– Здесь и вправду удивительно красиво, – ответил Махнев и вновь посмотрел на высокое звездное небо. – Ранее мне отчего-то всегда казалось, что кроме пирамид, пальм, песка и верблюдов в Египте ничего нет.
– Ты убедился, что есть. Однако такой красоты в местах, где живут простолюдины, ты не встретишь. Там чаще всего и растут одни лишь пальмы. А берега каналов оккупировали стаи жирных пеликанов, которые воруют рыбу даже у водоемов с крокодилами. Ну, собственно, простой люд живет без особых радостей в любой части этой планеты. У твоих крестьян тоже розы в огородах не росли, и лебеди в прудах не плавали. Хотя, в российских широтах полно других красот.
Незаметно, шаг за шагом, наши собеседники вышли на широкую аллею, ведущую к большому дому. Для Египта это был действительно богатый и знатный дом. Огромное пространство по всему периметру строений окружала внушительная каменная стена, с парадной стороны которой, прямо из стены, выступали мощные изваяния, на монументальных ногах, изображающие богов и богинь: Исиду, Сета, Себека, Анубиса и Ра. Сам вход в ворота охраняли два сфинкса, выточенных из черного мрамора.
– Пойдем, там все гости уже в сборе. Представление уже началось. Мы тихо проникнем в главный зал и займем наши места.
По обеим сторонам от широкой входной арки, словно истуканы, возвышались чёрные африканцы в коротких кожаных схенти. В руках каждого стражника сталью острых клинков поблескивали изогнутые хопеши[10]. Бугры плотных мышц проступали сквозь шелк блестящей и влажной, шоколадной кожи этих сильных воинов. Их головы были свободны от париков, но выбриты до блеска. Мистическим фосфорным светом сияли выпуклые белки их подведенных сурьмой глаз.
– Здравствуйте, господа! – дурашливо крикнул им Виктор. – Смотрите, не лопните от важности.
Владимир чуть напрягся от столь фривольного обращения патрона к чёрным гигантам. К счастью, стражники даже ухом не повели на столь экстравагантную выходку демона. Видимо, им было приказано, не проявлять к гостям лишних эмоций.
– Ты не удивляйся, Махнев. Эта стража – самая неподвижная в мире. Они повинуются лишь своей хозяйке. Для всех остальных они глухи и немы, ровно так, как те мраморные идолы со слоновьими ногами.
Сразу после широких ворот, украшенных резными колонными из камня, напоминающими связки тростника, простирался огромный двор, переходящий справа в сад, а слева – в прямоугольный бассейн с чистой водой.
В саду красовались кусты разноцветных роз и квадратные клумбы с синими ирисами. Тут же росли раскидистые пальмы, вечнозелёные пирамиды кипарисов и несколько фруктовых деревьев. На самом высоком дереве Махнев увидел трех спящих павлинов с длинными, сложенными веерами хвостами.
Весь двор был хорошо освещен мощными факелами, закрепленными на отдельно стоящих, каменных столбах. Они горели так ярко, что от них шел поток трепещущего в ночном воздухе жара. Капли нубийского пота струились по телам стражников, замерших возле факелов.
Теперь надо сказать несколько слов и о самом доме. Это была довольно внушительная двухэтажная постройка с плоской прямоугольной крышей. Она состояла из крупных камней терракотового цвета. Постройка была такой огромной, что края стен уходили в неведомую перспективу фруктового сада. У входа висел масляный светильник, напоминающий лампаду. А возле самой двери тоже стояли двое чернокожих стражников с металлическими топориками в руках.
Из широкого дверного проема, украшенного палисандровой резьбой, отчетливо доносилась музыка. И Владимир готов был поклясться, что это была прекрасная и довольно необычная музыка. Она напоминала собой звон серебряных колокольчиков и шелест восточных бубнов. Этим таинственным звукам вторили невидимые глазу флейты и арфы.
– Есть в этих звуках нечто неземное, – прошептал Владимир.
– Пойдем, пойдем я покажу тебе там целый камерный оркестр.
Они вошли в широкий дверной проем и сразу же оказались в длинном коридоре. Владимир стал смотреть по сторонам. Стены этого коридора были расписаны довольно яркими красками. По обе стороны шли рисунки, изображающие птиц, животных и людей, перемежающиеся с египетскими иероглифами. Каждая «строка» зашифрованных изображений была отделена параллельными полосами, покрытыми позолотой. В свете огненных ламп такие надписи смотрелись очень необычно и таинственно. Цветовая палитра поражала щедрым буйством красок. Здесь присутствовали – голубая лазурь, бирюза, охра, кармин и изумрудная зелень.
Впереди коридор заканчивался входом в один из гигантских залов. Именно из этого зала и доносилась волшебная, почти чарующая мелодия.
От входа в зал, закрытого струящейся бордовой тканью, отделилась высокая фигура в белом. Это был мужчина. На его голове отсутствовал парик. Гладко выбритый череп поблескивал масляным глянцем. Мужчина выглядел худым и высоким. На смуглом, чуть желтоватом лице выделялись угольно черные, подведенные сурьмой глаза, тонкий длинный нос и ярко накрашенные губы. Скулы этого человека напоминали собою морду степного волка. Они были острыми и вытянутыми.
– Кто это? – шепнул Владимир.
– Не бойся. Это некто Серапис. Здесь он исполняет роль, чем-то схожую с нашим метрдотелем. Главный распорядитель хозяйки.
Высокий человек поднял кверху руки, развернув длинные и тонкие ладони, а потом поднес одну из ладоней ко лбу.
