Дима
Громкий свист разрезал тишину, образовавшуюся вокруг меня. Я словно погрузился в вакуум, думая исключительно о своем и не замечая окружающих. Вдруг снова этот свист где-то совсем рядом и будто обращенный именно ко мне. Заозиравшись, не сразу понял, что за машина остановилась прямо после знака «Остановка запрещена». Когда же увидел его владельца, то чуть богу душу не отдал. Коновалов пристально смотрел на меня со своего водительского места, и казалось, будто глаза его светились в полутьме салона адским пламенем.
Будто зомби, идущий на зов хозяина, я поплелся к машине и молча забрался в салон. При этом я смотрел на него безотрывно, и тот не отводил взгляд, пока я не оказался с ним нос к носу, как тогда возле СТО. Дождавшись, когда я захлопну за собой дверь, майор надавил на газ и плавно вывез нас из парковой зоны на широкий проспект.
– Куда мы едем? – тихо спросил я, даже не сомневаясь, что мужчина меня услышит, ибо в салоне даже музыка не играла.
– Ко мне, – как ни в чем не бывало ответил он, словно речь шла о чем-то обыденном. – Ты же хотел отработать за брата. Я не против такой формы взятки.
Сердце ухнуло и на мгновение перестало биться, перед глазами все поплыло и уши мгновенно заложило. За пару часов сидения в парке я уже даже было смирился с тем, что Артур будет отрабатывать, я опозорился, а Варьке в принципе пофиг. Но, кажется, поторопился, и Коновалов действительно оказался таким, каким его представляли. Воистину дыма без огня не бывает. Вот только теперь этот огонь покушался на мою мужскую невинность. Я даже представить побоялся, чем именно мы будем заниматься.
Вжавшись в сиденье и хлопая глазами на его безэмоциональный профиль, я пытался вообразить, что будет дальше и куда меня везут. Наслушавшись историй о жестокости полицейских, считающих, что останутся безнаказанными, меня пробирал страх. Заступиться за меня некому и наказывать тоже никто не станет, даже если он посадит меня в подвал и начнет пытать.
– И что мы будем делать? – спросил я совершенно не своим голосом.
Коновалов мельком взглянул на меня, сведя темные брови к переносице, явно удивившись моему вопросу. Действительно, глупо спрашивать, каким образом я буду отрабатывать, ведь сам пару часов назад тянул руки к его ширинке. Он снова взглянул на меня, и мои щеки мгновенно покраснели. Опустив глаза, уставился на свои руки, ощутив жгучую боль в груди и желание разреветься, подобно первоклашке. Коновалов принял меня за шлюху.
– Ты ведь сейчас пошутил, правда? – спросил он с ноткой иронии, но я уловил настороженность и отвернулся к окну.
– Пошутил, – твердо ответил я, хватая ртом воздух, чтобы подавить непрошенные слезы.
Докатился, называется: за освобождение брата буду отсасывать менту у него дома. Такое мне и в страшном сне никогда не привидится, а уж дожить до подобного момента означало окончательно потерять себя. Руки сами потянулись за сигаретами. В стрессовых ситуациях потребность в никотине возрастала в разы. Чудом удалось прикурить с первого раза, и легкие наполнились целительным и успокаивающим для меня дымом.
Внезапно на мое колено легла увесистая рука, заставив тем самым меня снова сжаться и с ужасом взглянуть на майора. Неужели же он начнет приставать ко мне прямо в машине? Тот следил за дорогой и просто гладил мое бедро, при этом не стараясь пробраться выше. С трудом переведя дыхание и не зная куда деть левую руку, поджал губы и украдкой взглянул на мужчину. Тот задумчиво смотрел вперед, слегка прищурившись, словно обдумывая что-то или планируя.
– Не бойся, малыш, тебе понравится, – сказал он своим глубоким голосом с хрипотцой, и я не постеснялся зажмуриться. – Я очень терпелив и не буду спешить.
