Творчество и потенциал. Выпуск 2/2024 - читать онлайн

Серое утро спросонья дымит сигаретой.

Серый махровый халат запахнуло на теле

Серое небо, что в ванной с мелодией спетой

Серые кудри чесало в начале недели.

Серые мысли с утра не давали покоя:

Серые будни ему ниспослала природа,

Серой полынью дышать ему вместо левкоя,

Серым дождем гардероб его портит погода.

Серые люди погрязли в житейской рутине.

Серой золой тлеют испепеленные души.

Серая жизнь увязает в коварной трясине

Серых потребностей, в зрелищах и жирном куше.

Серое завтра скрывается за перекрестком

Серой дороги – маршрута к пристанищу «Вечность».

Серая пыль скроет наши следы в вихре хлестком.

Серым туманом разверзнется нам бесконечность.

Монохромные сумерки шалью ложатся на плечи

Чуть осипших от сырости, мелко дрожащих домов.

Монохромная осень – не лучшее место для встречи

Двух начал – Инь и Ян – двух судьбою сведенных миров.

Монохромные чувства двоих диссонансны, дуальны:

Черной тушью по белой бумаге плывет светотень.

Монохромные мысли в преддверье разлуки фатальны:

Ночь воронкой проглотит едва зародившийся день.

Монохромное прошлое памятью бьет в подреберье:

Черный цвет одиночества, сердцу не мил белый свет.

Монохромное завтра ждет каждого. Лживо поверье,

Что от черной полоски есть к белой счастливый билет.

Монохромные дни размыкают и руки и души,

Черным словом гваздáя безгрешную, в белом любовь.

Монохромная жизнь – свет и мрак, хлябь морская

и суша,

Счастье с горем, скорбь с радостью, смерть

и грядущая новь.

ДОлгая нить вьется в коконе веретена.

РЕзво сучит ее пальцами наша судьба.

МИг, властный жест – и решительно оглашена

ФАтума воля. Едва ли возможна борьба.

СОЛЬ пораженья на свежую рану падет,

ЛЯжет бинтом поверх фраза: «И это пройдет».

СИла надежды в отчаянье сердце спасет.

Весна приходит к нам опять

залётной птицей.

Как хорошо, что я весной

смогла родиться.

Порхают годы предо мной

в цветном сиянии,

Всё дальше детство.

Впереди – пути слияний.

Года бегут, года летят

крылатой птицей,

А мне сегодня много лет,

и мне не спится.

Умчались годы все назад —

не обернулись.

Курлычут в небе журавли —

домой вернулись!

Душа волнуется моя —

не до сонетов,

А песнь не спета до конца,

всё ждёт куплетов.

Но я не буду унывать —

такая старость.

Весна приходит к нам опять —

такая радость!

Проснулась весна средь замёрзших дубрав

И сразу в работу включилась свою.

Весне эстафету скорей передав,

Зима удалилась под бок декабрю.

Отбросив с полей покрывало зимы

И лёд растопив на озёрах и реках,

Весна разогнала ручьи по лугам

И сок погнала по стволам и по веткам.

Мазнула она своей кистью зелёной

По травам, деревьям, по голым кустам.

По небу прошлась голубою палитрой,

Разлив белизну по седым облакам,

И тёплое солнце весна раскалила,

Добавив огня в ярко-огненный шар.

Лучами пошарила в норах и гнёздах,

Теплом разбудив всех жучков и мышат.

Вернулись из дальних походов и птицы,

Настала пора, чтоб свой род продолжать.

Построили быстро уютные гнёзда

И стали потомство своё ожидать.

Так тонко, что кожа рвётся

Бежать не успеваю вслед

А показалось наше солнце

Сумеет нас двоих согреть

Но вижу только тени

Под старым фонарём

Казалось, жизнь изменит

Такой нелепый мой полёт

Все краски я мешаю разом

И даже не пытаюсь это пить

Когда в пылу того экстаза

Мне не хватает вновь любви

Нет-нет, теперь я не страдаю

Мне даже дождь за радость

Когда внутри меня сгорает

Всё то, что раньше оборвалось

Я новое построить не стремлюсь

Ещё немного нужно мне покоя

Какая-то священная пусть будет грусть

И только с ней я полностью спокоен

Здесь время не играет против

Оно шагает точно в ногу

И нет неверных оборотов

Пусть даже это будет долго

Мне некуда спешить уже

Во мне нелепые догадки

Спокойствие лишь на душе

Время не крадут украдкой

Часто хочется спрятаться

Или вдруг резко свернуть

Душат так обстоятельства

Провалиться куда-нибудь

Но это не выход совсем

Лишь попытка побега

Дальше будет сложней

И ничего не поделать

Лишь частично отсрочить

Ничего сейчас не решив

Сложить с себя полномочия

Частичку потеряв души

Можно прятаться всегда

Меняя адреса еженедельно

Как остановки будут города

Кажется, ничего не поделать

Только с собой в любую дорогу

Точно всегда возьмёшь себя

Какой бы ни был ты гордый

Всё повторится, душу теребя

Снова вокзалы, билеты, путь

Как бросить вот это всё

Кажется, поезду не повернуть

Даже он наклоняет колесо

Стоит ли в себе откопать

Или причину хоронить

Вновь отсчитывает стопа

Такие похожие дни

Бессмысленно страдать —

Прятаться в подушку

Мысли лезут всегда

Мы изливаем душу

Я не стою на месте

А в голове всё кружит

Немного надо чести

Чтоб перепрыгнуть лужу

Отбросить всё пустое

И не искать проталины

Ведь каждый так устроен

Что ищет свои правила

Бессмысленно страдать

Когда момент упущен

Переписать ушедшие года

Так, может, будут лучше

Ты сам сейчас построишь

Не оборачиваясь грубо

Да, путь был непростой

И где-то излишне трудный

Теперь, набравшись опыта

Не нужно переписывать

В ладоши раньше хлопали

Сегодня чаще лицами

Бессмысленно страдать

Всё чаще даже о пустом

И в сотый раз одна вода

И в сотый раз мы её пьём

Собой бываю вдохновлён

Когда мне удалось прочесть

А рифма убегает пусть змеёй

Ведь что-то кроме тоже есть

Вложить возможно многое

В пути не разбазарив

Руками вы б не трогали

Пока не сочинили сами

Но грубостью не стану отвечать

Хочу остаться скромным лишь

Сюжет сокрыт мной в мелочах

Он так же сильно любит тишь

Когда нет звуков посторонних

Когда с собою можно помолчать

Но все по-разному устроены

Иные любят лишь свою печаль

С собой договориться сложно

Пока ты не вступаешь в диалог

И я кажусь таким же крошкой

Но вырваться я всё же смог

Собой бываю редко вдохновлён

Всё чаще погружаюсь в бездну

Меня уносит мыслей тех полёт

Которые мне в голову залезут

Сюда могу перенести крупицу

А остальные чаще где-то тают

Но всё удалось уединиться

Пусть мечта моя и не простая

Тебе бы написал я пару строчек

А почему же так немногословен

Быть может, больше хочется

Но я собой немного скован

О чём-то может рассказать

Тебя превознести немного

Ты скажешь, что нельзя

Что слишком рано трогать

Как строчки быстро тают

А суть ещё и не раскрыта

Возможно, слов не знаю

И потому не вижу выход

Стремлюсь затронуть

Что-то безмерно важное

Себя не растерять в погоне

В сражении таком бумажном

А время близко к завершению

И вроде ничего я не сказал

Тогда прошу сейчас прощения

Пусть это будет не финал

Не выстроил я верного сравнения

И, кажется, тебя не уберечь

А потому все строчки как падение

Падение давно потухших свеч

Ах, сколько бы тебе оставил строк

Насколько полные они

Да кажется, что ничего не смог

Потухли все давно огни

Мне бы остаться верным

Волю свою не исчерпав

Жизнь заново перемерить

И не лишиться всех прав

Что-то, всегда заведомо ложное

Ходит под руку да кругом

Кажется, выявить невозможно

Откладывается на потом

Все иллюзии по карманам

Очень плотно сидят в голове

Домой возвращаться рано

Пока ночь не наступит на дворе

Мне бы только уцепиться

Чтобы вниз не сползти

Там, где теряется принцип

Людей не осталось почти

Выбрать всё то, что остаётся

Чтобы только его донести

Пока не закатилось солнце

Пусть ведёт меня инстинкт

Разницу не замечаю всю

В попытках чем-то восторгаться

Люди порой такую чушь несут

Что начинают зубами клацать

Оттого и важно остаться тем

Кто-то может с собой быть единым

Не безмолвным, как манекен

Быть источником человеческой силы

Мне не нужно ещё побеждать

Чтобы оставаться на плаву

Если в глазах есть надежда

Значит, я определённо живу

Кто-то догоняет свой автобус

Как будто не придёт второй

А я, наверное, приспособлюсь

Не думаю, что в этом герой

Руки вытащив из карманов

Главное – голову не задирать

Домой прийти можно рано

Обнаружив, какая там сатира

Что-то мне мешает обернуться —

Периоды прошедшей пустоты

И я, как жертва всех революций

Выброшен на всеобщий стыд

Мне уже не хочется побеждать

Потому что все оттенки серы

В глазах напротив лишь вражда

Просто хочу сберечь свои нервы

Ухожу, не оставляя адреса своего

Чтобы самому сюда не вернуться

В этом есть какое-то коварство

Где меня укрывают пустые улицы

Мне вовсе не нужны ваши победы

Сами себе вы навешиваете ордена

Мне хочется исчезнуть бесследно

Чтобы в бездну провалиться до дна

В погоне за уставшим нервом

Себя порой уже не отыскать

Как не упасть на круге первом

Когда к земле прибьёт тоска

Не вырваться из круговерти

В которую упал с рождения

А как кому-то мне поверить

Когда не знаю я доверия

Мне нервы кажутся дороже

Они ценны, как капли крови

Но сохранить их невозможно

Они теряются все с болью

Разрушен остаёшься весь

Частично не собраться

Нет сил, так что не бесит

Сложившаяся ситуация

И нервы все мне не вернуть

Они растворены в минутах

Гремучая их смесь, как ртуть

Жевать такое будет трудно

Скоро день перелистнёт

Не оставив даже момента

Рыба, выброшенная на лёд

С глазами как у постамента

Нервы стали каменными

В последнем остатке

Понять, не проиграли ли

Насколько ещё хватит

Мне так хотелось обладать

Но в том не будет бытия

С тобой остаться навсегда

Чтоб были только ты и я

Но мне нельзя произносить

Чтобы остаться в тéни

Таких событий вьётся нить

И снова буду я не гений

Касаться хочется всегда —

Какая пошлость, невообразимо!

