Следующим утром Кейт с Тристаном закопались в материалы по делу Джоанны Дункан. В планах было их отсканировать – времени, конечно, на это ушло бы уйма, но иметь доступ к файлам в электронном виде всегда полезно. Кроме того, дополнительная копия никогда не повредит. Разрешение использовать полицейские материалы у них было, но бюрократия штука такая – никогда не знаешь, что случится в следующий момент. Как дали доступ, так его и заберут.
В первой же коробке Тристан нашел аудиокассету с записью свидетельских показаний Фреда Дункана – мужа Джоанны.
– Датировано двенадцатым сентябрем 2012 года. – Он прищурился, разбирая почерк на кассете. – Спустя пять дней после исчезновения Джоанны.
– А других свидетельских показаний примерно того же времени нет? – спросила Кейт. Тристан покопался в коробке.
– Есть интервью с семьей Джоанны, с ее коллегами и друзьями – но все под запись. Аудиокассет больше нет, – сказал он.
– Значит, в начале расследования на официальный допрос привели только мужа Джоанны. Ближайшие родственники часто оказываются главными подозреваемыми.
– А сколько может длиться запись на такой кассете? – спросил Тристан, вертя в руках пластиковую коробочку. – Я с ними не особо знаком.
– Черт возьми. Я себя сейчас такой старой почувствовала, – ухмыльнулась в ответ Кейт. Она забрала у него кассету и проверила метки. – На каждой стороне по тридцать минут. Тут указано, что кассета всего одна, так что допрос был недолгим.
Кейт достала из шкафчика старый кассетный магнитофон, который достался им в наследство от Миры, и вставила в него кассету. Затем она запустила на телефоне диктофон, включила запись и положила телефон рядом с динамиком.
Голоса на пленке было два: один принадлежал старшему инспектору полиции по имени Фетерстоун – он был постарше и более грубым, другой же голос принадлежал Фреду Дункану. Говорил Фред с сильным корнуэльским акцентом.
– Вы упоминали, что седьмого сентября весь день красили дом в Аптон-Пайн, где проживаете вместе с Джоанной. А ваш сосед Артур Мэлоун сообщил, что примерно в два часа дня к вам зашла молодая женщина. И он не заметил, чтобы она выходила из дома, – произнес старший инспектор Фетерстоун. – Кто это был?
– Соседка. Фамке, – ответил Фред.
– Фамке… Звучит по-иностранному. А фамилия у нее какая?
– Ван Нурт… – Какое-то время Фред диктовал ее имя по буквам. – Это голландское имя. Она студентка по обмену, работает няней в семье неподалеку.
– Значит, у ваших соседей гостят студенты по обмену? – В голосе Фетерстоуна звучала насмешка.
– Да. Это дом местного доктора и его жены. Семья Полсонов. Доктора зовут Тревор Полсон. Как зовут его жену, не знаю. У них большой дом на краю деревни. Фамке присматривает за их детьми, – сказал Фред.
– Их имена мне тоже нужны.
– Чьи? Детей?
– Нет. Имя доктора по буквам, – раздраженно проговорил Фетерстоун. Фред послушно продиктовал и его имя.
– Почему вас навещала эта студентка по обмену? – спросил Фетерстоун, когда с этим было покончено. Возникла долгая пауза.
– А вы как думаете? – наконец произнес Фред.
– Мне необходимо, чтобы вы произнесли это вслух сами. Ваши показания записываются на пленку.
Фред тяжело вздохнул.
– Мы занимались сексом, – сказал он. – Она пришла, чтобы заняться со мной сексом. Осталась на пару часов, затем вышла через заднюю дверь и прошла через сад.
– У вас там, кажется, тропинка, которая идет через сад?
– Да. Она ушла этим путем. Пожалуйста, будьте с ней помягче. Она совсем еще юная… Ну, то есть не настолько юная, – поспешно добавил он.
– Как вы познакомились? – спросил Фетерстоун.
– Как-то раз встретились в магазине… Она мне глазки строила, – объяснил Фред. – С тех пор, как мы переехали в деревню, я так и не нашел работу. Чувствовал себя крайне дерьмово.
– И почему вы себя так чувствовали?
– Мы с Джо взяли дом в ипотеку. Помогать с оплатой я не мог.
– Джоанна хорошо зарабатывает? Она же работала в «Вест-Кантри Ньюс», в Эксетере?
– Да.
– Должно быть, это создавало определенное напряжение в ваших отношениях, – подначил его Фетерстоун.
– На что вы намекаете?
– У вас был мотив. Ваша жена умирает, вам выплачивают страховку, вы закрываете ипотеку.
