– Девчонка, приходи уже в себя, – бабушка нависала надо мной с видом глубоко расстроенной женщины, которая явно мечтала не о таком исходе.
– Я перегрелась на солнышке, и мне все это привиделось? – с воодушевлением предположила я про весь тот бред, который по какому-то нелепому стечению обстоятельств, считала правдой. – Ну… Ба! Ну, скажи, что это в самом деле бред моей больной фантазии.
– Прекрати паясничать, а то каждый день незамужним тридцатилетним везёт, цельный принц на голову сваливается, – огрела меня по пояснице полотенцем любимая родственница. – Давай, собирайся и на встречу со своим суженым. Так и быть, в честь свадьбы прощу ему загубленную часть картошки. А тебе, ленивая, ещё остальную полоть! Тяпку в зубы и побежала, завтрак уж стынет давно. Блинчики, твои любимые, с мёдом от Феромона и с топлёным маслицем, Нинка только делала с утра.
– Ну, пожалуйста, скажи, что это бред моей фантазии и я реально перегрелась на солнышке окучивая твою чёртову картошку, – едва не взвыла я растерянным волком.
– Отставить, – в приказном порядке было велено мне, – это только в песенках ваших везёт всем, даже проводницам. В жизни же их максимум -начальник поезда или кто попроще. А тут вон, заморский или инопланетный, да и бог с ним какой, но цельный принц, ещё и наследный. Давай, блузочку свою белую напяливай, хоть раз сгодится на что: через полчаса взмокнешь, как мышь, и будешь вся такая воздушная, замученная, прям принцесса в беде.
– Ты ещё скажи каблуки на грядки надеть, – фыркнула я, подтаскивая к себе блюдо с ароматными блинчиками. – И нагибаться пониже, чтобы как в дешёвых порнофильмах, начальник не удержался и все же задрал слишком облегающую юбку секретарши.
– А до этого раздела я ещё не досмотрела, надо Митьку сказать, чтобы он мне подписочку-то премиум оформил, а то что я, как дура, с «Gold», – задумчиво протянула бабушка. – А ты не отвлекайся, никаких каблуков, ещё клубни мне попортишь! Жуй, жуй, не отвлекайся, пока поле не доделаешь, домой не возвращайся.
– Ты уж определись, что мне делать: принца совращать или картошку окучивать, – фыркнула я, потягивая душистый липовый взвар с малиной.
– А ты совмещай, чего там сложного, – приосанилась моя бабуля, – я вот твоего деда как захомутала. Когда свёклу собирали, я все охала да стонала, с придыханием так, жалобно. А от помощи его отказывалась. Когда же урожай на трактор грузили, под последними свёклами всегда крысы прятались. Вот ребята раздёргивают их, а девки бьют, чтобы урожай не попортили. Так я тяпку занесла, да так разрыдалась, что у твоего дедули сердце и не выдержало, до утра меня успокаивал, а через месяц свадьбу сыграли. Ты умнее будь, а то на первого красавца нашего ПТУ только я одна что ли, по-твоему, заглядывалась? Все девки хотели, он же в те года на жигулях ездил, а это деньжищ стоило немалых.
– Чего он тогда в вашем ПТУ забыл? – подперев ручкой щеку, я внимательно слушала историю про знакомство.
– Дурак, потому что был! – сурово заявила бабушка. – С отцом поссорился, сказал, что и без его МГИМО сможет в жизни всего добиться. И не смотри на меня таким взглядом. Я правду говорю. Прадед твой до сих пор преподаёт на кафедре, какой, правда, не помню, надо у Софки спросить, она под его началом учится.
– И при всем при этом, ради трёх кило картошки каждый год мы рвём спины? – вздёрнула я бровь. – Давай к черту переезжай ты уже в город, тебе шестидесяти нет ещё, а ведёшь себя так, словно восемьдесят девять завтра стукнет.
