Оуза я встретила, когда летела в Россию. Мы с мужем стояли у стойки регистрации в аэропорту Анталии, во втором терминале. Этот терминал уже стал родным, каждый угол знаком. Каждая сувенирная лавка, обсмотренный сверху донизу – дьюти-фри, дорогие кафешки и маркеты, где напоследок хочется купить тавук донерчика[1], и может даже фиджи эфеса[2].
Молодой турецкий парнишка улыбался и нервно открывал-закрывал свою синюю папку, где были маршрут-квитанции, паспорт, виза – все, чтобы поехать к любимой. Его живость и ослепительная улыбка меня вначале конкретно выбесили. Мне было очень плохо. Настроения не было никакого.
А он сиял как мноватная лампочка. Я смотрела на него как на легкомысленного и раздражающего меня объекта. Он был смазлив, из Акдениза[3], а значит, работал в туризме, и был избалован женщинами и долларами. Это был мой стереотип, ведь зная специфику жизни в этом регионе, слышала и видела многое. Но, пообщавшись с Оузом, я удивилась…
Когда я уже возвращалась в Турцию, сидела в Шереметьево, и к моему изумлению, я услышала неожиданное:
– Абла![4] – Я подняла голову, оторвавшись от информационных буклетов. – Это был Оуз!
Я даже обрадовалась, мы присели, поболтали, потом пошли менять деньги, он купил кофе в автомате. Мы выпили по стаканчику мерзкого латте. Он рассказал, как съездил в Белоруссию, и ему понравилось: сейчас он будет работать, и искать дом. Хочет поскорее жениться. Милый трепетный мальчик, это было очень необычно…
Мы добавились на фейсбуке, и в ленте у меня постоянно отображались его фото-новости. Вот он поменялся фотку, написал статус, все о любви, все для любви… Я вдохновилась даже их отношениями, это так чудесно, они такие молодые. Так любят друг друга. Это – чудесно! Чудесно!
Оказалось, все было не так. Через какое-то время начали появляться на его странице грустные статусы, а потом он резко убрал семейное положение, удалил все ее фото, а на обложке – поставил картинку – форевер элон… Что это? Как же так?
Я написала ему, он ответил лишь – абла, ши донт лов ми. Я порывалась написать девчушке, но посчитала, это не этичным. Ну, кто я такая. Да, и раз не любит. Как же… Жалко парня, добрый, красивый, из небедной семьи…
Через какое-то время мы все-таки с ним поговорили, я докопалась, оказалось девчушка, вела двойную жизнь – у нее была еще страница, с ее настоящим именем и фотками, и настоящим парнем, который у нее уже был, там – в Минске… Морочила парнишке голову!
И, как лихо все обыграла, даже, когда он прилетал. Во-первых, она спланировала все так, что ее парень даже не догадался. Во-вторых, квартира, была не квартирой, где именно она жила – там жили ее родители. Сама она как раз-таки жила с парнем. Ну, а родители, были в отъезде, и попросили посмотреть за котом. Как опытный шахматист, она просчитала все ходы до мелочей, избежав знакомства с родителями, ради которого Оуз и летел в Белоруссию. А потом убедила его быстрее возвращаться в Турцию, чтобы не терять времени и готовить документы к свадьбе.
Честно сказать, от девчонки я такого ожидать не могла. У нас сложился стереотип – только мужчины могут быть злодеями, а женщины, вроде как всегда, жертвы. Тут же, было наоборот.
Я знаю, что любовь иногда убивает. Моя мама заболела и умерла, из-за такой вот любви. Точнее обиды на любовь. Ее предали, она простила. Ее предали снова, она опять простила, но жила с этой обидой, которая сжирала ее изнутри. И в итоге сожрала, трансформировавшись в тяжелое заболевание. Когда я оправилась от горя, то поняла, что ее смерть научила меня еще больше ценить жизнь, еще больше цепляться за нее, и дорожить каждым часом. Не терпеть несправедливость и несчастия. Наш век очень короткий, мы должен успеть побыть счастливыми.
Жизнь в Турции учит нас многому, задевая тонкие струны нашей души, учит нас неспешности и созерцательности. Любуюсь на бескрайние красоты природы, великолепие могучих гор, характер морской души, шепот деревьев и улыбки радушных турков, начинаешь думать иначе.