Лучше бы ты молчал, майор! Даже думать не хочу, в чем именно ты не будешь спешить! Но мысли уже понеслись вскачь, и чем ярче становились картинки, тем страшнее становилось мне. О строение наших тел я имел представление, и каким образом занимаются сексом мужчины, тоже понимал. Глядя на Коновалова, сразу приходило осознание, что габаритами этот мужчина наверняка отличался везде, а, следовательно, моей пятой точке будет совсем несладко. К такому подвигу я сегодня не был готов. Не говоря уже о гигиенической составляющей процесса.
– Только минет, – внезапно для себя выдал я и чуть не прикусил себе язык.
Майор же оскалился, сжал мое колено и убрал руку на рычаг коробки передач. Свернув на светофоре, он повез меня в незнакомый спальный район, состоящий из панельных пятиэтажек и узких дворов. Здесь я не бывал из-за отсутствия необходимости, и вот представился шанс узнать новое.
– Вот это деловой разговор, – кивнул Коновалов и подвез нас к пивному магазину. – Пивка мне сбегай купи. Светлого.
Пивка ему еще… Он со мной банковать, что ли, собрался? Совсем, походу, скучно майору живется, хотя, глядя на него, никогда бы не подумал, что такой мужик может быть одиноким. Возможно, из-за своей ориентации у него никого и нет? Никогда прежде не задумывался о представителях сексуальных меньшинств, несмотря на то что теперь о них кричат на всех углах. Это были люди далекие от меня, в моем понимании какие-нибудь богачи или звезды шоу-бизнеса, от нечего делать развлекающиеся различными видами секса. Мне, как персонажу самого низкого уровня жизни на этой земле, подобная функция была просто не положена, и приходилось строить связи исключительно с противоположным полом. Однако как жизнь повернулась.
Совсем не в ту сторону повели меня мои мысли, пока я топал к магазину, видимо, разум отказывался принимать информацию такой, какая она есть. Входя внутрь, даже взглянул в сторону внедорожника майора и увидел его долгий взгляд, направленный на меня. Наверное, рассматривает сзади, оценивал приобретение и предвкушал момент.
Пока мне наливали пиво, снова погрузился в свои мысли и «веселые картинки» предстоящего минета замелькали перед глазами. Как становлюсь перед ним на колени, он расстегивает свои брюки, и я открываю рот. Даже зажмурился от невероятности событий прямо посреди магазина, совершенно не обращая внимания, что на меня смотрят люди. Схватив черный пакет с пластиковой бутылкой, постарался выйти из магазина спокойно и не спотыкаться о собственные ноги, идя к машине.
Забравшись в салон, вопросительно взглянул на своего инквизитора. Он не поинтересуется, что я ему купил? Мышьяка, к примеру, подсыпал незаметно или вообще помочился в бутылку. Но майор молча снял машину с режима парковки и углубился во дворы. Притормозил у самого дальнего подъезда и кивнул мне головой на выход. Станция Дерезай…
Старый панельный дом, кругом кучи детей, мамаш и бабульки на скамейках – район сильно отличался от моего. Более дружелюбный, домашний, благополучный, где не страшно отпускать малышей гулять компаниями, пьяный сосед не будет спать под кустом, и никто не вскроет твою машину ночью, пока ты дремлешь в теплой постельке. Тут даже на клумбах росли какие-то цветы и огромные домашние коты сидели на крышах беседок. Сразу ощутил себя грязным, чужим и нищим, глядя на пробегающую мимо детвору в новеньких пестрых футболках. А учитывая для чего я шел следом за Коноваловым, становилось тошно.
В подъезде было тихо. Да, все старое вокруг: ступени, истертые многими шагами, деревянные перила расшатаны, но везде чисто и не воняет мочой. Поспешая за широкими мужскими шагами, я даже запыхался и чуть не уперся носом между его лопаток, когда тот резко затормозил на своем этаже. Отперев первую дверь слева, майор приглашающе взмахнул рукой, пропуская меня сначала в квартиру.