– О, Кафавр и Фрасий, кого я вижу! – торжественно произнес он. – Да будут благословенны все ваши дни в Египетском царстве. Пусть боги Египта помогают вам в каждом деянии вашем. Пусть каждый ваш шаг будет похож на течение Нила весной, а голоса ваши пусть звучат сильнее рыка самого Себека. Спины ваши пусть походят на рослый бамбук, руки – на стебли лотоса, а глаза пусть смотрят орлиным взором самого Гора. Пусть каждый ваш помысел будет осенен светом великого Ра.
– Спасибо, Серапис, – спокойно отозвался Виктор. – Что хозяйка? Здорова ли?
– Да, здорова, и давно ждет вас. Все гости уже в сборе. Проходите и садитесь на свои места.
Наши герои последовали в полумрак огромного зала. Первое, что бросилось Владимиру в глаза – это необычный цвет стен этого роскошного жилища. Здесь всюду доминировал синий, тот, что демон любил называть Royal Blue. Вся верхняя часть высоких стен была окрашена очень красивым оттенком именно синего цвета. Вторым цветом был – золотистый. В пламени светильников он отливал настоящим червонным золотом. Присутствовали здесь и черный цвет и кипельно белый. На переднем плане высокой стены был изображен исполинский черно-золотой уаджет[11], украшенный вкраплениями драгоценных сапфиров, черных ониксов, белых опалов и червонного золота. Казалось, что этот глаз живой и смотрит на каждого входящего мистически проникновенно. Владимир даже онемел от подобного великолепия. Ниже глаза вновь шли египетские иероглифы, изображающие птиц, змей, крокодилов, цветы, музыкальные инструменты и, как ни странно, Владимир разглядел там и изображения любовных сцен. Причем, эти картинки состояли не только из соитий гетеросексуальных пар. Там были изображения любовных игрищ меж двумя мужчинами, либо двумя женщинами. Были там и изображения групповых оргий. Но все это Владимир успел заметить лишь мельком. Возле стены с пронзительным уаджетом располагалась целая галерея небольших скульптур. Скульптуры возвышались на гранитных постаментах прямоугольной формы. И как показалось Владимиру, исполнены они были из полированного до блеска черного обсидиана. Скульптуры эти были высотой в полтора человеческих роста. Они изображали египетских богов. И хоть Владимир не смог угадать смысл и название каждой из этих скульптур, но среди них он с легкостью узнал богиню Бастет, изображенною в виде женщины с головой кошки. Был там и бог Анубис, изображенный в виде человека с головой остромордого шакала. Были здесь и Осирис, и Ра, и Сет, и Исида. Были и другие божества, имен которых Владимир не знал. Слева от скульптурного ряда располагался небольшой ансамбль местных музыкантов.
Как только Виктор с Владимиром вошли в зал, удары кожаных барабанов, тимпанов и таинственный шелест медных систров[12] на мгновение замерли, а после наоборот усилились, подобно морскому шторму. И к систру с барабанами добавились звуки тамбуринов, цимбал, лютней, нескольких арф, свирелей и флейт.
– Смотри Махнев, какие дивные инструменты, и какая прекрасная и тревожная мелодия. Точно такие мелодии часто звучат во время торжественных церемоний. Например, похорон. А знаешь, как звучно играют на барабанах во время проведения смертной казни?
– Виктор, я должен снова испугаться? – также шепотом произнес Владимир.
– Отнюдь. Тем паче, что к нам направляется хозяйка этого славного дома. Сама божественная Нефтида.
Из полумрака галереи по направлению к нашим героям действительно двигалась высокая черноволосая женщина. Вернее сказать, она не просто шла навстречу к гостям, она почти летела, не касаясь земли прекрасными узкими ступнями, обутыми в светлые кожаные сандалии, чьи ремешки обвивали ее стройные ножки почти до середины загорелых икр. Когда Владимир увидел эту женщину ближе, он онемел от восхищения. Женщина была настолько красива, что глядя на неё, терялся дар речи. Первое, на чем цеплялся взор, это были ее огромные бархатистые, ярко изумрудные глаза, подведенные черными стрелками из сурьмы. Веки ее были припорошены светло жемчужной пудрой, и из-за этого слегка мерцали в полумраке огромного зала. Тонкий нос и пухлые маленькие губки венчали прекрасный облик сей удивительной фемины.
Еще раз о глазах… Владимир готов был поклясться, что глаза человека не могут иметь такой насыщенный и магический зеленый оттенок. Они светились совершенно неземным светом. Прямо изнутри.
«Что за чертовщина? – подумал Владимир. – Полно, а они настоящие? У меня такое ощущение, что эти глаза принадлежат искусно сделанной кукле. И что вместо зрачков у нее в глазницах сияют чистейшие изумруды».
Кожа этой женщины переливалась и слегка люминесцировала в свете огня, словно была умащена какими-то колдовскими благовониями. От нее тонко пахло цветочным, ненавязчивым, но поистине чарующим ароматом.
Одета сия красавица была в какое-то странное одеяние. Оно скорее напоминало собой легкую тунику или тонкую «кольчужку». С той разницей, что колечки в этой «кольчужке» были выкованы из невесомых золотых и серебряных нитей. Сквозь эти кружочки было отлично видно все ее тело – от маленьких грудей с острыми красноватыми сосками, торчащими из самых широких колец, до живота, узких бедер, бритого лобка и стройных ног. Строго говоря, эта женщина была одета в такое прозрачное платье, что казалось, будто она и вовсе обнажена. Судя по всему, это обстоятельство вовсе не смущало ее. Вместо тяжелого усеха ее тонкую шею охватывал легкий золотой обруч, выполненный в виде извилистой кобры, чей капюшон распускался на груди гроздью мерцающих перидотов. Тонкие длинные руки были увиты множеством браслетов. Красивый черный парик со смоляными косичками обрамлял обруч, увенчанный змеиной головкой, прямо над чистым лбом сей неземной прелестницы.