Потом пройдут года

И вся затея будет просто милой

Сейчас же скрыта подоплёка

А все слова остались в глотке

Любуюсь чёрно-белой плёнкой

Где линии твои такие тонкие

А я желаю только обладать

Своим порокам дать мне волю

Такое происходит навсегда

Нельзя такое называть любовью

Здесь все порывы неуместны

Я при себе оставлю звуки

Чтобы не опошлялись тексты

И не тянулись мои руки

Меня тянуло только обладать

Как покорённую вершину

Нет-нет, совсем другая стать

И не озвучить мне причину

На что мы тратим минуты

Должного не замечая

Незаметно приходит утро

Начинается с чая

Стоит себе создать шкалу

Чтобы не тратить этот миг

И не отсиживаться в шкафу

А время сжигается людьми

Минуты не спрятать в карман

Стараюсь ничего не замечать

Кто-то верит, что его карма

Всю жизнь волочить печаль

Может выдумать себе ориентир

Чтобы верность какую-то хранить

Не обижаться на озлобленный мир

И не растворяться между людьми

Минуты всё равно все убегут

Их не привяжешь к стойлу

Каждый год замыкается круг

Но разве он одинаков стоит

Нужно ли выдумывать ценность

Или о потраченном не жалеть

Ведь каждый преследует цели

Которые достигает много лет

На что мы тратим минуты

Которых и я упустил пяток

Задумываешься подспудно —

А разве я по-другому мог

Люки колодцев

Стучат, как колёса поезда

Не светит солнце

На небо смотреть не боязно

Оборачиваешься случайно

Делая шаги по принуждению

Каким переполнен отчаяньем

Почему опять небо изменит

Отражается в его глади

Всё то, что должно болеть

Переполнены все тетради

Новых не замечаю потерь

Люки стонут колодцев

Когда наезжаешь лихо

Скоро выглянет солнце

Захочется мне крикнуть

Сейчас обречённость

Перескакивает по рельсам

Чем-то новым увлечён

Можно даже назвать повесой

Выражения не устойчивые

Как автомобиль – вразвалочку

Кажется, ничего не кончено

Сейчас бы сидеть на лавочке

Но люки стучат по-прежнему

Переваливаясь в пространстве

Не хочется обрастать надеждами

Как не хочется и останавливаться

Выбор сделан до сорока

Дальше лишь его последствия

Сколько б себя ни искал

Все мы выброшены из детства

Кто-то успел сгруппироваться

Всех костей не переломав

В этом сложность ситуации

И самого себя не узнать

Хочется что-то представлять

Значимым стать кем-то

А мечтаешь повернуть вспять

Пусть за одним фрагментом

Выбор сделан раньше

Теперь его результаты

Себя уже не обманешь

Не заглядывай в завтра

Стойкость бы проявить

С твёрдостью кулака

Ведь есть что-то внутри

Не поздно после сорока

Ответы где-то повисают

Чтобы каждый отыскал

Разбредаются по адресам

Где каждый вечер тоска

Выбор был неосознанным

Чтобы куда-то метнуться

Сейчас, сотрясая воздух

Вот бы вернуть это всё

Накидал себе противоречий

И не выбраться теперь

Если раньше был застенчив

Огрызаюсь я, как зверь

Чтобы руки не тянули

Не искали друга задушевного

Я стою как в карауле

И не жду к себе я отношения

Мне милей всего простор

Тихо будет пусть

Но не стану слушать вздор

Просто улыбнусь

Разворачиваюсь и уйду

Мне ведь проще одиночкой

Слушать вашу ерунду

Мне совсем не хочется

Свой мешок противоречий

Скромно я ношу с собой

Пусть он давит мне на плечи

Но зато он только мой

Нет обид и ложных ожиданий

Не пустых заветных слов

Я спокойно говорю вам: «До свидания»

Ну а вы опять мне про любовь…

Вновь устану слушать

Свой мешок мне проще взвесить

Вам нужны лишь уши

Будто станет жизнь вдруг интересней

Поменьше издавать бы звуков

В своём не прячась отражении

Да не протягивать бы руки

Не ждать любые подношения

В своём мирке я существую

Не переклеивая потолок

Чужих не замечаю судеб

Не потому, что сноб

В своём пространстве проще

Никто в гости не зовёт

Не потому, что я заносчив

А потому что как зверёк

Не выбраться из панциря тугого

И не впустить в своё пространство

Подумать можно, что не пробовал

Но это с виду будет лишь казаться

И для того мне стоит жить в тиши

Чтоб оставаться незамеченным

Там, где опусы свои, – сиди, пиши

За погодой наблюдая вечером

Как будто тень я не отбрасываю

Весь мир считая оболочкой

Лишь ночью небо мне ненастное

Вдруг улыбаться да захочет

Не издавать бы вовсе звуков

Чтоб воздух был всегда статичен

Порой держаться очень трудно

И мысли лезут в голову отличные

Всех недостатков не учесть

И рвутся они наружу

А разве важно быть нам здесь

И разве кто-то нужен

Выпячивая что-то низменное

Как сопли подтирая рукавом

Заложник своего же организма

Всё откладывая на потом

Не вырваться из круга

Который не очерчен

Казалось, будет трудно

Как был доверчив

Подстраиваться тошно

Скрываться даже проще

Как незаметно крошится

Песчинками на ощупь

Всё то, что так отмерено

И полностью из недостатков

Не запастись доверием

И скромно мне его не спрятать

Так вот предрасположенность —

Когда ты замкнут весь

Другими быть и невозможно

Какая уж тут спесь

И полностью я из изъянов

Которые бы не выпячивать

Но вряд ли я уже стану

Совсем пушистым зайчиком

Как всё забавно нынче

Что новых граней не найти

Жизнь прошла за вычетом

Только влечёт меня инстинкт

Хочется просто новым стать

Что-то новое обнаружить

Может быть, жизнь проста

Если не обнажаешь душу

Всегда оставаться закрытым

Чтобы никто не пробил броню

А жизнь наполнена ритмом

Только бы я оставался в строю

Радости мне не достаёт

Жизнь разбивается в брызги

Порой грызёшь этот лёд

Вместо того чтобы облизывать

Как всё поменялось нынче

Что теперь совсем не угнаться

Кто-то излишне вычурный

Является лицом всей нации

Хочется прежней простоты

Чтобы привычно отмерить

Да чаще посещает стыд

Без помыслов о доверии

Забавного не осталось вовсе

Только сожаления о пустом

Опять не ответил на вопросы

Отложив всю жизнь на потом

И снова в бой

Своих пороков

На передовой

Меня не много

Не слышно пушек

Как будто нет вражды

Война идёт без ружей

В ней проиграли я и ты

В бою нет павших

Привычна обстановка

В драке рукопашной

Фингал, синяк, уловка

Не видно мне итога

И почему пошла затея

Хотелось бы не трогать

Не выворачивая шею

Но за углом событий

Вновь развернулся бой

И то, что было скрыто

Опять ведёт меня конвой

Здесь нет ведь посторонних ….

Пытается вновь

Прогневать Любовь,

Попытки его увенчались успехом,

Не греет его студенистая кровь,

А голос звучит нескончаемым эхом.

Хотел удержать…

Но придётся разжать

Персты на податливых дланях,

Привык он рожать,

Вместилища-тать,

На летом готовимых санях.

Не будет зимы,

И сани – увы —

Ваш мир не внедрят в невесомость.

Но мира умы,

Во избежанье сумы,

Тюрьмы бесконечную пропасть…

Преступным мгновеньем,

По мановеньям

Честь отдают стратегам ночи,

Что смолоду уберегли,

На жара обменяв угли,

Ковшами в закрома сгребли,

Как будто плесени грибы,

Сомкнули в летаргии очи

И ну нахваливать гробы —

«Соседские короче!»

Желанья сбудутся, и вновь

В гроб ляжет мир,

Бессмертным монументом воцарит Любовь.

Седой валун поднялся на дыбы,

Запечатлеть прыжок мгновеньем,

Встал монументом на гробы,

А духом на листке весеннем —

Поднялся ввысь влекомый ветром,

Обрёл дыханьем хлорофилл,

И, дней былых оставив ретро,

До сантиметра распустил,

Лугам он вверил, пролетая,

Дыханье ветра в унисон,

Где вечность бережно листая,

Был вписан в книгу вещий сон.

Размер строки остался безучастен,

Лишь Истина кропила небосвод,

Что делал Бог на фоне – настоящем,

А фон читался задом наперёд.

То звёзды, несогласные с пределом,

Твердили миру, что приидет Свет!

А то, что нарисованное мелом,

Приветил – значит, в нём сыскал привет.

Но зерна сыпались, и голуби слетелись,

Их не насытят злые плевелá,

Размахи крыл по мере сил давались,

И в Книгу заносились имена.

И создан мир Застенчивым Всевышним,

Тем, Кто для мира как бы за стеной,

Что возводилась взглядом личным,

Из тех, кто проходил по мостовой.

Завет Любви проявится в стихах,

На небосводе серебром он воссияет,

А те, кто думают, что сердце – прах,

Мертвы, как тыквы, что лежат в сарае.

Вершитель судеб, владыка снов,

Тяжёлым громом голосов

Развил буран костров летучих,

Вплетая плети змей гремучих

В осколки умерших сердец,

Вершит бесшумный ужас мздец.

Те наваждения растают,

Как тает в пламени свеча,

И звуки света заиграют,

На острие из словеси меча.

Предвечному готовя путь,

Чтоб в срок явилась в мир весна,

На облаках сойдёт к нам суть

Со всеми гранями креста.

Налился соком каждый лепесток,

И аромат лучится алым цветом,

Судьбы соперник бросил ввысь клубок,

И тот увлёкся за ответом.

Разбег времён, утраченные дни,

Всему есть счёт, пока у стойки время,

Ты это всё в себе похорони,

Как у младенца пусть открыто будет темя.

Пусть олово небес стучится в кромку горизонта,

Его прогибы – залежами туч,

Пусть тянется линия вражьего фронта,

Но выльется дождь, обозначится суть.

И в каждом облаке, очерченном лучами,

Кипящей истины, готовой свет пролить,

Бог наделяет избранных дарами,

Которые с нас миру не отмыть.

И будут вспаханы мотыгами познаний

Тайн откровения пути,

Что увлекали пташек ранних,

Готовых этот путь пройти.

Так пусть же казнят моё бренное тело,

Но душу им не обрести,

Напрасно летят ко мне вражии стрелы,

Кристалл в горнии свет вознести

Дай Бог всем нам в этом пути.

Декорация медленно гаснет,

Наважденье наводит на явь.

То, что вам показалось прекрасным,

Оказалось – игральная шваль.

Я гляжу сквозь клеёнку с узором,

Где вчера мирно спали леса,

А сегодня, клеймённый позором,

Тонет стыд, опустив паруса.

На верёвочной лестнице бреда

Копошатся почтенно шуты,

Баш на баш продвигая соседа,

Удивляют слепые мечты.

Я гляжу – мне смешно и противно,

Говорю, но не слышно меня,

Пожирают друг друга наивно

Бесполезные эти стада.

По кронам ветер бурным перекатом

Напомнил нам об осени-сестре,

Персты лучей нам в сердце кажут златом,

Ведь осень – это повесть о весне.

И травы покрывалом колыхались

Над юною нетерзанной землёй,

Они ей тихо признавались,

Что путь по ней проложится золой.

Тропою, где под каждым следом

Взрастут нездешние цветы,

А ты всё веришь под покровом пледа,

Что жизнь достойна мраморной плиты.

Тьма расточает свои недра,

Луна зияет окровавленным белком,

И говорят, треща в морозе, вековые кедры:

«Умрём, но печи славы разожжём».

И стужа воет в поддувало,

Дым из трубы клубами выползал,

Уже не много, но ещё не мало

Я сказок, что имел, порассказал.

Долина взору молвит дуновеньем,

Что не приткнёшься в пламени огня,

И мы в цепи одной серебряные звенья,

Что на груди у ветра весело звенят.

Радушие непостижимой сути,

Лучам звезды к истокам постигать,

Закроется нутро от бездны мути,

И муть не в силах будет возражать.

Трактат вмещает уйму слов,

Но не несёт в себе признанья,

А речи вещие сорви-голов

Вершат завет обетованья.

И гнёт судьбы не превзойдёт содеянного боль,

Порыв излитого – умножатся напасти,

Я волен, стало быть, – «яволь»,

И падают оковы чужеродной власти.

Идёт война стервятника и птицы Феникс,

Разлука – это повод для Любви,

Кренили мир, и он накренен,

Сорви личину мира изнутри.

Меняя формы, оставался Он собой,

Глаза – сапфиры, а лицо – награда,

Собой ласкал Он времени прибой,

Ввергая в трепет клёкот ада.

Его грудь – вдохновенье для стихов,

А крылья – неопровержимый вихрь,

Он храмы освятил сиянием ларцов,

И по полям Он в травах колыхался тихо.

По воле Света Он совлёкся вниз,

Но без труда в высоты поднимался,

И гладь камней омыл священный бриз,

Когда поцеловал Он рябь, над нею пролетая.

А воплощённый ангел Бога возвестил,

Рассыпал наперёд весь путь Он млечный,

Казнили вестника за то, что Свет крестил,

А Свет – за то, что напоил Собою вечность.

Седой ручеёк бороды

Застенчиво прикрыл огонь,

Но сквозь тяжёлый хлад плиты

Любую согревал ладонь,

Размахом голубиных крыл

Плескалось зарево глубоких глаз,

Он раны сопереносил

Того, кто был распят за нас,

Луч Обладателя чудес

Вошёл в ладонь, как в глубь ларца,

И закалённый глиняный замес

Преобразила Троица Творца!

Мой разум растворился,

Да, растворился в сути бытия.

Я счастлив, что на Свет родился,

На Свет и двигаюсь в журчании ручья.

Намедни бросил опустевшую избушку,

И скрип калитки провожал меня,

Пока не стих он, каплей пав в кадушку,

Где утро рисовало очертанья дня.

Как колок миг опустошенья,

И лишь надежда греет изнутри,

Что я принёс, мои ли приношения?

Отнюдь – Всевышнего дары!

Для каждого уместен тон различий,

Собою Свету невесомо подражать,

А схожесть в том лишь стаи птичьей,

Что не посмеет Руке Кормчей возражать!