Начинаешь чувствовать всей силой своей души. Учишься часто выходить на балкон, и просто дышать полной грудью, этим влажноватым, непривычным, незагрязненным воздухом, пить много крепкого, сладкого чая, непременно в стекле и, чаще, в тюльпанчиках, приветствовать и прощаться, целуя в обе щеки по-очереди, замирать и трепетать, при звуков волшебного эзана.
Завтрак, здесь целый ритуал, разнообразие, легкость и сытность, которого дает тебе силы и заряд на весь день, и как же можно после этих сыров, оливок, овощей, горячего мягкого, чудесного хлеба, сладостей, снова переходить на привычные бутерброды и скорый кофе? Нет, завтрак, это еще и время легкой беседы, улыбок, чтения газет и благодарности за чудесное начало нового дня…
А, вот идя, по улице, днем, непременно спешишь достать курушей, чтобы купить свежий, ни на что непохожий кунжутный бублик – симит, а, когда некоторые умельцы несут целое лукошко симитов на голове, то, изумляешься, и симит от этого кажется, только вкуснее…
Турция начинает жить в тебе своей жизнью, и если, она покорила тебя, то будет непросто выбраться из этого сладкого плена, а уж сладкого в здесь большое разнообразие, на самый притязательный вкус, всевозможные сласти, лукум и баклава, пожалуй, самые известные, но далеко, не единственные и вкусные сладости. И не нужно ходить только в магазины, в которые зазывают туристов, и покупать сласти на развес, лучше зайти в небольшое приуличное кафе. Здесь можно заказать чая или попросить сварить крепкого настоящего турецкого кофе в джезве для того, чтобы в полной мере потом ощутить сладость сладкого, и растеряться у витрины с разной, еще даже горячей и удивительно разной выпечкой… Присесть за столик, и тут… время замирает. Ты снова пьешь чай, и в очередной раз пробуешь какую-нибудь новую сласть, украдкой глядя на прохожих, на их неторопливое общение, на проезжающих недалеко мотоциклистов, думаешь о, рядом где-то плескающемся, море…
Солнце блестит и переливается, а жизнь всеми красками расцветающая, доставляет радость и спокойствие душе. Днем можно гулять, греться на солнышке, изучать местный быт и людей, слушать турецкую речь м практиковать свой язык. Также ходить по многочисленным магазинчикам, маленьким семейным или большим супермаркетам, можно найти удивительные мелочи, а потом еще и с торговаться и получить хороший – индирим – скидку, задушевно поговорить с тем же продавцом, выпить с ним кофе, или даже присоединиться к, рядом играющим, в нарды…
Пешие прогулки или вело-прогулки, а также спортивные тренажеры в парках, помогают, наряду со свежим воздухом, позаботиться о здоровье, подтянуть фигуру, чтобы потом с удовольствием загорать на берегу моря или на лежаке у бассейна.
Для любителей чего-то по-экстримальней всегда есть вариант поехать на экскурсию и отправиться в тур на квадроциклах, джипах, или парасайлинге; можно арендовать небольшой мотоцикл, скутер, а может даже и машину, и вдоволь насладиться приятными ощущениями драйва, однако, в условиях города, невысокая скорость и цены на топливо, могут немного не дать ожидаемых эмоций, и тут можно отправится в скоростной спуск по горной реке – на рафтинг.
Приятно устав от насыщенного дня, вечерами можно насладиться прогулками по оживленным улицам, вдоль моря, или встречами с друзьями, посиделками в кафе и ресторанах. А во многих спорт-барах можно поболеть за любимую футбольную команду, или даже обзавестись приятной мелочью – шарфиком, браслетиком, футболочкой, даже зубной щёткой с логотипом команды! Турки очень любят футбол, дети без конца гоняют мяч во дворах, одевают в футбольную форму, взрослые не отрываются от экранов телевизоров или компьютеров. Особенно во время различных кубков, внутри-турецких или европейских чемпионатов, турецкие мужчины так преданно, так эмоционально погружаются в свои футбольные переживания и разговоры, что волей-неволей начинаешь узнавать много нового и интересного, даже, если раньше ты не увлекался спортивными играми.
