Современная поэзия
Надежда Андреева
Стихи пишет давно, с раннего детства, но бо-лее профессионально начала работать пять лет назад. Родилась и детство провела в г. Баку, сейчас уже 30 лет живет в Сибири. Имеет награды, дипломы за участие в различных международных и российских конкурсах, фестивалях. Принимает участие в поэтической жизни родного города.
Является основателем и руководителем музыкально-поэтического онлайн-проекта «3Т (Текст, Творчество, Талант)».
На произведения автора очень сильно влияет ее состояние в разные периоды жизни. Но чаще всего Надежда пишет или городскую, философскую поэзию, или природные зарисовки. Считает, что ей многому еще надо учиться. «Мне многое надо увидеть и прочувствовать. Мне о многом еще надо рассказать».
Дороги, линии, пути
Дороги, линии, пути…
Куда идти?
Мелькают в окнах станции огни.
Они одни.
И пробегают за окном леса.
Или стоят?
А я спешу сквозь чудеса,
Открыв глаза.
Снует в вагоне странный люд,
Ища места.
Им тоже странно все вокруг,
И даже я.
Прикрыли масками лицо.
Сидят, молчат.
А за окном уже морцо,
Во льду заплат.
И солнце ослепляет взор,
Встречая снег.
Вот выпивоха начал спор,
Кусая чебурек.
Малыш к окошечку прилип!
Бусинки-глаза.
С желанием лизнуть стекло,
Но рядом мать, нельзя.
Бабулька с вечным рюкзаком.
Вопрос: куда?
Зима, и огородов нет,
Но это не беда.
Пригрела под сиденьем печь.
Курточку сняла.
Спокойно я могу прилечь,
Не чувствуя стыда.
Чу-чух, чу-чух – играет ритм!
Так хорошо в душе!
И все проблемы далеки.
Я не на рубеже…
Вот так бы ехать далеко,
Не исчисляя дат.
Забыть про все под стук колес,
Но нет координат.
Одинокий фонарь
Одинокий фонарь за окном,
Освещает косой переулок.
Я смотрю на него с высоты,
Тени лампы мне пишут рисунок.
В них мерещится всякая грязь,
Блики желто-кровавых оскалов.
В темноте и путей не видать,
Поездов, что уходят с вокзала.
Я смотрю в черноту городов.
Я смотрю в черноту небосвода.
Я не вижу огней от костров.
Я не вижу и звезд путеводных.
Пробираясь сквозь липкий туман,
Я с надеждой ищу первый лучик.
Он со мною закрутит роман
И разгонит противные тучи.
Утром кажется все ерундой.
Бред и страх были вызваны мною.
Обниму одинокий фонарь.
Ты держись, друг, ведь я рядом с тобою.
Утро в степи
Предрассветный туман, серость неба.
И роса на траве… Босиком
Я иду лишь туда, где я не был.
К горизонту, за ярким цветком.
Поднимается солнце над степью,
Прогоняя всю серую хмурь.
Бриллианты зажглись на сирени,
Превращаясь в хрусталь и лазурь.
До рассвета осталось не долго,
Я присяду в тени у куста.
Я вчера любовался закатом,
А сегодня рождением дня.
В тишине слышно только букашек.
Просыпаются птицы и зверь.
Тишина… Только пение пташек.
Тишина… В мир спокойствия дверь.
Я открыл ее не случайно.
Подсознание давит на грудь.
И вдыхая пары мироздания,
Я продолжу спокойный свой путь.
Обниму куст сирени, вдыхая
Аромат, что мне с детства знаком.
Я воскресну, в стихах возрождаясь.
Я умру там, в степи за окном.
Ты сказал
Ты сказал мне уйти до рассвета
Тихо, молча, пока темнота.
Ты сказал мне не думать об этом,
Почему я вдруг стала не та.
Почему вдруг улыбка не в радость.
И объятья мои не милы.
Поцелуи зависимость тяжбы.
Почему по отдельности мы.
Ты сказал мне уйти до рассвета.
Без оглядки на нашу постель.
Там вчера не искали ответов,
А сегодня там дует метель.
Почему вдруг остыли все чувства?
Почему в сердце стужу пустил?
Было лето любовным искусством,
Наступила зима… Ты забыл…
Ты сказал мне уйти до рассвета
Тихо, молча, пока темнота…
Я ушла и захлопнула двери.