Ведь Свет Таков, Какой Он есть на самом деле,

А не для каждого подогнан под себя,

Ты скажешь: «Бога нет в моем приделе»,

Что равносильно – нет для Господа тебя.

Но не слышны Его вам откровения

Из-за того, что волен выбирать

Всевышний во Своём бескрайнем поле зрения,

Где Сердцу лучше, чем глазам, видать!

Когда вспыхнул в огне мотылёк,

Разразилась внезапно гроза,

И костёр, догорев между строк,

Потушил своих углей глаза.

Когда ветер его накренял,

Он облизывал жарче поленья,

И на пепел он древо менял,

Облизав не одно поколенье.

Но у неба в назначенный срок

Распахнулось точило дождя,

И костёр не осилил порог

Мотыльков Коренного Вождя.

На ветвях угасает листва,

Как один, на излом в кокон сжата,

И ветров ледяная пора

Буреломом нездешним заклята,

Им сопутствует ливень чужой,

Тучи в лужи рукой выжимая,

И непроницаемый слой

Провисал, небосвод заслоняя,

А в кадушках кудесник топил,

Детство, старость отождествляя,

Не одну он ступню омыл,

В Храме, будто бы Бог, восседая.

То путник радугу тревожит,

Что обреталась вслед дождя,

Никак понять, видать, не может,

Что ранит сердце изо дня,

Да в день, да в день, да в путь необратимый,

Произливалось зарево сердец,

И, как всегда, без фальши и без грима,

Пергамент света – в серебра ларец.

Стряхнула ночь в низины пальцы,

И те ущелья стали занимать,

Мглой застланы читинцы и уральцы,

Тьмой не поделишься, её не отдавать.

Она сама попрячется в низины,

Когда воспрянет пламени рассвет,

Где золотой не будет середины,

Где власть повержена, а воли края нет.

И годы канут, а века растают,

И вечность чудеса вдохнёт,

Что в души девственно влетают

Тех, что о небесах мечтают,

В огне сердец, что топят лёд.

Не правда ли, волшебна сказка,

Не ложь ли – распадение реала?

Вот вам надсказка и подсказка

В бескрайности астрала.

Стремился сквозь леса и горы,

Долины в решете ручьёв,

Сносил словами он заборы,

А зачастую и без слов.

На фиолетовых запястьях

Носил пиратские крюки,

В карманах он за Словом не копался,

И завещал он эпитафии стихи,

Ведь небо – это похороны миру,

На Древе Бытия мирское – паразит,

Калибр винта пришёлся по шарниру,

И оттого шкаф больше не скрипит.

Но Плотник, что выращивал деревья,

Конечно же, не шкафу для белья

И не для гроба, что для погребенья,

А для слепящей славы бытия.

За вековым гранитом скал,

За пламенным взором сказочных звёзд

Я книгу живую сердцем листал.

В ней птицы взлетали прямо из гнёзд.

В ней смехом текли паутины ручьёв,

В ней холод зимы обуздали костры,

В ней каждый святой подставляет плечо,

Сквозь тучи в ней смотрят звёзды востры,

И сказочный град преград не имам,

Встречает в объятья искавших причал,

В ней вверено Слово скромным словам,

Где островом в море вырос коралл.

Где саван скользит по асфальту дорог,

Фата для берёз редких в жёлтых лугах,

Всё в книге живёт между пламенных строк.

Спина так легка под крестом на плечах…

Раскинулось море сомнений

И бьётся о скалы чудес,

Забвенье в частотах трезвений,

Чем реже, тем призрачней лес.

И камни на дне замерцают,

Преломит лишь луч тетиву,

И правду сквозь волны узнают,

Как Солнце затмило Луну.

И ветер безбрежный заплещет

Ладонью по зеркалу дна,

И выбросишь ты свои вещи,

Когда станет суть их видна.

Живой вселенной бытие

И выселенной бездна,

Всё, Боже Милый, здесь твое,

Ты дал нам безвозмездно,

И зелень трав, и запах их,

Ну чем вам, люд, не ложе?!

Ты подарил нам нас самих,

Себя нам отдал тоже.

Молитва не угаснет «Отче наш»,

И скоро будет принято решенье:

Сойдёт художник, взяв свой карандаш,

В картине – мир – поставит завершение.

Его шаги тверды по облакам,

И мантией заря скользит по следу

Бескрайний Свет прошёлся по векам,

Ты одержал, воздай свою победу.

Ты чистый Свет, неукротимый,

Рекущий Истину сквозь стены городов,

Взгляни, как бреда пантомимы

Мозг воспевают бурей холодов

Так растопи мне сердце, Вездесущий,

Чтоб разорвалось вихрями огня,

Чтобы тот миг, который мне отпущен,

Беспрекословно отпустил меня.

Из глубины веков воззвах,

Несётся эхо сквозь эпохи,

Ему неведом чуждый страх

И стад переполохи.

Ему неведом раж и спесь,

Не примириться с миром,

Он среди грязи – эдельвейс,

Кость в горле чёрным дырам.

А между тем идёт война,

Где неуместны ставки,

Стоит за стойкой сатана —

Архангелом по справке.

Что кто избрал для сердца,

То и получай,

Недолго длится времени мгновенье,

Как ветра поцелуй

Вместился в дуновенье,

Так жизни миг уходит невзначай.

Так рябь времён бездонною воронкой,

Произливалась в створ небытия,

Безверие приходило похоронкой,

А час расплаты вам – не лития.

Взгляд суров из неведомой дали,

Той, что ищет пристанище взгляда,

На ладонь, колыхаясь, воссядет,

Да со свечи играющее пламя.

Да из сердец лучистых, что воздеты,

В сияющую суть познанья,

И песен тех, что будут спеты,

В мерцающих пределах подсознания!

И таинства грядущей были

Сердцами тех, что не остыли,

Да будут рождены в одном,

Что станет явью в сонме снов!

Готовьте океан,

И в нём не уместится

Пучок меридиан,

Что каждой жаждет сбыться,

И водворился в сон

Обманчивый пейзаж,

И с этих похорон

Наш свадебный кураж.

Края невиданной вселенной,

Где облака под звёздами белеют

И море шепчет кромкой пенной,

Что в лунном свете багровеет,

И начинающий художник,

Решив, что нечего терять,

Наносит кистью подорожник,

Чтоб раны ветру заживлять.

И вот картина к завершенью,

Оставит место за мазком,

Который кисти лёгкой тенью

В пейзаж несётся огоньком,

И лишь огонь холста коснётся,

Как вспыхнет Солнце над Землёй,

И мир в лучах его проснётся,

Как будто снова он живой.

Теперь не то, что было раньше,

Теперь другие господа,

Совсем с другой играют фальшью,

И с той, что раньше, иногда.

Они Посланники сюжета

Из мыльной оперы мирской,

Где бижутерия воспета,

А злато истины с клюкой.

Их очарованные взгляды,

Как карты, держит Самаэль,

Да только крови водопады

Стекают времени в постель.

А невесомые снежинки

Роятся в талое стекло,

А иней стелет вдаль тропинки,

Как млеко жизни повлекло.

Для недосказанного место

Не отмечает календарь,

Часам наручным неизвестно,

Сколько проносит их дикарь.

Не упасть бы и не сломаться,

Не впускать бы в душу сомненья…

Как хочу я к сердцу прижаться

И твои успокоить волненья!

Надоело быть одинокой

И скитаться с болью по свету,

Не завоет во мне серым волком,

Не вонзится печалью это!

Странник грустный, иду куда-то,

Своё счастье найти хочу,

Не оставь же меня тогда ты,

Позови – и я прилечу!

Мы сегодня, видно, не встретимся,

Унесёт меня вдаль состав,

От судьбы ударов калечимся,

Не поймём её странный нрав.

Кто-то счастлив, летает на облаке,

Кто-то плачет от боли своей,

Сердце бьётся, как будто колокол,

И не станешь себя сильней.

Разлетелись надолго, мучительно,

Лишь надежда в душе живёт,

Станет нитью она спасительной,

И её никто не убьёт!

Нежно обнимает ясный летний вечер,

Дню скажу я тихо: «Что ж, до скорой встречи!»

Позовут с собою нас пути-дороги,

На душе ни грусти, ни тревоги.

Завтра мне до Курской[1], а тебе в Перловку[2],

Соловей вдогонку запоёт негромко.

Он поэт влюблённый, и ему так сладко,

Ну а нам судьба задаст загадку.

Может быть, настанет тот красивый вечер,

И у нас случится где-то в мире встреча,

Мы тогда узнаем, что такое счастье,

И любовь наполнит чистотой пространство.

Мне не хватает тебя

Среди шумящих машин,

И я иду одна,

Не достигая вершин.

Мне не хватает тепла,

Которое ты подарил,

Будет печаль светла

Того, кто нежно любил.

Время быстрее летит,

День сменяет другой,

Но моё сердце хранит

Образ нетленный твой.

О, если бы ты знал,

Как трудно без тебя!

Ищу любви причал -

Такая вот судьба.

О, если бы ты знал,

Как мечется душа,

В глазах бы прочитал,

Что чувствует она!

Верь, это не слова,

И не фантазий срыв,

Я так люблю тебя!..

То нега, то надрыв.

О, если б ты пришёл

И нежно приобнял,

Тогда бы поняла,

Что ты давно искал.

Как жаль, что мы не вместе,

Как жаль, что мы не рядом,

И жизнь стоит на месте,

Не обменяться взглядом.

А мы с тобой похожи,

Летаем в облаках,

Как ты, романтик тоже,

Парим в своих стихах.

Нам не вдыхать прохладу

С тобою до зари,

Не видеть моря рядом,

Звезду не подарить.

И не стоять на скалах,

Внимая шуму волн,

И не повести под флагом

Прекрасной сказки чёлн.

Да, мы сейчас не вместе…

Застыло всё вокруг…

Душою не на месте

Иду свой жизни круг…

И вновь вдохновения всплеск ощутив,

Настают те минуты творчества,

Когда попросишь только лишь

Лекарство от одиночества…

Я верю пока же, что где-то есть

Главный в жизни целитель,

Он сможет вылечить от тоски,

Души заплаканной слёзы вытрет…

Снова Небо с Землёю повенчаны —

Ливень страсти их смыл всё бренное.

Значит, есть в нашей жизни вечное,

Значит, есть в ней что-то нетленное…

Жизнь как горная река —

Несясь стремительно с вершины,

Сама обозначает берега,

Судьбу свою храня меж ними.

Весь смысл для неё в движении,

Не зная, что ждёт впереди,

Вся отдана свободному падению

Такого краткого пути.

Белая-белая лошадь

В чистом поле стояла,

Укрываясь туманом,

Звёзды в ночь провожала.

Я не знаю, кто натягивает луки, —

Свет любви слетает с тетивы.

И, пронзая, обнажает сути

Первозданной сущности «кто мы».

Небесная корова скажет: «Му-у-у…

Не спрашивай меня ты – почему.

Уйдёшь и ты по Млечному Пути,

А на Земле люби, люби, люби».

И невозможное становится возможным,

Когда с небес срывается звезда, —

Всё, что до этого казалось сложным,

Вдруг исчезает с нею навсегда.

Нет-нет, прошу, верните всё,

Не надо ближе…

Пусть даль прозрачная останется вдали,

Чтоб небеса не становились ниже,

Чтоб рыбы не плескались на мели.

Непостижимо слово «бесконечность»,

Пространство времени растягивает суть.

Нас поглощая, манит слово «вечность»,

Но слово «смерть» нам никогда не обмануть.

ты думаешь так можно

ты думаешь так можно

ты думаешь так можно

возможно всё

но всё же невозможно

но всё же невозможно

но всё же невозможно

чтоб победило зло.

между нами ось

мы не сможем врозь

ты повелел не быть

я повелела жить

Бог рассудил как мог

ты выиграл, игрок

Твои женщины в слезах —

в горе.

Ты оставил их одних

в море.

Это море нелюбви —

ада.

Им до берега грести

надо.

Пусть их вынесет волна

света

И укутает любовь

где-то…

Ты думаешь, что ты жонглёр,

А ты всего лишь мяч.

Ты возомнил себя судьёй,

Но ты простой палач.

Ты не снимал с себя доспехов

И мантий короля,

Но смело только предал тех,

Кто жил, тебя любя.

Ты в пустоте пустотных дней

Опустошал любые смыслы,

Не порождал живых идей,

Сжигал мосты —

Дым коромыслом.