Нервно облизнув губы и сглотнув образовавшийся ком, медленно шагнул за порог и настороженно осмотрелся. Тишина. Пахнет свежестью, словно где-то открыто окно, и каким-то парфюмом. Передо мной предстал достаточно широкий коридор, в первом повороте налево скрывался санузел и кухня, а следом еще две комнаты.
– Проходи, – подтолкнул меня в спину Коновалов, едва я избавился от обуви. – Прямо.
Пройдя мимо спальни с разобранной постелью, открытым платяным шкафом и захламленным какими-то бумагами столом, вошел в гостиную. Здесь было несколько сумрачно, потому что за окном находился балкон и солнце в это время ушло на другую сторону дома. Вдоль правой стены тянулся старый шкаф с сервантом и нишей под телевизор, вдоль левой – угловой диван, журнальный столик и кресло. Везде разбросаны какие-то вещи, одежда и папки с документами, что навело на одну забавную мысль: строгий порядок майора не распространялся на дом.
За моей спиной послышался смущенный кашель, и Коновалов, обойдя меня, сгреб джинсы вместе с футболками и быстро вышел из комнаты. Подозреваю, что забросил он их в спальню, а потом просто переложит на ближайший стул, как поступают все обычные мужики. Я стоял среди комнаты, сцепив перед собой руки, не зная, куда себя деть, чувствуя, что снова начинаю дрожать, как испуганный заяц.
Какого черта я вообще здесь делаю? Исправительные работы – не такое уж и страшное наказание, и, возможно, пойдет Артуру только на пользу. Мою жертву никто никогда не оценит, да и лучше о ней никому не знать. Нужно было брать ноги в руки и сваливать отсюда по добру поздорову, иначе потом я просто возненавижу себя.
Согласившись со своими мыслями, делаю решительный шаг назад и натыкаюсь на мужчину, каким-то образом оказавшегося за моей спиной. Испуганно отскакиваю, одновременно повернувшись к нему лицом, и пячусь к балкону. Почему я не услышал, как он подошел? Черные глаза смотрели пристально, с тенью иронии и, кажется, издевкой. В руках майор держал две пивные кружки для напитка, о котором я уже и думать забыл.
– Собрался куда-то? – оскалившись, хрипло поинтересовался мужчина.
– Покурить, – выпалил я. – Можно?
– На балкон, – кивнул он, тем самым дав мне еще одну передышку перед предстоящей экзекуцией.
Стоит ли тянуть кота за хвост и дышать перед смертью подольше? Конечно это бессмысленно! Но почему-то я стоял на балконе, вдыхал августовскую вечернюю прохладу и растягивал удовольствие от курения. Странно, но я ощущал только волнение, но не отвращение по отношению к самому Коновалову. Почему? Я же должен его ненавидеть и как мужчина отрицать, пресекать и отталкивать от себя саму мысль о том, чтобы заняться сексом с ним, пусть даже и оральным. Вместо этого у меня появилась странная щекочущая тяжесть внизу живота и головокружение. Я волнуюсь и мне страшно, но кажется, не так, как положено.
Зажмурившись и уперевшись лбом в перила, мысленно сосчитал до десяти и только тогда принял вертикальное положение. Нужно отдать должное майору: он оказался честным мужиком и не привел в какой-нибудь бордель с кучей своих голодных до секса коллег, не ведет себя как свинья и терпеливо ждет, когда сам вернусь и приступлю к делу. Усмехаюсь сам себе, что умудрился в человеке, который требует отработки за поступок брата, найти какие-то положительные качества.
Огонек на окурке уже начинал жечь пальцы, и задерживаться дольше, дабы растекаться соплями по перилам, смысла не оставалось. Щелчком откинув сигарету, толкнул балконную дверь и снова вошел в комнату. Коновалов сидел на диване с полупустым бокалом в руке и хмуро изучал какие-то документы. Рубашки на нем уже не было, и мое дыхание моментально перехватило, стоило лишь взглянуть на мускулистую грудь, покрытую темными волосами, но не настолько густыми, чтоб назвать мужчину медведем.
