Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям любой ценой.
Ливадия…
Ливадийский дворец – когда-то мы лазали через его забор. Дворец, оставшийся Николаю от отца и деда. Одно из мест, где можно хоть немного отдохнуть.
Уже несколько дней я работал в Ливадийском дворце. Переехал сюда сразу после того, как проводил Майкла… дай Бог ему удачи на этой скользкой дорожке. Можно было бы работать и в Ак-Мечети, но там – слишком много насущных и неотложных дел, работать мне там не дадут.
Я был «командой Б» – в каком-то смысле. Давно, еще в конце семидесятых Меллон-старший, еще работавший тогда директором СРС, создал «команду Б» в составе Специальной разведывательной службы САСШ. Команду, возглавлявшуюся неким Подгурским, тогда еще мало кому известным. Эта команда, состоявшая из представителей научных кругов, но не правых, как тогда казалось, – а «правачествующих»[5]. Эта «команда Б» должна была, получая те же самые разведывательные данные, которые получали штатные аналитики СРС, – представлять директору СРС, а возможно, и президенту их независимую оценку и аналитический расклад по ним. «Команда Б» проработала до середины восьмидесятых, и ее вклад в разрушение Америки – трудно переоценить. Именно тогда – была заложена политика восьмидесятых – политика Фолсома, основанная на крайней русофобии, агрессивности, трансатлантическом братании с врагами. По моему глубокому убеждению – именно эта политика уже тогда, в восемьдесят втором, чуть не привела к ядерной войне. Атака японского императорского флота на Панаму и Гавайи, новый виток дестабилизации в южной части Атлантического океана, закончившийся прямыми столкновениями британского флота и Флота открытого моря Священной Римской Империи, открытая дестабилизация и мятеж Польши. Именно измена фолсомовской Америки сделала подобные геополитические движения возможными. Япония никогда не осмелилась бы напасть на Гавайи и Панаму – если бы знала о действующих договоренностях России и САСШ и возможности ответного удара с российской территории по Токио. Британия – никогда не осмелилась бы провоцировать польский вооруженный мятеж и вступать в схватку со Священной Римской Империей – если бы доподлинно не знала, что САСШ будут на ее стороне. Более того – я не могу о том утверждать, но возможно, что был готов и план возвращения САСШ в Индокитай с одновременным ударом Русской армии по территории континентальной Японии. Все это было сорвано не дешевым голливудским актером, вскочившим в президентское кресло, как ковбой в седло, – а именно действиями «Команды Б», поставлявшей североамериканскому правительству совершенно безумную, параноидальную информацию о русской угрозе. И людьми, к ней присоединившимися.
Я тоже в каком-то смысле – «команда Б» в единственном числе. У меня нет ни помощников, ни технического персонала – только компьютер, доступ к базам данных и голова. И единственная моя задача – попытаться хотя бы приблизительно очертить контуры мирового заговора, к выводам о существовании которого я пришел во время своего лежания на больничной койке. Знаете – если остановиться и просто подумать – иногда это сильно помогает.
Николай приехал через несколько дней – как только смог вырваться. Он мало кому доверял, стал намного жестче, чем раньше. Его кортеж включал в себя несколько машин и бронетранспортер – дожили до того, что приходится принимать и такие меры безопасности. Услышав шум машин, я вышел на балкон второго этажа – машина Николая стояла у самого подъезда, как раз под моими ногами – мы стояли на балюстраде[6], я и несколько снайперов Собственного Конвоя. Второй машине места под балюстрадой, со всех сторон завешенной белым полотном, не хватило – и я увидел, как из второй машины высаживается Путилов. Значит – по-прежнему в обойме. Не Цакая, конечно, – но резать вполне в состоянии[7].
Кстати – знаете, чем Цакая отличается… отличался от Путилова? Нет, не тем, что Путилов только выслужился в потомственное дворянство, а Цакая был дворянином во втором поколении. А тем, что то, что Цакая делал для России – Путилов делал и делает ради своей карьеры и «близости к телу». Чувствуете разницу?
Хотя… в наши поганые времена обесценивания всего и вся – удивительного в этом нет. Не враг, работает… и пусть работает.
Николай был в привычной для себя десантной форме. Знаки различия у него остались те же самые, какие были тогда, – получалось, что Русской армией командует старший лейтенант. Такого, наверное, никогда не было за всю русскую историю.
– Как? – коротко спросил он, после того как мы обнялись по русскому обычаю и по старой дружбе.
– Нормально.
– Врешь. – У Николая всегда была эта безапелляционность. – И глупо врешь.
– Не джигит, но послужить еще могу.
– Это точно. Хватит жизнью рисковать, пора и головой работать. Павел тебе привет передает. Мария – тоже.
Личная жизнь Его Императорского Величества была поводом для тихих пересудов во всех петербургских салонах и могла бы послужить основой не одной скандальной газетной статьи – если бы редакторы не держались за свое место… пятую точку, по которой вполне и розгами могли пройтись. После произошедшего в двенадцатом году безумия Мария вернулась в Россию с сыном и даже жила в Александровском дворце, но мало кто знал, что как муж и жена они с Николаем уже не жили – слишком велик оказался груз обид и слишком велика гордость… или гордыня, один из смертных грехов? Павел учился в кадетском, наверстывал с домашними преподавателями упущенное и, как я подозреваю, – сильно переживал из-за отношений отца и матери, которые ограничивались совместными появлениями на балах и церемониях. Анахиту, Люнетту – Николай отослал вместе со своими детьми, еще одним сыном и дочерью в Туркестан, где приказал возвести еще один дворец. Свое имя он детям не дал и теперь – получается, что это были ублюдки, хотя все знали, от кого они происходят. Добившись своего, Ксения отослала Николая, Нико, нашего с ней сына, в Швейцарию на учебу и сама часто и надолго уезжала из страны – но всегда возвращалась. Судя по ее активности – у них с Николаем была какая-то договоренность, договоренность относительно Европы. Берн, Берлин, Цюрих, Женева, Мадрид, Стокгольм, Париж. Ее можно было увидеть на любом крупном общественном мероприятии, таком, как бал Красного Креста. Наводит на размышления, не правда ли?