Ты танец Шивы танцевал

На каждом новом пепелище

И сам себя обожествлял,

Не сомневаясь, что стал чище.

Но ветер ночью принесёт

Солёный дождь и запах гари,

И твою душу вдруг проймёт

Озноб немыслимой печали…

Закружит память хоровод

Счастливых глаз, в тебя смотрящих,

И всё былое оживёт

В его лучах животворящих.

Моя душа ослепла —

Ты стал поводырём.

Я ничего не знаю,

Когда мы не вдвоём.

Я ничего не вижу,

Когда ты не со мной,

И горизонт недвижим,

И звуки за стеной…

Я босиком ступаю —

До поля доведи.

Там ветер —

Он всё знает,

Оставь

и уходи.

Ты ничего не бойся —

Там ждёт меня родня.

По звёздам и по солнцу

Там выходят меня.

«Алло, Алоха!» —

Я на три вдоха,

Не задержу.

Спасибо, доктор!

Ты дал мне выдох —

Дышу.

На перекрёстке

Стою на встречке —

Не сбей.

Тебе зелёный,

Пока мне красный —

Успей.

Снова биты очки,

Снова биты, —

Серо-чёрных нервирует розовый цвет.

Наготове всегда у них биты

и избитое краткое «нет».

Мир пульсирует по битАм,

Пробиваясь сквозь клетки к нам.

Жизнь сливается по волне —

Стёкла биты,

а цвет во мне.

Ты узнаешь меня по битАм —

Я волной тебе всё отдам —

A M O R E

В Свадхистане моей бьёшься —

Улетай.

Манипурой заклинаю —

Так и знай.

В Анахате всё свободно —

Нет границ.

Сквозь Вишудху выпускаю

Песней птиц.

Закрываю свои очи —

Аджна зрит.

Сахасрара расцветает —

Свет горит.

Апфль не удался —

Акробат сорвался.

Тело еле дышит,

Но душа всё слышит.

Оголтело кони

Носятся по кругу,

Зрители прижались

В ужасе друг к другу.

Распахнулся купол,

И дохнули звёзды:

Млечная дорога —

В бесконечность вёрсты…

Сказки, мифы и легенды помогают людям выжить,

Чтоб в реальности суровой им с надеждой не расстаться!

Чтобы в явственной пучине в омут просто так не сгинуть

И от подлости не сдохнуть, не узнав её при встрече.

Солнцу тоже передышка в сонме туч, его сокрывших,

Ведь, когда его не видят, вспоминают ценность света.

Пусть у всех, кто верит в чудо, всё чудесное случится!

Чтобы сказки не кончались, помогая людям выжить.

Зачем нам истина в вине,

К чему нам ржавое забрало,

Безглавый всадник на коне

Будет нестись куда попало.

Переиначены не раз

Заветы предков мутным словом,

Но со-весть сберегает нас

И воля быть всегда готовым

Вернуться в первородность слов,

Припав к истокам мирозданья,

Пройдя пределы вещих снов,

Вновь обрести силу сиянья.

«Светить всегда,

светить везде,

до дней последних донца…»[3]

Светить

И знать, что на Земле

Зовут нас Дети Солнца.

Птиц веселых в саду щебетание,

Пробудилась от спячки земля,

И зимы вновь пришло расставание,

В двери к нам постучалась Весна.

Зацвело всё вокруг и запахло,

Солнце ласково машет лучом,

И тюльпаны стоят в ярких красках,

И подснежник расцвёл под окном.

Зажурчали ручьи по дорожке,

На деревьях пробились листки,

И под звуки прекрасной свирели,

Песнь поют громче всех соловьи.

Пробудилась вокруг, оживая,

Жизнь природы от взмаха руки,

И Весна, лишь добра всем желая,

Дарит прелесть своей красоты.

Под звуки музыки прекрасной

Налью шампанского в бокал,

Я приглашу тебя на танец,

И буду я тобою пьян.

Я прикоснусь рукою нежно

К изгибам тела твоего,

И закружу я в танце страстно,

Держа уверенно, легко.

С тобою рядом сердца пенье,

Лишь ты и музыка огня,

Весны любви в нас пробужденье

Взлетает ввысь, с собой маня.

Любви цветок расцвёл нежданно,

Раскрылся ласковый бутон,

Я от тебя хмельной и пьяный,

Тобой, любимой, окрылён.

Прижму тебя к себе сильнее,

Дыханием нежным опаля,

Волос твоих прикосновение

Сжигает страстью вновь меня.

Под стук влюблённого сердечка,

Счастливый, нежно обниму,

С тобою быть хочу навечно!

Да и любить тебя одну.

Сколько чувств в себе прячет любовь,

Сколько с ней предстоит испытаний!

От волнений бурлит в венах кровь,

Млеет сердце от нежных признаний.

И в блаженстве взлетает душа,

Распахнув к счастью нежные крылья,

Боже, как же любовь хороша,

В унисон когда бьются сердца.

Когда, верность друг другу храня,

Ищешь ты лишь любимого взгляда,

Свет во тьме он в душе для тебя,

И вот это любви есть награда.

Ну а если предательство, ложь,

Разбивая сердца, режут раны,

Плачет горько с упреком любовь,

Прикрывая страданий изъяны.

Меркнет свет тогда там, изнутри,

Сердце стонет от боли, страдая,

Душа плачет в безумной тоске,

Счастья луч с болью вмиг умирает.

Много чувств в себе прячет любовь,

Много с ней предстоит испытаний,

Сохранить её может лишь тот,

Кто хранит в сердце нежность признаний.

Волшебник придумал грустную сказку,

Бессмертные иногда развлекаются зло,

Медведь получил заметную встряску,

Он стал человеком, ему повезло.

Любовь поцелуй обещает волшебный,

Он станет последним для счастья его.

Медведь не решится на шаг тот предельный,

Принцесса, он выбрал себя самого.

– Ты трус! – кричал Волшебник гневливо, —

Охотник идет за тобой по следам.

Принцесса умрет. А ты будешь лениво

Ходить в одиночку по дальним лесам.

– Пусть стрельнет, я нашел в любви силы!

Принцесса целует его. В тот же срок

Он не превратился обратно. Решили

Герои отвергнуть назначенный рок.

– Что же, случилось обыкновенное чудо, —

Пожав плечами, Волшебник сказал. —

Пусть счастливы будут, я ж не паскуда.

Любовь – это жертва. Я очень устал.

Фальшивые губы шепчут что-то про нас,

Это долгий и интересный рассказ.

Кто-то за фразы грудью фальшивой встает,

Ночь. Может, рассвет за нами придет.

А внутри моей головы играет мелодия,

Она, может даже, смешная пародия,

Но мозг мелодию где-то поймал:

Я представляю безумия мадригал.

Тоскливо ищет луна лучики солнца,

Данко не ждите, он не ворвется,

Сверкая сердцем в руке, – кому оно нужно?

Природа и душа ко всему равнодушны.

А внутри моей головы сложились ноты

И воют, словно бешеные койоты.

Мелодия разливается, уходит в астрал,

Встречай, Вселенная, безумия мадригал!

Одиноко одиночки бродят по сети,

Иногда умеют играть и в дуэте,

Но, лихо пальцем нажал на «делет» —

Упс! – друзей у тебя больше нет…

А внутри моей головы пианист на сцене,

Его освещают, лавры снова бесценны.

Ой, стихает мелодия, мозг сну проиграл,

Прощай, мой любимый безумия мадригал!

Выходи из комнаты,

Обещая вернуться с кофе,

Радость твоя нескромная —

Путь к моей Голгофе.

Ты – альфа. Омегой пылает вулкан,

Мне не замкни Вселенную,

Где-то – мой путь затумань,

Где-то – обнули переменную.

Тихим шепотом: «я и ты»,

Переворачивай ноты,

Музыкой стань для мечты

И сколоти эшафоты.

Будет капель как плеть

Перед высокой кровлей,

Я буду одна сожалеть,

Что метроном остановлен.

Не выходи из комнаты,

Не обещай мне кофе,

Я твоя неуемная,

И – к катастрофе.

А над землёй на всех парах

Весна летела.

На нежных крылышках своих

Любовь несла.

Чтоб отогреть людей от зимней стужи,

Весна везде разбрасывала лужи.

Весна летела над землёй,

Весна летела

И звонкой песнею ручья всем песню пела.

И солнцем разливалась весна по миру…

Она летела над землёй что было силы.

А люди мерили снега,

Все обходили лужи.

Несли угрюмое лицо, в сердцах печаль носили,

И что весна уже в пути – не замечали.

Им просто не хватало сил.

Все отпустить печали

и дальше без печали жить

И всё начать сначала.

И лишь немногие из них

Вдруг удивлялись,

Увидев яркие лучи, вдруг оживлялись.

Те люди верили в мечту, в весну и в чудо.

И в то, что мир придёт с весной,

Что так и будет!

Ещё чуть-чуть – и вот весна вдруг явит чудо:

Забудут люди смерти и беду,

Войну забудут.

И будет в целом мире мир —

На всей планете,

И радоваться будут люди все,

Почти как дети.

И всё смешалось вдруг в поток:

Снега, ручьи, печали.

И уносилось с силой всё,

Всё очищалось!

И сердце билось так волнительно,

И сердце пело.

Всё потому, что над землёй

Весна летела.

Я любить тебя буду, можно? —

Осторожно любовь неся.

В этом мире жить без любви невозможно.

Ну а мне без тебя нельзя.

Я любить тебя буду нежно,

Укрывать от всех бед и невзгод,

Ждать с далёких походов, как прежде,

Дни считая, черкать календарь.

Дни считать… вот, осталось малость.

Ты приедешь ко мне опять!

Обниму, на пороге встречу,

Буду нежно тебя целовать!

А потом слушать долго-долго

И смотреть на тебя, смотреть!

И, касаясь тебя осторожно,

Трепетать!

И, от нежности тая, гореть!

Я любить тебя буду, можно? —

Осторожно любовь неся.

Миру жить без любви, может, можно,

Только мне без тебя нельзя!

Люби меня на расстоянии.

Люби меня издалека.

Зови меня ты на свидание,

Но замуж не зови пока.

Звони мне часто и с волнением,

С обидой легкой упрекай.

Дари цветы, в глаза заглядывай,

Ну и вздыхай, вздыхай, вздыхай!

Не торопи судьбы события,

Не опускай все до низин.

Позволь мне насладиться радостью,

Мой романтичный господин!

Давай построим всё по-новому.

Давай без свадьбы и колец.

Любимым быть и быть любимою

И быть счастливыми, наконец.

Давай гулять с тобой под звёздами,

Осенним воздухом дышать,

Снежком хрустеть по поздней осени

И ненадолго уезжать.

Потом лететь, вконец соскучившись,

В объятья крепкие принять.

Любовь не портить бытовухою,

А просто так любить, летать.

Не упрекай меня в чудачестве,

Ведь у любви короткий срок,

Позволь побыть мне птицей вольною.

ЛЮБИТЬ! Но не собирать упрёки.

И ты летай со мной от радости,

Своей чудачкою зови.

Зови в кино меня, на праздники…

Но только замуж не зови.

Замёрзла?

Тогда приближайся плотнее.

Тебя обниму и согрею руками,

Друг друга коснёмся своими телами,

Два сердца вдвойне застучат веселее.

Вот видишь! Уже не дрожишь,

Намного теплее.

Тебя от беды и ненастья лихого

Готов укрывать снова, снова и снова.

Любовью своею согрею, укрою.

Не надо бояться —

Ведь нас уже двое.

Я пальцы твои в ладони зажму.

Тихонько подую, подую.

Тебя я так сильно, так сильно люблю,

Что даже к морозу ревную.

Идём по дорожке.

Смотри, осторожно!

Здесь лёд и заносы,

А ты как хрусталь,

И мне поберечь тебя надо бы очень,

Ведь жить без тебя мне совсем невозможно!

Живу только тем,

Что лелею тебя!

Ей немного совсем не хватало для счастья:

Чердака, где стрижи свили гнездо;

Нежных рук, закрывающих от ненастья;

Гостей – в каждое ее торжество.

Города – пропахшего свежим хлебом;

Утра – с радугой после дождя;

Ночного костра под звездным небом,

Не прибитого для стоящей в углу картины гвоздя.

Теплой кухни, друзей, накормленных до отвала;

Ароматных пучков, собранных мамой мяты и чабреца;

Пушистого щенка, теплого лоскутного покрывала,

Сестры или брата, пусть даже не близнеца.

Дома она каждый вечер себе рисовала

Картинку придуманной для других сказки.