Даже в те редкие дни, когда идет дождь, мелкий, или же ливень, и, солнечные батареи на крышах домов не дополучают энергии солнца, от которой греется вода, становится достаточно прохладно, но не тоскливо, а меланхолично. К примеру, про Стамбул даже пел, турецкий всеми любимый Таркан – Стамбул плачет, но плачет, не только он.
Плачет Турция, плачет, чаще, когда заканчивается сезон, и заканчиваются бурные, жаркие, солнечные дни, множество людей уезжает, кто куда, туристы возвращаются к себе на родину, рабочие курортных городов, едут в центральную Турцию, работать дальше, кормить семьи, жить дальше, не взирая на похолодание и опустения курортных зон.
И может, даже показаться, что жизнь останавливается: земледелие во многом угасает, закрытые под пакеты бананы зреют на плантациях, апельсиновых деревьях оживают и начинают плодоносить, цветы по-тихоньку уходить в спячку, животные стараются пригреться в домах, а люди кутаются в теплые одежды. Кто запасается дровами и книгами, кто-то начинает ездить по гостям, путешествует, а кто-то просто отдыхает и наслаждается жизнью, после активного, жаркого лета
А закончить свой турецкий день всегда хочется по-особенному, и так часто и бывает, даже прохладным вечером, можно снова выйти на балкон, наблюдать удивительной красоты, яркости закат, за ним следом, выходит темная-темная ночь, усыпанная яркими звездами…
И неважно как заканчивается день, уютно и спокойно дома, или же где-то среди улыбчивых людей в гостях, на улицах, в барах… Важно, что очередной день был снова прекрасным, и Турция, не интересуюсь, с какой целью ты приехал сюда и живешь здесь, долго или совсем на чуть-чуть, останется в твоем сердце навсегда…
Антон лежал на пляже, мокрый песок лип к ногам и забивался во вьетнамки, прямо между пальцами ног. У самого уха море накатывало и накатывало, раскаты волн, запах йода, и соль, ощущаемая в воздухе… Он лежал на крохотном полотенце, не один, а с рыжей девушкой. Глупая, достаточно пьяная, в немного пропитанном потом, после дискотечных танцев, ультракоротком, кислотно-розовом платье. Держал одну руку на ее заднице, другую на груди, водил носом по волосам на затылке и с придыханием шептал очередную, клеющую баб хрень.
Девчонка не сопротивлялась, но и не отдавалась. Коктейли, где водки, больше, чем редбулла стучали в ее голове, а еще, мысль, о, том, что в номере отеля, где она остановилась, спит ее мелкая сестра, с которой она приехала в отпуск. Но, вот спит ли. Бросила ребенка и поехала со своей подружкой и двумя парнями – один турок, один русский, нахаляву в диско-тур, теперь, вот остановились на каком-то песчаном пляже. А их отель вообще не рядом с этим пляжем, хотя она вообще с трудом понимает, где она.
Подружка вовсю развлекалась с турком, слышно было причмокивание, тихие смешки, постанывания, шепот и шорохи, снимаемой одежды.
Антону уже поднадоедало уламывать эту девчонку, которая весьма вызывающе вела себя на дискотеке, они и поцеловались, он ее уже и поласкал, и погладил… Что еще ей надо? Ведь по ней понятно – типичная, нескромная, подпитая девица, без моральных заморочек. У него таких уже было… что не пересчитать, например, до нее, он с одной адвокатшей зажигал прямо в бассейне, около его дома.
Он жил в доме, в сити, отгороженным воротами, с охранником, садовником, комплексом около тридцати трехжтажных домов, дома сдавались под ложмане, и конечно, там жили местные. Особо богатые занимали весь дом, среднего достатка занимали полдома, но все три этажа, разделение было по центру, и некоторые снимали всего один этаж, переделанный в квартиру. Летом ворота не закрывали, да и бассейн был открыт, никто не купался ночью, а вот Антон и его легкомысленная спутница, не придумали ничего лучше, чтобы пойти в бассейн. Потому что в номер она его повести не могла, там был ее парень, он приехал после экскурсии, и уже давно спал, а она, тихонько слиняла к Антону. Он работал фотографом при отеле, но жил не в ложмане[5], а жил с семьей, поэтому тоже не мог позвать ее к себе, потому что последнее время родители в это время еще не спали.
