпляре! – хвасталась Регина. – Никто! Наша одежда предназначена для настоящей славянской женщины, в теле, с грудью, бедрами и животом. Да, животом!
И это было правдой. Одно время у Регины работал известный дизайнер и местная достопримечательность Игорь Нгелу-Икиара, который, собственно, и создал славу дому моделей «Регина». Около двух лет назад он бросил Регину и укатил в столицу, куда его давно звали. Расстался он с работодательницей не наилучшим образом – скорая на язык Регина наградила Игорька всякими эпитетами из своего богатого словарного запаса. Игорек в ответ был отменно вежлив, только и сказал, что его сексуальная ориентация не должна никого волновать. После разрыва с Игорьком Регина сменила двух дизайнеров, с которыми, увы, не сработалась. Если с Игорем, пересилив свою натуру, она держала себя в рамках, так как начинали они вместе, то с другими, которые приходили уже на готовое, на раскрученный бизнес, Регина не церемонилась. Манекенщицы часто менялись, не выдерживая ее крутого нрава и ненормативной лексики. И это несмотря на безработицу в городе.
Регина болтала разную чушь, отхлебывая теплое шампанское из своего бокала. Рогов не слушал, обеспокоенный отсутствием жены. Речицкий крутил головой, радостно приветствуя знакомых.
Сквозь толпу к ним протиснулся неприметный человек в скромном костюме, с крошечным микрофоном на лацкане. Видимо, служитель.
– Рогов? Юрий Владиславович? – наклонился он к бизнесмену.
– Да, – ответил Рогов. – В чем дело?
– Пройдемте со мной, – предложил служитель.
– Куда? – спросил Рогов. И снова повторил: – Что случилось?
– А в чем, собственно, дело? – вмешался Речицкий. – Кто вы такой?
Человек окинул его коротким взглядом и, не ответив, снова обратился к Рогову:
– Пожалуйста, пройдемте, Юрий Владиславович. Это касается вашей жены.
Они так и вышли из зала все вместе. Неприметный человек с микрофоном впереди, за ним Рогов, Речицкий и Регина, сгоравшая от любопытства. Вместе спустились по широкой парадной лестнице на первый этаж. Регина сильно приотстала на своих высоких каблуках. Тем не менее сползла вниз, крепко держась за перила.
Они прошли через большое фойе в правое крыло здания. У служебной лестницы стояла группа из пяти-шести человек, явно не принадлежавших к новогодним гостям. Были и гости – несколько человек, попавшие сюда случайно. При виде вновь прибывших люди расступились. Рогов шагнул вперед. Взгляд его был прикован к продолговатому предмету на полу под лестницей, накрытому черной тканью. Неприметный человек кивнул кому-то. Мужчина в свитере спросил:
– Рогов? Юрий Владиславович?
Тот кивнул, облизывая мгновенно пересохшие губы. Мужчина в свитере присел на корточки, откинул край черной ткани. Рогов шагнул ближе. Регина издала сдавленный крик, попятилась назад, оступилась и взмахнула руками. Речицкий подхватил ее, но не сумел удержать. Регина опустилась на черно-белый мраморный пол и застыла большой нелепой грудой, прижимая руку к сердцу.
Под черной тканью лежала женщина в красном платье. Голова ее была запрокинута, каштановые волосы разметались по полу. В шею впился блестящий длинный шарф, красный, как и платье. Концы его, разбросанные далеко в стороны, казались щупальцами диковинного хищного животного. Женщина была мертва.
– Как же так… – растерянно пробормотал Рогов, опускаясь на колени. – Это же… Лида!
– Это ваша жена, Юрий Владиславович? – спросил человек, сидевший на корточках. Рогов кивнул. – Рогова Лидия Михайловна? – уточнил дознаватель.
Рогов снова кивнул, не в силах отвести взгляд от тела жены. Лицо его на глазах стало больным и приобрело пепельный оттенок.