Впереди лишь у нас пустота.
Я не могу вернуться в детство
Я не могу вернуться в детство.
Я не могу вернуть года.
Бежать с мальчишкой по соседству
И рвать кувшинки у пруда.
Гонять корову в стадо летом!
Валяться в поле на траве!
А в школе бегать до буфета,
Все соревнуясь в озорстве.
Я не могу опять, как в детстве,
Шалаш воздвигнуть – то вигвам!
Не думать в целом о последствиях,
А просто верить чудесам!
И притащить котенка в майке,
Что подобрал на пустыре.
И подзатыльник дать зазнайке,
Что так мешает детворе!
А вечером под бок к мамуле.
Так вкусно пахнет пирогом!
Как жаль, что те года минули,
Теперь же в гости со звонком…
Я не могу вернуться в детство…
Я не могу вернуть года…
Ведь нет уже мальчишки по соседству…
И не с кем рвать кувшинки у пруда…
Наталия Голубева
Родилась 20 августа 1980 года в городе Кимры Калининской области. Пишет стихи с пятого класса. Имеет высшее музыкальное образование. С 2010 по 2013 год занималась индивидуальным предпринимательством, также выступала в ансамбле «Родные просторы». В 2022 году выступала на фестивале имени А. К. Новопольцева. Делает картины в алмазной технике, из пайеток. Замужем, имеет троих детей.
«Ты говори мне о любви…»
Ты говори мне о любви,
Мне так приятно
Тебя слушать,
А речи сладкие твои,
Они запали
Прямо в душу,
Твой голос
Словно колыбель,
Такой спокойный,
Нежный, добрый,
Зовёт и манит
До сих пор,
Спасибо, что
Ты есть на свете.
«Люблю твои глаза…»
Люблю твои глаза,
Они бездонные,
В них неба синь,
Которую люблю.
Люблю твои глаза,
Они лазурные,
Они, как камни самоцветные,
Играют на свету.
Люблю твои глаза,
Они манящие,
Как бесконечный океан,
Они такие
Мягкие и добрые,
Они как соблазнительный капкан.
«Люблю твои глаза…»
Люблю твои глаза,
Они бездонные,
В них неба синь,
Как в речке
Чистая вода,
Они такие
Нежные и добрые,
Когда в них смотришь,
Попадаешь в рай.
Люблю твои глаза,
Они прекрасные,
Как голубой топаз,
Они блестят,
Они такие
Искренние, милые,
Что, глядя в них,
Ты попадаешь
Словно в океан.
Так пусть твои глаза
Всегда будут открытыми,
Такими чистыми,
Как синева.
Люблю твои глаза,
Люблю тебя неистово,
Ты самый лучший
Для меня.
«Однажды встретившись…»
Однажды встретившись
С тобой глазами,
Я поняла, что
В них тону,
Они такие притягательные,
Как моря синь,
Которую люблю.
Однажды встретившись
С тобой глазами,
Я поняла, что
Я плыву как на «Титанике»
По океану,
В твоих глазах
Я утону.
Я поняла, что
Я влюбилась
И без тебя
Я пропадаю.
«Месяц мой…»
Месяц мой
Обнимает за плечи.
Ветерок тихо шепчет: «Привет».
«Как ты, милая? —
Спросит солнце. —
На, накинь мой
Оранжевый плед».
Весна с летом
Всегда дружелюбны,
Как родные
Брат и сестра,
Только осень
С зимою в ссоре,
Как соперницы
За мужика.
«Пора любить!..»
Пора любить!
Весна нам шепчет,
Листвой зелёной шелестя.
Пора мечтать!
Весна нам шепчет:
«Ты загадай желанье,
А исполню я».
Пора вставать!
Весна нам
Солнцем светит.
А то проспишь
Всё интересное, дружок,
И жизнь твоя
Пройдёт. Ты
Даже не заметишь
И не успеешь ничего.
Юлия Кивва
Родилась в станице Баклановской Ставропольского края 15 января 1986 года в многодетной семье. В 2002 году окончила среднюю образовательную школу. После школы поступила в Ставропольский государственный аграрный университет. В 2007 году получила диплом о высшем образовании по специальности «экономист». В этом же году вышла замуж и переехала жить в Московскую область. Работала бухгалтером. В настоящее время занимается воспитанием детей. В свободное время любит писать стихи. Большинство из них о СВО.