Адвокатша была его старше, лет на восемь, выглядела хорошо, и знала, что хочет от жизни. Молодой мальчик был ее курортным желанием, она была настолько независима и раскрепощена, что абсолютно не боялась своего парня, потому что сама была себя хозяйкой, хорошо зарабатывала, что отвела Антошку в хороший бар, и платила за все сама. Парень не растерялся, не ощущал никакой неловкости, он знал, что он хорош собой, и что ему легко получить девушку, поэтому привык, что туристки приезжают с деньгами, поэтому, зачем тратить на них деньги, если они и так дадут? И вот, в продолжение вечера, слегка подхмеленные, они гуляли, сидели на пляже, потом, она пожаловалась, что вечером в отеле купаться в бассейне нельзя, и он позвал ее к себе. Она сказала, что не взяла купальник, а он только улыбнулся.
Голые они плавали во внушительном бассейне, где мало пахло хлоркой, даже ночью было жарко, вода была темной, манящей, и, конечно же, Антон насладился плотскими утехами. Опытная адвокатша умудрилась всю свою нерастраченную страсть воплотить в водных условиях, и была хороша. Но в воде он, не так уж что-то ощутил, к тому же, полчаса спустя, загорелся свет в домике у бахчивана[6]. Они, хохоча, стали вылезать из бассейна, пьяные, довольные, они кое-как смогли побороть себя и уйти из огороженной зоны бассейна, но девчонка, была веселая и беззаботная, кинула свой лифчик прямо на крышу домика бахчивана, а сама пошла в майке, так нагло обтягивающей грудь…
Антон шумно выдохнул. Вот это был вечер, не то, что сейчас. Историй его похождений было столько, что он их уже и не запоминал. Ему нравилась такая жизнь, бурный секс и развлечения по сезонам и одинокая, нищая зима… Но, конечно иногда он задумывался, что ему почти тридцать, а у него ничего нет и даже желания нет, ему казалось, он мстит девушке, которую любил, за то, что она устала ждать пока он нагуляется, позврослеет и начнет вести себя как мужчина, а не пацан, и вышла замуж за другого. Но на самом деле он не мстил, он просто пытался заглушить свою боль. Того, что могло быть и, что он потерял…
У него была девушка, с его родины, раньше он даже жил с ней, но потом, улетел на совсем в Турцию, тут его мама уже давно жила, замужем за турком, брат у него был. И мамин муж очень хорошо получал, поэтому Антону было классно, он редко работал, а, если и работал, то забавы ради. А девчонка его – Настя, приезжала, туда-сюда, жила, пока виза позволяет, один раз выехал на день позже, и ей пришлось платить штраф. На расстоянии очень тяжело встречаться, но Антону было проще, он был эгоистичный парень, любил только себя. И не отгораживался от курортных романов.
Из разговора в лобби-баре одного отеля, две молодые, откровенно одетые, девушки с разноцветными коктейлями, болтали, пили и наслаждались отдыхом:
– … да фу, немцы. По-моему, извращенцы какие-то. Я как слышу их речь, сразу немецкие фильмы вспоминаю… Да, и был у меня один в Египте, на английском с ним разговаривали, через переводчик на его телефоне… «Джека Дениэлса» с колой нахлюпались, сидим у бассейна, темно… Целуемся, все хорошо. И он со своими намеками про номер достал меня, а потом вообще как давай, ни с того ни с сего, по жопе мне хлопать, так, я так быстро подорвалась, и ушла спать… ну его нафиг, еще бдсм какой устроит… «я твой доминант, детка… лежать и целовать ступни»… фу…
– …. Хахах, а вообще, говорят, самые лучшие любовники – итальянцы, но, я не соглашусь. Турки лучшие любовники, итальянцы какие-то слишком эгоистичные, влюбленные в себя и свой итальянский язык, в Европе всегда так, люди заботятся о своей выгоде. Но они, конечно тоже горячие, но турки горячее…
– Потому что обрезанные?