Во что она превратит, таким образом, Нико – я не знаю. Последний раз, когда они виделись с Павлом, а они были ровесники и лучшие друзья – они подрались. Мы, конечно, тоже дрались – но не так, что нас разнимали.
Сам же Николай к своим-то годам стал первым ловеласом Петербурга. В этом он был схож со своим прапрадедом, Императором Александром Вторым Освободителем, тот – тоже частенько наведывался в Санкт-Петербургский университет. С понятными целями.
– Передавай привет и им.
– Обязательно. Как увижу.
Не знаю, то ли это Николай, не подумав, сказал, то ли наоборот. Впрочем, Путилов уселся на стул, отодвинув его от стола. Николай остался стоять у окна, но это никого не задевало, обстановка была неофициальная. Не до церемоний[8].
– Давай, – сказал Николай, – излагай свои кошмары. Не скажу, что соглашусь, но, по крайней мере, выслушаю.
А мне больше – ничего и не надо.
– У нас есть проблема, и я уже о ней говорил. Она – в том, что – что бы мы ни делали, с каждым годом становится все хуже и хуже. Началось это в девяносто втором, в Бейруте. Это – начало дестабилизации, начало конца существующего миропорядка. Девяносто шестой – взрывы в Лондоне, покушение на Президента САСШ. В тот же год – начинается вооруженный мятеж в итальянском Сомали, который никак не удается подавить. Бегство за границу Котовского. Две тысячи первый год – террористические акты в САСШ, падение самолетов на башни-близнецы, на Пентагон. До сих пор не раскрыто – официальная версия не выдерживает никакой критики. Второй год – вооруженный мятеж и узурпация власти в Висленском крае, дестабилизация обстановки в Афганистане, государственный переворот в Персии, попытка ядерного теракта в САСШ. Установленный факт попадания ядерного оружия в руки террористов, то ли третья, то ли четвертая в истории ядерная тревога в САСШ по уровню DEFCON. Бегство за границу так называемого «Короля Польши Бориса Первого» – негодяя, гомосексуалиста и отцеубийцы. Гибель сэра Джеффри Ровена. Последние события двенадцатого года – совершенно безумная затея с нападением Британии на САСШ – своего давнего и верного союзника, и, как результат – ядерная война, в которой мы только чудом остались целы. Скажите, господа, вероятно, можно объяснить любое событие, из числа мною названных, некими разумными причинами – но как можно объяснить последнюю войну? Какое у нее основание? В чьей безумной голове родилась идея напасть на союзника, причем союзника давнего и верного? Это же все равно что мы напали на Германию или Германия напала на нас?
Николай и действительный тайный советник Путилов смотрели на меня.
– Быть может, британцы просто решили одним ударом создать величайшую в мире империю, переплюнув в этом вопросе нас? – предположил Николай. – И кстати, я бы не стал так уверенно говорить о невозможности войны между Германией и нами. Еще двадцать лет назад она была бы невозможна – а сейчас возможно все.
– Да спасет нас Бог от безумия. Великие Империи создают, сокрушая противников – так Наполеон сокрушил всех противников в Европе, а потом пошел на нас, монголы сокрушили Древнюю Русь и создали Золотую Орду, британцы сокрушили испанцев, голландцев и французов, Рим победил Карфаген. Каждый раз Великая Империя создавалась за счет крушения цивилизационного соперника, никак не союзника, говорящего на том же самом языке.
– Но Британия, возможно, опасалась перехода САСШ на нашу сторону и заключения полномасштабного Тихоокеанского пакта? – предположил Путилов. Он до сих пор был раздосадован тем, что не имел никакого отношения к одной из величайших операций по внедрению в истории разведок мира, когда Юлия, когда-то бывшая моей Юлией, а потом ставшая агентом русской разведки с псевдонимом Сокол, проникла в самое сердце политической системы САСШ и за два десятилетия почти добилась заключения между САСШ и Российской Империей договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, так называемого Тихоокеанского пакта. Уже выздоровев, я узнал, что подписание такого пакта планировалось в тринадцатом году сразу после президентских выборов, на которых Российская Империя обязалась сделать все для поддержки республиканского кандидата из правоконсервативного крыла. Подписание Тихоокеанского пакта означало бы создание давно намечавшейся, обусловленной самыми насущными потребностями оси «Санкт-Петербург – Вашингтон – Берлин» и сделало бы невозможным любую сколь-либо серьезную войну. Увы… вместо этого произошла полномасштабная катастрофа.
– Возможно… господа, но стоило ли ради этого начинать войну? Я жил в САСШ несколько лет и помню, как там решаются дела. Если у британцев были доказательства того, что мы собираемся заключить договор о союзе – у них был десяток способов попытаться торпедировать его, не начиная войну. Появляются разоблачительные статьи в газетах, начинают работать лоббисты, поднимается шум. Проходят слушанья – в Сенате, в Конгрессе, кто-то финансирует выпуск на экране очередной порции антирусской грязи. САСШ – не монархия, и от воли одного человека ничего не зависит, будь он даже Президентом. Они точно так же могли бы профинансировать кампанию демократического кандидата, как мы – республиканского, и у них это получилось бы намного лучше, потому что мы играем на этом поле десять лет, а они – больше ста. Я не верю, господа, что наш кандидат мог победить на выборах двенадцатого года, шансы – один к четырем. Североамериканцы – обычно любят действующего Президента, и достаточно сделать некоторые статистические подсчеты, чтобы понять, каковы шансы у кандидата от оппозиции против действующего Президента, отработавшего только один срок. А президент Морган был не таким уж и плохим человеком, пусть он не выполнил того, что обещал, – но и серьезных ошибок не совершил, а его команда к концу первого срока стала вполне дееспособной. Мы могли бы взять реванш в шестнадцатом году, когда выборы бы шли «кандидат против кандидата» – но не в двенадцатом, когда было «кандидат против Президента». Те же самые выводы, которые делаю я, сделает любой более-менее грамотный политолог, знакомый с вашингтонской политической кухней. Так скажите – какого черта британцам надо было затевать все это безумие с ядерным терактом на «Старой кирпичнице» и войной – ведь они не могли не понимать, что переходят границу и их просто обвинят в государственном терроризме!
