Весь следующий месяц он провел в клетке – достаточно высокой, чтобы он мог стоять, и достаточно широкой, чтобы раскинуть руки в стороны. Клетка крепилась к основанию телеги. На деревянном полу виднелись царапины от когтей прежних заключенных.
Он явно был не первым, кого здесь держали. Клетка высотой в человеческий рост означала только одно: люди, схватившие его, были работорговцами.
От осознания этого ему сильнее захотелось их убить. Он проводил время, мечтая об их болезненной смерти и придумывая способы ее разнообразить. Он изобрел множество вариантов, пока ужасающе медленно тянулось путешествие.
Он думал, как размозжит черепа тех, кто насмехался над ним, просунув их головы через узкую решетку. Или о том, как пронзит их различными инструментами, которые видел во время остановок в лагере. Человек, который любил хлестать кнутом животных, будет задушен его же орудием.
Лидер группы, мерзкий мужчина по имени Крагар, заслужил особенно жестокую смерть. Возможно, стоит оторвать ему конечности и смотреть, как он медленно истекает кровью в пыли, умоляя о пощаде.
Образы посиневших лиц и дергающихся в агонии тел не беспокоили его так, как, вероятно, должны были, но его это не волновало. У него не находилось милосердия к тем, кто не проявил его к нему.
Первый день пути он провел под испепеляющим солнцем. Укрыться было нечем и негде. Потрепанный саронг, который ему дали, не облегчал муки. Повозку с клеткой тащил по дороге враждебно настроенный верблюд, плевавшийся во все, что приближалось к нему. Он понимал раздражение зверя, которого заставили служить людям против воли.
Часы тянулись бесконечно. Солнце выше забиралось по небу. Пленнику не давали ни еды, ни воды. К вечеру обезвоживание, раны и плохое обращение стали невыносимыми: глядя на плоский безжизненный ландшафт, он медленно погрузился в лихорадочный бред.
Он потерял сознание, надеясь, что смерть наконец заберет его, но позже проснулся в темноте, дрожа от холода. Луна освещала пустыню вокруг и палатки работорговцев неподалеку. Люди разожгли огонь, который дарил манящее тепло, не предназначенное для пленника.
В клетке он обнаружил две миски – с плохо пахнущей кашей и с водой. К счастью или нет, его желание смерти оказалось слабее, чем воля к жизни, поэтому он жадно съел и выпил все.
На следующее утро, собрав палатки, торговцы набросили на клетку большой кусок ткани. Видимо, они осознали, что не получат денег за это существо, если оно умрет от солнечного удара. Но он даже немного жалел, что потерял единственный источник развлечения: наблюдать за спутником-верблюдом и за пустынным пейзажем.
Так прошел остаток путешествия длиной в месяц.
Днем он ничего не видел из-за ткани на клетке. Ночью ткань снимали, и он лежал на спине, глядя на звезды, наблюдая, как луна то округляется, то истончается снова.
Нескончаемая монотонность и черная дыра, представлявшая его прошлое, плохо помогали мыслить. Постепенно он стал тем, чем его считали торговцы, – зверем. Пугающим диким животным.
Он не пытался общаться с ними. Сидел на полу в клетке и рычал на всех, кто подходил близко. Выпускал когти и скалил зубы. Его разум занимали лишь видения кровавой расправы – и ничего больше.
Но когда он оказался на грани окончательной потери рассудка, все изменилось. На следующий день после завершения лунного цикла они прибыли в место назначения.
Он этого не видел. Под ткань проникал лишь солнечный свет. Но он чувствовал запахи: специй, бесчисленных костров, вонь немытых тел.
А затем смог и услышать: крики торговцев, стук бочек с элем, звон монет, лай собак… Все это сливалось в безумную какофонию, невыносимую после недель в оглушительной тишине пустыни.
Они наконец прибыли на рынок, где его собирались продать, хотя он предпочел бы смерть такой судьбе. Но что он мог сделать?
«Выжидай, – сказал он себе. – Выжидай и наблюдай. Воспользуйся шансом, когда он представится. Убей всех на своем пути».
Эта решимость была последним, что оставалось от его рассудка, и он цеплялся за нее из последних сил.