Она двигалась навстречу гостям с такой грацией, что Виктор и Владимир не могли отвести от неё своих восхищенных взглядов.
– Клянусь всеми богами Преисподней, что эта женщина является одной из самых пленительных красавиц, некогда рожденных от двух смертных, – прошептал Виктор.
– Ох, судя по ее глазам, эта женщина не могла родиться у смертных, – отозвался Владимир.
– Ты думаешь, она ведьма? – оживился Виктор.
– Вам виднее.
– Да, мне виднее. Я знаю только то, что ее предки принадлежат вовсе не земной расе.
– Оно и видно. Как-то мне тревожно, патрон. Ее глаза похожи на чистый изумруд морской волны, освещенный изнутри лампадой. Не бывает у смертных таких сияющих глаз. Она точно не кукла?
– Нет, она живая женщина. А вот насчет колдовства ты прав. Она ведьма. Но ведьма, не посвященная ни в один земной ковен. Я только что слетал к ней в спальню…
«И когда ты только успеваешь, вездесущий ты наш – стоять рядом со мной и одновременно куда-то слетать», – не без ехидства подумал Владимир.
– Я все успеваю, mon amie, – в ответ на мысли Владимира шепнул демон. – Я на мгновение проник в её апартаменты и, помимо игрушек для плотских утех, увидел там множество чародейских амулетов, трав, корней мандрагоры в горшках, папирусов с магическими трактатами и прочей колдовской дребеденью. И знаешь, у нее кое-что получается в этом ремесле. Я бы к ней присмотрелся. Жаль только, что слишком уж далеко сия фемина проживает.
Пока наши путники шепотом переговаривались меж собой, хозяйка дома подошла к ним довольно близко.
– О, лучезарная Нифтида, – высокопарно заговорил демон. – О, несравненная дочь великого Тутмоса. Даже Бастет и Шесемтет могли бы позавидовать твоей красоте и грации. Твои движения сравнятся лишь с движениями черной нубийской пантеры, а очи твои подобны драгоценным смарагдам[13], сияющим в короне солнцеликого Ра.
– Благодарю тебя, Кафавр. Я рада, что ты и Фрасий посетили меня в этот вечер, – чарующим низким голосом ответила Нефтида, взмахнув черными бархатными ресницами. – Занимайте свои почетные места в партере. Скоро начнется представление.
Хозяйка развернулась и, играя бедрами, удалилась от наших героев. Когда она повернулась прекрасной спиной, то Виктор и Владимир смогли хорошенечко рассмотреть ее выпуклые, торчащие, совершенные по форме ягодицы, ниже которых шли длинные и стройные ноги египетской красавицы.
– Ого! – присвистнул Виктор. – А хороша же задница у этой плутовки.
– Не стану спорить, – прошептал в ответ Владимир.
Они проследили за ней взглядами. Хозяйка удалилась в сторону небольшого мраморного постамента, закрытого со всех сторон легким драпированным пологом. На постаменте находился почетный трон. Но, справедливости ради, это был вовсе не трон, а скорее почетное ложе, застеленной шкурами молодых гепардов. Здесь же были разбросаны расшитые бисером шелковые подушки и тюфяки. Рядом с ложем находились обнаженные чернокожие юноши – рослые и атлетически сложенные нубийцы с опахалами в руках. Когда глаза Владимира освоились в темноте, он увидел совершенно странное обстоятельство: все четверо слуг оказались полными евнухами. И это обстоятельство настолько бросалось в глаза, что Владимир оторопел от изумления.
– Да, не удивляйся, mon amie, они полные кастраты. И мочатся только через тонкие медные трубочки.
– За что их так? – бледнея от отвращения, спросил Владимир.
– О, древние египтяне – известные затейники по части членовредительства. У многих рабынь здесь произведена операция по полному удалению клитора. А у мужчин отсечено под корень все мужское хозяйство.
– Но зачем? – не унимался Владимир.
– Ты думаешь, откуда пошла практика оскопления пленников и евнухов в сералях? Именно от древних египтян. Эти извращенные кровосмесители оказались самыми главными кощунниками, развратниками и жестокими членовредителями. Их жестокость и похоть не знает границ. А культ воздержания иногда доходит до таких экстатических форм, которые не снились ни одному европейцу или мусульманину. Кстати сказать, эти рослые нубийцы, служащие у Нефтиды стражниками, довольно часто и наперебой удовлетворяют ее похоть. Часами…
– Но как?
– В основном с помощью дилдо. У этой необузданной пантеры есть целая коллекция из рукотворных фаллосов. Знаешь ли, это – очень удобно, когда в тебя не входит живой пенис.
– Это почему? – хмыкнул Владимир.
– Меньше риска для нежелательной беременности и венерических болезней. Эта красотка очень печется о собственном здоровье.
– Ну, хорошо. А как же удовлетворяются ее кастраты? Как они сами?