Потерев руки о джинсы, внезапно понял, что хочу прикоснуться к нему и ощутить мышцы груди. Сердце забилось в районе горла как сумасшедшее, яйца начало странно покалывать и член стал наливаться желанием. Попытавшись сглотнуть образовавшийся ком, часто задышал, понимая, что все происходящее выходит за рамки моего понимания и это совершенно неправильно.
– Я думал, ты там жить останешься, – лениво сообщил Коновалов, не глядя на меня. Мужчина отпил из своего бокала, отложил документ на столик и только тогда поднял взгляд. Он обжег меня буквально изнутри, потому что пробежался от самых кончиков пальцев, задержался в паху, обнаружив мое позорное желание, и лишь после этого поднялся к раскрасневшемуся от стыда лицу. – Готов?
Мне нечего было ему ответить, кроме очевидной истины, поэтому, часто дыша и глядя на него как завороженный, медленно приблизился и нерешительно замер. Мужчина встал с дивана во весь свой огромный рост и сделал один шаг ко мне. Рука майора резко поднялась к моему лицу, и первая мысль была, что он меня ударит, но ладонь легла на щеку, погладила скулу, и у меня получилось поверхностно вздохнуть.
– Ну что ж ты так боишься? – задал риторический вопрос мужчина, оглаживая большим пальцем мою щеку, подбородок и губы. – Не первый ведь раз?
«Молчи! Ничего ему не говори! Ему не нужно ничего о тебе знать!» – кричит мое сознание. Пусть думает как угодно и что угодно, а я ему не скажу правду. Главное, выполнить условия сделки и покончить с этим раз и навсегда.
Рука тем временем спускается ниже, гладит шею и плечо, а я отвечаю на прикосновение дрожью, отмечая между тем, что мужчина не груб. Тянет за низ футболки вверх, пытаясь меня раздеть. Вцепляюсь в его предплечья, стараясь удержать. Испуганно смотрю в его спокойное лицо: мы так не договаривались!
– Спокойно, – говорит он тихо, словно отвечая на мои мысли. – Ты ведь не хочешь испачкаться?
Моргаю несколько раз, обдумывая сказанное. А ведь и правда могут остаться следы по неосторожности. С трудом расцепляю пальцы и поднимаю деревянные руки вверх, позволяя снять футболку. Он меня рассматривает, и довольство отражается на мужественном лице. Я ему нравлюсь. Почему меня это смущает и хочется прикрыться? На меня уже сотни раз смотрели другие мужчины на улице в жаркий день, в раздевалке в том же шиномонтаже.
– А ты не такой дрищ, как я думал, – улыбается и снова тянется ко мне.
Одна рука успокаивающе гладит щеку, вторая касается бока и движется по коже вверх. Взгляд пристальный и долгий, изучающий мое испуганное лицо. Глаза опускаются на губы, и те, предатели, открываются сами по себе. На какую-то странную секунду мне кажется, что майор склонится и поцелует меня. Это было бы уместно. Очень интимно. Даже нежно. И я бы позволил это сделать. Господи боже, я бы позволил мужчине поцеловать себя в губы, потому что дрожал перед ним полуобнаженный и сам этого хотел! Но кто я такой для него, чтобы позволить подобное проявление чувств? Никто. Какой-то парень из бедного района, которого он наверняка уже мысленно причислил к шлюхам.
Коновалов повлек меня к дивану и мягко усадил, продолжая сосредоточенно рассматривать, словно пытаясь прочитать мысли и понять чувства. Большой палец между тем принялся поглаживать мои губы, и, поддавшись какому-то порыву, беру его в рот. Получив подобную возможность, он сам проник глубже и медленно погладил язык, тем самым заставив обхватить губами фалангу и слегка пососать.
Подобный маневр оказался удивительно возбуждающим, и даже заставил меня немного расслабиться и задышать ровнее. Почувствовав это, Роман взял мою руку, параллельно с этим медленно выпрямился и положил ее на свою ширинку. У него стоял. Крепкий внушительный член отлично прощупывался и просматривался через тонкую ткань брюк, и мое сердце снова пустилось вскачь. Я не ошибся с размерами. Только на этот раз не страх наполнил мое нутро, а желание. Во рту же появилось столько слюны, словно я увидел перед собой самый огромный и аппетитный торт в мире.