– Я говорю вам, это было невероятно. Все равно что смотреть в пустоту. А это всего лишь… – Крагар бросил на клетку полный отвращения взгляд, – …какой-то новый трюк.
Для работорговцев пленник был ценен из-за его странной внешности. Так что он взбунтовался единственным доступным ему способом: изменил то, как выглядит.
Он обнаружил эту способность случайно. Раздраженный вниманием покупателей, он на мгновение представил, как было бы хорошо сливаться с толпой.
И тогда цвет его кожи изменился.
Внезапно он стал золотисто-коричневым, как у этих людей. Он не знал, как сделал это, но решил, что это еще одна черта, указывающая на его странность.
Он пострадал из-за своего бунта – работорговцы пытались заставить его сменить цвет обратно, яростно избивая, но, по всей видимости, он был не только упрямым созданием, но и выносливым.
То, как его пленителям приходилось теперь выкручиваться, стоило каждой секунды боли.
– Я не знаю, как он это сделал. Мы и моргнуть не успели, как он изменился.
Покупатель поджал губы. От него исходила аура власти и силы. В руках он держал посох с небольшой сферой на конце. В ярко-голубых глазах читалось презрение, будто само существование этого создания в клетке пятнало его картину мира.
Что ж, в эту игру могли играть двое. Пленник ненавидел работорговцев, но всего за несколько секунд, встретившись с этим враждебным взглядом, он возненавидел будущего «владельца» даже больше.
– И ты понятия не имеешь, что он такое? – спросил высокий человек.
– Ну, после этой его выходки мы начали думать, что он гибрид хамелеона, сэр.
– Гибрид хамелеона, значит. – Похоже, покупателя забавлял этот разговор, словно он знал что-то, чего не знали работорговцы. – Тогда что насчет крыльев?
– Может, он летающий хамелеон?
– Летающий. Как птица?
– Скорее как летучая мышь. Метис или вроде того. Гибридный гибрид хамелеона и летучей мыши.
Темные брови мужчины сошлись на переносице.
– «Гибридный гибрид»?
– Наверное, сэр.
– Понятно. Что ж, сейчас я крыльев не вижу, и кожа его пока не меняет цвет. Так почему я должен вам верить?
Но по блеску в его глазах было очевидно: он верит, но разыгрывает роль, торгуясь.
Крагар, похоже, этого ждал.
– Ага, но когда он без сознания, его кожа снова становится черной. Мы это уже выяснили. Я могу вырубить его, если хотите, но я решил, что вы сначала захотите увидеть его бодрствующим.
– А крылья? Как вы докажете их наличие?
И снова торговец не задумался над ответом.
– Мы обнаружили, что, если ткнуть его в спину в определенном месте, крылья появятся. Они возникают словно из ниоткуда.
– Разумеется.
Голос высокого человека звучал скучающе, но глаза все же его выдавали. Он оглядел создание с холодным презрением и… узнаванием? Будто знал, что за существо перед ним.
– И вы видите его глаза. Ни у одного из проклятых элементалей, которых я встречал, нет таких глаз. Он опасен. Смертельно.
Это, похоже, должно было сработать как довод в пользу покупки, чем против нее.
– Он не втягивал когти с тех пор, как мы засунули его в клетку. Чуть не убил двух моих людей.
Пленник снова стал мечтать о силе, чтобы перебить их всех. Он хотел вырваться из клетки в эту минуту и убить их одного за другим. Он бы разорвал их на кусочки зубами и когтями и купался в их крови.
– Мы его недокармливали, чтобы ослабить. Меня пробирает дрожь от мысли, на что он способен на пике сил. Сомневаюсь, что эта клетка бы его удержала.
– У меня есть свои способы сдержать его. Лорен!
Еще один человек прошел в палатку. У него были бледная кожа и волосы цвета соломы. Он резко остановился при виде того, кто сидел в клетке. Его глаза испуганно округлились.
– Приготовь лошадь. Мы отвезем его в цирк вместе с клеткой.
– На самом деле, сэр, – вклинился Крагар, – клетка не входит в…
– Живее, Лорен.
– Д-да, сэр. – Светловолосый человек покинул палатку.
– Вы не можете забрать клетку. Нам она нужна.
– Больше она вам не понадобится.