Является одним из 46 авторов народной антологии «Поэты – героям». Является финалистом фестиваля современной фронтовой поэзии «Литературная переправа».
«Так хочется писать не о войне…»
Так хочется писать не о войне,
Так хочется писать уже о мире.
Писать о вечности, в полночной тишине.
И тихо кофе пить в своей квартире.
Так хочется о девушке писать,
Которая влюбилась в офицера.
Или о лётчике, как любит он летать,
Как в небо поднимается он смело.
Так хочется о жизни написать,
О первом вздохе маленького чуда.
Так хочется смеяться и дышать.
И понимать, что мир царит повсюду.
Так хочется писать про лес, цветы,
Про дождь, грозу, про радугу и море.
Так хочется отбросить суету.
Так хочется забыть про смерть и горе.
Так хочется писать не о войне,
Но строки все и мысли лишь об этом.
Перед глазами вновь земля в огне.
И я пишу о взрывах и ракетах.
Я вновь пишу стихи не о любви.
Пишу о чести, мужестве, отваге.
Пишу о тех, кого мы не спасли.
Пишу о тех, кого мы потеряли.
Пишу о том, что близок этот час.
И этот день, наш новый День победы!
Пишу о воинах, защитниках, бойцах,
Которыми б сейчас гордились деды.
Моя Россия
Как не любить тебя, Россия?
Как не гордиться мне тобой?
Ты велика и горделива,
Ты мне подарена судьбой.
Я родилась в стране могучей.
Здесь выросла и здесь живу.
Нет для меня награды лучшей!
Россия, я тебя люблю!
Люблю твои леса и реки,
Люблю моря, люблю поля.
Люблю встречать с тобой рассветы!
Россия – Родина моя!
Земля великих полководцев,
Земля поэтов, мудрецов.
Одна такая ты под солнцем,
Земля прадедов и отцов.
Страна, что славится веками.
Страна открытий и побед.
Величественная такая,
Не угасим твой яркий свет.
В твоей истории не мало
Известных на весь мир царей.
Во все века ты процветала.
Горжусь я Родиной своей.
Пусть не угаснет твоя слава,
Пускай цветёт твоя земля.
Россия – всех начал начало.
Россия – Родина моя!
Евгения Коньшина
Родилась в 1987 году в г. Раменское. Окончив Московский энергетический институт, более десяти лет честно трудится графическим дизайнером в типографии. Увлекается психологией, театром, любит ездить верхом и… писать.
Первые сказки Евгения начала сочинять ещё в школе. Сегодня пишет прозу и поэзию в жанре фэнтези и мистики. Публиковалась в сборнике «Герои и мифы» издательства «Перископ», дважды участвовала в конкурсе «Электронная книга» от «Литрес».
В своём творчестве она стремится опираться на собственный опыт и приглашает читателя взглянуть на непростые жизненные темы сквозь безопасную «линзу» фантазии.
Мечтатели, айда со мной —
Сто жизней проживём в одной!
Антиода комару
(Навеяно в одну из тех летних ночей, кои наполнены бывают проклятым писком прорвавшихся сквозь оконную сетку крылатых разбойников)
Сколь безрассудно, с жесткостью и смело
Тобой, природа, помыкают человеки!
И мучиться б тебе неотомщённой веки,
Когда б придумать комара ты не сумела!
Комар из твари всей досадней и наглее!
Во мраке ночи писком измотает он,
Долой уж прогнан с глаз блаженный сон:
В пижаме мученик лесного волка злее!..
Уж полночь минет… Мироздания венец
Всё машет газетёнкой бестолково.
«Известьями» мечтает наглеца такого
Прибить, бессоннице вмиг положив конец!
Но тщетно… Подлетая к носу, к уху,
Всё дразнится бесёнок насекомый!
Страдалец шепчет страстно лексикон знакомый,
Что мне грех взять и повторить не хватит духу…
Ему давно пора бы прекратить бросаться,
С размаху бить по стенам, лампой освещённым…
Но знает: чтоб потомству быть взращённым,
Должна мамаша будущая крови насосаться!
Как демон Носферату, чей союзник тень,
Она поужинает под покровом ночи.
С утра укушенная пятка станет очень
Чесаться, жизнь отравляя целый день!
Господь в суровое нам наказанье тут
Двукрылый легион развёл в болотах.