Николай простучал костяшками пальцев по подоконнику первые такты государственного гимна.
– Господа, я проявляю нетерпение, – сказал он, словно ни к кому не обращаясь.
– Еще минуточку терпения… – сказал я, – в этом деле нужно идти по пути, который не нов и который придумали римляне. Ищи, кому выгодно, – и ты найдешь преступника. Давайте разберемся – кому выгодно то, чтобы мир выглядел именно так, как он выглядит сейчас.
Россия? Да, мы сделали некоторые территориальные приобретения – но они весьма сомнительны. Мы и до этого владели Персией – пусть опосредованно – и она не была разрушена, а теперь нам приходится вкладывать деньги, чтобы восстанавливать нормальную жизнь там. Мы приобрели Афганистан – но он разрушен, мы должны будем предпринимать усилия для того, чтобы наладить нормальную жизнь и там. Мы приобрели Белуджистан и порт Карачи – достаточно ценные приобретения, это отличная база для русского ВМФ и прямой выход в Индийский океан – но не дорого ли нам встали эти приобретения? Мы имеем дело с разнузданным исламским террором, который наши отцы окончательно победили. Все последние два десятилетия мы вкладываем в Восток много больше, чем получаем оттуда, если считать не только по деньгам – но и по крови и поту Ваших подданных. Впервые численность мусульманских подданных Вашего Величества превысила численность подданных-христиан, и мы сами не знаем, к чему это приведет. Взбаламученная Польша, с которой тоже что-то надо решать, иначе не миновать нового взрыва. Мы потеряли один авианосец потопленным и два до сих пор стоят на капремонте, мы потеряли до миллиона человек в ядерной войне. И это при том, что мы вступили в игру уже на втором этапе войны против ослабленного соперника.
Британия? Чистый проигрыш, полностью разрушенные отношения с САСШ, единственным из союзников, который был союзником по духу, который говорил на одном языке и происходил из одного корня. Слава страны, поддерживающей терроризм, – клеймо, которое уже не смыть ничем. Гибель короля. Полностью разрушенные ядерные силы, потеря девяти из двенадцати авианосцев и утрата, возможно, окончательная, сколь-либо серьезного положения на море. Тяжелейшие потери среди военных, практически полное уничтожение кадрового состава армии и флота, потери и среди гражданского населения. Демилитаризация Индии и Канады, и если Канада вряд ли отпадет – то Индия уже сейчас почти неуправляема – и если с ней будут проблемы, то ими придется заниматься нам, русским, – или поддерживать в этом англичан, усиливая своего давнего и злейшего из врагов.
САСШ? Чистый проигрыш. Страна разрушена, Президент убит, инфраструктура потерпела тяжелейший урон, утоплено семь авианосцев из двенадцати, правда, два, насколько я слышал, – собираются поднимать. Страна де-факто раскололась на Север и Юг, Южные штаты заявили о своей государственности, пусть и не признанной никем. От доктрины Монро ничего не осталось, европейские державы хозяйничают в Новом Свете, как на своей кухне. Крушение марионеточного правительства в Бразилии, дестабилизация в Мексике, явная угроза создания враждебной САСШ Латиноамериканской коалиции или даже федерации. Мало кто проигрывал в этом мире страшнее, чем проиграли Североамериканские Соединенные Штаты.
Священная Римская Империя? На первый взгляд выигрыш – но в чем он? В том, что отсиделись в стороне? Сомнительный выигрыш – тот, кто пытается стать другом для всех, на самом деле не имеет друзей. У них уже начинаются проблемы в Африке, Бурская конфедерация, их давний и верный союзник, в которой немцы отстроили всю индустрию, – теперь смотрит на них косо и ищет контактов с нами. Они отговорили для Испании всю Латинскую Америку и теперь безуспешно пытаются что-то с ней сделать – как оказывается, шести авианосцев для этого явно недостаточно, они вынуждены строить еще, а собственные подданные Кайзера начинают задавать вопросы – а зачем все это. Испорчены отношения с нами, с Россией – а это перечеркивает почти любую выгоду.
Япония? Осталась при своих, но это тоже только на первый взгляд. Они ввязались в войну с САСШ и ничего в итоге не получили. Их виды на некоторые куски Западного побережья Нового Света и вообще на расширение влияния остались лишь видами. Зато теперь – они отлично знают, что с ними будет при первой же попытке претендовать хоть на какую-то часть Сибири, Дальнего Востока или Желтороссии. Мы это показали на примере Лондона – а ведь Токио еще более уязвим, до него дотянутся уже не стратегические, а тактические ракеты, от нас – у Японии нет стратегической глубины обороны вообще.
Николаю эта политологическая лекция надоела, и он нетерпеливо поднял руку, как в кадетке, на теории.
– Ты что, хочешь сказать, что выиграла Испания? Так, что ли?
– А почему бы и нет? Испания при последней раздаче получила каре тузов. Испания как великая держава – ранее владела всей Латинской Америкой. Там только и говорят – либо на испанском, либо на португальском. Теперь получается, что Священная Римская Империя выговорила за Испанией огромные территории, намного превышающие площадь ее самой. Мы считали и считаем, что эти территории в перспективе могут стать германскими – но какова вероятность этого, если там до сих пор говорят на испанском, а Североамериканские Соединенные Штаты не смогли американизировать эти территории? Кто же сказал, что Германия сможет их германизировать – тем более что она может столкнуться с проблемами, как в Европе, так и в Африке. В Европе, в славном городе Париже, поднимается градус национального самосознания, причем он приобретает статус религиозного противостояния – преимущественно католические французы против преимущественно протестантов-немцев. В Африке, и в тех частях, которые объявлены территорией Священной Римской Империи, и в вассалах, и в формально независимых частях, поднимается национальное и религиозное самосознание чернокожих, причем основа этого всего – переход от язычества в католическое христианство, воспринимаемое порой очень своеобразно. Мы воспринимаем агрессивный ислам как врага, но не стоит ли вспомнить про нашего стародавнего врага, с которым мы воюем по меньшей мере тысячелетие – Римскую Католическую Церковь?