– А ты меня Алкой не попрекай, – погрозили мне пальцем, – это у вас ветер в голове, а раньше, если встретила мужика хорошего, так сразу от него рожай. А то уведут, и глазом моргнуть не успеешь. И матери твоей я то же самое сказала, когда она хотела годика три подождать. Лучше в семнадцать за хорошего, чем ты в свои едва ли не тридцать лет думаешь только о работе и как бы деньжат побольше заиметь. А о детях кто подумает? Для кого тебе те мильоны? Для проститутов по вызову? Или, прости господи, в пробирке пойдёшь дитятко делать, чтобы фигуру и карьеру не губить? Тьфу! Окаянная, и в кого только пошла, явно не в мою породу.
– Так, все, этот разговор опять свернул на те же рельсы, – я поднялась из-за стола, – никаких проститутов я себе не заказываю, а ребёнка не в пробирке собираюсь растить, а выбрать подходящего отца-донора из предложенного в репродуктивном центре, и сама его рожу. Просто не вижу смысла ради такого заводить отношения с тем, кто через полгода сбежит, узнав о том, что я беременная. Пусть лучше все сделают медики, чем криворукий недоучка с неизвестно какой наследственностью. Там хотя бы отбор, как в космонавты, все до восьмого поколения проверяют, и отец моего ребёнка будет самым красивым и здоровым!
– Вот, это все влияние ваших интернетов глупых, – сложила та руки на груди.
– Ой, ты сама из него не вылазишь, – фыркнула я, – у тебя подписок на всякие стриминговые сервисы больше, чем у нашего Митеньки. Потому не надо мне тут тыкать чем придётся, а то заместо окучивания картошки, уеду делать ЭКО и радостно ждать материнства. Подальше от вашего чёртового поля!
– Даже не думай, у тебя вон какой красавец мужчина нарисовался, все лучше твоих пробирочных, – упёрла она руки в боки, – будешь у меня самой прекрасной принцессой. А его взвод как раз каждый год перекапывать поле под картошку будет. Смотри как все складно получается. Так что вперёд, тяпку в зубы и на трудовые повинности.
– Все, закрыли тему, – фыркнув, я поспешила умыться и убраться из этого дома.
В голове то и дело возникали образы того, как позади меня появляется серебристая капсула, и из неё выходит прекрасный, атлетически сложенный пришелец. С одной стороны меня это волновало, с другой приводило в дикий ужас. И как все это уложить у себя в голове я пока не понимала, потому старалась не делать резких движений. Проведя пальцами по браслету, который переливался на запястье космическими технологиями, неожиданно что-то задела на нем, и по кругу побежала надпись «первый приём… муж…». Что это значило, я не понимала, ровно до тех пор, пока не раздалось бульканье из недр украшения.
– Не думал, что у тебя хватит мозгов разобраться с тем, как устроены наши технологии, – противный женский голос, вывел меня из задумчивости. – Слушай сюда, низшая дрянь, жду тебя через полчаса около капсулы. И надеюсь, ты понимаешь, что тебе лучше добровольно от всего отказаться. В противном случае, твоей шкурке сильно не поздоровится!
– А каким образом я вообще понимаю, что ты сейчас пытаешься на меня наехать? – заторможено протянула я. – И вообще, ты кто такая? И какого у тебя, как эта хреновина называется, моего мужа у тебя в руках!
– Какого ещё твоего мужа! – заорали на меня на том конце. – Неси свою тупую голову немедленно к капсуле-разведчику. Я тебе покажу, что значит красть чужих женихов!
– Договорились, – фыркнула я, – да победит сильнейшая!
Зачем я все это ляпнула, понятия не имела, но каким-то шестым или десятым чувством я понимала, что уступать богатенькой, испорченной фифе я не собиралась. А почему она мне показалась именно такой? Наверное, слишком сильно была похожа на Люську, дочку нашего генерального, которая постоянно истерила и требовала к себе повышенного внимания. Даже если за этим ничего не крылось, голова от неё болела у всех без исключения, ибо мадам вела себя уж сильно не по возрасту. В сорок закатывая сцены, как пятнадцатилетняя.