Пусть вывод этот мой и рассмешит кого-то,
В нём убеждаюсь вновь под нестерпимый зуд!
О мать-природа! К разным ядовитым гадам
Я злобы не питаю. Хоть они опасны,
Однако сами к нам не лезут понапрасну.
А комаров я истребить была бы рада!
15 августа 2021 г.
Дракон
Жил-был на свете белом
В земле среди двух вод
С времён древнейших смелый
Бесхитростный народ.
Беда пришла с востока:
Там взращен был дракон,
И истребил жестоко
Бедняг наивных он.
Чужое имя носит
Тот континент с тех пор;
Дракон везде приносит
Лишь беды и раздор.
От беспринципной хватки
Трепещет белый свет…
А меж тем твари гадкой
Всего лишь триста лет.
На крыльях красно-белых
Пятьдéсят две главы;
Заплыло жиром тело
С обилия жратвы.
Но ты его гурманом
По праву назови:
Из блюд ему по нраву
Лишь зелень на крови.
Но кончится всё это,
Недолго ждать теперь:
Несёт спасенье свету
Большой мохнатый зверь.
Проснувшись, из берлоги
Вконец всё ж вышел он,
Когда уж на пороге
Победы ждал дракон.
Щетинит шерсть готовый
К жестокой битве зверь,
И Вечность эры новой
Приотворила дверь…
Но с гадиной сцепиться
Как должно не успел:
Приняв свой хвост за пиццу,
Дракон себя же съел.
Бывает так: за годы
Главенства без границ
Дремучья тупость всходы
Даёт в мозгу убийц…
Зверь не смущён, достанет
Ему на век побед;
Лишь пусть опять не станет
Растить дракона свет…
Октябрь 2015 г.
Владимир Украинский
Родился в 1943 году в Приморском крае. Окончил Владимирский политехнический институт. Работал в одном из подмосковных НИИ, где прошёл путь от ведущего конструктора предприятия до заместителя генерального директора. В настоящее время – пенсионер.
Стихи начал писать в 1960-е годы, когда был внештатным корреспондентом Владимирской молодёжной газеты.
Автор десяти поэтических сборников. Член-корреспондент Международной академии наук и искусств (с 2022 г.), член Российского союза писателей. Лауреат Пушкинской премии (2019), премии Джорджа Байрона (2022).
Стихи из цикла «По волнам символизма»
Памяти поэта-символиста К. Бальмонта
Один натурщик добра и зла
Милан. Костёл Санта-Мария.
Доминиканских трапез скромных зал,
Где паства после литургии
Вкушает чинно то, что Бог послал.
А рядом – «Тайная вечеря»[1]
Двенадцати Апостолов с Христом,
Удивлены, Ему не веря,
Что среди них предатель за столом.
Альсéкко[2] гения да Винчи
Доминиканцев памятью веков
За трапезой волнуют нынче
Растерянность Христа учеников,
Их жесты, шёпот разговоров,
Смятение в вопросах: «Кто из нас?»,
Неловкость приглушённых споров,
Неверие словам Христа подчас.
А Он спокойно смотрит в лица,
Вкушающие с Ним вместе хлеб, вино,
Хотя и знает, что случится
С Ним завтра утром – всё предрешено:
Суд прокуратора Пилата
И шум толпы: «Распни! Распни Его!»,
Голгофа, крест и смерть, как плата
За грешность человечества всего.
Ну а сегодня в час вечери
Христос Апостолам в Страстной четверг
Евангельский завет доверил:
«Бог есть любовь!
Любовь есть человек!
Любовь есть Божья добродетель,
Одна из трёх – ей главной в жизни быть,
С надеждой, верой разум светел,
Способен без корысти всё простить
По-христиански, без причины,
На Зло ответить искренним Добром…»
Суть той вечери и картины
Соединилась в трапезной в одном:
На Зло – предательство Иуды
За тридцать сиклей[3] грязных серебром,
Не допуская пересуды,
Христос измене отплатил Добром —
Не указал, кто выдаст страже
Учителя, поцеловав при ней,
Да и да Винчи тайну также
Зашифровал секретом – кто злодей?
Хоть мелочи не скрыл:
монеты
В мешочке, что в трясущейся руке,
Просыпанная соль – приметы:
Несчастье где-то здесь, невдалеке.