Я сделал паузу, чтобы посмотреть в глаза моим слушателям. Путилов не верит – но он просто не верит, я уже проверил его вероисповедание, стопроцентный атеист. А вот Николай заинтересовался, и сильно…
– На досуге, точнее, оправляясь от ран в больнице, я предпринял кое-какие исследования. Биографического и политологического свойства. И выяснилось, что у всех, кто лгал, предавал, вредил, – есть нечто общее. Котовский – по вероисповеданию католик, постоянный посетитель прихода святой Екатерины Александрийской. Сэр Джеффри Ровен, бывший глава британской Секретной службы – католик, мы считали, что это его прикрытие – но, может быть, он и есть католик, а должность директора британской Секретной службы – прикрытие для его деятельности? Профессор Вахрамеев – удивительно, что никто этого не увидел, но и он – католик, еще учась в МГУ, он был прихожанином прихода Непорочного зачатия Святой Девы! Царь Борис Первый при всей его развращенности – католик, и католиками являются поляки, устроившие рокош. Никто так и не увидел того, что Олег Дмитриевич Пескарев, управляющий филиалом Атомстроя в Персии, который устроил для Шахиншаха Мохаммеда тайное производство ядерного оружия на русском объекте, – католик по матери, фамилия его матери – графиня Потоцкая, она полячка и католичка! Хуже того – Мануэль Альварадо, относительно которого есть серьезные основания предполагать, что он жив до сих пор, – он не просто католик, один из его предков был Примасом Мексики. Испания и Польша – оплоты католицизма в Европе, – и Испания просто так получила огромные территории, тянет деньги со своего суверена, а Польшу мы в который уже раз восстанавливаем за свой счет. И наконец, последнее: незадолго до катастрофы я был в Риме, и не успел я там пробыть и полного дня, как меня попытались убить. И эти люди были католическими монахами, как я считаю, но это не помешало им взять автоматы и пойти убивать.
Римская Католическая Церковь – за времена Средневековья накопила огромные богатства, никто так точно и не знает, чем она на самом деле владеет. Русь, православная Русь, для нее – злейший враг. Британия, Североамериканские Соединенные Штаты, Священная Римская Империя – враги и оплоты протестантизма и безбожия. И в этом раскладе единственным абсолютным победителем, на самом деле, является Римская Католическая Церковь, господа! Россия, проливая кровь, воюет с исламом, две самые ненавистные католицизму религии – православие и ислам схватились в цивилизационной схватке. Оплоты безбожия сокрушены. Шесть северных графств вот-вот отделятся от обессиленной Британии, и там тоже восторжествует католицизм. Испания, оплот католицизма, вот-вот станет шестой сверхдержавой. А если и не станет – вся Латинская Америка ходит в католические приходы. В Мексике – к власти угрожает прийти правнук бывшего Примаса Мексики. А если и не придет – откуда взялся проект превратить Мексику в монархию и посадить на трон одного из представителей Габсбургского дома, взамен убитого революционерами еще в девятнадцатом веке Максимилиана? Притом что Габсбургский дом в полном составе придерживается католического вероисповедания. Кто и зачем вбросил этот сомнительный политический проект?
Так против кого же мы воюем, господа? Может быть – против нас, против всего мира уже объявлен Крестовый поход и пора трубить в трубы?
Теперь поднял руку Путилов.
– Не наигранно? – с сомнением сказал он. – Римская Католическая Церковь. Им-то зачем все это, она же церковь.
– Давайте вспомним прошлое. Последних трех пап. Папа Иоанн Павел Первый – провозгласил, что церковь должна быть бедной и она должна помогать тем из своих прихожан, кто находится в нищете и невежестве. Прежде всего – это Латинская Америка и Африка. Возникли неприятные вопросы – и их было много. Что такое Банк Ватикана, чем он занимается и чем, в сущности, владеет – ведь Ватикан, Папская Республика, – это самостоятельное государство! Пусть без своей денежной единицы – но скажите мне, когда последний раз в Банке Ватикана была хоть какая-то проверка? Каким нормам и правилам подчиняется этот банк – Базель II?[9] И только? А как быть с программой Иоанна Павла Первого, так никогда и не опубликованной – это же чистый коммунизм! Итог – умер, пробыв всего семьдесят девять дней на папском престоле.
– Его убили североамериканцы… – не слишком уверенно сказал Путилов, – или германцы. Ни тем, ни другим проблемы с коммунистическим папой не были нужны.
– Это мы так думаем. А что – если его убили по каким-то другим мотивам? Идем дальше. Второй папа – бывший краковский архиепископ, это уже прямой вызов нам – и как раз аккурат перед началом польского мятежа. Но если так – кто и зачем его пытался убить? Ведь его реально пытались убить, не инсценировали покушение – папа выжил только чудом и, возможно, – заступничеством Господа. В этом убийстве обвинили нас – но думаю, мы все трое знаем, что мы этого не делали, верно ведь?
– Верно, – сказал Путилов, – только это никому не доказать.
– А и не надо доказывать. Правый – не доказывает, он просто знает о том, что он прав. Но вот знать правду – необходимо, а мы так и не позаботились ее знать, нам было важно отбиться от обвинений. Третий папа, интронизированный не так давно. Умер менее чем через год – бывший германский епископ – как он оказался на папском троне? Нынешний – бывший римский кардинал, стоило ему войти в Коллегию, и папа преставился, а его избрали, притом что его стаж в Конклаве был минимальным, он был самым младшим из кардиналов Конклава. Мы вообще что-то знаем о том, что происходит в Ватикане на самом деле?
– Дела церковные, – сказал Николай, который, вообще-то, был помазанником Божьим, – только их нам и не хватало.
– Не слишком ли много совпадений?
– Совпадений достаточно, – согласился Путилов, – но я все равно не верю. Просто поляки нам вредят в очередной раз, вот и все. Поляк – он же католик.