– Но…
– Я заплачу три четверти от запрошенной цены, если докажете, что у него есть крылья.
Торговец оживился, когда речь зашла о деньгах.
– Заплатите полную цену, и я докажу также, что он меняет цвет кожи.
– О, но он ведь яростно сопротивляется, когда его провоцируют, верно? Зачем рисковать? Три четверти от запрошенной цены, и нам нужно будет только ткнуть его в спину, как вы сказали.
– Надо ткнуть достаточно сильно, или он отразит удар. К нему опасно подходить.
– К счастью для вас, я пришел подготовленным. – Высокий человек помахал посохом, холодно улыбнувшись.
Крагар наконец присмотрелся к посоху. И отступил на шаг, распахнув глаза.
– Это же… Ты один из них.
– Да, я один из «этих проклятых элементалей». – Его голос был холоден, а улыбка – еще холоднее. – Давайте посмотрим, смогу ли я заставить нашего друга показать крылья.
Сглотнув, Крагар махнул дрожащей рукой в сторону клетки.
– Ну, тогда вперед.
Мужчина с посохом подошел ближе. В его голубых глазах горела ненависть. Пленник не привык заводить друзей, но не мог не задуматься: что он сделал, чтобы вызвать такую враждебность? Даже торговцы испытывали к нему, кажется, лишь легкое отвращение.
Ненависть этого человека казалась глубокой и личной.
Но как бы там ни было, пленник не боялся. Он зарычал, глядя в это гордое лицо, и приготовился драться.
Высокий человек резко просунул посох между прутьями.
Быстрее, чем ожидалось, пленник схватил его и сжал железной хваткой. Он попытался сломать его, но недооценил силу этого оружия. Посох не сломался. Но по телу пленника прошлась словно тысяча молний, отбрасывая его от решетки. Он упал на живот, оглушенный на несколько долгих секунд.
Этого хватило.
Мужчина потянулся посохом к его спине. Пленник попытался перевернуться, но не успел: молния снова пронзила его между лопатками, и он выпустил крылья. Большие и кожистые, они не умещались в тесной клетке, болезненно сминаемые решеткой.
Он тут же сложил их, и они исчезли. А затем вскочил на ноги, готовый сражаться. Голова гудела после удара электричеством.
Но покупатель уже отступил в сторону. Бледный, дрожащий Крагар сжался, когда тот приблизился к нему, размахивая посохом.
– Я заплачу три четверти от запрошенной цены и заберу его вместе с клеткой.
Крагар покосился на посох. Похоже, зачарованное оружие внушало ему достаточно страха, чтобы посчитать это предложением выгодным.
– Продано.
Кто-то эффектно сдернул покрывало с клетки, открывая его глазам… темную пустую палатку. И двух мужчин, смотревших на него.
Он уставился на них, представляя всевозможные способы отделить их плоть от костей.
– Что он такое? – прошептал светловолосый человек, отсоединяя повозку с клеткой от лошади, которая топала копытами и нервно дергала головой.
– Он понимает тебя, Лорен. Это разумное создание, и слух у него лучше, чем у нас всех, вместе взятых.
Лорен настороженно оглянулся.
– Тогда почему он ничего не говорит?
Высокий мужчина пожал плечами, глядя пленнику в глаза.
– И правда, почему?
После заключения сделки покупатель кинул работорговцам мешочек монет, набросил на клетку покрывало и отвез свое новое приобретение… куда-то. Где бы они ни были, далеко от города они не уехали. Поездка заняла минут двадцать, да и запахи не сильно изменились.
– Если он разумен, – спросил человек, – почему мы держим его в клетке?
– Потому что он – зло во плоти. И он убьет нас при малейшей возможности.
Человек издал недоверчивый смешок.
– Откуда вы знаете, что он «зло»? Конечно, выглядит он жутковато, но пока он ничего не сделал, кроме как смотрел на нас…
Пленник внимательно слушал ответ мужчины. Он не доверял ни единому его слову, и все же этот элементаль с посохом, похоже, знал больше, чем показал во время заключения сделки с торговцами.
– Как много тебе известно о конфликтах между Королевами, Лорен?
