Форма и содержание – это всё, что тебе нужно знать, душа моя.
Я так говорю о тебе потому, что наполнен тобой до краёв.
Моя душа, ты же знаешь, как мне нравится, когда ты балуешься моей нервной системой. Ведь, ты для меня не только источник интеллектуального наслаждения – но и радости! Той самой, от которой я пьянею без вина и веду себя – как маленький!
Ребёнок.
Однако, когда ты глуха ко мне, то я чувствую в себе надёжную опору, поддержку, уверенность.
Не знаю, как мне выразить огорчение, возникающее, когда вижу, что тебя, вдруг, нет.
Подходят, спрашивают чего я такой печальный, а у меня слёзы в глазах стоят. Слово вымолвить не могу – сплошное звучание.
Миии…
Ля весёлая нота – совсем не слышишь звуков?
Ля!
Ля!
Глубже…
Ля!
Звонко…
Ля!
Словно капл-ля! падает по весне.
Инструменты отличаются лишь тембром звучания и механикой звукоизвлечения.
Ты должен уметь слушать музыку изнутри.
Разумеется, я стараюсь уходить от подобных разговоров.
Всем известно, что скрипичный ключ – это регистр высоких звучаний.
А басовый, соответственно…
И, что диез повышает звук на полтона.
А бемоль, соответственно…
Не знаю, почему, но мне кажется, что это самое дорогое, что у меня есть – душа человеческая.
Спой со мной.
Спой на любую предсказуемую тему. Ты же знаешь, как я люблю, когда ты перебираешь своими аккуратными пальчиками на струнах моей нервной системы. Греешь сердце. Томишь, согласно кварто-квинтовому кругу.
Ты же знаешь, какие бывают интервалы.
Просто выражай эмоции.
Заниматься музыкой неописуемо скучно. Целый день долбить эти гаммы справа налево, арпеджио, хоть длинные, хоть короткие. Играть этюды, в которых одна комбинация, только в разных тональностях. Исполнять произведения композиторов, которые жили чёрти когда и их музыка уже давно не цепляет. Особенно, когда не слышишь педали.
Создавать музыку неописуемо тяжело. Если бы сейчас спросили Шопена, как он писал, то вероятно, он бы ответил примерно так: «Я умирал за роялем, а более меня ничто не волновало» И всё это он бы сказал на своём родном польском языке. Или нечто вроде того.
Да – писать музыку дело непростое. Сначала придумывается ритмический рисунок. К примеру, всем известный вальс пишется на три четверти.
Раз – два – три
Раз – два – три
Раз – два – три
Однако, в обычных произведениях чаще используется четыре четверти.
Раз – два – три – четыре
Раз – два – три – четыре
И так далее…
Затем, подбирается форма. Или фактура сопровождения, если вы уже укушены джазом. Допустим одна из классических форм – венецианская – тоника, доминанта, субдоминанта и снова тоника.
Нажмите: До – Фа – Соль – До, или Ми – Ля – Си – Ми
Дофасольдо…
Милясими…
Почти японский язык.
Правда, те, кому уже надоело писать в классической форме, просто двигаются по кварто-квинтовому кругу. Иногда, перелетая через две, три, а может и больше тональностей.
Далее, накладывается лад.
Плохо помню, как они строятся, (последнее время, я музыкант только на словах), что-то вроде, тон/полутон/три тона/полутон/тон – это минорный европейский лад. А мажорный, по-моему, три тона/полутон/три тона/полутон/тон.
Нечто вроде того.
В блюзовых композициях часто использую пентатоничный лад. Что означает – пять тоник. То бишь, из обычного европейского лада выбросили вторую и шестую ступень, понизив седьмую и третью. И, хотя говорят, что пентатоника не имеет полутонов, но в джазовой пентатонике уже давно появилась пятая пониженная ступень.
Музыкальных ладов существует великое множество. И композиторы, которые не слишком загружены концертной работой, бывает, разрабатывают новые лады, либо они это делают, чтобы выразить нечто такое в своих композициях, что не получается обыкновенным путём.
И вот, как-то так получается, что, вдруг, возникает мелодия.
Что ещё сказать?…
Подбирается скорость ритма, настроение, прописывается полифония, одним словом – происходит обогащение композиции с использованием специальных приёмов.
Джаз – это отдельная тема, там масса нюансов, которые сильно раздвигают рамки.
Например?
Ну, что например?!
Например, там качающийся ритм – свинг. Потом, там куча всяких ладов, которые плодятся едва ли не во время исполнения. Там часто меняется конусир йиксечимтир. Гораздо чаще, чем в классических произведениях. Трёхтоновая замена – долго объяснять, что это такое.
Ах, вот что я забыл сказать!
Композиция делится на партии: вступление, развитие, кульминация, замирание, угасание, развязка, каденция. Тра – пару – пам… – пабам!
Аппликатура – это детский сад. Это когда детям помогают расставить пальчики, чтобы им удобней было играть.
Откройте концерт Шопена, с которым он выпустился из консерватории – там нет ни одной цифры, обозначающей каким пальцем играть.
Табулатура, табы – наверное, правильно говорить – партитура, партия.
Легатто, стаккато, маркато, крещендо, диминуэндо, прима вольта – в музыке полторы тысячи терминов, разве всё запомнишь.
Да, и не надо.
Что?!
Шопен выпустился гением?!
Согласен, в это трудно поверить. Особенно, когда слушаешь ту ерунду, которую он сочинил для будущих поколений. Однако, реакция критиков была именно такова. Не знаю, может, это всё сплетни.