– А Вахрамеев? Он поляк? А сэр Джеффри Ровен? Он поляк? А Альварадо? Он и близко – не поляк. Всех этих людей объединяет не национальность – а религия! И эта же самая религия – при последней сдаче получила каре тузов. Не настораживает?
– Сэр Джеффри Ровен, удалившись от дел, почему-то стал католическим священником.
– Проверить всех по религиозным убеждениям? – задумчиво сказал Путилов. – Господи, у нас и в анкетах-то этого нет.
– Это решение, но не лучшее и не первостепенное, – сказал я, – это охота на ведьм, причем вслепую. Нам только своими руками пятую колонну в стране создать не хватало. Защищаться надо – нападая.
– Южная Америка? – сразу просек Николай, он имел вкус к геополитической игре и играл так жестко, как, наверное, не играл никто со времен Петра Первого.
– Она самая. Вся она – превратилась в зону враждебного противостояния. Там играют все, кому не лень. Но выигрывает пока – Мануэль Альварадо.
– Мы держались в стороне от этих мерзостей, – сказал Николай, – почему мы должны менять политику?
– Потому что, если мы этого не сделаем, – выиграет враг. Я никак не могу понять место Священной Римской Империи в этой истории – кто, кем и как манипулирует. Но манипулирует – какого черта германцы держат там пять авианосцев, какого черта они столько сил вкладывают в явно враждебный континент.
– Они воюют против Альварадо, – напомнил Путилов.
– Как-то плохо воюют. Совсем не так, как могут воевать немцы. Я не предлагаю не вмешиваться. Я предлагаю сломать игру. А сломом игры будет – смерть Альварадо. Ставки сделаны на него, если его не будет – придется переигрывать, и переигрывать импровизируя. Тогда-то мы и поймем – кто на чьей стороне играет. И воспользуемся допущенными противником ошибками.
– А если мы получим ответный удар? – спросил Путилов. – Только католического терроризма нам не хватало вдобавок к исламскому.
Вопрос повис в воздухе.
– Я полагал, – сказал после недолгого молчания Николай, – что происходящее в Южной Америке никоим образом не затрагивает интересов Государства Российского и моих интересов. И что в интересах России, в интересах сохранения жизни русских людей, достатка и спокойствия в обществе – держаться как можно дальше от схватки. Теперь я вижу, что ошибался, и следует больше внимания уделить Латинской Америке. Господин Путилов?
– Я дам соответствующие указания, – мгновенно сказал Путилов.
– Вот и отлично. А теперь, господа разведчики, позвольте вас несколько… отвлечь от мрачных конспирологических теорий.
Николай достал устройство Нева… такие в последнее время носили очень многие, что-то вроде сотового телефона, но на абсолютно ином принципе. Сотовый телефон постоянно на связи, но его можно отследить через вышки сотовой связи. Это устройство работает через wi-fi, зону коллективного Интернета, которая в городах охватывает уже все улицы и общественные здания. Это менее удобно, чем сотовый телефон, потому что, если абонент на природе, вне зоны покрытия – до него не дозвониться, но зато через устройство Нева абонента выследить невозможно, оно пассивно и никаких сигналов не подает. Кроме того – с этого устройства можно выйти в Интернет, посмотреть сводку событий, курсы акций на бирже, набрать какое-то сообщение с помощью виртуальной клавиатуры, сделать фотографию и короткий видеоролик и многое другое.
– Итак… господа разведчики и шпионы, двадцать восьмое марта этого года, двойной теракт в Багдаде, восемьдесят убитых, больше двухсот раненых. Четырнадцатое апреля – еще один теракт, на сей раз в Константинополе, больше шестидесяти погибших. Первое мая – поджог портового терминала в Карачи. Полностью дестабилизировалась обстановка в Афганистане, мы вынуждены вести там бои и имеем только за этот год двести шестьдесят семь погибших – это только военные, я не считаю гражданских и местных жителей, которые тоже мои подданные, вашу мать! – Николай говорил негромко и спокойно, но это яснее всего показывало, как он взбешен. – Мы обещали принести мир на Восток, но его там нет! Я обещал принести мир Империи – но его нет и в помине! Теракт за терактом, взрыв за взрывом! Все это – дело рук генерала Абубакара Тимура, который стал из тирана, который тиранил и терроризировал целую страну, героем сопротивления! Все это – дело рук британцев, которые на своей территории создали террористические лагеря, весь север Индии буквально кишит террористами! Я могу получить базы для нашего ВМФ на западном побережье Африки и вывести свой флот в открытый океан. Я могу послать людей на Луну и приказать готовить там постоянный лагерь и проекты добычи гелия-3. Но я ничего не могу сделать с террористами, которые убивают мой народ!
Это было не просто упреком. Это было обвинение нам, дворянам, в бездействии и пренебрежении интересами Государства и Престола. Путилов – дворянин в первом поколении, я – потомственный дворянин, но это обвинение в равной степени тяжело для нас обоих.
Для Путилова – обычным было бы сказать «работа ведется», в принципе, так говорит любой чиновник, который делает какую-то работу, тратит казенные деньги, а результата пока что не видно. По моим расчетам, Путилов был в фаворе, но он не осмелился это сказать. И правильно – потому что такие слова – признание в собственном бессилии.
– Итак, господа, полагаю, я вывел вас из конспирологического угара? В таком случае я готов выслушать ваши предложения по ситуации, реально угрожающей России.
Путилов не осмелился посмотреть на меня – потому что в таком случае он бы себя унизил и еще раз расписался в собственном бессилии и в том, что я как профессионал – выше его. Но он молчал, и я знал, что он ждет моего слова.
– Ситуация с исламским терроризмом, – сказал я, – и нашей борьбой с ним напоминает мне охоту машины на комара. Конечно, если машину разогнать сильно, и если комар окажется в это время над дорогой, на нужной высоте, его просто размажет по радиаторной решетке или лобовому стеклу. Но чаще всего – комару удается увернуться. А вот мы – тратим изрядное количество бензина, вынуждены часто ремонтировать машину и рискуем кого-то сбить при резком маневре и превышении скорости. Ласточка, подвижная, умная и быстрая – расправится с комаром в два счета, потому что это ее пища. При этом все, что ей потребуется, – это пара взмахов крыла.