Идеи брала из книг и знакомого сериала,

Только зачем-то сгущала светлые краски.

А счастье все это время ходило рядом,

Приглашало в кино, провожало с работы домой.

И смотрело игривым, влюбленным, кокетливым

взглядом,

Представляя, как она станет его женой.

А мне тебя мало. Совсем! Понимаешь?

Так редко бывает с чужими людьми…

Возможно, ты тоже немножко страдаешь,

Когда вспоминаешь, что мы не одни.

А мне тебя мало. Твоих поцелуев,

Когда, уходя, покрываешь лицо…

И словно от чувств своих обезумев,

Ищу я предлог, чтоб побыл ты еще.

А мне тебя мало. Но нету надежды

На то, что когда-нибудь будем вдвоем.

Должна отпустить, не срывая одежды,

Молить, чтоб предательство смыло дождем.

А мне тебя мало. Твой запах и руки…

Порой в сновиденьях приходишь ко мне.

И это причина моей явной скуки.

От этого, знаешь, тоскливо вдвойне.

А мне тебя мало. Я чувствую холод,

Который нам дует навстречу с тобой.

Объятья на миг мою боль обезболят,

Своей теплотой возвратив мне покой.

А мне тебя мало. Совсем! Понимаешь?

Так редко бывает с чужими людьми…

Возможно, ты тоже немножко страдаешь,

Когда вспоминаешь, что мы не одни.

У меня случилось счастье! Потрясающий успех!

Так выходит – эта радость совершенно не для всех.

Разучилась доверять я… правит зависть там и тут.

Злые языки повсюду… В оборот тебя возьмут,

Обвинят тебя во блате и в знакомствах с руководством.

Иль в какой-то предоплате. Им виднее – сумасбродство!

С ними радость не разделишь. Ухмыльнутся, да и всё.

Примитивно ставят смайлик: «Зря старался ты, Басё».

Так пусть будут тайны-тайны недоступны для других.

Кому надо, тот узнает… Тайны – только для своих…

Венецианский карнавал наполнен цветом, масками,

Роскошен, ярок этот бал, живёт вином и красками.

Под маской скрыты лица – и в профиль, и в анфас…

Кто в танце здесь кружится, не знаем мы сейчас.

Витают знаки, символы, бьют в витражи лучи,

Мы для сердец загадочных должны найти ключи.

Италия – страна поэтов и мечты,

Художников, и мудрецов, и музыкантов,

Архитектуры, моды, красоты,

Исполненная множеством талантов!

Мечтаю любоваться Пизой, Колизеем,

Скульптурами, застывшими в веках…

Картины посмотреть во всех музеях

И раствориться в прочих чудесах….

Пусть Рим, Венеция, Генуя

Подарят вдохновение мне,

Душа моя пусть торжествует

Вот в этой сказочной стране!

Устала женщина без блюза и без рока,

Без контрабаса, саксофона и пиано…

Несите ей шампанское скорее,

Она уж много лет не танцевала пьяной…

Есть к детям материнская любовь,

В заботах вся о доме и о муже…..

Без ритма с блюзом стынет в жилах кровь,

Ей блюз сейчас как воздух очень нужен…

И только остаётся ей грустить

О клубах, танцах и холодной кружке пива…

И ждёт она от дел свободных дней,

Ведь с музыкой в душе она крутая Дива.

Сыграй тайком все эти песни мне,

Хоть рок-н-ролл, хоть блюз, хоть рокабилли —

Желательно в лесу и при луне,

Побольше музыки из рога изобилия.

Стихами я озвучиваю мир,

Рисуя словом всë, что окружает.

Поэзия – волшебный инструмент —

Как флейта, в голове моей играет.

Мне Муза колыбельные поëт,

Природа щедро красками снабжает,

И звëзды я могу достать рукой,

Вселенная мне тайны открывает…

Из солнечных лучей невидимых

В слова вплетаю тихо код:

«Любовь есть жизнь» – и смысл ясен,

И каждый миг поистине прекрасен.

Семь раз на дню Весна наряд меняла,

Была капризна, женственна, нежна,

И ничего вокруг себя не замечала,

Задумчива была, красива и мила.

Какой наряд к лицу? Капель, быть может,

Хрустальная и звонкая, как смех,

Такая в душу влезет, потревожит —

«Кап-кап», «кап-кап» на крышах всех.

А может, в солнца свет сегодня нарядиться

И радужно-легко, как бабочка, порхать?

Иль в невидимку-шаль, что на свету искрится,

И с ветерком на облаках летать?!

У моей радуги девять цветов —

Каждый как символ невидимых слов:

Красный несëт в нашу жизнь красоту,

Розовый – нежность, любовь, глубину,

Рыжий – задор, оптимизм и веселье,

Жёлтый – тепло и немного безделья.

Зелёный – богатство, шик и достаток,

Лазурный – спокойствие, мир и порядок,

Белый – немного святого покоя,

Синий – безбрежность, счастье и море,

Фиолетовый – удачу и везенье,

А вместе они – моë вдохновенье!

Мне шепчет прибой золотые слова:

Как суетен мир, в котором жила,

Как важно на свете никого не «спасать»,

А с радостью жить, творить и мечтать.

В этом есть истина Мироздания —

Всё начинается с мысли сознания.

Негласно можно другим помогать —

Добрые мысли искренне слать.

Душа их почувствует – станет светлей,

Главное, мысли любовью согрей.

И тогда без лекарства затянутся раны,

Болезни уйдут и другие изъяны.

Растерзанный цветок валялся на дороге,

В пыли о жизни бренной размышляя —

Ещё недавно был кусочком рая

В саду, на клумбе, радовался дню.

Обласкан солнцем, свежим ветерком

И в бабочку прекрасную влюблëн.

Вдруг сорван был, в руках побыв немного,

И выброшен на пыльную дорогу…

Он умирал, на солнце высыхая,

А мог и дальше быть кусочком рая…

Зачем бездумно рвëм прекрасные цветы?!

Ведь столько дарят безвозмездно красоты…

Утро с ночью в едином слились поцелуе —

Миг чарующих грëз и от сна пробужденье.

Это нового дня зарожденье,

Что с собою он нам принесëт?..

Тихий шëпот травы и шуршание листьев

Под ногами, когда мы спешим по делам,

Птичьи трели простые и нежные,

Обращëнные к миру и к нам…

Облака или тучи дождливые,

Или, может, бескрайнюю синь,

Солнце ласковое иль сонливое,

Что не кажется нам целый день…

Ветра свежий порыв охлаждающий

Или штиль полный, нас расслабляющий,

Бабочки нежной прекрасной полëт

Или в небе летящий высоко самолёт…

Столько чудес окружает нас с вами!

Мы же загружены часто делами

И красоты просто не замечаем,

Как зомби, уныло по жизни шагаем…

Я понимаю просветление

Как истое блаженство, с Богом единение.

Все люди разные – кто вяло коротает век,

Кто жизнелюб, но каждый человек,

Хоть бедный, хоть имеет всё сторицей,

Без исключения к удовольствиям стремится.

У человека есть душа, есть тело,

И тело каждого б, без исключения, хотело,

Чтоб был комфорт, уют, достойная квартира,

Чтоб путешествовать по миру,

Чтоб яркий секс, чтоб развлеченья, как в кино,

Ну и еды отменной заодно.

Всё это можно просто-напросто купить, признаться,

Поэтому немудрено, что все к деньгам стремятся.

И у души есть удовольствия или блаженство,

Апофеоз любви, экстаза совершенство,

Кто испытал его, навек лишён житейских мук,

Их просветлёнными зовут, их узок круг.

В таком духовном состоянии не каждый может быть,

Такое состояние за деньги не купить.

Христос и Будда, Кришна – их учения

Ведут людей к блаженству, к просветлению.

По их учению для достижения совершенства

Нужна любовь, ищи в любви блаженство.

Заняться медитацией, чтоб эту истину принять?

Чего-то не срастается, по-честному сказать.

Любовь в земном, обычном понимании

Несёт и радость, и страдания.

Привязанность – вот ядовитый антипод любви.

Все страхи, страсти низкие у нас в крови.

Приходит в душу страх невольный – потерять,

И начинаем в душу лезть и ревновать.

Лишь только у того любовь в крови,

Кто не испытывает сам потребности в любви.

Любовь… А всё-таки куда направить рвение?

Нашёл конкретное земное направление.

Любовь не мода, не знамение века,

Быть нужным – вот первейшая потребность человека.

Потребность нужным быть для многих, вероятно,

Не свойственна, не очень-то понятна.

Но тот, кто сердцем и душою ощутил,

Приток блаженства и духовных сил,

Когда без корысти кому-нибудь себя найти помог,

Меня поймёт и согласится, видит Бог.

«Быть нужным» как в реальность претворить?

Ты просто людям помогай достойно жить.

Способность сострадать, без пафоса, в тиши —

Вот высший дар для человеческой души.

Не ты даёшь – здесь важно, чтобы знал, —

А Бог – тому, кого через тебя избрал.

Не жди награды, а благодари за благодать,

Благодари за то, что предоставили возможность дать.

Четыре строчки. Нужно-то совсем немного

Для изложения Истины, для подведения итога.

И, если коротко, без длинных изречений,

Вот что явилось после долгих размышлений.

Живи сейчас и здесь, чтобы смеяться и любить,

И бескорыстно помогай другим достойно жить.

Прими душой, впитай в себя: не будет ожиданий,

Не будет боли, ревности и разочарований.

Неужто всё так просто: чутким, щедрым будь,

И к просветлению откроется незримый путь?..

И бдительное сердце полного покоя не находит,

А если исподволь так эго с хода чёрного заходит?

Как связь незримую установить с Всевышним,

Решает каждый сам: тут третий лишний.

Идите же к Всевышнему своей укромною дорогой.

По зову сердца. С Богом!

Люби себя. Живи здесь и сейчас.

Кто не любит себя – не может любить других.

Бескорыстно помогай другим достойно жить.

Быть нужным – первейшая потребность человека

Живи без привязанностей, без ожиданий.

Не ты даёшь, а Бог тем, кого через тебя избрал.

Будь благодарен за то, что предоставили

возможность дать.

Снова иду по аллее,

Вокруг голубые ели!

Это не лес, не опушка —

Сидит на ветвях пичужка,

Солнце весеннее славит.

Ну а февраль всё ж лукавит.

Никак уходить не хочет,

Вьюгой ночной грохочет.

Снегом несёт и бормочет,

Возьмёт и все ёлки всклокочет,

Весну никак не пускает,

Нас всех ветрами пугает…

Холодные дни закрывая,

Зимний февраль завершая,

Уходит мороз, с ним и вьюга,

Примчалось тепло сюда с юга.

И снова первое марта,

И это начало старта,

К Женскому дню стремится —

Скоро весна случится!

С капелью звонкой, торопливой

Хрустальных зимних крупных слёз,

С улыбкой нежной, шаловливой

И в жёлтом облаке мимоз

Идёт походкой горделивой

Весна, торопится всерьёз,

Вся в окружении крикливой

Грачиной стаи средь берёз.

Ведёт с собою женский праздник

В весенних солнечных лучах,

И в этот день мороз-проказник

Отступит прочь, уйдёт в сердцах.

И в этот день все поздравленья

Мужчины шлют для милых дам,

И все цветы без исключенья

Вручат при встрече сразу вам!

Луна свернулась рыжей кошкой,

Прикрыла хвостиком свой нос

И светит мне всю ночь в окошко.

И сразу всё пошло вразнос.

Мне спать совсем уж расхотелось,

Как только лунный свет упал:

Там кот иль кошка? Пригляделась…

И котик тоже там не спал!

Мяукнул сонно, облизнулся,

Прищурил жёлто-рыжий глаз,

Средь ярких звёзд он потянулся,

И задремал кот в поздний час.

Искрятся ночью в лунном свете

Деревья белые в снегу,

А я пишу стихи в планшете,

Уснуть никак я не могу.

И это всё кота проказы —

Сегодня полная Луна,

Но скоро смена лунной фазы,

За ней спешит уже весна!

О чём поёт нам песню март?

О том, что кончилась зима,

Что просыпается азарт

У солнца, и оно сошло с ума!

Что вновь на землю из-за туч

Лучом своим оно пробилось,

Зимой он спрятан, но живуч,

С ним солнце радостно явилось.

Послав его к нам тёплый свет,

Весной всю землю оживило,

Весь мир в который раз согрет,

Вновь солнце чудо совершило.