В то время было больше энтузиастов-романтиков, нежели сегодня. Люди стали похожи на роботов. Их перестало волновать будущее. И, что ещё хуже, они перестали о нём заботиться.
Как Шопен, вообще, мог написать целый концерт, будучи студентом?
Слишком хорошо учился. Усидчивый был парень. Волевой. Однако, в юности характер у него, говорят, был весьма колкий. Все, конечно, терпели, старались не выказывать виду. Куда ж тут денешься, если он музыку такую сочиняет. Впрочем, возможно, и ему было трудно среди людей, просто мало кто замечал. Он, кстати, всю жизнь тосковал о родине, живя в Париже.
Кому-то я нечто подобное рассказывал, но мне послышалось – «Ой, блин, давай уже сменим тему»
Давай.
В словах тоже музыка слышится. Появляются песни. Порой, довольно красивые. Но, что толку, когда тебя никто слушать не желает, когда только зависть и ненависть – а ты поёшь.
Для кого, если не для души?
Ну, серенада девушке под окном.
Она не оценит.
Скажет, зарплата маленькая – иди на стройку.
Там тоже можно петь, если никто не слышит.
Сегодняшняя музыка – это наушники и отрешённость.
Весёлая, грустная, задумчивая – почти ничего не слышно.
Шекспир говорил, что музыка услада для души, что она лечит сердечные раны.
Толстой что-то философское находил в этих гармониях, и писал по четыре тома войны.
Древние греки считали, что смысл жизни только лишь в музыке.
Нынче смысл жизни совсем в другом.
Греки имели ввиду другое.
Они имели ввиду вселенскую гармонию.
Здесь речь шла не о самой музыке, а о том, какое впечатление она окажет на человека.
В пятнадцать лет, конечно, это весьма тёмное впечатление.
Никакой жизни, всё старо и банально, осталось только напиться.
Раньше я умел наслаждаться звуками.
Переслушал множество композиций, как простых, так и сложных композиторов и музыкантов.
Сейчас мне даже не интересно включить.
Слушаю себе тишину.
Размышляю обо всякой поэзии.
Обо всякой ерунде, если подумать, рассуждаю.
Музыканты, кстати, весьма быстро добиваются успеха в жизни.
Сначала, они командой, группой, где всегда присутствует лидер, который принимает все важные решения, которые ведёт за собой группу и всех слушателей.
Ещё быстрее добиваются успеха те, кто заканчивают консерваторию.
У таких, обыкновенно, есть большой опыт работы на сцене, и они быстро себя проявляют.
Но всё пустое, если нет интереса к делу.
Начни изучать все эти нотные станы и сразу всё желание пропадает.
Всё, что я там наплёл про эти круги и прочие системы понимания гармонии – смело выкидывайте из головы и играйте, как хотите.
Я так редко стал слушать музыку, что уже и забыл название любимых песен.
Хотя, раньше мог одну и ту же композицию круглыми сутками.
Сейчас всё больше одно на уме – заработать.
Даже сексом перестал заниматься.
Вдвоём, я имею ввиду.
Самым самостоятельным, как обычно, занимаюсь, когда крепко приспичит.
А так, неужели кому-то нравится слушать Валерия Гергиева.
Какой-то старик тарахтит на узбекском, то ли татарском, то чёрт знает на каком языке.
Мешает, если честно, работать над книгой.
В словах тоже много музыки.
Если их музыкально слагать.
Основа букв – это звук.
Даже ноты называются словами.
Представляете, сколько нот можно использовать, которые ещё не открыты слушателю?!
Появляются новые гармонии.
Правда, к такой музыке необходимо привыкнуть.
Всё новое понимается не сразу.
Это только опытный слушатель может распознать в новаторстве нечто изящное, приятное уху.
Почти вся известная попса лезет на ум, но я твёрдо решил не говорить о ней в данной публикации.
Я буду говорить только о музыке, которая доставляет духовное наслаждение.
И такой музыки гораздо больше, чем попсы.
Ну, рэп, это вообще не музыка, – чудовище некое, выползающее из ушных отверстий.
Оно.
Что ни говори, а любую высокую эстетику побеждает гонорар.
Где больше банкнот, туда и женщина побежит.
Ей нет дела, кто сочинил банкнотную серенаду.
Хрустит банкнотная серенада, ласкает слух.
Музыкант, который ничего не зарабатывает, который не в состоянии оплатить поездку в Сочи, его никто не будет слушать.
Будь он хоть гений, хоть наладчик инструмента, хоть обыкновенный грузчик.
Хотя, грузчики не могут себе позволить шикарный отдых на море.
Бизнесмены – лучшие музыканты на свете.
Такие песни петь умею – закачаешься.
Кто-то скажет, что сейчас с дурру унижаю достоинство порядочных женщин, но это не так.
Мне уже всё объяснили на Казанском.
Сколько стоит любовь, и кому она нужна.
Любовь и музыка – это синонимы.
Вон они – надрываются скрипачи у входа в метрополитен.
Музыка мчащейся электрички – вот услада сердечным ранам.
Один проезд стоит шестьдесят рублей.
За час можно заработать миллион.
За два – три.
Кто станет слушать больного на ухо музыканта со скрипкой, если самые приятные мелодии – «Привет! Ну, как, деньги упали? Вот и хорошо. Завтра постарайся закончить покраску – я ещё тебе подкину»
Спросите любого психолога, чем занимается музыкант.
Побирается, конечно же.
Чем ещё он может заниматься.
«Меняйте профессию, если эта вам денег не приносит» – скажет любой здравомыслящий человек.