– Не очень много. По слухам, когда тот полководец, возлюбленный Фьюри, был убит во время набега на земли Дарьи, Королева Огня потеряла разум. Она обвинила во всем Дарью и стала мстить, а затем к войне присоединились другие Королевы, пока людям это не надоело и они не восстали против них. Королевы вынуждены были отступить и спрятаться в замках, а их элементали, когда-то благородные, стали изгоями.
– Если вкратце, то да. Но знаешь ли ты, как именно Фьюри отомстила Дарье?
– Конечно. Она убила всех ее Видящих.
Мужчина снова посмотрел пленнику в глаза.
– И как она сумела стереть с лица земли целый вид сильных элементалей?
– Ну, говорят разное. Все слышали о рейфах, хотя считается, что это миф, потому что Фьюри не создавала никаких элементалей Огня. Я слышал, это были убийцы-Чародеи, мастера огненных иллюзий, или крылатые гибриды.
Мужчина улыбнулся.
Лорен, напротив, улыбаться перестал.
– Это же миф, да?
– Миф?
– Богиня! Это не миф, верно? – Человек уставился на создание в клетке. Его голос упал до еле слышного шепота. – Но он ведь не… Нет. Они же должны существовать как призраки. Их нельзя коснуться, но они могут коснуться тебя. Они невидимые и почти непобедимые. Он не может оказаться одним из них.
– И тем не менее.
– Но ведь нельзя поймать рейфа! Согласно легендам – что, как вы утверждаете, вовсе не легенды, – они бесплотны, если только не выберут иначе.
– Это правда. За исключением этого бедного рейфа, застрявшего в физической оболочке.
Лорен уставился на него.
– Но как?
Но мужчина, по всей видимости, рассказал достаточно для одной ночи. Он отмахнулся от вопроса.
– Выставим его в качестве дополнительного аттракциона в нашу последнюю неделю в Аллегре.
Это озадачило человека еще сильнее, чем телесность рейфа.
– Как?
– Мы оставим его в клетке. Сделай вывеску – «РЕЙФ» большими буквами. – Мужчина провел рукой по воздуху, представляя вывеску. – «Невидимый. Непобедимый. Самый опасный убийца в мире. Миф или реальность? Ответ – внутри… входите на свой страх и риск».
– Ого.
Глаза мужчины снова вспыхнули ненавистью, когда он бросил взгляд на пленника. Тот сделал глубокий вдох, подавляя жажду убийства. Он знал, что сейчас ему это не поможет: если он придет в яростное исступление, находясь в клетке, то навредит только себе.
– Начни делать вывеску завтра же. Сегодня мне нужно, чтобы ты вернулся в Подполье. Найди кого-нибудь из банды Уробороса и передай лидеру, что в их квартале ошиваются работорговцы. Змеи с ними разберутся.
– Подполье – территория элементалей. Вы думаете, они согласятся со мной говорить?
– Скажи, что тебя послал я. Тогда они выслушают. – Мужчина махнул рукой в сторону выхода. – А теперь иди. Мне нужно зачаровать клетку. У меня уйдет вся ночь, чтобы сделать ее непроницаемой.
– Сэр… а если он сбежит?
На это мужчина только улыбнулся.
– Тогда он наверняка убьет нас всех. Будем надеяться, что я хорошо знаю свое дело.
Накладывание чар на клетку было закончено только на следующий день. Мужчина в цилиндре работал всю ночь и половину утра, следя за тем, чтобы не подходить к решетке слишком близко, пока был сосредоточен на заклинании.
Пленника же занимали планы того, как уничтожить врагов. По дороге в этот город он начал расшатывать один из прутьев клетки. Он собирался ослабить его достаточно, чтобы раздвинуть решетку, тогда он мог бы освободиться, пока работорговцы спали, и ходил бы среди них, бесшумный, как тень, перерезая когтями горло одному за другим, как тогда, в…
Как… когда? Когда он совершил подобное и почему?
Он думал над тем, что сказал прошлой ночью мужчина. Тот назвал его рейфом. Могущественным бестелесным существом, застрявшим в физической оболочке.
Он попытался повторить это слово вслух, но оно казалось таким же незнакомым, как его тело, когда он очнулся в пустыне. Впрочем, теперь то ощущение пропало. Тело стало неотделимой частью его – перестав быть бременем, еще одной клеткой.