Он убрал от меня руки и неспешно расстегнул ремень, затем молнию и спустил брюки вместе с бельем на бедра. Перед моим носом оказался стоящий колом член со вздутыми венками и маленькой прозрачной капелькой смазки возле самой уретры. Глядя на него расширенными глазами и совершенно не зная, что теперь с этим делать, ощутил на своей щеке новое мягкое прикосновение, большой палец обвел контур моего рта и хриплый голос пробормотал над головой:
– Открывай ротик, малыш.
Рука легла на затылок и потянула к себе. Повинуясь воле мужчины, я взял член в рот и даже зажмурился, задержав дыхание. Не знаю, чего я ожидал, но совершенно точно могу сказать, что не тех вкусовых ощущений, которые появились. Отвращения, рвотного рефлекса – ничего такого не было. Поэтому я даже удивленно хмыкнул. Несмело взялся рукой за ствол и быстро задвигал головой. В конце концов, мне давно за двадцать, и я знаю, как происходит сам процесс, пусть и никогда этого не делал.
– Сто-о-п, – раздалось сверху и мою голову обхватили две руки, слегка отстраняя. – А сосать ты не умеешь, – подвел итог Коновалов, даже заставив меня удивленно вскинуть на него взгляд. Нашел премудрость! – Старайся не царапать меня зубами, не спеши и побольше слюны.
Взявшись за волосы на затылке, снова потянул на себя и вошел в мой рот, оставив мне место для маневра. Я понял, что нужно двигать языком, и облизал головку. Неуверенно взявшись за ствол снова у основания, попробовал пососать несколько иначе и даже причмокнул губами. Поняв, что с дивана это делать неудобно, толкнул мужчину в бедро и опустился перед ним на колени.
– Умница, – похвалил он сдавленно, заставив поднять на него взгляд.
Лицо Коновалова было сосредоточенным, но не таким, каким я видел его в кабинете. Зрачки расширились, и создавалось впечатление, что в их глубине вспыхивают искры зарождающегося пламени. На крепкой шее от напряжения вздулись вены, так же как и на мускулистых руках. Из увиденного мне стало понятно, насколько сильно он хочет этого, насколько сдерживает себя и, кажется, точно не причинит мне вреда.
Осмелев и сосредоточившись на процессе, набрал во рту побольше слюны и распределил ее по всему члену. Дело оказалось не сложным, но трудоемким. Полностью взять в рот большой орган мне оказалось не под силу, обсасывать одну головку, исходя из личного опыта, тоже удовольствия было мало, поэтому я подключил руку. Второй держался за его бедро, стараясь не упасть, и ощутил, что Роман начинает двигаться мне навстречу.
Медленно, мгновение за мгновением, следуя за движением моей головы, мужчина сжимал волосы все крепче, дышал чаще и начинал покачивать бедрами. Наконец отбросив мою руку, сам принялся руководить процессом, трахая мой рот все глубже и резче. Сначала он входил не глубоко, и я плотнее сжимал губы, чтобы сделать ему приятнее. Но вот он с силой натянул меня на себя и уперся головкой прямо в глотку. Затем еще раз и еще раз. Слюни моментально потекли по подбородку и каплями упали на грудь, а я уперся в его бедра руками и попытался оттолкнуть.
Позволив мне отстраниться, он отступил, и я поднял на него удивленный взгляд, хватая ртом воздух и утирая слюни с подбородка. Роман смотрел на мой рот как завороженный, склонился ниже и надавил между челюстей, чтобы я приоткрыл его. Совершенно не соображая, что делаю, я даже привстал, приблизившись к нему.
– Покажи язык, – скомандовал он, и сразу получил желаемое.