Вот тут в голосе моей собеседницы проскочило что-то подобное, что тут же дало возможность сопоставить двух этих куриц в один образ и благоговейно выдохнуть. Муж мой, мне во веки вечные был не нужен, но мужика, чисто по-человечески, было жалко. Всю жизнь коротать с его версией нашей Люськи. Такое и врагу в самом лютом кошмаре не пожелаешь. Что уж говорить про целый народ, для которого эта особа должна была стать королевой. У меня от одной мысли о подобном раскладе по спине бежали мурашки. На работе я такого насмотрелась, что уже, казалось, могла предвидеть то, как мне попытаются вырвать волосы и утопить в раковине в женском туалете.
На рандеву с неожиданной соперницей собиралась со всей тщательностью. Чтобы бабушка не заподозрила чего неладного и не вызвала десант в виде моей тётки прокурорши. Та бы такой скандал раздула из этой мелочи, что вместе со мной, женили бы всех наших непристроенных. И Федьку бы за компанию, выдав ему эту самую фифу для уравновешивания баланса во вселенной. Такого легко можно было ожидать от моих любимых родственниц, которых я сама периодически начинала побаиваться в их стремлении побыстрее раздать всех родственников под венец. Честное слово, это было ненормально!
Под конец своих размышлений я все же упрочилась в мысли о том, что нет в этом ничего плохого. Надо было просто немножко потерпеть, и все обязательно встало бы на круги своя. От меня отстали бы и прекратилось это сватовство. Но нет… Надо было одному криворукому инопланетному принцу свалиться именно на наше картофельное поле. Теперь, зная характер бабушки и иже с ней, могла представить, до какого абсурда в конечном итоге дойдёт все это и чем разрешится. Так что разговор с местной стервой был самым лучшим решением проблем. А вдруг у них там любовь внеземная, и я с чистой совестью смогу при помощи этого отмазаться от брака с не пойми кем.
Тряхнув головой, забрала волосы в пучок и перехватила тяпочку, прижимая её к груди. Все же она была моим единственным оружием, которое не отняли бы при досмотре по выходу из дома. Ну, ничего, главное понять, что там за ихняя Люська. Вздохнув, ещё раз показалась бабушке на глаза, получила одобрение и разнарядку окучивать от сих до сих и потопала на поле. Теперь главное самой не вляпаться во всю эту историю с космическим браком и не утянуть себя на дно, подобно нашкодившему котёнку, получающему обоссанным тапочком по пушистой жопе.
Дышать старалась на счёт, мелко и не глубоко. Все так, как учили на пилатесе. Нужно держать себя в руках и помнить о том, что настоящая сильная женщина, никогда не стесняется звать на помощь. Правда, в сложившейся ситуации я даже не понимала, где и кому кричать «караул-убивают!». Вряд ли бы оценили по достоинству. А многие бы ещё и пальцем у виска покрутили бы, сказав, что я пытаюсь такой шанс слить в трубу.
До серебристой капли, которая гордо лежала прямо посередь взъерепененного поля картофеля, я добралась в кратчайшие сроки. Даже самой не верилось, что я, добропорядочная гражданка, которая не смела засматриваться на занятых мужиков, хотя те предлагали, по воле случая увела у кого-то жениха. В груди становилось так мерзко от этого. Мой психолог явно этого не одобрит, да и астролог тоже. Она мне строго-настрого велела не искать звёзд с неба, а выбирать простых и приземлённых, кто надёжен и не подведёт.
– Значит, вот как выглядит разлучница, – фыркнула высокая, краснокожая слизня, смотря на меня практически в упор одним единственным глазом.
– Матерь божья, какая страхолюдина, – едва не взвизгнула я от потрясения и шока. – Теперь понятно, почему он так быстро на брак согласился. С такой под боком жить, кошмаров по ночам не надо, и с монстром из-под кровати пить начнёшь, лишь бы горе залить.
– Алграс не такой! – взвизгнула эта желе-переросток и выпустила в стороны щупальца. – Не смей его даже сравнивать с кем-то, он самый величайший и прекраснейший во всей вселенной. Мы с ним идеальная пара, а ты вмешалась в наши дела и решила отнять у меня жениха. Даже не надейся на то, что у тебя получится.
– А то я смотрю, даже возражать не стал, – упёрла я руки в боки, но тяпку не отпустила. – И прямо-таки начал предлагать золото или что у вас там, в качестве откупных, лишь бы на мне не жениться. Рота солдат на уборке картошки, даже меня не впечатлила!