Но успокоил Божий Сын Иуду:
«Ну что дрожишь, ступай Искариот,
Винить в предательстве не буду,
Так решено Отцом!
И стража ждёт…»
Процесс создания шедевра
Художника на шаг опередил,
Натурщик, где ж ты, таинств мера,
В себе Добро и Зло объединил.
Христа нашёл да Винчи в хоре,
Церковный певчий кисть заворожил,
Добро таилось в скромном взоре,
Глаз оторвать от образа нет сил.
Прошло три года озарений,
Находок, прорисовок жестов, лиц,
Работ с палитрой светотеней —
Мир вдохновений без границ.
Но иногда бессильны руки,
Как будто Зла седой туман
Осел на слое штукатурки
Там, где Иуда, Пётр и Иоанн.
Как долго прототип злодея
Искал да Винчи:
«Он! Похож!» Но вмиг
Тот образ ускользал, не смея
Явить художнику Иуды лик.
И всё же случай подвернулся!
В канаве сточной пьяница-мужик
От беспробудности очнулся —
Да Винчи взгляд Иуды в нём постиг.
Недолго думая, пьянчугу
Из грязи выволок, привёл в трактир,
Где незнакомцу, словно другу,
Устроил из похмелья щедрый пир.
Тосканского вина кувшины
Художник оплатил не раз, не два,
Пока эскизы для картины
Писал.
Ах! Как созвучна голова
Случайного натурщика идее,
Которая отобрала покой,
Клочок бумаги стал важнее,
Чем холст и краски в мастерской!
А пьяница бубнил: «В фаворе
Я у тебя был раньше! Не узнал?
С меня Христа портрет в соборе
Не за вино, а за флорин[4] писал!»
Как изменился певчий хора!
Христа с Иудой прототип один!
Да Винчи после разговора
Не пожалел натурщику флорин!
Вот так, возможно и случайно,
Прообразом идеи двух начал —
Добра и Зла, что как ни странно,
Один натурщик для да Винчи стал!
Голос мамы
Где-то там, в подсознании тусклом:
Фары встречных машин – по глазам,
Я в пространстве скукоженном, узком
Жизнь доверил свою тормозам.
И теперь в белоснежной палате,
Где за жизнь отвечает хирург,
Сквозь туман слышу голос:
«Считайте!..»
«Раз, два, три…»
Постепенно вокруг
От наркоза сгущаются краски
Фантастически ярких тонов,
Лезут в мозг небылицы и сказки
Из нелепых, но радужных снов.
Вдруг удар, словно молния, в темя,
Темнота…
«Мы теряем его!»
Я лечу сквозь пространство и время
По тоннелю, а там – далеко,
Далеко-далеко…
Или близко —
В голове стёрлась грань бытия —
Свет божественный лунного диска
Растворяет тоннеля края.
А в душе нарастает блаженство,
Лёгкость тела не чувствует боль,
Будто снова вернулся я в детство,
В беззаботность,
И грустный бемоль
Расставания с плотью телесной
Превратился в звенящий диез
Счастья, радости, тайны чудесной,
Где мой возраст растаял, исчез,
Где царят бесконечность и вечность,
Где меня в предначертанный срок
Мама ждёт – её ласка и нежность,
И слова: «Здравствуй! Здравствуй, сынок!
Но навстречу беспечному царству
Не спеши, ты пока не готов!
Я не зря говорю тебе “здравствуй” —
Здравствуй – значит живи, будь здоров!»
Не успел возразить: «Мама! Мама!
Мне с тобой здесь светло и легко!
Все заботы, тревоги и драмы
Где-то там, далеко-далеко…»
Словно молния сердце пронзила
Напряжением тысячи вольт,
В жизнь земную меня возвратила
Нестерпимая резкая боль.
Голоса в сумеречном тумане:
«Слава Богу, не умер, живой!»
И сквозь них, как сквозь сон, слышу мамин:
«Я всегда буду рядом с тобой!»
Бабочка Рэя Брэдбери
Осталось тридцать лет, совсем немного,
Совсем чуть-чуть, когда «И грянул гром»[5],
Когда сквозь время Брэдбери дорога
Откроется фантастики пером.
Машина времени умчит туристов
В мир динозавров, в юрский век и край,
И надо же такому там случиться —
На бабочку наступит невзначай
Охотник Экельс, нарушитель правил,
Что в прошлом ничего нельзя менять!