Николай снова забарабанил пальцами по столу, давая понять, что раздражен и ждет конкретики.
– В девяносто втором году нашей группе удалось расправиться с опаснейшим террористом того времени по имени Осама Бен Ладен, причем мы вышли на его след и уничтожили меньше, чем за месяц… да что там за месяц – за пару недель. Это была наша пища, точно так же, как пища ласточки – комары. Мы делали то, что считали нужным, никого не ставили в известность о своих планах и имели поддержку. Полагаю, что в этом случае следует поступить так же. Небольшая группа профессионалов, не привязанная ни к каким бюрократическим структурам, не отчитывающаяся ни перед кем, при необходимости преступающая закон – потому что генерал Тимур и его люли преступают его вольно и при любой возможности. Плюс поддержка – опытная группа спецназначения, мобильная, расположенная на передовой базе или на авианосце. Собственный транспорт, чтобы ни у кого не простить, и средства разведки. На этом – полагаю, все.
– Да, полагаю, все, – сказал Николай Третий, – и полагаю, что вы, сударь, сумеете сформировать такую группу.
– Да, безусловно.
– Тогда – я жду письменного вхождения на мое имя. Что нужно, в каком объеме, когда. Мне надоело слышать про терроризм, это то, что мешает нам двигаться дальше. Я все сказал, господа…
Мы с Путиловым встали. Николай пошел к двери, махнул рукой, приказывая Путилову следовать за ним. У самой двери остановился.
– Две вещи. Первая – вы, князь, можете оставаться в этом доме столько, сколько сочтете нужным. Вторая – вы, господин Путилов, выделите группу толковых людей, чтобы проверить подозрения князя Воронцова. Лучше всего – пусть этим займется контрразведка МВД, а вы проверьте людей, которые будут этим заниматься. Обвинения, выдвинутые князем Воронцовым, чрезвычайно серьезны, это обвинения в заговоре и государственной измене. Мы не можем пренебрегать такими сигналами и обязаны сделать все для безопасности России…
Несмотря на то что Николай позволил мне оставаться в Ливадии – я решил выехать отсюда на следующий же день. Пару дней я решил провести в Воронцовском дворце в Одессе, а дальше – вероятно, надо будет посетить Санкт-Петербург и направляться на Ближний Восток. Или – в Афганистан, возможно даже, в Белуджистан, в Карачи.
До Одессы я доехал быстро и не без лихости – экипаж баварских моторных заводов, пусть и несколько устаревший, это позволял. Сворачивая во двор своего дворца, я заметил стоящие у парадного машины. Это еще кого принесло…
Машин было три. Все три – бронированные «Интеры», часто встречающиеся на Востоке у нефтяников и газовиков. Такими же машинами пользуются спецслужбы – им не приходится отчитываться за расход топлива.
Подошел к первому же «бодигарду», прикрепленному, стоящему на ступенях. Интересно – кто их вообще пустил сюда.
– Чем обязан?
– Ваше высокопревосходительство?
– Собственной персоной. Чем обязан?
– Вас ждут, ваше высокопревосходительство. В доме, в гостиной. Дама.
Ксения… Вот только ее тут и не хватало…
– Их Высочество?
– Не могу, ваше высокопревосходительство, извините.
Хотя… странная для Ксении манера визита, она предпочитает принимать гостей, а не наносить визиты. И странный кортеж… она почему-то с небрежением относится к армии, к безопасности, вообще ко всему к этому. В ее понимании это что-то вроде игры… детский сад, только автоматы настоящие. Она считает, что любого противника можно перехитрить, переинтриговать, подавить морально и разорить.
Машинально пригладив волосы, вошел в гостиную – это скорее не гостиная, это холл, как в петербургских домах, по этикету в отсутствие хозяина дома гостю или гостье вполне позволяется переждать здесь. Уже не такая молодая, но все еще потрясающе красивая женщина в строгом сером костюме от Дреколла, поставщика двора Габсбургов, с бриллиантовым шифром фрейлины Двора отвернулась от окна, у которого она стояла…
Юлия…
Я ненавидел… не ее, себя – потому что, когда я ее видел, я терял над собой контроль. Это и в самом деле так… не для красного слова сказано. Говоришь… и вдруг понимаешь, что не думаешь, что говоришь. Делаешь… и вдруг понимаешь, что не думаешь, что делаешь. С Ксенией, матерью моего сына, была подростковая интрижка, переросшая во что-то большее и закончившаяся ребенком… да и неумеренное желание Ксении контролировать и интриговать… она до сих пор помнила и навещала меня… даже в госпитале навещала только для того, чтобы проверить – не порвался ли еще поводок. А вот с Юлией было другое… то, что я описал.
– У тебя интересная машина… – сказала она, – редкая. Откуда она?
Машина у меня и впрямь была интересной и редкой. Вряд ли в Крыму была еще одна такая, а может – и в Империи. Коллекционный экземпляр, спецзаказ. «Олдсмобайл 98 Ридженси Брогэм», модель восемьдесят второго года, черный металлик с хромом, в максимальной комплектации, с обтянутым кожей верхом, с декоративными спицами на колесах и покрышками с белой боковиной, с заказным кожаным салоном вместо тканевого, с дополнительными хромированными деталями. Это от отца… отец был американофилом, имел друзей среди американцев и заказал эту машину. Но поездить на ней не успел: когда она прибыла в Крым – отца и мать взорвали в Багдаде. Террористы. А может – и не террористы. Я не верю официальной версии, и кто это сделал – обязательно дознаюсь. А потом – расквитаюсь…
– Это от отца. Он не успел на ней поездить. Его убили…
Пришел в себя я, когда мы были уже в малой гостиной и перед нами – стоял серебряный поднос с чайным набором. Что было до этого, какие глупости я сказал и какие сделал – не помню, хоть пристрелите…
– Майкл был у тебя? – спросила она, глядя мне в глаза. У нее была такая манера – смотреть прямо в глаза… Ксения, наоборот, избегала такого. Господи… только вот сейчас этого сравнения не хватало. Еще ляпну лишнее…
– Был. Он уехал?