– Хахах, ну и поэтому тоже. У них сунет – ну это обрезание, как наше крещение, тоже красиво одевают, праздник, мальчик становится мужчиной. Ну и это гигиенично. Больно, наверное, но, как любая операция, обезболивают. Друг говорил, там какая-то машинка, чик-чик и всё. Зато у мальчика гордость. Не знаю, как у мужчин с чувствительностью, но, для женщин явно приятнее. И, я где-то читала, снижается риск онкологии для женщин.
– Тогда вообще хорошо… будет у меня сын, я его тоже на обрезание отправлю, невестка еще спасибо скажет…
– …скажет-скажет, а вот, мне интересно, почему они русских Наташами называют, что за легендарная давалка?
– Да уже почти и не называют… Ну, как я поняла, никакой Наташи не было, просто, когда Турция открылась для туристов, Ататюрк[7] свершил свои демократические реформы, девушки хлынули в жаркую страну, к голодным мужчинам, уставшим от закрытых и скромных турчанок. И в те года весьма популярно было имя Наташа. Кстати, говоря, это сейчас уже не значит, что прям шлюха или распутница. Просто, в сравнении, с их традиционными турецкими отношениями, наши девушки совсем без комплексов. Жениться не надо, золота не надо, только любви и жарких слов… Но раньше, они просто думали, что наташа это по-русски – шлюха.
– Хахахх, ну да, хотя не которые наши девочки умудряются турков раскрутить…
– Ну да, одна моя подруга так встречалась с одним. В Сиде отдыхала в том году. Кожанную куртку купил. Сумку купил. Сувенирчики, всякую дребень пакетами надарил. На своем крутом джипе по дискотекам возил, сам, кстати, каким-то баром владеет. Ей цветы ведрами прям там на танцполе дарили. В рестораны водил, золотишко повесил. И уже все шло к тому, что она отплатит ему чем-нибудь приватным, как она пшик и исчезла. Ей все говорят, ну ты Светка, зачем над мужиком поиздевалась? А она, да говорит жалко его. Будто запал. Но страшный… Пфф… И, говорит, зубы желтые были. У них вода родниковая, но с каким-то осадком, зубы много у кого страдают… Все бы ничего, потерпела бы. Но зубы… Представляю, как он бесился.
– Ну, так всегда. Страшненькие часто могут тебя как королеву содержать, они знают, что природа их внешностью не наградила, поэтому стараются по-другому к себе расположить… А, насчет этого турка не переживай, у них в сезон знаешь сколько таких… Особенно, набирают они гоу-гоу в клубы, там вообще девочки без комплексах, когда и с кем – не важно. Жизни хотят красивой…
– А кто же не хочет красивой жизни? Только что тут красивого с противным, потным, грязными за цацки …фу… одно дело не обременительное удовольствие, другое извини меня, уже смахивает на проституцию.
Сердар был красавчиком – гарсоном. Приезжающие в отель женщины, за 40 и больше, обожали его темную кожу, темные глаза, смоляные волосы, веселый нрав, обходительность и умилительный акцент его немногочисленных русских слов. Женщин у него было в сезон достаточно. И общеизвестные правила, о запрещении романов с клиентами отеля, его не останавливали. Природная хитрость позволяла заводить знакомства и не попадаться начальству на глаза. К тому же, ему было далеко не двадцать, он был искушенным и осмотрительным. И ему сейчас совсем не было дела до Маши. Марии Владимировны…
Она стояла в аэропорту. Анталия. Терминал 2. Она стояла рядом с выходом из аэропорта. Сумка, полная подарков и сувениров из Москвы. Красный чемодан. Мечты. А он не приехал. Просто не приехал. Просто не берет трубку. Он же сказал, что встретит, он же сказал, что ждет. Она посылала ему деньги. Сказал, что серьезно заболел, у семьи проблемы, не знает, что делать. И вот, она решила приехать, помочь, поддержать… и мысли не было, что это обман. Ну а что это? Она уже полчаса стоит так. И звонит. Все еще в надежде, что она опаздывает, что это что-то на дороге. Не берет. Не едет. И эти деньги. Теперь превратятся в ее долги. А деньги не малые, которые она ему на карту перевела, ей работать и работать на них. Просто она не девочка, он не мальчик, и, подумать не могла, что ее развели, как лохушку… Он был такой молодой, горячий, искренний… звонил, писал… и разве можно так врать? Так женщин обманывать! У нее взрослые дети, а сама, как девчонка примчалась в другую страну, по первому зову. Но, видимо, он ее не ждал. Просто так сказал – «приезжай», думая, что она вышлет денег, но сможет бросить работу, детей, престарелую мать.