Взяв член в руку, он поводил головкой по самому кончику, несколько раз вошел в меня неглубоко, наблюдая за движением, затем снова обхватил мою голову и принялся уверенно трахать, словно делал это бесчисленное количество раз. Я не был готов к этому и уперся в его бедра руками, снова отталкивая, чтобы иметь возможность дышать и не подавиться.
– Нет, дружочек, – покачал головой Роман, когда мне снова удалось его от себя оттолкнуть, – придется тебе потерпеть, иначе я долго не кончу.
– Мне дышать нечем, – возмутился я, но уселся на колени удобнее, чтобы сжать свое собственное возбуждение.
– Расслабь нёбо, и я глубже войду, – взял он меня за волосы на затылке, подступая ближе.
– Меня вырвет!
– Ну же, малыш, покажи папочке на что ты способен, – оскалился мужчина, нависая надо мной и не позволяя удрать. – Ты же хочешь, чтобы твой братишка оказался на свободе?
Эти слова прозвучали не как угроза, в них было нечто эротичное, будоражащее кровь. Странно, но мне больше не было страшно, неуверенность исчезла и почему-то снова хотелось взять в рот. Я сам потянулся к нему и позволил трахать себя в таком темпе, в каком нужно Роману, при этом все равно упирался руками в бедра, стараясь сдержать его сумасшедшую скорость в порыве страсти.
В это мгновение передо мной был совершенно другой Коновалов, не тот майор, смотрящий жестко со своего кресла в кабинете, и не тот чужой странный мужик на СТО, предлагавший мне отсосать. Этот был живой, порывистый и страстный. Он меня хотел. Я видел, понял. Поэтому в его глазах появился странный огонек, словно наконец-то ему удалось добраться до той вишенки на торте и насладиться ее вкусом, словно долго ждал и только об этом мечтал, словно самым заветным желанием в его жизни был именно я.
Перед самым окончанием Коновалов начал тихо порыкивать, движения стали порывистыми, мышцы заметно напряглись, и вот упругая струя толчками полилась мне в рот. Мужчина отстранился и задвигал рукой, при этом продолжая держать меня за волосы и наблюдать, как сперма ложится на язык. Усевшись на задницу посреди комнаты, я затуманенным взором смотрел на Романа и ждал, когда он кончит, а затем сомкнул губы. Он часто дышал, наконец отпустил меня и сделал шаг назад.
– В ванной выплюнь, – кивнул он в сторону двери, и я рванул с места.
Словно в тумане и, кажется, пошатываясь, побежал в указанную сторону, натыкаясь по пути на дверные косяки и углы. На счастье, сразу нашел выключатель и склонился над умывальником. Включив воду, наполнил рот и прополоскал, хотя не могу сказать, что вкус его спермы оказался настолько неприятным. Скорее наоборот. И именно от осознания этого мне стало совсем плохо.
Яйца сводило от возбуждения до боли и тянуло низ живота. Хотелось немедленно спустить и расслабиться. От минета огромному мужику я потек, как какая-то дворовая сука, а наглый породистый кобель в это время довольно потягивался и одевался в гостиной. Мне было противно от самого себя, потому что я чувствовал неправильность в привычных рамках, потому что сама мысль о произошедшем казалась безумной, потому что всю жизнь считал себя нормальным, но оказалось, это далеко не так.
Уперевшись руками о край умывальника, я смотрел на струю холодной воды и боялся поднять голову, увидеть свое отражение в зеркале. Губы заметно припухли и покалывали после минета, во рту царил привкус плоти Коновалова… Романа, нарушившего мое душевное равновесие своим появлением и сумевшего пошатнуть мой устоявшийся мир. В голове стоял странный гул, а в душе царил полный раздрай. Детское желание закрыться в ванной и спрятаться от всего мира, обнять себя и разреветься боролось с более взрослым: гордо поднять голову и потребовать выполнения оговоренных условий. Но откуда теперь взяться гордости, когда я сам не позволил ей проклюнуться.