– Да.
– Напрасно.
– Он уже взрослый…
Я помолчал, подбирая слова.
– Мне… не хотелось бы, чтобы он занимался тем, чем занимается.
Юлия улыбнулась.
– Отец – вице-адмирал флота, разведчик. Мать… кем он может быть, как ты думаешь?
– Именно поэтому.
Да уж…
– Как он относится ко мне?
– Сам спросить не мог?
– Спросил.
Юлия помолчала, собираясь с мыслями.
– Я ему объяснила… как смогла. Но ты должен понять – он американец. Стопроцентный, настоящий американец. Мы с тобой – что бы с нами ни произошло, были и останемся русскими. Он же американец… пусть он знает русский язык, какое-то время прожил здесь – он американец, и ему… сложно все это понять.
– Ты рассказала ему про Бейрут?
– Рассказала…
Вопрос в том, как это понять. То, что произошло в Бейруте, – это не служение Родине, это кошмар. Это какой-то злой вихрь, изломавший, искалечивший наши судьбы, разрушивший наши ориентиры и моральные ценности, сделавший нас… Мы все – после Бейрута не станем прежними, потому что что-то сломалось. Сломалось там, в Бейруте, и этого уже не исправить. Мы дорого заплатили за Бейрут.
И продолжаем платить.
– И как он это воспринял?
– А сам как считаешь?
Черт…
– Я попытался дать ему понять… Не знаю, что из этого вышло. Не знаю, что вообще из всего из этого выйдет.
Не знаю, сколько я сидел в каком-то оцепенении – пока рука Юлии, коснувшаяся моей руки, не вывела меня из морока.
– Может, займемся делом…
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду дело…
Юлия сдвинула в сторону поднос, положила на стол небольшой, изящный, ручной работы портфель – и только сейчас я заметил, что он у нее есть.
– Я приехала по делу. Из Санкт-Петербурга.
– Какому делу?
– У него есть имя. Генерал Абубакар Тимур.
Святые отцы…
– Какое отношение ты имеешь ко всему к этому?
– Такое. Его Величество, Николай Третий, призвал меня ко двору. И объяснил, что моя работа не закончена. Он… умеет говорить убедительно. Так что теперь я – не только фрейлина Ее Величества. Но и начальник отдела специальной документации министерства иностранных дел в ранге товарища министра. И тайный советник при Дворе.
Я достал устройство Нева – купил по дороге, уже подключенное, начал набирать номер.
– Не надо…
Вот уж – нет. Я тоже – человек.
– Слушаю, – раздался знакомый голос. Wi-fi теперь был везде.
– Подонок ты, – только и смог сказать я.
Николай расхохотался и повесил трубку.
Наверное, это и в самом деле смешно. Со стороны.
А вообще – Николай изменил кадровую политику отца очень сильно. Отец укреплял институты и держался проверенных кадров. Николай тасовал людей, как карточную колоду, а на институты и стабильность ему было наплевать. Его принцип, как я уже понял, – не человек для должности, а должность для человека, он подбирал не людей на должность – а просто людей, а потом давал им полномочия, при необходимости безжалостно кроя и перестраивая бюрократические структуры. От этого – как я уже успел понять – в чиновном Петербурге зрело недовольство – привыкшим сидеть в тихом болоте чиновникам было неуютно. Все помнили отдел специальной документации по Герштейну, Евсею Ароновичу, хитрому и осторожному еврею, который любил прикидываться этаким еврейским добрым дядюшкой – но тем, кто на это купился, было не позавидовать. Он досидел на своем месте не до пенсии, а до инсульта, после чего его сменил на его посту его товарищ[10], Моисей Тамаркин, тоже еврей еще тот. Ему еще сидеть и сидеть было – но, оказывается, Его Величество имел на этот счет совершенно другие виды. Теперь – ОСД возглавляет очаровательная фрейлина двора, и все воспринимают это как дикость или очередной фаворитизм, перешедший границы. А на самом деле у Юлии едва ли не лучший опыт, чем у меня… почти двадцать лет работы на холоде[11], в самой сердцевине североамериканской политической машины. Конгресс САСШ, Госдепартамент, министр обороны – сердечный друг и самое логово неоконов. Внешность не слишком умной барышни, очаровательный английский акцент… и двадцатилетний опыт выживания в волчьей стае. Ох, не завидую тем, кто пойдет против нее.
– Зачем все это?
– Я должна передать тебе исходные данные. Ты же должен с чем-то работать.
– Я не об этом. Только не говори про патриотизм.
Юлия пожала плечами.
– А что ты предлагаешь? Роль глупой потаскушки при дворе? Бессмысленное и бесполезное времяпрепровождение по клубам и великосветским салонам?
– У тебя есть дела.
– Это и есть мое дело.
Интересно… с чего это я решил, дурак набитый… что я тебя хоть на секунду знаю.
– Хорошо. Господин куратор. Приступим.
– Я не куратор. Я просто должна передать тебе данные… по просьбе Его Величества, высказанной приватно. И в дальнейшем помогать тебе. У тебя не будет куратора, насколько мне известно.
Конечно, будет… Путилов, кто же еще.
– Я выскажу Его Величеству просьбу… приватно… чтобы моим куратором была ты.
– Давай, приступим. Иначе я забуду, зачем пришла…
Следующие два часа мы посвятили изучению глобальной террористической сети, которой бывший министр безопасности Персии накрыл весь Восток.
Вероятно, опорными точками для создания сети послужили разведпункты САВАК – бывшей шахской разведки. Они были по всему Востоку, опорные пункты, если с запада на Восток – Танжер, Бейрут, Могадишо, Аден, Ар-Риад[12], Александровск-на-Востоке, Багдад, Тегеран, Кабул, Пешавар, Кветта, Карачи, скорее всего – Дели и Бомбей. Это только главные пункты – шахиншах не жалел денег ни на разведку, ни на уничтожение своих противников за границей. Так – сеть намного обширнее, и глупо думать, что ее можно накрыть разом. Скорее всего – информация разделена между множеством людей, и единственный способ узнать что-то на самом деле ценное – это захватить генерала Тимура. Хотя я не был уверен, что и он сам все знает… на его месте я бы делегировал полномочия и требовал результатов – но без раскрытия сети даже мне. В этом случае – сеть становится непобедимой, потому что ее всю – не знает никто.