– Сами? – хмыкнул демон. – Сами с усами. Семя их, навек запертое в теле с помощью изуверской операции, уже не может быть излито ни в одно земное женское лоно. Рано или поздно оно усыхает, становясь ядом, отравляющим их голодную африканскую плоть. Да, это высший мазохизм, возведенный в экзальтированный абсолют. Они даже бросают жребий друг перед другом, на каждую ночь с этой развратницей. О, Махнев, под крышей этого дома иногда творятся такие развратные оргии, которые тебе и не снились. А сама Нефтида, допущенная к таинствам скопческого культа, со всем пылом южного сладострастия допускает такие эксперименты с плотью своих рабов, что даже у меня, демона прелюбодеяния, иногда волосы становятся дыбом.
– Это она оскопила их?
– Нет, эти оскопили себя сами. Это случается каждый год в первых числах египетского месяца фаменота в храмах Осириса и Изиды. На тайных мистериях они приносят кровавые жертвы этим богам, отсекая собственные гениталии обсидиановыми ножами. Причем, добровольно. Кстати, если хочешь, мы можем потом слетать на эту церемонию. Но эта египетская пантера с изумрудными глазами славится и собственной жестокостью. А сейчас довольно нам шушукаться. На нас уже подозрительно смотрят. Иди, садись на скамью в партере.
Перед зрительными местами, посредине зала, располагалось нечто, напоминающее большую сцену или постамент. Это было обширное пространство, крытое деревянными лакированными плитами, вымощенными в виде цветочного орнамента, в котором угадывались очертания водных лотосов.
– Это паркет из ливанского кедра, палисандра и дуба. В Египте почти нет своей древесины. Все это доставлено из других стран. Нефтида – очень богатая женщина, – прокомментировал Виктор. – На этом постаменте и будет происходить весь сегодняшний спектакль.
Владимир осмотрелся: их с демоном скамья оказалась на самом почетной месте – в первом зрительном ряду. Позади них сидели еще несколько знатных вельмож. Их насчитывалось около двадцати. Здесь были и мужчины, и женщины. Разных возрастов. Женщины выглядели весьма привлекательно. Одежда большинства состояла из традиционного усеха и тонких, почти невесомых туник. У нескольких женщин наряды выглядели так, что постороннему взору были открыты обнаженные длинные руки, смуглые плечи и соблазнительные овалы маленьких грудей. На лицах местных красавиц лежал большой слой грима и румян. А глаза были подведены черными стрелами сурьмы. На головах красовались черные парики. Мужчины тоже не отставали от женщин – косметика весьма ярко расцвечивала их смуглые лица.
«Я ведь и сам сейчас выгляжу не лучше их», – вспомнил Владимир.
Ему безумно захотелось почесать подведенный глаз. Но он вовремя одернул руку.
Судя по массивным золотым украшениям, на вечере у Нефтиды собрались весьма именитые и состоятельные персоны. Воздух этого зала был наполнен диковинными ароматами. От многих гостей пахло сандалом, ладаном, амброй и розовым маслом. Пахло здесь и ароматами зеленого лайма и свежими померанцами.
А впрочем, ароматы экзотического парфюма гостей смешивались с тяжелым и терпким запахом камфары, струящимся из курительных чаш, расставленных по всему периметру зала.
«Похоже, они все помешаны на благовониях, – подумал Владимир. – Хоть бы проветрили помещение…»
– Смотри, сначала в программе будут танцы, – шепнул на ухо демон.
И, действительно, оркестр, сидящий слева от зрительного зала, ударил в невидимые глазу тугие тимпаны и зашелестел серебряными систрами. На помост выбежали пятеро прекрасных, тонких, похожих на статуэтки, танцовщиц. Они были полностью обнажены. Из одежды на бедрах каждой красовалась лишь газовая, похожая на паутину повязка, не прикрывающая лобок. Под звуки музыки танцовщицы стали исполнять диковинной красоты танец. Движения рук и ног напоминали движения тонких стеблей лотоса, или скольжение древесных змей. Но были в этом танце такие эпизоды, когда помимо лиричной мелодии, присутствовал слаженный и немного нервный ритм, от которого начинало бешено биться сердце.
– Это ее рабыни, – сообщил Виктор. – Неплохо, кстати, танцуют. А газовые повязки им вовсе не нужны. Там нечего прикрывать.
– Почему?
– У всех пятерых сделано фараоново обрезание, или инфибуляция. Еще в раннем детстве.
– О, боже… – прошептал Владимир. – Опять это варварство.
– Присмотрись. У них отсутствуют половые губы. Совсем. В том месте, где должна идти нежная плоть женской вагины, находится лишь гладкое пустое место. «Спинка голубки» – так они любят здесь говорить.
– Дикари! – вновь злобно отозвался Владимир.
– Угу, – кивнул демон. – Ты знаешь, Махнев, что меня всегда поражало в людях?
– Что?
– Это то, как вы любите друг друга калечить. Причем, более всего ваши изуверские пытки касаются того, что связано с элементами половой принадлежности. Серьезно! У меня даже есть научный труд, посвященный именно этой теме. Ну, казалось бы – введите моду на обрезание ушей. И считайте это нормой или наказанием. Так нет же – ваша хваленая цивилизация лезет в те места, что находятся между ног. Во «святая святых». В самую тонкую и нежную ипостась, созданную Творцом, подобно лепесткам чарующей розы. Что, на самом деле, представляют собой женский клитор и мужская головка полового члена? Что? Спроси меня…
– Что? – шепотом отозвался Владимир, глядя на диковинный танец египетских танцовщиц.
– Это такие уникальные аппараты, созданные из миллионов нервных окончаний, из мириады кружев невесомой плоти. Божественные бутоны, от которых идет ток по всему телу. Это ведь высшая ипостась божественного ремесла. Да, как он вообще мог сотворить подобное? А, Махнев?