– Она мертва? Вы нашли ее тело? – Голос Фреда сорвался. На добрых полминуты воцарилась тишина – Кейт даже проверила, крутится ли еще пленка.
– Сколько раз вы занимались с Фамке сексом? – спросил Фетерстоун.
– Три или четыре раза за последние пару месяцев. Иметь интрижку на стороне – это не преступление.
– Конечно, нет, мистер Дункан. А Джоанна знает, что вы развлекаетесь с местной студенткой по обмену? В ее собственной кровати? Пока она выбивается из сил на работе, чтобы оплатить ипотеку?
Еще одна длинная пауза.
– Нет, – тихо сказал Фред. – Это просто глупость какая-то. Я был таким идиотом. Я просто хочу, чтобы она вернулась домой. Я все ей расскажу, пусть она только вернется домой.
– Вы знаете кого-то, кто мог бы хотеть причинить Джоанне вред? – спросил Фетерстоун.
– Нет.
– Может, и у нее была интрижка на стороне? Вы же ей изменяли.
– Что? Нет. Нет. Она одержима работой. Все свое время Джо проводит или со мной, или со своей мамой, или на работе. Как-то она рассказывала о женщине из редакции, у которой был роман с коллегой, и как все потом об этом сплетничали.
– Про кого она говорила?
– Рита Хокинг. Тоже работает журналисткой в «Вест-Кантри Ньюс».
– Ваша жена могла просто сбежать.
– И что вы хотите, чтобы я вам ответил? Это даже не вопрос. Вы здесь чертов полицейский. У вас должны быть какие-то зацепки! Джо бы не сбежала. Она бы никогда не бросила маму. Они близки. Иногда даже слишком уж близки.
Снова долгое молчание. Затем старший инспектор Фетерстоун принялся зачитывать показания Фреда, и Кейт остановила запись.
– Почему Бев не сказала нам, что у Фреда была интрижка?
– Может, просто вбила себе в голову, что они были счастливы вместе, – предположил Тристан. – Она не рассказывала, что Фреда допрашивали. Полиция полагала, что у него есть мотив.
– Его соседи и Фамке подтвердили алиби. Тут об этом что-то есть?
Тристан пролистал бумаги и нашел нужную запись.
– Ага… Фамке дала полиции письменные показания. Она пришла к Фреду после двух часов дня, осталась на два часа и ушла сразу после четырех, – сказал он, пролистав показания. – Потом ушла через заднюю дверь. Прошла дворами и отправилась к себе домой.
– А как далеко Аптон-Пайн от Эксетера? – спросила Кейт.
– Недалеко, километров шесть, – ответил Тристан, продолжая копаться в документах.
– Алиби у Фреда есть только до четырех часов дня. Но Бев сказала, что Джоанна ушла с работы в пять тридцать.
– Сосед Фреда, Артур Мэлоун, сказал полиции следующее: он видел, как седьмого сентября, в субботу, Фред работал по дому весь день. Машина Фреда оставалась на месте до позднего вечера, и уехал он только в полвосьмого.
– Как раз тогда Фред забеспокоился, что Джоанна не вернулась с работы, и поехал к Бев в Эксетер, – закончила Кейт. Тристан тем временем просматривал очередную стопку документов. Вдруг он присвистнул и поднял вверх руку с зажатыми в ней распечатками фотографий – четыре снимка, сделанных с камеры видеонаблюдения.
– Что это? – спросила Кейт.
– Полиция взяла показания у Ноя Хантли, того самого депутата, которого разоблачила Джоанна, – объяснил Тристан. – А тут фотографии, как они встречаются на заправочной станции.
Кейт забрала у него снимки.
– Посмотри, тут указано время. Это запись с камеры за двадцать третье августа 2002 года, – заметила она.
– За две недели до исчезновения Джоанны.
– А находится эта камера у заправочной станции на въезде в Аптон-Пайн. Зачем бы это Джоанне встречаться с Ноем Хантли за две недели до своего исчезновения? Да еще и так близко к дому?
– Полиции Хантли сказал, что Джоанна попросила о встрече, потому что ее приняли на работу в «Дейли Мейл», а он как раз являлся одним из членов правления компании. Джоанна хотела удостовериться, что они с Хантли не держат друг на друга зла, – сказал Тристан. – И у него есть алиби: во время исчезновения Джоанны он был в своем доме во Франции.
Тристан отдал Кейт подписанные Ноем Хантли свидетельские показания.
– Надо бы поговорить с Фредом и узнать его версию событий. Бев о многом умолчала. Может, она скрыла от нас и что-то поважнее.