А в самый первый раз, когда пыталась сблизиться с ним, то, как молоденькая девчонка вначале караулила его под окном ложмана, и пыталась дозвониться ему ранним утром. На дискотеке при отеле она раздобыла его номер телефона, и названивала, ей ответил он, сонным и злым голосом: «Сен кимссин? Не вар?»[8] она ничего не понимала, и на сбивчивом английском просила его выйти к ней. Что делает страсть! И что теперь?
В момент глубокого разочарования и боли, и невозможности что-то изменить и злости на себя, за свою глупость, доверчивость, похоть… Она вдруг во всей полноте ощутила жизнь. Отрезвляющая пощечина жизни – дала ей предупреждение, дала ей пинок под зад, чтобы она опомнилась. Это был предел. Ведь она всю свою жизнь жила как робот, который создан для ублажения других, никто и никогда не спрашивал, а как ей помочь, и чтобы она хотела. И Сердар создал ей иллюзию заботы. Иллюзию, того, что она может за все свои страдания стать счастливой.
А что есть счастье? Море, солнце, пальмы, горы и сексуальный, обворожительный турок… Для женщины, видевшей всю жизнь только работу, детей, мужа – алкоголика, и толстых подружек… Для нее – да. Она как сумасшедшая, погрузилась в это безумие – смсок, скайпа, бессонных ночей, слез, болтовни с подругами, о том, как она его любит, и его, бескрайнего вранья…Что – она битанем[9] что ее глаза – йлдизлар гиби[10] …
Какой пошлый развод, женщины на деньги. Как отвратительны, все эти альфонсы, как переменился наш мир, когда мужчина, не то, чтобы угощает чем-то женщину, а хотя бы просто платит за себя – это уже редкость…
Эрдар, владелец призаправочного «рентэкар» и по-совместительству ремонтного отдельчика для машин и мотоциклов, сидел в своем запыленном офисе, размером три на три метра, наливал пиво в кружку, потом аккуратно прятал кружку за запыленную витринку, где были разбросаны запчасти, разного рода нужные железячки. Пил пиво и думал. Думал, что он правильно поступил. Да он бросил свою турецкую жену. Детей. Да он любил их. Но, что она с голой жопой, что он. Что за жизнь?
Он хотел другого. Эрдар видел эту курортную жизнь, великолепные отели, красивых загорелых женщин. Бизнес не прибыльный. Особенно, когда зима и туристы уезжают. Для туристов здесь рай. Они думают, что их привезенные доллары и евро с лихвой окупают рабский труд в сезон, но это не так. Отпахав сезон, с утра до ночи, без выходных, в жару, ты тащишься обратно к себе домой в деревню: жена, дети, родители, братья, сестры, долги, купить дрова, купить корм для скотины, уплатить за воду, за электроэнергию и потом в школу надо, страховка есть или нет… Поэтому, он выбрал Элену, не молодую австрийку, которая сейчас уже покупает две небольшие виллы, недалеко от его агентства, с видом на хороший пляж. Можно жить самим, можно сдавать по суткам… У него уже был развод. Скоро новая свадьба. Женщина платит. А он позволяет. А почему бы и нет? Разве женщины себя не продают? Почему мужчинам-то нельзя?
Он разблокировал свой айфон, подаренный Эленой, открыл галерею и посмотрел на фотографии детей, трое, два мальчика и девочка, все чернявенькие, погодки, они улыбались, сидели за столом, на кухне дома, где он жил раньше. Укол совести кольнул его в грудь, и он закрыл телефон.
Это его жизнь. Он устал от этого. Элена все сделает. Она богата. А он всю зиму голодает, вместе с семьей. Хватит.
Он будет жить по-другому.
Как же сильно хочется спать!