– Юрий Владиславович, примите мои самые искренние соболезнования. И извините за печальную необходимость побеседовать с вами именно сейчас. Позже многие детали сотрутся из памяти, а они могут иметь важное значение для следствия. – Кузнецов помолчал, словно отдавая дань погибшей. – У вашей жены имелись враги?
Это был хрестоматийный вопрос, с которого, как правило, начинаются допросы свидетелей. Во всяком случае, в романах. Мужчины сидели в кабинете одного из работников мэрии, открытого по просьбе следователя. Он хотел поговорить с мужем убитой немедленно, по горячим следам.
– Какие враги? – отозвался Рогов угрюмо. – Откуда? Она раньше не работала, сидела дома, занималась хозяйством. Много читала. Была довольно замкнутым человеком.
– Почему ваша жена не работала?
– Не знаю. Не хотела, я думаю. В деньгах мы не нуждались. Она была моей секретаршей. Когда мы поженились – восемь лет назад, бросила работу. Вот и все… – Он потер лоб. – Что еще? – спросил он не то себя, не то Кузнецова.
– Ей никто не угрожал? Вспомните, Юрий Владиславович. Возможно, телефонные звонки, письма? Жена ничего не рассказывала?
– Ничего. Мы вообще… – начал Рогов и осекся.
Кузнецов, казалось, не обратил внимания на недоговоренность.
– Вам известны подруги вашей жены?
– Известны. Лара Бекк, они когда-то жили в одном доме, кажется. Учительница английского. Еще Регина Чумарова. Кстати, она говорит, звала жену к себе на работу. Мне Лида об этом не говорила. Не думаю, что она приняла слова Регины всерьез. Мы весь вечер провели вместе, кстати. – Он взглянул на Кузнецова. – И с Речицким. Регина тоже была в холле, когда… когда мы увидели Лиду… – Он судорожно вздохнул. – Не понимаю, зачем? Кому нужно было убивать ее? За что?
– А вам лично никто не угрожал? – спросил Кузнецов. – Постарайтесь припомнить. Странные звонки по телефону, угрозы, незнакомые люди, крутившиеся вокруг дома. Всякая мелочь, которой не придаешь значения, пока… все хорошо.
Рогов задумался.
– Не припоминаю ничего такого, – сказал наконец.
– Простите, Юрий Владиславович, за следующий вопрос. У вас кто-то есть? Я имею в виду, другая женщина?
Рогов пожал плечами.
– Я не понимаю… – начал он, но сразу же обо-рвал себя, только рукой махнул. – Были, – сказал он. – Были. Не одна, а много и разных. Жена прекрасный человек, честный, порядочный, – он говорил как о живой, – но… как бы это сказать… Она была холодна. Я уставал до чертиков, стрессы снимал то сауной, то… Сами понимаете.
– Вы не собирались развестись с женой?
– Я не понимаю, какое это имеет отношение к ее убийству? – Рогов враждебно смотрел на Кузнецова.
– Не знаю, – ответил тот. – Пытаюсь нащупать хоть какую-то зацепку.
– Не собирался. Хотя, не исключаю, если бы я встретил хорошего человека… хорошую женщину, я бы расстался с женой.
– Почему у вас нет детей?
– Сначала я не хотел. Страшно было из-за конкурентов. Дети – это твое слабое место. А потом уже Лида не хотела. Или не могла. Вы меня подо-зреваете? В убийстве? Это абсурд. Я бы никогда не… Слышите, никогда!
– Понятно. Успокойтесь, Юрий Владиславович. Если я правильно понял, вы были один с друзьями, а ваша жена… почему она оставила вас? Вы что, поссорились?
– Нет. Мы стояли с ней, когда подошел Речицкий. Он давно уже набивается в долю. Жена его не любила. Постояла с нами немного, потом сказала: вы тут пообщайтесь, я тебя потом найду, и ушла.
– Может, она увидела кого-нибудь?