Об этом птицы нам поют,

Вернувшись с юга на рассвете,

Знаком весенний им маршрут,

Несут весну во всём расцвете.

Капель бежит ручьями с крыш,

Смывая зимнюю хандру,

Ты за полётом птиц следишь,

Шагая рано поутру.

Позовите мне лето скорее,

Пригласите на завтрак ко мне,

Я хочу, чтоб, усталость развеяв,

Заиграло вновь солнце в окне!

Позовите мне лето скорее,

С ярким солнцем чтоб день мне начать,

Я хочу, чтоб вокруг зеленее

И по-летнему стало опять!

Я хочу, чтоб соловушек трели

Разливались средь дачных лесов.

Отдохнут пусть зелёные ели

Среди пения птиц и цветов!

Я хочу, чтобы солнцем согретый

Засиял вновь начавшийся день,

И куплет наш с тобой недопетый

Зазвучал бы как гимн перемен.

Известил нас о жизненном круге,

Что с теплом всё опять оживёт,

И что мы, позабыв друг о друге,

Ждём того, кто с любовью придёт!

Зима вернулась, вот досада!

Метель кружит и не уходит.

Апреля первая декада,

А тут зима всё хороводит.

Апрель сам в шоке до сих пор:

Такое может ли случиться,

Чтобы весне наперекор

Зима могла вновь появиться?

В апреле вновь трещит мороз,

И выпал снег ковром пушистым,

Кусты в снегу стоят мимоз

И пахнут золотом душистым.

Не обещает нам прогноз

Зимы скорейшего ухода.

Она ведёт себя всерьёз —

Не сходят тучи с небосвода.

Пришла зима в апреле, злится,

Стараясь всё укрыть в снега.

А может, это мне всё снится?

Проснусь, а за окном – весна?!

Подснежник юный расцветает

Весной в проталинках лугов.

Весну он с солнцем повенчает,

Не будет больше холодов.

Весна-принцесса расплела

Берёз серёжки золотые

И тёплым ветром унесла

Все тучи с неба снеговые.

Идёт, и всё вокруг сияет

И просыпается тотчас,

Природа цикл начинает —

День прибавляет, торопясь.

Как хорошо весной опять

Вокруг всё обновляется!

Мы в выходной пойдём гулять —

Пусть солнце улыбается!

Словно белые снежинки

Прячутся в тени,

У развесистой рябинки

Ландыши цвели.

Белый нежный колокольчик

От росы блестит,

И резной цветка узорчик

Нас к себе манит.

Колокольчики-слезинки

Под листком блестят,

Что царевна обронила

Много лет назад.

От любви неразделённой

Слёзы капали,

Разлетелись по земле

И попрятались.

В тех слезинках покатились

Девичьи мечты

И однажды превратились

В нежные цветы.

Жарким солнцем врываясь, хохочет

Шумный май в полугрустный апрель.

Пусть апрель на прощанье бормочет,

Но достал май уже акварель.

Одним махом раскрасил в зелёный

И берёзу, и тополь, и клён,

В платье белое сад облачённый

От зимы злой стоит, пробуждён.

Много красок у мая в запасе,

Но любимый его – белый цвет,

Все деревья скрыл в нежном окрасе

И наводит везде марафет.

В запах сладкий деревья окутав,

Одурманил окрестных шмелей,

И не выбрать нам лучших маршрутов,

Чем тропинки весенних аллей.

Я вас люблю!

В моих словах уж нет ни капли боли,

Они со мной всю жизнь прошли,

И там, в царящей тишине Исаакия собора,

Я, маятник тот наблюдая,

Всё о судьбе своей мечтал,

Пацанской головой те мысли понимая.

Мы там, идя по всем проспектам невским,

Глядя на берег тот иной, омытый речкою Невой,

Где эта мощная река, закованная в камень на века,

Несла стремительные воды в балтийские обводы.

Оковы были те не одни,

Где-то там, в темницах темных,

На острове одном,

Для них та крепость создана.

Они там смерть свою невольно ждали,

Стихи и прозу сочиняли.

Тех лет уж нет, тем боле

Наступили другие времена,

Когда у ног Петра великого коня

Неву, покрывшуюся снегом,

Стоял пацан и наблюдал.

А видел он, что видел царь народов.

На постамент он тот взойдя,

Сказал одно: «Здесь ты и я,

А шведам тут не быть тем боле!»

Здесь русский дух,

И россияне будут здесь веками жить,

Работать, любить и творить.

Тот камень люди русские тащили,

Всё формы объёмные производили.

На самый верх того утеса

Коня со всадником подняв,

Сказали этим всему миру,

Что в мире нет уже той силы боле,

Как наш народ почти уже в неволе…

Смог он подняться и зажить,

Все войны, беды пережить.

На свете нет такого более народа,

Кто всех великих ханов победил,

Страну с руин он возродил,

Любил, творил и побеждал!

А направленье царь великий указал.

Стоял пацан, и знал уж он

Страны величие и русского народа,

Нам данное, наверное, от Бога.

Той битвы русских славный подвиг

Прологом стал Бородину!

Они вели себя достойно,

Отпор надёжный дав врагу.

Мы очень долго отступали…

Но этот бой был нужен тут.

Я расскажу, как защищали

Бойцы Шевардинский редут!

Огонь двенадцатого года

Добрался до границ Москвы…

Наполеон, поправ свободу,

Россию заковал в тиски…

И, напирая мощной силой,

Её пытаясь захватить,

Хотел он вежливо, красиво

Всю нашу армию разбить…

Затем, приняв ключи златые,

Пред императором предстать,

С улыбкой ласковой и милой

Условья мира диктовать.

Но… На пути его – Кутузов!

Опасный, хитрый, грозный враг!

Талантлив он военной музой

И очень крепко держит стяг!

Российской армией надёжно,

Достойно управляет он.

Побить Наполеона сложно,

Но несомненно побеждён

Тот будет! В этом он уверен!

Венец державы не потерян!

Навеки будет сохранён

И наделён Великой Властью!

Россия справится с напастью,

Француз здесь будет поражён!

– Какое поле! Поле наше…

Мы наконец сюда пришли!

Его не сеют и не пашут —

Готовят, видно, для войны…

Одесского полка пехоты

Армейский унтер-офицер

Так говорил солдатам роты:

– Ну, братцы, будет в поле дел!

Готовят наши оборону

Чуть дальше… Нам же здесь стоять!

Не отдадим Наполеону

Родной земли мы даже пядь!

Андрей Сарнак – так величали

Его при жизни. Был он смел!

Недаром крест имел, медали

И званье «унтер-офицер».

– Редут немного не достроен…

Пятиугольный, земляной.

Знать, обагрится завтра кровью…

Нам завтра здесь стоять стеной!

И так, поставив караулы,

Все одесситы улеглись

И как убитые заснули…

Ведь завтра предстоит им ввысь

Взлететь на крыльях Вечной Славы,

Исполнив свой бессмертный долг!

Французов положить на травы

И не пустить на свой порог.

Колоча – речка небольшая.

Там егеря лежат в цепи,

Врагов-французов поджидая,

Встав поперёк на их пути…

Дивизионный Неверовский

Не спит сейчас наш командир.

Талантливый, немного жёсткий,

Он думает: «Да, завтра

предстоит нам пир —

Кровавый, грозный!

Но за солдат уверен я:

Не раз я их проверил боем.

Крепка дивизия моя!»

Вот утро освежает чистым,

Прохладным, лёгким ветерком.

Солдаты свои ружья чистят.

Беседуют о том о сём…

Внезапно загремели пушки

С французской, вражьей стороны.

И вот, нагнув свои макушки,

Идут колонны «синевы»…

Вперёд французская пехота

Идёт на нас, сомкнув штыки,

И наша «одесситов» рота

Вдруг замечает, как они,

Вмиг развернувшись плотной массой,

Чуть увеличивая шаг,

Уже бегут, раскрыв атласный

Свой полковой пехотный флаг.

То маршал Даву двинул силы —

Свои пехотные полки…

Колонны шли вперёд красиво,

Сверкали острые штыки.

На нас дивизия Компана идёт красиво,

И султаны колышутся на киверах.

То – храбрецы! Неведом страх

И не страшна им смерть любая!

И если всё же погибают —

С улыбкой яркой на устах!

Идут, не кланяясь картечи,

Грудью вперёд, расправив плечи…

Под барабана громкий бой

Их увлекает за собой

Полковник на гнедой кобыле.

В парадном красочном мундире

и с орденами на груди.

А слева конница Мюрата,

Монбрен, Нансути впереди

Несутся рысью: очень рады

К нам «в гости» на редут зайти…

Несётся, рассекая воздух

Клинками, конная орда.

Огромной массой плотной, грозной,

Летит на нас, летит сюда…

Вот наши пушки загремели,

Берут француза на картечь…

Удар – и всадники слетели!

И головы слетели с плеч.

Все наши тридцать шесть орудий

Ударили, сметая всех,

И ядра, разрывая груди,

Нам обеспечили успех!

Французы спешно отступили,

Редут не в силах с ходу взять.

Телами густо застелили

Земли священной нашей пядь.

И вот дуэль на поле боя.

Артиллеристы – молодцы!

За нашу Родину стеною

Стоят отважные бойцы!

Красиво ядра посылают,

Сбивая вражьих пушек строй.

Но и, конечно, погибают —

От ядер, что сейчас горой

Летят в редут, ломая стены.

Ведь больше их в пять раз!

И вены

Сейчас натянуты струной.

Но вот немного прояснилось.

Удар ослаблен, Божья милость

Легла сейчас на наш редут.

Французы вновь на нас идут

И плотной массой обступают.

Их артиллерия смолкает,

Они пред нами, они тут…

И вновь торжественно и гордо,

Не кланяясь, ступая твёрдо

По нашей раненой земле.

Такое только на войне

дано воочию увидеть…

Как рвёт картечь людей! Погибель

То здесь, то там… То там, то тут…

Но не сгибаются, идут

Они в небесную обитель.

– Ну что ж, бойцы, поработитель

На нашу родину напал.

Так сделаем, чтоб он пропал

И никого чтоб не обидел!

– Вперёд, в штыки! – Наш командир,

Наш подполковник смелый, бравый…

Он, сняв мундир, увлёк солдат

на бой священный и кровавый.

Одесский полк могучей лавой

пошёл на грозного врага…

И завязалась вкруг борьба,

Да не на жизнь, а просто насмерть…

У страсти яростной во власти

Мы били их наверняка!

И в рукопашной жёсткой схватке

Их истребляли без остатка…

И та французская волна

Вновь отступила очень быстро…

Мы отошли, врага рассеяв…

Наш подполковник Алексеев

Был ранен в страшном том бою,

Но всё ж остался он в строю,

Был перевязан марлей чистой.

Миг тишины вдруг наступил…

Враг ненадолго отступил,

Чтоб вновь построиться рядами.

И вдруг у нас над головами

Голубка белая взвилась

и закружилась, понеслась

На небеса, прощаясь с нами.

– То добрый, верный жизни знак, —

Вдруг произнёс Андрей Сарнак. —

Победа, братцы, будет с нами!

Чуть отдохнувшие бойцы

Враз закричали,

как юнцы,

И все затопали ногами.

И в паузе минутной той

Они, как маленькие дети,

Забыв войну, кровавый бой,

Забыли всё и всех на свете…

И улетала их душа

С голубкой той к небесной дали.

Там жизнь прекрасна, хороша,

Они давно о ней мечтали!

Но вот и третий раз атака…

К французам помощь подошла.

И началась такая драка,

Что содрогнулась вкруг земля!

И груды тел мешали драться,

И дым туманом стлался ввысь…

Наш русский воин не сдавался!

Французы же в редут рвались.

Орудья наши оседлали.

Нас было мало, отбивали

Атаку яростную ту.

Всё как во сне, не наяву,

Казалось в той кровавой бойне…

На батарее вражьи кони.

Артиллеристы кто и чем

Их бьют прикладами и всем,

Что попадётся им под руку.

Прикрытье гибнет… Но вот звуки

Мы слышим – барабанный бой!

Идёт Симбирский полк лихой!

За ним Тарнопольский пехотный.

Виленский обступает плотно,

Французов яростно тесня.

Кровь льёт рекой в закате дня…

И кирасирские полки

Французов рубят на куски

И выгоняют их с редута.

– Ну слава Богу, есть минута…

Уж пятый боя час идёт!

Мы держимся! Пока не гнёт

Наш русский дух французов сила.

– Да, бьём врага сейчас красиво,

Ведь крепок русский наш народ! —

Андрей Сарнак нам молвил громко.