Ее называли – цепь. По-арабски Ас-Сильсиля. Она отметилась практически во всех террористических действиях в регионе последнего времени, единственным крупным городом, где не было ничего подобного, – был Тегеран. Тут… самолюбие несколько взыграло, сам себя не похвалишь, никто ведь не похвалит… именно я начинал там ставить систему безопасности с приоритетом на электронное слежение и на превентивную ликвидацию главарей и организаторов террористических банд. Ублюдки любят посылать приказы на дисках, на флешках… они надевают маски, садятся на ковер, ставят за спиной автомат, вешают флаг с шахадой и читают смертные приговоры исламской шуры… но ублюдки даже не подозревают, сколько информации можно выдоить с одной вот такой флешки, с одной записи теракта, обстрела колонны… мы их все скупали, проверяли сотовые телефоны задержанных. Тот, кто засветился на таких вот записях, уже мертв, только он не знает об этом. Голос… который можно сравнить с базой данных, случайно попавший в кадр человек, здание, фоновый шум, отражение от окна того, что видно на улице, – этого достаточно, чтобы пойти по следу. А приговор всегда один: террористам – смерть.
Но Ас-Сильсиля – это что-то особенное. Каждая ячейка распределяет деньги и дает задания – но сама очень редко в чем-то участвует, не ставит себя под удар. Некоторые ячейки легализованы под видом исламских фондов и фондов помощи беженцам, они официально собирают деньги на гуманитарную помощь, на помощь беженцам, им передают часть собранного закята[13].
– Вы пытались требовать объявить эти организации вне закона?
– Нет. А зачем?
– Умница…
Совершенно правильное решение. Вне закона их все равно не объявят, в других странах нет такого антитеррористического законодательства, как у нас, это мы уже несколько поколений живем в состоянии вялотекущей террористической войны, сначала с коммунистами, потом с исламистами. А вот те же самые фонды и организации – поймут, что они раскрыты… новые создать несложно. Если же мы ничего в отношении их не предпринимаем… официально – можно играть дальше. Сел играть в шахматы – играй в шахматы, а не размахивай руками. Тем более если до носа партнера – все равно не дотянешься.
Юлия при слове «умница» недовольно посмотрела на меня. Она всегда была такой… самостоятельной, ценила свободу… еще до того, как уехать из России, она уже была американкой, по крайней мере, наполовину.
Но организация крайне серьезная. Мне пришло в голову, что ее, скорее всего, готовил не сам Тимур, ее готовили задолго до этого, с ведома и при полной поддержке шахиншаха. Как инструмент дестабилизации всего Востока и последующего создания Империи. Империи пророка Махди.
– Мне это кое-что напоминает.
– Что именно?
– Аль-Каида.
Юлия кивнула, она серьезно смотрела на меня.
– Я это тоже заметила. Очень много схожего с Аль-Каидой Бен Ладена. Возможно – все это – дело рук одних и тех же людей, конструкторов систем. Мне кажется, что кто-то извлек уроки из разгрома Аль-Каиды и постарался учесть их все.
Кто… а Тимур и есть. До назначения на пост директора САВАК и министра безопасности он ведь чем-то занимался, верно? Этим и занимался. А на пост директора САВАК его перевели не просто так – Махди вот-вот должен был появиться, и шахиншах расставлял актеров по местам. Каждый должен был сыграть свою роль в чудовищной мистерии, которая, даже сорванная, – стоила жизни миллионам.
А может быть – генерал спецслужб Абубакар Тимур, учившийся у нас, в России, и был одним из настоящих создателей Аль-Каиды?
Эх, Каха Несторович, Каха Несторович… Как же тогда прозевали шахиншаха и все его осиное гнездо. Как же могли тогда купиться на его льстивые заверения в верности и обещание порядка, который наводился кровью и немыслимыми беззакониями. Минутная слабость, нежелание связываться и ворошить осиное гнездо его сына, Александра Пятого, – какой кровью потом обернулись! Конца-краю этому не видно! Правильно сказано в Библии – что может быть общего у добра со злом? Минутное согласие со злом, нежелание бороться со злом – обернулось Бейрутом девяносто второго и Тегераном две тысячи второго. Только сейчас я начинаю понимать, что в событиях в Бейруте – виноваты были не только англичане с американцами. Но и мы тоже. Потому что дали укорениться злу.
– Это и был Тимур. И сэр Джеффри Ровен. Люди могут умирать… но дело их продолжает жить. Финансирование.
– Что?
– Что у них с финансированием? Британии сейчас явно не до того, они в долгах как в шелках, у них разрушена вся страна, погиб флот. Кто их финансирует? Как? Это не просто – нужны расходы, которые может себе позволить либо казна, либо очень богатый человек. Кому это надо? Узнаем – накроем всю цепь.
– Мы подозреваем… Есть несколько точек. Константен и Танжер. И Золотой берег, эль-Аюн.
– Офшоры…
– Точно. Все упирается в офшоры. Но деньги очень большие, мы пытаемся их отслеживать.
– Поможешь мне в этом.
– Слушаюсь, мой господин…
Теперь уже я посмотрел на Юлию, прямо в глаза.
– Тебе это не идет.
– Я знаю…
– Останешься сегодня? – сам не знаю, зачем ляпнул я.
Юлия долго смотрела на меня, потом приложила палец к своим губам. Затем к моим.
– Не опошляйте то, что есть, сударь. Я ведь могу и согласиться…
И ушла…
Николаю я звонить не стал. Вместо этого я напился. Отличный способ начинать новое дело – с пьянки. Напился я так, что на следующий день с трудом вспомнил, кто я есть. Но все остальное – я помнил.
Не забыть…