К ночи его покормили три раза. У него появился доступ к воде: он мог пить, сколько хотел. Его рваный саронг заменили парой свободных штанов – не то чтобы солидный костюм, особенно если сравнивать с одеждой других обитателей цирка, но это лучше, чем нагота. Для мытья он получил ведро, тряпку и полотенце, и, приведя себя в порядок, он расчесал пальцами спутавшиеся волосы.
После ужина, когда запахи еды стали слабее, к нему зашел светловолосый человек. Он принес масляную лампу и ведро с принадлежностями для рисования, а также большую деревянную доску. Прислонив доску к навесу, он разложил кисти.
– Пришел сделать вывеску, – пробормотал он. – Приказ босса, сам понимаешь.
Пленник слегка наклонил голову, но не встал с места – так и сидел, прислонившись спиной к решетке в дальнем углу клетки.
Лорен поднял на него взгляд – и отпрянул. На его лице читалось отвращение, но он не мог отвести взгляд.
– Богиня, какие же у тебя пугающие глаза…
Создание низко зарычало. Он ничего не мог сделать с тем, что его глаза такие. Он уже изменил облик ради жалких людишек. И если этому человеку что-то не нравилось, тот мог уйти.
– Мне нужно нарисовать вывеску здесь, – сказал человек, словно услышав его мысли. – Сализар не хочет, чтобы о тебе узнали. Хотя сомневаюсь, что он осознает, сколько сплетен о тебе уже ходит.
Сализар. Значит, так зовут его врага. Возможно, он прошепчет это имя ему на ухо, когда будет убивать. Сломает ли он ему шею быстро и тихо? Или заставит умирать медленно и кроваво?
Он заскрежетал зубами. Ему не нравились эти мысли. Они, кажется, исходили откуда-то извне, будто склонность к насилию была навязана ему кем-то. Его гнев смешивался с отвращением. У него возникло чувство, что сила, о которой он вспоминал после пробуждения в пустыне, была не более чем иллюзией.
Не зная о сомнениях пленника, Лорен вернулся к работе. Взяв бутылек с красной краской, он вылил немного на небольшой поднос и выбрал кисть.
– Что там надо написать на этой дурацкой вывеске? – Он зажал пальцами нос, имитируя голос босса: – «Рейф. Невидимый. Непобедимый. Жутко страшный. Перережет вам горло, не подумав дважды».
Пленник нахмурился. Если это характеристики рейфов, он не возражал, чтобы его так называли. Разве плохо было бы использовать эти силы, чтобы заполучить свободу? Лорен снова взглянул на него.
– Ага, могу поспорить, тебе понравилось это описание. Наверняка тебе и правда не терпится перерезать нам глотки.
Создание оскалилось, показывая клыки. Верно, ему бы это понравилось.
Лорен снова сжался, выругавшись себе под нос.
Он посмотрел на вывеску, макнул кисть в красную краску и начал вырисовывать на доске букву «Р». Потом – «Э».
«Э»? Разве там не должно быть «Рейф»? Пленник наблюдал с любопытством.
«Р» и «Э» были завершены. Человек снова макнул кисть в краску и стал выводить следующую букву. «Й». А потом – «В». Интересно. Только после этого пленник понял, что происходит.
Уголок его рта приподнялся в намеке на улыбку. Но он продолжал молчать. Зачем ему вмешиваться? Если бы он сказал человеку об ошибке, это испортило бы все веселье – первое развлечение, которое он помнил в своей жизни.
Вскоре с этим словом было закончено. Лорен опустил кисть в воду и встал, бормоча, что ему не помешает выпить после такого. Он вышел из палатки, оставив работу во всем ее великолепии. Пленник посмотрел на вывеску, позабавленный.
Через всю доску тянулось стилизованными остроугольными буквами: «РЭЙВ».
Но веселился он недолго. Неважно, являлся ли он на самом деле тем мифическим монстром: люди были в этом убеждены. И после изматывающего путешествия по пустыне он не слишком верил в чужую доброту.
На какие зверства его новые хозяева способны из-за страха и жадности? И хуже… на какие зверства способен он сам ради мести?
Он знал: если ему выпадет шанс, он не станет колебаться.