В ответ Владимир только пожал плечами.
– Что есть человеческий оргазм? Ты знаешь, что это, Махнев? Да, куда тебе! Куда всем вам! Оргазм – это и есть та энергия, которая соединяет любого человека с Творцом. Это и есть одно, единственно доступное божественное ощущение своей existentia. Самой высшей её формы. Это ведь только человеческое ханжество, глупость, невежество и страх приписали этому явлению столько мнимой греховности.
– Церковь? – догадался Махнев. – Это церковь всегда больше всех говорила о пагубности плотского греха.
Но демон предпочел не развивать эту тему.
– Махнёв, не стоит… Как и ранее, о церкви мы не станем говорить. Нам обоим эта тема – не по чину. Да, и бессмысленно сие. От темы «церкви» мы неизбежно перейдем к теме «религии». Ну, а потом и «веры». Об этом мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз. Возможно, в другой жизни. Или после неё.
– Я понял, – буркнул Владимир.
– Да, ни черта ты не понял. Эта тема слишком серьезна для тебя нынешнего.
– Хорошо. Как скажете.
– Итак, оргазм! – продолжил демон. – Экстатический взрыв… Соединение с Творцом на несколько секунд. Но, каких? Ответь мне, как? Как можно было вообще придумать подобное? И он создал все это лишь для того, чтобы человек наслаждался собственным существованием. Собственным чувственным опытом на этой планете. Устав от трудов праведных и множества страданий, возрадовался собственному божественному устройству. Совершенству! Причем, в большинстве случаев это было наградой за воссоздание себе подобных. Господь так и сказал: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте Землю…» Сказал честно и открыто, подразумевая и то, что за сии труды человек будет иметь наградою высший экстаз.
– Да, это так, – пробормотал Владимир.
– А тут? Какое уж совершенство, когда к тебе пришли дяди и тети с обсидиановыми или металлическими ножами и вырезали в твоём теле всё самое главное. Кастрировали навек! Искалечили навек! Ведь как нельзя пришить назад отломленный бутон розы, так нельзя назад вернуть и клитор женский. То же самое касается и мужского члена! И представь себе, какое это горе – лишиться даже возможности, быть счастливым. И так без радости телесной этот человек должен прожить до конца своих дней…? Быть живым, но мёртвым! И ладно бы, если на всё это вас толкал сам Создатель. Или мы, демоны. Но, нет же! На это изуверство вас толкают вам подобные. А бывает еще хуже – вы идете на это самоубийство вполне добровольно. Ради каких-то бредовых идей.
Владимир только вздохнул:
– В моем просвещенном веке это уже редко практиковалось.
– Да? – тихо хохотнул демон. – Ты так полагаешь? Тогда вспомни своего Шафака.
В ответ Владимир густо покраснел.
– Шафак не был полным кастратом. И вообще-то я имел в виду женщин.
– Женщин? И ты полагаешь, что инфибуляция перестала существовать в 19 веке? Я разочарую тебя, mon amie. Ты знаешь, что нам, демонам, иногда открыты врата будущих событий. Не всех, конечно. Но об этой пагубе, увы, я знаю точно, что люди продолжат калечить собственные гениталии и в 20 веке, и в 21, и… Увы, но эта тайна находится даже вне прерогатив моей демонической сущности. И даже вне прерогатив моего начальства. Это то зло, которое вместе с великой глупостью несет человечество из глубин своей собственной сути. Из темной пропасти своего извращенного сознания! Без каких-либо на то подстрекательств со стороны демонического мира. Махнев, все дело в том, что эта ипостась абсолютного зла намного сильнее той, что в состоянии принести вам извне, демоны земного мира. Я не могу тебе сейчас открыть всю правду. Скажу лишь одно: в деле обрезания и изуверств над гениталиями, а так же кастрации и пыток на детородных органах, на людей повлияли демоны иных миров. Да и сам человек в своей глубинной сути всегда пытался спорить с самим Создателем. Ровно так, как порою спорят глупые дети со своими родителями. Себе назло. И вот итог – тяга к членовредительству сопутствует Homo sapiens почти от сотворения мира и до новейшего времени. Увы…
Владимир вновь во все глаза смотрел на демона, удивляясь каждому его слову.
– A propos, я говорю, Махнев, тебе лишь о божественной физиологии. Об уникальности устройства человеческого аппарата. И я пока ни слова не сказал о том, как действует сей «аппарат» при наличии самой главной божественной энергии.
– Какой?
– Какой? И ты еще спрашиваешь?
– Я, кажется, догадался, о чем вы, – улыбнулся Владимир. – Вы говорите о любви.
– Да, чёрт побери, я говорю о ней. И ты знаешь, насколько редко я говорю именно о ней! О ЛЮБВИ. Я – демон. И по моему призванию, мне не должно вести разговоры на подобные темы. Я веду себя, словно преподаватель, которому запрещено рассказывать студентам о каком-то великом открытии. Запрещено до поры. Но ему не терпится. И он выдает в запале все то, о чем его ученикам пока не положено знать.
– Виктор, это смешно. О ЛЮБВИ трубит весь мир.
– Да, но только я могу открыть тебе нечто, что не откроет никто… Так вот… Быть может, ты меня поймешь. Хоть и не сразу. Пойми, все, что связано с плотью человеческой и ее желаниями – прекрасно и божественно по сути. Но, какую же силу приобретает эта божественность, если плоть эта действует под влиянием человеческого сердца.