– Да чтобы он, «Мистер Вселенная» бросил меня, свою единственную, кто уже пять лет носит титул «Мисс Галактическая Красавица», ради тебя? – она пошла волнами, что скорее всего выражало возмущение. – Не смеши меня. Ты же страшна, как я не знаю что. Две ноги, две руки, два глаза и один рот! Как это вообще вписывается в галактические стандарты красоты. Ты в зеркало себя видела?
– Слушай, я, конечно, не «Мисс Вселенная», но кое-что в красоте понимаю, и вы рядом смотритесь, как эталон мужской сексуальности и пережёванное позавчерашнее желе, – фыркнула я. – Ты хоть школу-то закончила, болезная? Или как все блатные, девять классов и универ за денежку?
– Я доцент биохимической робототехники, – взвизгнула та и поменяла цвет на фиолетовый. – И выпускалась я с Алграсом в один год, и он прекрасно знает, что я была лучшей на своём потоке. А ты, как и любая форма жизни, можешь только выплёвывать гадости через свой поганый рот и не знаешь элементарных межгалактических правил этикета.
– А ты сейчас стоишь на моей земле и оскорбляешь меня, – прищурила я глаза, – а знаешь, что по земным законам я могу предпринять в этом случае? Поверь, ни один твой космический суд не защитит тебя от тяпки!
– Только попробуй меня тронуть, и я тебя переварю в своём нутре, – зашипела на меня инопланетянка. – Не позволительно каким-то второсортным букашкам так со мной разговаривать! Ты хоть знаешь, кто я?
– Да мне, в принципе, все равно, кто ты там есть, – пожала я плечами и занесла орудие труда, – тут ты никто и звать тебя никак!
– Жалкая ободранная дрянь! – заверещала та мне в ответ и распустила ещё больше своих щупалец. – Я дочь премьер-министра галактического содружества объединённой Энтругелярии! Я будущая госпожа, в повелении которой сотни планет и тысячи глупых рабов, таких же как ты! Мой папочка прилетит сюда и сотрёт ваш мир с лица галактики!
– Видать, ты историю совсем плохо учила, – сжав древко тяпки, я встала в боевую стойку, – кто к нам с бластером пожалует, тот от тяпки подохнет! Иди сюда, желе недоделанное, я тобой картошку удобрять буду! А то щупальца свои распустила, угрожать мне вздумала. Вот не зря я подумала, что ты такая же мерзкая, как и Люська!
– Как ты посмела сравнивать меня с каким-то примитивным организмом с этой мусорной планетки на отшибе космоса! – у той несчастный глаз едва из орбиты не выпрыгнул от возмущения.
– А как ты посмела мне угрожать, ещё из-за какого-то там мужика, который мне даже даром не сдался! – сверкнула я глазами. – Не хочу я замуж. Ни за простого работягу, ни за принца, ни тем более за пришельца. Забирай своё чудо космическое, и валите, куда путь там держали!
– Алграс не кто-то там! – взвилась та и потянула ко мне свои мерзкие присоски.
– А ну убрала свои культяпки, пока я их не прополола, – и наотмашь зарядила по желеобразной щупальце, тянувшейся к моему горлу.
– Стража, убивают! – заверещала та.
– Да, заткнись ты, слизня несчастная, – подоспевшая на вопли бабушка прыснула в космическую мажорку чем-то из баллона.
– Что со мной? – удивлённо простонала та. – Мне больно? Но я не должна чувствовать боль, моя раса совершенна…
– Будут ещё всякие слизняки ползать по моей картошке, зимой мы что, по-твоему, должны есть? – тряхнув баллоном, бабуля ещё поддала пару пшиков.
– Это же пестициды, которые ты от слизняков разводишь, – узрев этикетку пробормотала я.
– Правильно, внученька, – кивнула женщина мне в ответ, – добивай её тяпкой, и прячем труп под вишней, она как раз такие удобрения любит.
– Мы её убили… – в полном шоке смотрела я на расползающуюся лужу слизи и благоговейно рухнула рядом с ней в глубокий обморок.