– Может, и увидела. Не знаю. Я даже не заметил, в какую сторону она удалилась. Буквально минут через десять к нам подошла Регина Чумарова, стала спрашивать, где Лида. На жене было красное платье из ее салона, и она сразу бы заметила ее в толпе. У нее глаз наметан. Мы простояли вместе до самого… Пока меня не позвали.
– Значит, вы хотите сказать, что вашей жены в зале не было?
– Я и сам не знаю, что хочу сказать. Просто вспоминаю. Получается, что не было.
– То есть вы допускаете, что ваша жена встретилась с кем-то и вышла с этим человеком из зала?
– Не знаю. Все может быть. Видимо, так, раз она оказалась… там. Спросите у Регины, если она в состоянии отвечать на вопросы. И у Речицкого. Он ни одной красивой женщины не пропустит. Может, и видел, к кому подошла моя жена. Я ничего не знаю, честное слово. Если вы собираетесь меня арестовать, то арестовывайте. Но сначала поставьте в известность моего адвоката. Мне нечего скрывать. Я, наконец, хочу остаться один. – Тон у него был раздраженный.
– Да, да, я понимаю. Спасибо, Юрий Владиславович. И извините еще раз. Я распоряжусь, вас отвезут домой.
– Не нужно, я вызову свою машину. Вы меня тоже извините. – Он встал, протянул Кузнецову руку.
– Поздравляю, Леонид Максимович. Первый труп в новом году. С Новым годом, с новым счастьем, – бубнил недовольный Коля Астахов, вытащенный из-за праздничного стола. – Ни сна, ни отдыха! Все! Ухожу к брату в бизнес. К чертовой матери!
– К чертовой матери или все-таки к брату? – хладнокровно отозвался начальник, слышавший эти угрозы уже не первый раз.
– К обоим! Сначала к чертовой матери, потом к брату. И точка. За эти копейки! Да в любой частной охране платят рядовому сотруднику, как генералу МВД. Ну, почему я их так не люблю? Почему?
Имелись в виду бизнесмены, которых Коля в силу классового чутья очень не жаловал.
– У тебя все, Николай? – строго спросил Кузнецов. – Тогда кончай с лирикой и докладывай по существу. Что Регина Чумарова?
– Регина Чумарова выражается как биндюжник. Даже хуже. Мне теперь полагается спецмолоко. Ничего особенного Регина не сообщила. Жили они, говорит, как все. У Рогова бабы не переводились, но про развод пока речи не шло. Она говорит, что покойная Лидия Рогова не была с ней особенно откровенна. Характер такой. Могла по полгода не звонить. А то вдруг прибегала взбудораженная, хватала то одно, то другое, примеряла все подряд… я имею в виду, тряпки. Покупала, не торгуясь. Мужа она не то чтобы не любила, но игрушки у них были разные. У Рогова – бизнес и бабы. У Лидии – шмотки и брюлики. Хорошо жили, считает Регина. Не скандалили, на горло друг другу не наступали и в душу не лезли, чего еще надо?
Кстати, на шее у Роговой было ценное колье, золото и рубины. Убийца его не снял. Любовников у нее не наблюдалось. Хотя, сами понимаете… неработающая баба – находка для шпиона. Они стояли все вместе, потом Лидия оставила мужа и Речицкого и ушла. Похоже, увидела кого-то в толпе. Через десять минут к ним подошла Регина, спросила про Лидию. Она показала, что бродила по залу, подходила к бару раза четыре, но я думаю, гораздо больше, но Лидию не видела. Хотя высматривала ее красное платье. Женщин в красных платьях на балу было три, кроме Лидии. Одна скорее в темно-розовом. Другая – в коралловом. Третья в бордовом. И все. Точка. Регина такие вещи мигом усекает.
Вероятно, Лидия сразу же вышла из зала. Спрашивается, зачем? Если увидела кого-нибудь и решила перекинуться парой слов, то необязательно выходить. Говори здесь. Значит, не хотела, чтобы их видели вместе. Напрашивается вывод: это был мужчина, причем не чужой ей. Несколько гостей вспомнили женщину в ярко-красном платье, но не запомнили, кто с ней был и был ли вообще. Возможно, мужчина сделал ей знак и вышел. Через пару минут она последовала за ним.
