Иногда хочется одёрнуть злое время за рукав и жалобно попросить: постой, не лети же вперёд так быстро, я не успеваю за тобой, время, замри хоть на мгновение, дай отдышаться.
У счастья по-прежнему непривычная мне текстура. Счастье и несчастье не имеют ничего общего, кроме корня слова.
Сейчастье.
Хотя счастье и несчастье иногда выглядят одинаково: мужчина и женщина удаляются в тишину ночи, видны только их спины. Жёлтый фонарь в тёмном переулке Бруклина, высвечивающий их силуэты.
Я иногда вижу в этих силуэтах себя и Д., иногда – мою подружку А. и её бойфренда после балета «Щелкунчик», иногда – других моих нью-йоркских подруг, обретших в этом городе себя. Или вовсе незнакомцев, я вечно сочиняю о них истории.
В любом случае обе фигуры должны быть в длинных пальто и асфальт под их подошвами должен быть мокрым.
Всё, они вышли из кадра. Кто знает, что там между ними?
А между ними в случае любви – города и страны, километры музыки, которая нравится обоим. Как они вместе поют, не всегда попадая в ноты. Как она смеётся, готовя ему ужин. Как он целует её в нос, уходя утром на работу. Их дурацкие клички друг для друга. Их вечера, когда можно валяться на кровати и бессмысленно шутить. Плестись куда-то под дождём пьяными. Заказывать домой пиццу, делать глупые фотоснимки в примерочной «Юникло». Знать, что он точно придёт домой вечером. Прыгать на рок-концерте, как подростки.
А в случае нелюбви между ними – ничего. Короткие гудки в телефонной трубке.
Опытный в нелюбви – неофит в любви. Всё ему в ней в диковинку.
Всё мне в ней в диковинку.
Работающие отношения напоминают тесто, которое схватилось, поднялось, наполнилось, приятно тянется, вкусное даже сырым и вот стоит подрумянивающимся пирогом в духовке и честно, чудесно пахнет на весь дом.
Неработающие же похожи на тесто, которое не задалось и всё время рвётся. Не поднимается. Не пахнет. И вряд ли из него выйдет правильный пирог, но ты всё равно его готовишь.