– Я понял…
– Понял ли? Запомни – всякая половая любовь и оргазм человеческий становятся во сто крат сильнее и чище, если сии действа осенены любовью… ЛЮБОВЬЮ.
Владимиру показалось, что танец обнаженных египтянок длился намного дольше, чем это допустимо. Звон систров и удары барабанов звучали теперь издалека, легким, едва слышным фоном. Да и сама беседа с демоном, казалось, происходила совсем в ином пространстве. Он вдруг ощутил перед собою студенческую скамью, так похожую на ту, что была в замке Виктора. Ему даже показалось, что он слушает демона не один. Рядом с ним речь патрона смиренно внимали такие же ученики, как и он. – Булкин, Травин и Екатерина Дмитриевна.
– ЛЮБОВЬЮ! – вновь крикнул демон. – Но я отвлекся…
А после был туман. Или сон, в котором Владимир парил, словно птица, над желтой страной в песках. И древние пирамиды и таинственный Сфинкс излучали энергию иных миров. Не земных… А он парил в струях чарующих благовоний, увлекаемый потоками неведомого эфира.
– Ау, Махнев… Ты что, заснул? – прошептал демон возле самого уха Владимира и толкнул его в загорелый обнаженный бок. – Просыпайся. Египетские дивы уже сплясали. Сейчас мы с тобою увидим то, ради чего я приволок тебя в это царство.
– А? Что?
– Не спи! А то крокодилы съедят, – рассмеялся Виктор.
– Мне показалось, что я лечу…
– Тебе приснилось. Смотри. Мы наконец-то с тобой увидим то, что я тебе пообещал накануне. Сейчас перед Нефтидой и гостями выступят особые акробаты. И знаешь, чем они будут нас развлекать?
– Чем?
– Актами аутофелляции. Вот чем! – хохотнул демон.
– А, вот оно что… А я уже и забыл о ней.
– Сейчас вспомнишь. Вновь увидишь то, чем в твоей лаборатории занимался милый кадавр.
Музыка вновь стихла. Только систры продолжали шелестеть в полумраке огромного зала. К сцене подошел Серапис и взмахом факела зажег несколько порфировых чаш, расположенных по периметру сцены. Огонь жадно полыхнул ввысь, освещая лучше прежнего постамент с блестящим палисандровым покрытием.
Владимир скосил глаза на то место, где находился трон Нефтиды. Вернее её ложе. Ему было жутко любопытно, что скрывается за шелковым пологом, отделяющим хозяйку дома от прочих гостей. Неужели она там «возлежит» прямо во время спектакля? О, чудо! Ему показалось, что тонкая женская кисть отогнула тканевую драпировку, прикрывающую «ложе» ровно так, чтобы любопытный зритель мог отлично лицезреть египетскую красотку со стороны. Этим любопытным зрителем и был как раз Владимир. Теперь ему было отлично видно все, что происходило в её роскошном будуаре. Он увидел, что Нефтида действительно полулежала на широкой кровати, застеленной шкурами молодого гепарда. Её прекрасная головка, увенчанная париком с множеством золотых бусин и жемчуга, покоилась на нескольких шелковых подушках. Ровные, чуть выпуклые бедра и стройные смуглые ножки с обнаженными ступнями светились сквозь тонкую нить золоченого платья. Маленькие овалы грудей венчались острыми, красноватыми сосками. Она повернулась к Владимиру точеным профилем. Взгляд изумрудных глаз был устремлен на сцену.
«Она похожа на статуэтку из слоновой кости. Она точно не земная женщина. Откуда пошла эта раса?» – растеряно думал Владимир, пристально рассматривая Нефтиду.
– Я тебе говорю, что египтяне и вся их цивилизация произошли от посланников других миров, – доверительно шепнул демон.
– Вы всегда слышите мои мысли?
– Почти, – зевая, отвечал Виктор. – Смотри на сцену. Не отвлекайся.
– Знаете, я что подумал?
– А ты умеешь думать?
– Могу и не говорить.
– Говори уж.
– Я думаю, что все жестокости, связанные с отсечением гениталий и кастрацией как раз и пошли из этих мест.
– Ты полагаешь?
– Точно. Вы сказали, что только неземные демоны могли принести на нашу планету подобные изуверства. Так?
– Я полагаю, что так оно и было. В земном демоническом арсенале не было таких извращений.
– Вот… Посмотрите на Нефтиду. Она же не человек!
– Ты так думаешь?
– Определенно. Вы видели её глаза?
– Видел. Красивые…
– Они не просто красивые. Она именно – не человек. Следовательно, весь род египтян и пришел на землю с другой планеты, принеся с собой всё это варварство. То есть на эту планету они переселились вместе со своими демонами.
– Да?
– Ну, может, не совсем так. А скорее, взяв их извращенную мораль.
– А это? Ну, да-да… Возможно.
– Да, точно! – в запале произнес Владимир. – А потом от египтян все эти жестокости перешли в Древнюю Грецию и в Древний Рим. Ну, а оттуда – по всему белому свету.
– Возможно. Но у твоей гипотезы есть огромные погрешности.
– Какие?
– Дело в том, что кастрация людей появилась в Древнем мире в различных странах одновременно с Египтом. В мусульманском мире, например. А так же в Древнем Китае.
– Ну, тогда я не знаю, – обескуражено ответил Владимир. – Тогда я полагаю, что демоны из Египта разлетелись по всей земле и навязали свои правила многим народам.
– Ты полагаешь? – нахмурился Виктор.
– Да, точно. Так оно и было.
– Ладно, уймись пока. Смотри на сцену.