Пришлось истории – закон заставил —
Звено из эволюции изъять.
Когда вернулись в нынешнее время,
Оно предстало несколько иным —
В нём отразилось изменений бремя,
Всё стало незнакомым и чужим…
Так «бабочки эффект» для нас открылся
Фантаста назидательной строкой!
А ведь не прав! Из прошлого туристы
Вернутся в мир знакомый и родной!
Ведь всё, что в прошлом было,
То свершилось,
Пускай машина времени виной,
В истории пусть что-то изменилось,
Но мы живём сегодняшней судьбой.
Как Марк Шагал и Белла
Когда-то я умел летать,
Давным-давно, в далёком детстве!
Вот только не могу понять —
Был сон иль явь, или всё вместе!
Но чётко помню, как парил
Над полем, речкой, деревенькой,
И кто бы что ни говорил —
Вдвоём с рыжеволосой Женькой,
С соседской девочкой, чей дом
В сирени прятался под нами,
Боясь мне рассказать о том,
Что я в весну под облаками
Лечу один, а Женькин сон
В мечтах девчонки ставит пьесу
Про бал, где Он и только Он,
Про фею, Золушку, Принцессу…
Промчались годы! Верь – не верь,
Соединив меня и Женьку,
Любовь открыла настежь дверь
В дни детства, в нашу деревеньку.
Нет! Время не вернулось вспять —
Пространство сжалось до предела,
Мы с Женькой в небесах опять
Парим, как Марк Шагал и Белла.
Не в снах, не в тайнах детских грёз,
А в мире для двоих открытом
Полёт – любви апофеоз
Над повседневностью и бытом!
Мир Зазеркалья
Гляжу в просторы зазеркалья,
Где всё совсем наоборот:
Здесь даль не прячется за далью,
Здесь перед носом горизонт,
Зимой жара, пух тополиный,
А летом снежная метель,
Весной на юг клин журавлиный,
А осенью звенит капель.
И люди здесь совсем другие,
В душе нет пламени мечты,
Бредут по жизни как глухие,
В глазах беспечность пустоты.
Судьба от старости до детства
Ведёт из мудрости в роддом,
Минуя юность, малолетство,
Оставив роды на потом.
Вот так живёт мир зазеркальный,
Где всё совсем наоборот,
Мир не реальный, виртуальный —
Мой мозг его не признаёт.
Добро и зло
По картине Т. Кóстка Чóнтвари
«Старый рыбак»
Старик-рыбак всю жизнь прожил
У озера в тени вулкана.
Пока хватало стариковских сил,
На лодке в молоке тумана,
Не пропустив ни дня, десятки лет
В заветном омуте рыбачил,
Закинув сеть, проснувшийся рассвет
Встречал с надеждой на удачу.
Уже давно не радовал улов,
Но то, что выловил, хватало
На хлеб, вино и скудный кров,
На жизнь, которая устала.
И эта жизнь седого старика
Легла на полотно картины,
Её вплела художника рука,
Как сеть в глубокие морщины.
Портрет в запасниках музея жил
Среди непризнанных творений,
Храня глубокий потаённый смысл,
Что в «Старом рыбаке» скрыл гений,
Непризнанный, умерший в нищете
Художник Чонтвари.
Случайно
В полуподвальной полутемноте
Музей поведал миру тайну,
Когда музейный служащий взглянул
На полотно, чью половину
За зеркало когда-то запихнул,
Считая никудышной ту картину.
И вдруг с портрета – злой, жестокий взгляд
Из кратера дымящего вулкана,
Всё превращающий в кромешный ад,
Где душам даже смерть желанна.
С испугу служащий что было сил,
Волненье, страх превозмогая,
Зловещий образ зеркалом закрыл
Наполовину, и другая,
С иным настроем мыслей и с иным
Прочтеньем образа, картина —
Спокойно озеро и вместе с ним
Спокойно смотрит в нас мужчина.
Да, в нас! Ведь он не человек, а Бог,
Земных забот в глазах усталость,
Несущий людям грешным на порог
Спасения и веры радость.
Так Костка Тивадар зашифровал
В мир философии портрета
Судьбу людей с природой двух начал —
«Добра и Зла» и «Тьмы и Света».
Белый мрамор и чёрный гранит
Немало судеб в памяти надгробий
Некрополь Новодевичий хранит.