И голос тот – весёлый, звонкий —

крепил оставшихся бойцов.

– Уже немало храбрецов

Из нашего полка побито…

Но дух не сломлен, и открыты

Сейчас ещё наши глаза!

Вновь надвигается гроза!

Французы стройными рядами

Нас атакуют, перед нами

Колышется их вражий стяг.

И это, братцы, не пустяк —

Скопилась их большая сила!

Три корпуса идут красиво!

То – сорок тысяч человек!

– Ну, братцы, наш короткий век

Сегодня будет кончен славно! —

Андрей промолвил. – В поле бранном

придётся, видно, нам лежать…

Уж близко с нами вражья рать.

И снова конница Мюрата

Летит галопом, и солдаты

готовы вновь её встречать.

Труба ревёт, сигнал к атаке,

из ножен вынуты клинки…

И жизнь зависит от везенья

и от удачливой руки!

Летит душа на крыльях смерти

В атаке яростной, лихой!

И кто в той страшной круговерти

Вновь будет жить, а кто в иной

Мир унесётся вечный, чистый —

Неведомо кавалеристам,

Тем, что идут на нас стеной…

Красавцы наши – кирасиры

К нам выдвигаются красиво!

Блестят на солнце палаши.

«Руби, ломай, коли, круши!» —

До нас доносятся их крики.

И разъярённые их лики…

И ржанье боевых коней…

Смешались в кучу красок блики…

И кровь зарубленных людей

вновь окропила брани поле.

И кони, вырвавшись на волю,

Неслись подальше, в лес, быстрей,

Чтобы не видеть этой рубки.

Нет, оборону нашу хрупкой

не назовёшь.

Орудья вновь плюют картечью!

Ржут кони, люди стонут, вечер

покрыт кровавой пеленой…

Артиллеристы заряжают,

Французов крепко угощают,

но те упрямо рвутся в бой,

Оставив за собой горой

Тела, пробитые картечью…

Чужие отголоски речи

Уже отчётливо слышны.

Французы лезут! Отошли

Чуть поодаль артиллеристы.

Но вот атакой дерзкой, быстрой

Вдруг подоспевший батальон

Под неприятельским огнём

Отбил редут и наши пушки!

Французы отошли к опушке

И вновь построили полки.

И снова тысячные массы

Колонной бешеной, ужасной

Хотят поднять нас на штыки…

Средь тысяч выстрелов ружейных

Едва ли слышно пушки, справно

Которые стоят стеной

И бьют французов беспощадно!

Но гибнут люди наши – славно,

Под градом пуль, закрыв собой

Редут Шевардинский телами…

Мы отступаем… Рядом с нами

Уже почти резервов нет.

Французы лезут… Свой люнет

Мы отдаём в большой печали.

Редут захвачен… Словно стаи,

Враги идут за нами вслед.

Но вдруг наш прапорщик фон Белли

Бежит к зарядам, что успели

в последний час нам подвезти.

Вскрывает ящик, по пути

Стреляет в ближнего француза…

И, словно шар вгоняя в лузу,

Метает он гранату внутрь…

Фитиль горит, его задуть

Французы спешно не успеют!

Он отбегает… Взрыв!.. И темень

Сейчас стоит в его глазах…

Заряды рвутся – трах-тах-тах! —

Осколками врагов сражая!

Его солдаты окружают

и бережно несут «домой».

Он подвиг совершил!.. Иной

Не смог на подвиг сей решиться —

Остановить врагов. И скрыться

Остаткам нашего полка позволил он!

Сей подвиг нужен!..

Редут был полностью разрушен!

Мы отходили… Наши уши

французов слышали «виват»!

Но каждый был, конечно, рад,

Что их на сутки задержали…

Редут надёжно защищали.

Наш каждый офицер, солдат

Достоин был Великой Славы!

В бою упорном и кровавом

был остановлен супостат!

«Солдатам на редуте туго!

Их нужно срочно поддержать!

Пока что рано отступать…

В Бородино готовят флеши!» —

То думал про себя неспешно

Грузинский князь – Багратион.

Он был с рождения влюблён

Душой в военную науку,

С Суворовым рука об руку

Громил врагов! Был счастлив он

Служить России верой честной!

Вот он, оглядывая местность,

отход заметил наших войск…

– Редут сейчас как в горле кость!

Нам нужно выбивать французов:

На нас надеется Кутузов.

Забьём им в сапоги мы гвоздь!

В ночной атаке гренадёры

Французов одолели скоро,

Редут освобождён был весь!

Линейные полки французов

давно не видели конфуза…

Почти что все остались здесь

Лежать в крови, раскинув руки, —

Под барабанной дроби звуки

И не поправ России Честь!

Мы ночью вывезли орудья

К селу Семёновскому. Грудью

Здесь будем завтра мы стоять!

Пусть нас семёновские флеши

Оберегут и чуть утешат…

На них нам завтра воевать!

Но завтра было вкруг затишье…

Наших едва ли было слышно.

Французов ликованья гром

Всё поле покрывал ковром —

таким торжественным и пышным,

Что даже на небесной крыше

сияло всё большим костром!..

К утру Маренго оседлали.

Наполеон с лицом из стали

Стал объезжать свои полки.

Здесь, у Колочи у реки

пред ним – дивизия Компана!

Бойцы отборные, упрямы!

Молва о них шла такова,

Что в ней служили ветераны!

Они, превозмогая раны,

крушили грозного врага!

Полки заметно поредели,

Солдаты на него смотрели

И не сводили с него глаз!

Наполеон в сей ранний час

Приветствовал их добрым взглядом!

Линейный полк своей бравадой

Наполеона покорял!

Но почему-то очень мал.

Здесь не хватает батальона!

– Быть может я не спал, я сонный?

Но он действительно стал мал…

Мне полкового командира

Немедленно позвать!

Красиво ко мне сейчас пусть подойдёт!

И комполка бегом вперёд

Пред императором явился —

При орденах, при шпаге!

Лица солдат смотрели на него.

То был Шарль Буж, и за него,

Они на смерть идти готовы!

Наполеон слегка сурово задал вопрос:

– Как бытиё? И почему нет батальона?

Он говорил так монотонно, что сердце сжалось у того.

– Сир, батальон сей уничтожен!

Солдаты все остались там,

В атаке штыковой убиты…

– Ну что же, слава храбрецам!

И в тот же миг ему кричали

«Виват!» стоящие полки!

И в огненных лучах сверкали

На солнце острые штыки!

– Мой Коленкур, прошу вас пленных

Мне непременно показать.

– Сир, русские все убиенны,

И пленных нет! – Как понимать

Вас, генерал? Во всех сраженьях,

Что давал я, в которых

славно побеждал,

Там было очень много пленных —

Я это помню несомненно!

Тут Коленкур, подёрнув кистью,

Проговорил: – Самоубийство

они свершают над собой!

Предпочитают смерть порой

И добровольно не сдаются!

Они упрямо, смело бьются

С улыбкой страшной, грозной, злой!

Отъехал молча император…

Он вдруг подумал: «Может, надо

Мне уходить из этих мест?..

Всё чуждо здесь…

Народ их, лес и эти глупые герои,

Что не сдаются и порою

На своей жизни ставят крест!»

Но, не найдя сейчас ответа,

Решил он на макушке лета

Последний, генеральный бой

Дать русским, и любой ценой

Отнять у них сейчас свободу,

Чтобы в конце двенадцатого года

безоговорочно владеть Москвой!

Эпилог

Погибли тысячи героев!

Но дали воинам достроить

Позиции Бородино!

То был пролог,

А всё «вино»

сражения лишь предстояло…

Гололёд в душе, гололёд.

Ты придёшь со свечой – растопишь.

Как узнала ты наперёд,

Что один останусь? И вот

Ты весну как слезу торопишь.

А вокруг меня стынь кричит

Каждым словом всё ближе к краю,

И скольжу я на свет свечи,

И глаза твои горячи,

И сомненья, как льдины, тают.

Мне маме ничего не надо посвящать:

Не стоит словом тишину смущать.

Ведь я и есть суть – посвящение ей,

Её любви, что кроется в моей,

И чаяньям её, и сожаленьям,

Всем правильным и праведным решеньям,

И Богу дань, и милости земной.

Я весь такой, я до конца – такой!

Дышу полётом, как она дышала,

Божественное с чувственным мешала

И выпекла меня, как колобок:

– Шагай, дружок!

И я пошёл по свету,

Любя весь мир, быть может, безответно,

Но жадно, честно и самозабвенно,

Теряя и теряясь откровенно,

Но всё ж пока с самим собой в ладу.

Я знаю счастье, радость и беду,

В какие бы ни улетал края…

Всё это мама милая моя!

Я воровал у Господа стихи,

Когда стоял у двери позабытой,

И таинством к ногам они текли.

Не удержался – пал душой открытой

В поток хмельной нежнейших, чутких строк.

Я знал, что есть недалеко исток,

Что пойман я и с головой повинен…

Но улыбнулся, чуть взгрустнув, Господь

И свежих строк подбросил мне щепоть,

Чтоб я в потоке пребывал отныне.

С тех пор не знаю, кто диктует мне

Строку, что притаилась в глубине…

Алтай. Дорога. Кажется, смеркалось…

И вдруг раскрылось небо предо мной,

и радость хлынула, навстречу пролетя

меж гор, верхушки елей наклоняя,

в долине будоража облака.

Да, облака, как стая добрых братьев,

дорогу открывали. Радость неба

катилась вниз, симфонией звуча.

Они как музыканты – инструменты,

и Солнце с ними – главный Дирижёр,

и горы – зритель, слушатель прекрасный.

И мир был зачарован, как и я,

и, как и я, сей Чарой награждён…

Как трудно в одночасье сочинить

Симфонию любовных отношений,

Где наша нежность партию ведёт,

И радость удивления тобой

Журчит и на свету едва играет,

И встречных чувств мелодику несёт!

Где драмы нет, но есть несовпаденья,

Которые пытаясь разрешить,

Мы создаём виденья и движенья

Совместной и чарующей любви.

Тебя мне Бог послал.

А смог ли я принять

Сей дивный дар – хоть странный, но Небесный?

Найти к тебе достойные пути

И воплотить образчик совершенства,

Себя с тобой на миг преобразив?

Не знаю. Но, пока надеждой тщусь,

Мир лучше стал, и мною он теплеет.

Пока в него ещё уходят волны

Любви моей.

Пока Любовь есть – Ты,

Как капелька Джоконды,

и поверь:

Я тоже есть – Любовь…

Ты Женщина, но не моя.

Ты женщина не для моей услады.

Ты женщина-мечта,

Ты женщина – ненужная награда.

Как ты прекрасна и бескрайне глубока,

Какие о тебе виденья!

Какие замки строят для тебя,

Из сердца льют стихов творенья…

А ты – клубочек маленький, простой

Внутри махины Женского Величия.

Ты говоришь: «Ну дайте ж мне покой

И крохотку тепла на толще безразличия!»

Мы всё равно с Ним говорим,

Хоть не совсем в Него и верим,

Когда в пустой ночи не спим

И вспоминаем все потери.

Мы всё равно с Ним говорим,

Невольно голову склоняя…

И уповая, и пеняя

На то, что сами не храним.

Мы и тогда с Ним говорим,

Когда на сердце безмятежность,

И вспоминаем чью-то нежность,

И за Любовь благодарим.

Он стал поэтом несмотря…

И солнце как-то природнилось,

И, тихо голову склоня,

Вдруг на руку облокотилось

И просто рядом побрело,

Даря июньское тепло,

Беседуя про всё на свете.

И в разговоре, не спеша,

Согрелась хрупкая душа

И стрекозой влетела в лето.

Им были нипочём двоим

Обиды сон и злобы дым,

Был воздух свеж, и путь был чист,

И горизонт, как белый лист,

В себя писал иные страны.

У ног стелились океаны,

И берег выпила волна,

Когда гитарная струна

В Испании или в Сибири

Ему надиктовала блюз,

И он сказал: – Я не вернусь!

Я буду вечно в этом мире

Искать ступени к небесам,

Построчно составляя сам

Простую формулу мечты,

Где солнце, музыка и ты,

Где слово «жизнь» звучит не зря,

Где мы сильней календаря.

На тоненькой слезинке поцелуя

Качалась её нежности любовь.

Она её, нимало не рисуя,

Собою сотворяла вновь и вновь.

И счастье с болью из неё летело,

Легко порхая сломанным крылом,

И я стоял, совсем не зная,

Что делать? – Будет. А потом?..