Тем временем двое слуг принесли рулон с ковром и расстелили его на блестящем палисандровом паркете. Ковер был ярко голубого цвета. Под шелест систров и удары тимпанов на помост вышли двое мужчин. Их кожа была смугла. Париков на них не было. Бритые черепа сверкали в свете яркого пламени. Легкие светлые туники развивались от дуновения горячего воздуха. Лица юношей тоже были раскрашены сурьмой, белилами и кармином. Но тела под туниками не сковывали никакие украшения. Голые подтянутые торсы выглядели весьма привлекательно. Умащенная тугая кожа блестела в свете огня, рвущегося от раскаленной порфировой чащи.
– А, – прошептал демон. – Вот и наши гимнасты. Смотри…
Музыка стала громче. К ударным и систру добавились звуки арф и флейты. Мужчины слажено сдернули с себя одежду и бросили ее с постамента, оставшись полностью обнаженными. Они не были кастратами. Меж ног обоих болтались довольно длинные половые члены.
– Они у них по тридцать дюймов, – заговорщически сообщил Виктор.
Владимир в ответ лишь покраснел.
– Чего ты смутился? У тебя немногим меньше, – подмигнул демон. – Их подбирали специально для подобного действа. Еще в детстве. Для этого представления они выбирают мальчиков с неплохими природными данными. Но, помимо этого, к их пенисам с самого детства на ночь подвешивают особые гирьки. От этого они растут.
– Да, ну?
– Точно! – хохотнул демон.
– Вот уж не знал, что этим можно вызвать рост.
– Как много ты еще не знаешь, mon amie.
– Выходит, что не все в этом царстве полные кастраты, – усмехнулся Владимир.
– Конечно, не все. Как бы они размножались?
Тем временем оба гимнаста бухнулись на колени и… неожиданно для Владимира стали под удары тимпанов, ритмичными движениями приводить свои орудия в боевую готовность. Через пару мгновений их фаллосы встрепенулись. А спустя еще немного времени, стояли уже так твёрдо, что зрители ахнули. В зале прошел легкий гул одобрения. Краем глаза Владимир заметил, как его сосед – плотный мужчина слева, раздвинув ноги, стал совершать те же движения, что и гимнасты.
– Они не стыдятся делать подобные вещи у всех на виду? – прошептал Владимир.
– Да, Махнев, представляешь, они довольно часто прилюдно дрочат. Причем, считают это вполне себе достойным занятием. Мало того, на публичной мастурбации здесь помешан весь Египет. Даже фараон перед разливом, совершает акты семяизвержения в воды Нила, а толпы его подданных с благоговением смотрят на это действо.
– О, господи… А зачем?
– Они думают, что если фараон скинет свое семя в воды Нила, значит год будет урожайным.
– Варвары…
– Угу. Но разве тебя сие не возбуждает? Оглянись назад. Почти все гости занялись этим славным занятием. Как по команде.
– Но я не стану, – буркнул Владимир.
– А тебя никто и не заставляет. Сиди и смотри. Кончишь потом.
Владимир укоризненно посмотрел на учителя.
– Ну, дома, когда вернешься, – хохотнул он. – Определенно мои уроки сделали тебя более целомудренным. Порою даже чересчур. Не помнишь уже, как часто повторял ты слова Мольера: «Крепчает нравственность, когда дряхлеет плоть». Помнишь?
– Помню…
– Ну, плоть земная твоя давно уже истлела. Однако здесь, имея новое тело, можно и не быть уж таким ханжой. Тем паче, что не в райских кущах обитаешь.
– Можно… – с раздражением ответил Владимир.
– Вene, bene.[14] Я пошутил.
– Патрон, если я в прошлой жизни был невоздержан в плотских утехах, то что, я и в будущих воплощениях буду таким же ловеласом?
– Ну, как тебе это сказать? Мне бы, в общем-то, этого очень хотелось, – демон подмигнул. – Знаешь ли, что хорошая потенция и сексуальная фантазия – это признак душевной и физической гармонии. Я бы даже сказал, что все творческие и тонкие натуры всегда нетривиальны в вопросах плотских утех. Честно-честно. Плохо только то, что некоторые индивиды меры в этом не знают. Здесь, мой родной, важно соблюдать очень тонкую грань. Это все равно, что, скажем, вовсе неплохо быть изысканным гурманом в еде. Но, ежели ты жаден и невоздержан в каждой трапезе и, скажем, обожрался, то сие тоже не пойдет тебе на пользу. Так?
«А вот дудки, – зло подумал Владимир. – Больше не «обожрусь», чтобы к тебе в лапы не попадать. Вот возьму и уйду в новой жизни в монастырь».
– Иди-иди, – хихикнул Виктор. – Там тебя уже ждут. Будешь годами плоть свою постами изнурять. А вкусно пожрать-то ты тоже любишь.
– Вот вечно вы торопитесь мне гадость в ответ сказать.
– Смотри вон, как у этих хлопцев египетских фаллосы стоят. Аки оглобли. Скажу тебе по секрету – помимо оттяжки гирьками, они их натирают смесью сока полыни, крапивы, тимьяна и пчелиным воском. Вот они и раздуваются до немыслимых размеров.
– Однако затейники эти господа по части похоти, – отозвался Владимир, глядя во все глаза на обнаженных гимнастов.
– О, еще какие. У них и вещицы разные существуют для плотских утех.… Мег уже как-то знакомила тебя с ними. Помнишь коллекцию фараона династии Птолемеев?
– Смутно, – покраснев, отозвался Владимир.
– Я думал, что тебе их забавы запомнились.