Парадная дверь была заперта на ключ. Буржуазия не хочет, чтобы ей мешали зеваки с улицы. Кто хотел уйти, звали дежурного, и тот их выпускал. Но для массового ухода было еще рано. Убийца не стал бы покидать мэрию, чтобы не светиться. Скорее всего, вернулся обратно в зал. В гардеробе дремала дежурная старуха, но она ничего не видела. По углам жались парочки, они были заняты собой и тоже ничего не заметили.
В фойе все время крутились люди и, самое смешное, охранники службы безопасности. Правда, все сильно поддатые. Я имею в виду гостей. Секьюрити были в порядке, разве только приняли слегка. Всего полно, столы ломятся, бары – это же пытка… Гости выходили покурить, проветриться и отдохнуть от толпы. И в туалеты. Все работающие туалеты находятся на первом этаже. На втором – на ремонте. Окна в них заперты на задвижки изнутри. Проникнуть с улицы в здание мэрии невозможно. Окна могли быть какое-то время открыты. На этот вопрос никто связно ответить не может. Я добился лишь заявления, что рамы действительно открываются, но открывали ли их сегодня вечером, никто не знает. Следов у стен мэрии снаружи нет, так как с десяти вечера шел дождь. Внутри, на полу в туалетах, следов тоже нет. Если и были – то высохли. Убийца мог влезть через окно, а потом закрыть его. Подняться наверх, в зал, вызвать жертву, убить ее, смешаться с толпой и выйти из здания уже со всеми. Расходиться начали около часа ночи, но официально праздник продолжался до трех. Я думаю, убийца ушел с первой партией гостей, то есть около часа. Но допускаю, что он мог остаться среди приглашенных.
В мэрии находилось, считая с обслугой и артистами, около четырехсот человек. Входных билетов продано триста сорок. Цена просто запредельная. Оказывается, у нас в городе много богатеньких буратин. Растет благосостояние народа. Повышается с каждым днем. Такая вот версия. Убийца сделал ей знак, она вышла из зала. Он ждал Рогову под лестницей – там практически темно. Она подошла, и он ее сразу… ее же шарфом. Сразу – потому что, если бы они там стояли, даже недолго, их обязательно бы заметили. А так – никто ничего. Просто невероятно. Никто и ничего! Все проделано быстро и четко. Не с целью грабежа. Убийца не тронул колье. Значит, это не грабеж. Хотя, возможно, он не успел или его спугнули.
Теперь по Речицкому. – Коля перевел дух, почесал нос. – Этот вообще ничего не знает. Смотрел в другую сторону. С Лидией Роговой контакта не было. У меня создалось впечатление, что Речицкий обижен на нее. Принимая во внимание его репутацию бабника, могу представить за что. Кстати, он сказал, что видел ее недавно около городского парка. Не одну. Проезжал мимо на машине. Но он сразу же опомнился и изменил показания. Говорит, обознался. Точной даты не помнит. С неделю назад примерно. С ней был высокий мужчина без головного убора. Но какая разница, сказал он, если это была не Лидия? Я же, говорит, обознался. И точка. Думаю, врет. У меня все.
Кузнецов молчал, рассматривая подчиненного. Коля уставился на начальника, ожидая вопросов.
– Послушай, Николай, – сказал задумчиво Кузнецов, – а тебе не кажется, что…
– Нет! Не кажется. Ничего общего, кроме шарфа. И способы убийства разные. И жертвы, так сказать, тоже разные. Не верю я в подобные совпадения. Здесь обычное убийство. А там… черт знает что! Какая-то мистика. Правда, согласен, сходство есть. Новогодний бал, елка и танцующие люди. То есть здесь живые люди, а там манекены. Но это просто совпадение. Сейчас везде балы и елки. И танцы. Везде. И давайте не будем, а то накличете беду.