С меня, как с гор, текут ручьи..

Они мои, они ничьи,

И полноводие стихов

Для мам, детей и дураков,

Для лошадей, что в нас живут

И к вольной жизни нас зовут —

Побегать, порезвиться всласть.

Такая от стихов напасть…

И я радею ради вас.

Ведь я ваш брат, не конопас.

В моей душе трёхкрылый серафим

Проснулся как-то, огляделся,

Расправил крылья и взлетел.

Просторы он в душе узрел

Моей,

но не увидел в ней пределов.

И я сей день его полёт

В себе храню и ощущаю,

И полетать вам предлагаю…

Дух замирает и

лечу!..

В конце зимы бывает как-то грустно,

И не хватает сил дождаться теплых солнечных лучей.

В конце зимы на улицах невкусно,

Течет и капает везде, из всех щелей.

Но только стоит солнышку прорваться,

Как радость вмиг заполнит существо.

Весна поет, весне еще сражаться

За это царское, святое волшебство!

Весна ворвется в наше мирозданье,

Вдохнет особый воздух в небеса,

Перевернет заснувшее сознанье,

В природе совершатся чудеса…

Мы ловим ветра свежие порывы,

Мы так хотим приблизить зелень на ветвях,

На улицах убрать зимы нарывы,

В цветочных клумбах закружиться всласть!

Весна! Своей красой и вдохновеньем

Она вселяет новой жизни торжество,

Мы дышим полной грудью с наслажденьем,

Веснушки запуская на лицо!

Надежды снова пробуждаются нежданно,

И кажется, что все вокруг летит,

Сбываются мечты так долгожданные,

Капель за окнами божественно звенит!

Ведь что-то есть в параде времен года,

Такой порядок нас не тяготит,

Нас удивлять не устает природа

И нашу жизнь в движенье превратит!

Опять замело, запуржило…

Уж март, и, казалось, весна,

Но будто притормозила,

Чуть-чуть поленилась она.

Не драться же, в самом деле!

Зима хочет взять свое…

Дождаться б конца недели,

Понять, что ее – не твое!

А ты не ленись, умойся

Последним свежайшим снежком!

Теплом повернись, раскройся

Ласкающим все ветерком!

Весна! Ты всегда прекрасна

Пусть в робких, но ярких лучах,

И для зимы опасна

В капельных своих речах!

И Масленица тут подоспела,

И вкусных блинов напекли,

Как солнышек скороспелых,

Чтоб зимние дни утекли.

В традициях песен и плясок,

Под шумный, шальной хоровод

Бунтует весна, не жалея красок,

Вовсю веселится народ!

Приди уж теперь, не бойся,

Ворвись в нашу жизнь, дорогая!

Умойся скорей, умойся!

Надолго иль нет, не знаю!..

Весна с листочками рождается!

Куда-то мрачность испаряется,

Тоска улыбкой заменяется,

А жизнь надеждой наполняется!

Нам зебра хитро подмигнула

Полоской светлой в этот раз,

Заколдовала, не сморгнула,

И свежесть брызнула из глаз!

Как греет это обновленье,

Как хочется преображенья!

В окно стучится красота,

И исчезает пустота

Из мыслей и дремот тревожных,

Шагов навстречу осторожных,

Несмелых слов, минутных взглядов,

И многое сказать бы надо:

Сказать, что любишь, что любим,

Друзьям так дорог и ценим,

Душою молод и так рад

Поймать луч счастья невпопад!

Вновь народиться, как цветок,

Снять теплый с головы платок

И рассмеяться, наконец,

Что холодам пришел конец!

С весной приходят разные заботы,

И сонной мухой быть уж больше неохота,

А хочется красивой, яркой стать —

Свежайшей нежной зелени под стать!

С небесно-голубой дружить покрепче

И увлекаться розовой полегче,

И золотисто-желтой вдохновляться,

За черно-серый больше не цепляться!

Все перейдем на светлые тона,

Чтобы с тобой сродниться, чудная весна!

Чтоб нас наполнила любовью и надеждой,

Чтоб жизнь наладилась как прежде,

Чтоб отступили навсегда тревоги,

Чтоб стали обниматься недотроги,

Чтоб насладились мы своей свободой

В одном дыхании с самой природой!

Ты в волшебной красе

Хороша по весне,

Когда розовый цвет так и льется!

Так и льется с ветвей —

К восхищенью людей!

Это истинным чудом зовется!

Как тебе дать понять, что трепещет душа,

Что слеза затуманила взор,

Что мгновение ловим с тобой, чуть дыша? —

Быстротечен прекрасный убор.

Нежность легких цветков облетит с ветерком,

И останется только мираж!

Мы о красках романтики вспомним потом

И подумаем: был ли кураж?

Как восточная женщина, ты непроста:

То скромна, то застенчива, то незаметна, —

То шикарна, роскошна, лукава, легка,

Одаряешь богатством несметным!

А осенней порой ты пурпуром горишь,

В солнце сказочно отражаясь!

Ты опять всей душой с нами так говоришь,

Снова веру в весну всем вселяешь!

Я увидела тюльпаны и пропала:

В тот момент уже я точно просто знала,

Что куплю без слов свежайшие букеты,

Чтобы цветом их душа была согрета.

Замечательные желтые тюльпаны!

Вы гонцы весенних радостных рассветов,

Теплых, дружеских и ласковых приветов,

Искренних, от сердца, без обмана!

О тюльпанах много говорить не надо,

Ведь они прекрасны в простоте!

Вспоминать поля тюльпанов – вот отрада,

Где цветут они в голландской чистоте.

У тюльпанов есть своя страна, бесспорно,

И голландцы чтут их, словно божество.

Их присутствие в домах немногословно,

Но привносит все же торжество!

Легкую приятность, ощущенье жизни

И палитру всех немыслимых цветов!

Улыбнись в душе, взбодрись, не кисни

И пойди навстречу свежести ветров!

Так хочется ее приблизить побыстрей,

Вдохнуть всей грудью легкий ветерок

И улыбнуться солнышку скорей,

И заглянуть в кафешку на часок!

Март, первый, всеми долгожданный,

С ним женщины становятся счастливыми,

В начале марта праздник очень славный,

Когда мужчины нарекают их любимыми!

Пред запахом мимозы трудно устоять,

Всем хочется к букету прикоснуться,

Пушистой желтой свежести внимать

И с благодарностью партнеру улыбнуться!

Еще и Масленица с мартом крепко дружит,

Блины печет, вкуснятиной закружит!

И чучело сгорит так ярко и красиво,

С зимой простимся весело, игриво!

И день становится заметнее длиннее,

И оседает в зверских кучах снег,

Меняем гардероб (что может быть важнее?),

И тянется к теплу промерзший человек!

И вот апрель! Он каждый год как новый,

Чуть сдержанный, застенчивый порой,

Но набирает сил, шагает, уж готовый

В любовь нырнуть, как в море, с головой.

А море зелено, оно все ближе и так рядом,

И нас готово цепко захватить,

И наградить друг друга нежным взглядом,

И робкий поцелуй при спешке не забыть!

Апрель романтику с собой приносит в отношения,

Он распыляет фимиам любви,

Стучится в чью-то дверь, не ведая сомненья,

Ты только настежь дверь скорее отвори!

На смену – май, а он для нас особый!

Последний месяц в веренице смен!

Когда весна звенит уж песнью доброй

И ничего не требует взамен!

Красой своей весна всегда гордится,

И трели птиц уже разносятся в лесах.

И маем мы стремимся насладиться,

А лето уж летит сюда на всех парах!

В тишине первозданной проснётся

безмятежная водная гладь,

лишь рассвет над землёю начнётся

где-то ранней зарёю опять,

вместе с утренним солнцем поймает

отраженье бездонных небес

в час, когда новый день начинает

пьяный сладкой дремотою лес.

Где-то лёгкою рябью накроет

взмахом крыльев далёких ветров —

тех, что водную гладь беспокоят

в колыбели своих берегов.

А пока что в рассветной прохладе

лёгкой дымкой среди берегов

поднимаясь из водной из глади,

здесь туман вместе с дымом костров,

белоснежной клубясь пеленою,

расстелился беззвучно кругом,

до поры укрывая собою

землю, спящую утренним сном.

Лишь озёрная гладь проступает

среди жёлтых кувшинок полян,

что пока ещё где-то скрывает

пеленою молочной туман.

И откуда взялась здесь, озёрная

безмятежная ты благодать?

Красота моя нерукотворная,

так ли уж и случайно, как знать?

Что за сила, чьей волею странною

напоила водой ключевой,

сотворив красоту первозданную,

это озеро в чаще лесной?

Я вернусь сюда, чтоб совершенства

с родниковой водой отхлебнуть,

открывая в минуты блаженства

вечных истин исконную суть —

ту, что жизнь безнадёжно скрывает

за своей деловой суетой,

ту, что так нас порой подкупает

первозданной своей простотой.

Так дай Бог тебе долгие лета,

мой природы затерянный храм,

где душа словно солнцем согрета,

когда вновь появляюсь я там.

Я вернусь туда снова и снова,

отдыхая душою опять,

и нет случая в жизни такого,

чтобы смог мне тогда помешать.

Жили были дед да баба,

ели кашу с молоком,

рассердился дед на бабу,

бац по пузу кулаком:

«Что ты, баба, растолстела?

Соблюдай культуру тела,

на ночь редьку ешь и хрен —

будешь как Софи Лорен».

Шутки шутками, да вот

так случается порой:

бац – и вырастет живот

там у бабы у какой.

Только молодость пройдёт

незаметно, без следа —

жизнь вам тут же принесёт

неприятности тогда.

Разберитесь-ка потом,

где ж тут талия была?

Не найдёшь и днём с огнём,

вот такие вот дела…

Что же делать, как же быть,

миновать беды такой,

как подольше сохранить

стройный стан и облик свой?

Кто-то скажет: надо вот

физкультурой по утрам,

чтоб поменьше был живот,

заниматься, в общем, вам.

Может, так оно и есть,

только дело ещё в том,

что поменьше надо есть,

да и что и как притом.

Как бы проще разъяснить

познавательный момент —

что в науке, стало быть,

значит термин «редуцент»?

Всю растительность кругом —

листья, травку, например, —

продуцентом мы зовём

на учёный на манер.

Кто-то всё то, что растёт

из земли и ест всегда,

назовём его-то вот

редуцентом мы тогда.

Есть такие, что самих

нас как есть сожрут в момент,

назовём мы всех таких,

в общем, словом «консумент».

Ну и кто тогда таков

в этой жизни есть ты сам?

Надо без обиняков

разобраться, в общем, нам,

чтобы как-то прояснить

диетический момент —

ты по жизни, стало быть,

редуцент иль консумент?

Чем питаться нам с тобой,

чтоб не лопать всё подряд,

есть бефстроганов мясной

или кашу и салат?

Организм-то наш с тобой,

что всю жизнь один у нас,

как ещё продукт какой

принимает он подчас?

Ты возьмёшь и превратишь

его в кладбище коров,

ну а он тебе, глядишь,

и отплатит будь здоров,

и ищи хоть днём с огнём —

где ж тут талия была?

Не найдёшь никак потом,

вот такие вот дела…

В общем, прямо хоть сейчас

я вам тут сказать готов

за всю жизнь свою хоть раз

напрямую пару слов.

Я хотел бы разъяснить

здесь для вас такой момент:

человек-то, стало быть,

по природе редуцент.

С самых тех времён, когда

он на двух ногах пошёл,

до сих пор он был всегда

травоядным, как козёл.

На научный на манер

не смогу вести я спор,

но вы дайте, например,

ему каменный топор.

И вот с этим топором

сможет как-то или нет

где-то в стойбище своём

понаделать он котлет?

Если с этим топором,

скажем мы таки опять,

сможет он в лесу своём

ну хоть что-нибудь поймать?

Посмотреть бы вот тогда,

как вот с этим топором

скачет он туда-сюда

в веке каменном своём,

чтоб говядины кусок

на охоте раздобыть,

да и как, скажите, смог

он бы мамонтов мочить?

Как на этаких зверей

ты охотиться пойдёшь

с топором? Да ты скорей

сам костей не соберёшь.

В общем, с самых тех времён

(да, наверно, и сейчас)

я почти что убеждён:

выход есть один у нас.

Может, участи своей

будет кто и сам не рад —

есть рагу из овощей,

хлеб, редиску и салат,

но зато свой век тогда —

весь свой век, что проживёт,