«Откуда он про них знает? Ведьмы говорили тогда, что унесли меня в те пределы, куда Виктор не вхож».
– Ты серьезно так думаешь? Что я куда-то не вхож?
– Женщинам нельзя верить…
– Угу… Особенно ведьмам. Еще Гомер сказал как-то: Femĭna nihil pestilentius.[15]
Тем временем сосед Владимира задышал слишком часто и издал характерный стон.
– Кончил бедолага, – захихикал Виктор. – Сосед твой кончил, глядя на эрегированные члены гимнастов.
– Господи, куда я попал? – прошептал Владимир.
– А вот Господа не стоит упоминать всуе. Смотри, вон та дамочка, наискосок от нас, тоже ласкает свой бутончик.
– Слава богу, что он у нее есть.
– У этой есть. Эти варвары чаще калечат рабынь, а не самих себя. Кстати, в Египте даже была практика полного оскопления служанок. То есть помимо клитора и половых губ, им удаляли еще и матку с яичниками. А вагину зашивали полностью. У них хирургия развита весьма неплохо.
– Зачем они так?
– Так поступают с пленницами вражеских государств, либо с рабынями других рас. По мнению семьи фараонов, такие женщины не только не должны испытывать сладострастия, но их так же лишали вообще всяческой возможности к деторождению.
– Я все больше презираю этих будущих мумий.
– Не стоит. Будь равнодушнее к подобным вещам. Ничто не вечно под луною. У бедных женщин еще будут иные жизни – полные счастья и любви.
– Слабое утешение для тех, кто еще молод и живёт здесь и сейчас.
– Твоя правда. Однако смотри на сцену. Наши гимнасты теперь ласкают друг друга руками.
Владимир посмотрел на помост. Двое мужчин, поочередно двигая руками, мастурбировали фаллосы друг у друга. Владимиру казалось, что вместе с шелестом систров и ударами тимпанов он слышит стук их сердец. Мало того, он чувствовал запах их горячего африканского пота, смешанного с ароматами камфары, сандала и амбры. Он чувствовал едкий запах спермы, разлитый в воздухе. Он чувствовал запах женского секрета. Вся эта адская смесь кружила голову. Ему казалось, что он видит довольно близко тонкую кожу натянутых пенисов. Длинные пальцы сжимали упругую плоть. А после один из них стал на лопатки, легко приподняв тощий зад и помогая себе сзади согнутыми в локтях руками. Свой длинный член он направил себе в рот и принялся двигать головою так умело, как делают это опытные куртизанки во французских борделях. Гости, увидев это, одобрительно захлопали в ладоши.
– Ну, вот и начался сам акт аутофелляции, – хмыкнул демон. – Он будет сосать сам себя минут двадцать. Не меньше.
Второй гимнаст, напротив, раздвинул широко ноги и склонил гибкий торс так, что его член вошел к нему в горло по самые яйца. Увидев это, гости вновь одобрительно загудели. Позади себя Владимир услышал еще один характерный стон. Раскаленный воздух вновь наполнился едким запахом мускуса и мужского семени.
От волнения Владимир отёр со лба капли пота. Он почувствовал, что его собственный член тоже воспрял так, что оттопыривал ткань тонкого виссона.
– Не стесняйся, ты можешь облегчиться прямо тут, если есть желание.
– Чёрт побери все ваши представления, – буркнул Владимир.
Внезапно он посмотрел в сторону будуара хозяйки. Та оказалась полностью обнажена. Тонкое платье было снято и лежало недалеко от ложа. Немигающим взглядом женщина жадно взирала на выступление гимнастов. Последние сосали настолько увлеченно, что все, кто находился в зале, не могли оставаться равнодушными. Владимиру казалось, что все присутствующие двигались в одном поступательном ритме, заданном ударами тимпанов.
– Смотри, они сейчас начнут сосать друг у друга.
Гимнасты и вправду, оторвались от своих занятий и, приняв красивую позу, именуемую в народе «69», принялись ласкать члены друг друга.
– Ну как? – спросил демон. – Тебе нравится?
Владимир напряженно посмотрел в сторону обнаженной Нефтиды. Ее тонкое тело светилось в пламени, идущем из красных порфировых чаш. Она развела широко ноги и повелительным жестом призвала к себе служанку. Та села возле ее паха и принялась ласкать свою хозяйку языком. Спустя некоторое время, Нефтида повернулась к служанке попкой и выгнулась, словно дикая египетская кошка. Она двигала бедрами навстречу девушке. Служанка достала откуда-то внушительного размера черный дилдо и вогнала его в узкий темно красный тоннель возбужденной похотью Нефтиды. Даже сквозь полутьму Владимиру было отлично видно, то обстоятельство, насколько влажной оказалась зеленоглазая красотка. Огромный дилдо почти исчез в ее растянутой постоянными упражнениями вагине. Служанка настойчиво двигала игрушкой, едва успевая вытирать влажные руки… Нефтида стонала от наслаждения, выгибаясь все сильнее навстречу. Пару раз Владимир уловил на себе ее затуманенный страстью взгляд, подведенных сурьмой глаз, с опущенными стрелами ресниц. Острые белый зубки кусали пухлый карминовый рот. Это все выглядело настолько возбуждающе, что Владимир не выдержал и сорвался с места.
– Ты куда? – удивленно смотрел на него демон.
– Я должен выебать эту зеленоглазую кошку, – ответил он.
– Ты что? Сошел с ума, друг мой ситный? Если так невмоготу, то выйди из зала и поверни направо. Там будет небольшая комнатка. В ней сидят служанки. Иди к ним.