Не хватало воздуха. Мне нужно было поскорее уйти, чтобы суметь вздохнуть свободнее, ибо присутствие Коновалова даже за стеной слишком сужало пространство вокруг. Закрыв вентиль и утерев рот тыльной стороной ладони, вышел из ванной и сразу увидел его. Майор стоял в конце коридора, и на фоне затемненной гостиной казалось, что у него выросли черные крылья. Хорошо, что и в коридоре царил полумрак и моего удрученного лица он не смог бы рассмотреть.
Все так же в одних брюках и с голым торсом он неспешно подошел ко мне и протянул футболку. Молча. Я тоже молчал и смотрел в сторону, потому что боялся увидеть издевку, насмешку, превосходство. Взяв футболку онемевшими пальцами, быстро продел голову, стараясь не терять мужчину из поля зрения, но тому хватило той доли секунды, чтобы оказаться ко мне вплотную. Обнаженная мужская грудь была перед моим носом, и я снова ощутил этот запах, кружащий голову, способный в одно мгновение отключить мозг.
Замерев и боясь пошевелиться, краем глаза увидел, как майор опирается о стену у моего уха. Его обжигающее дыхание шевелило волосы у виска и заставляло меня дрожать. Рядом с ним я чувствовал себя беспомощным и настолько мелким, что хотелось спрятаться у него подмышкой и никогда оттуда не выползать. Этот мужчина должно быть способен защитить и утешить, а в другое время – безжалостно убрать со своего пути.
Я чувствовал его взгляд, как он изучает профиль, скользит по скулам, шее и ключицам, ощущал, как вдыхает запах волос и сглатывает набежавшую слюну. Его рука поднялась к моему лицу и пальцы коснулись щеки, провели по губам и, тронув подбородок, потянули его вверх. «О, только не это! Пожалуйста, не целуй меня! Не ласкай! Не обнимай!» – хотелось закричать ему, потому что боялся своей реакции. И без того не мог дышать рядом с ним, слишком близко он был ко мне, слишком интимно, чересчур обжигающе. Если я поддамся эмоциям и его рукам, то совсем потеряю привычного себя.
– Отпусти, – хотел я крикнуть громко и оттолкнуть Романа, но вместо этого прошептал едва слышно со слезами в голосе.
С трудом переведя дыхание, выскользнул из его жаркого плена, и он не стал меня задерживать. Пошатываясь, будто пьяный, не соображая, что делаю, потопал к прихожей и принялся обуваться. Насколько Коновалов был человеком слова и сдержит ли его теперь? В груди болезненно ныло и тянуло, словно душа была готова разорваться на куски от придирчивых эмоций, так неожиданно настигших меня этим вечером. Только основной вопрос остался нерешенным, и кое-как завязав шнурки на кроссовках, встал к нему в пол-оборота и тихо спросил:
– Ты отпустишь его?
– Завтра же, – твердо ответил он, терпеливо наблюдая за моими действиями.
Я кивнул и потянулся к двери. Та оказалась запертой и в полутьме никак не хотела открываться. Его руки накрыли мои и быстро справились с замком. Он снова был непозволительно близко, только на этот раз прижимался к спине. Дверь отворилась и по ногам потянуло едва заметным сквозняком. Я мог бы переступить порог и убежать скорее прочь, но еще один вопрос не давал мне покоя. Смогу ли я теперь после случившегося не бояться появляться у себя на районе? Или теперь можно смело собирать вещички и переезжать куда-нибудь подальше с клеймом на лбу «ментовская подстилка»?
– А ты?.. – сглотнул я, не зная, как правильно задать вопрос. – Пожалуйста, только…
– Не волнуйся, – снова тихо, но уверенно ответил он мне в самое ухо, четко и ясно понимая, что именно я хочу сказать. – Никто не узнает.
Покивав, я наконец покинул его квартиру и шагнул к лестнице. Непреодолимое желание оглянуться внезапно посетило меня, и я слышал, что он не закрыл дверь, стоит в проеме и наблюдает за мной. Но я не оглянулся, принялся быстро спускаться вниз, с тяжелым сердцем и разодранной в клочья душой.