О людях, что в его земной утробе,
История сквозь время говорит…
Изломы граней чёрного гранита
Прорезав белый мрамор, как пилой,
Открыли нишу в теле монолита
Для бюста,
Но совсем-совсем иной
Была идея:
Голова Хрущёва,
Взгляд устремлён в заветный коммунизм,
В прищуре глаз застыли мысль и слово,
Отцом которых был волюнтаризм.
Два цвета глыб контрастны, антиподы,
В них принцип философии начал:
Добра и зла, запретов и свободы, —
Что власть и жизнь Хрущёва отличал.
После эпохи жёсткого центризма
Пришла, пусть робко, «оттепель весны»,
Как лёгкий бриз надежды, оптимизма,
Вплетя либерализм в рассвет страны.
Но как бывает зачастую в жизни,
Кто дал свободу, тот её забрал!
Хрущёв на выставке авангардизма
Устроил истерический скандал.
И тот, над кем на выставке глумились, —
Эрнст Неизвестный памятник создал:
Цвет чёрный с белым в нём объединились
В борьбе несовместимости начал…
Идут года, стирает время грани
В истории событий и людей,
Но гений скульптора навеки в камне
Запечатлел портрет минувших дней.
Немало судеб в памяти надгробий
Некрополь Новодевичий хранит.
О людях, что в его земной утробе,
История сквозь время говорит…
Блудный сын
Сын мой! Ты всегда со мною,
и всё моё твоё, а о том надобно было
радоваться и веселиться, что брат твой
сей был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся.
Нас в семье Петровых было трое —
Мама да два брата-близнеца,
И ещё о «лётчике-герое»
Мамина легенда про отца.
Брат был вечно чем-то недоволен,
«Весь в отца пошёл, ни дать ни взять,
Против всех и вся всегда настроен», —
С тяжким вздохом говорила мать.
Повзрослели.
Стал я трактористом,
Трудодни-копейки – всё в семью!
А братан слыл с детства эгоистом:
«Что “срублю по левой”, то пропью!»
А когда в кармане было пусто:
«Мамка! Дай полтинник на пивцо!»
И хотя с деньжатами не густо,
Мать совала рублик на винцо:
«Жалко Ваську, похмелиться надо,
В ночь работать – сторожить сельмаг,
Всё же не бездельник, и я рада,
Что при деле, не среди бродяг».
Не понять мне!
Только что тут скажешь?
Васька для неё и боль, и стыд,
Да любовь, которой не откажешь:
Счастье – шёпотом, а плач – навзрыд!
И прощала мать грехи любые!
Лишь бы рядом…
Только вдруг тайком,
Прихватив деньжата «гробовые»,
Сын покинул материнский дом,
Не простившись – батькина порода!
Видимо, на вольные хлеба,
Где колхоза нет, а есть свобода,
Позвала отцовская судьба.
Маму горе приковало к койке,
Как и муж, теперь пропал сынок,
Говорят, что видели на стройке,
Васька же «мотал в тюряге срок».
Слухи о работе утешали,
Вроде слёзы стали подсыхать,
Только по ночам, когда все спали,
Плакала навзрыд больная мать.
Я старался окружить заботой
Жизнь, что угасала с каждым днём:
«Мама! Он не стоит доли сотой
Слёз о блудном сыне, дум о нём!»
Мать с горчинкой в голосе: «Ты – рядом!
Места нет в твоей судьбе беде,
Ну а брат…»
И слёзы снова градом:
«Где же ты, моя кровинка, где…»
Умирая, мать последним вздохом
Прошептала: «Васю не брани,
Всё, что в нём хорошее, по крохам
Собери, в моей любви храни!»
И тайга, и приговора сроки,
Нары и конвой – всё позади,
В воровское прошлое дороги
Не вернутся, нет – судьба, не жди!
Вот и дом родной, но на пороге
Не встречает мать, и только брат
Обнял крепко, накормил с дороги:
«Хорошо, что ты вернулся! Рад!
Только мама…»
Запершило в горле.
«Как ждала! Ждала тебя она!»
И слеза скупая: «Там, в неволе,
Совесть пробудилась ото сна».
Мы пришли на кладбище под вечер,
Он остался у креста один:
«Мамочка, прости!»
В ответ лишь ветер:
«Я давно тебя простила, сын!»