Эта стажировка удивительная и утомительная одновременно. Я работаю трансферным гидом в Турции. Недавно-появившийся туроператор пригласил на работу, которая поможет моей учебе в институте и засчитается, как практика.
Жаркая, сочная, красивая Турция для меня явно не райский курорт, больше всего времени я провожу в аэропортах или в машине с табличкой, остальную часть в дороге, и, каждый раз рассказываю одно и тоже. Меня иногда укачивает и я бледная, полузеленая все равно развлекаю туристов. Какие есть экскурсии у гидов, какие фрукты символ какого города, и общеизвестную хрень. Хорошо только, когда программа ночная и туристы, усталые от перелета, дремлют на своих креслах. И можно помолчать, иногда даже тоже подремать, вздрагивая от отборного турецкого мата водителя, когда он в очередной раз недоволен чем-то на дороге.
Хочется домой. Устала от жары, от солнечных ударов, от однообразия работы, от жизни в подвешенном состоянии… Подъем и выезд на программу по звонку, расписание составляют за неделю, но, часто что-то изменяется и мне приходится соскакивать в любое время дня или ночи, чистить зубы, причесываться, натягивать форму и выбегать к автобусу.
И Саша в России. Он, конечно, не знает о моих чувствах. И не узнает, мы уже пару лет как расстались. Да и не встречались мы толком, я совсем еще ребенком была, и его влюбленность для меня была странной, испугалась. Нас жизнь раскидала. Я уезжала, потом поступила в университет. Мы даже не виделись.
Не думала, не представляла, что здесь мой мозг совсем расплавился, и я целыми днями думала и вспоминала о нем. Не могу без него, точнее без мыслей о нем, что со мной не знаю. Теперь вспоминаю все наши воспоминания, иногда в каждом туристе, надеюсь увидеть его глаза. Пусть он будет не один. В конце концов, это я его бросила. Его вины нет. Нельзя быть такой бессердечной. Только теперь я по контракту застряла здесь и никак не могу извиниться. Да и не простит, наверное. Сколько лет прошло. Я много раз набирала номер и скидывала. Писала сообщения в контакте – стирала. Что я могу сказать – я была дура? И если ты не женат, может, простишь меня?!
Ах, эта влюбчивая страна так на меня влияет, начинаю думать о любви, потому что, кроме работы здесь у меня ничего нет. Ни друзей, ни родных, ни учебы, ни своих дел. Только дорога. Дорога. А, люди, которые часто куда-то ездят, особенно, если не владеют языком, чтобы скрасить досуг разговорами, начинают судорожно думать, вспоминать. И вот, каждый день я измотанная и одинокая, приезжаю в ложман, как всегда толком без денег, мы и так с ребятами изрядно потратились, потому что ложман оказался совершенно идиотский.
Нас тут живет четыре девочки. Условия, как в больнице. Район, где одни местные, еще и мечеть рядом, пляж незакрытый, но спуск к нему крутой, каменистый, и захломленный мусором. На берегу тоже не лучше, никто там не купается, огромные камни, глубоко. Там только местные рыбаки, со своими стульчиками сидят. Вначале у нас не было не чайника, не посуды, а еще и еду надо покупать, и зарплата в 500 долларов вообще не спасает, иногда правда, получается бесплатно поесть в отеле, когда при работе.
В турецких магазинчиках для местных, я смотрю на все эти продукты, и конечно не понимаю, что там написано. Беру самое простое, где нарисована коровка – молоко, печенье это понятно, шоколадки там, фрукты. А вот фруктов, много. Но, их надо покупать в маркетах для местных, где цены проставлены, и есть весы. Там дешевлее выходит. Можно килограмм свеженьких огурцов за 1 лиру купить.
Кстати, мою соседку один турок научил делать офигенную штуку, которая помогает от жары. Надо купить их йогурт (он такой соленый, похож на смесь сметаны и кефира), положить в миску и туда же натереть свежий огурец на терке, посолить, можно зелень или мяту добавить. И все пить, или есть ложкой, как суп. Потрясно. Или еще выпить айрана, в России я ненавидела айран, а тут так полюбился. Все равно тяжелое готовить некогда, да и в такую жару не хочется. Только минералка, вода, айран и все, даже сок не лезет. Да и в целом, все время некогда нам.
А вот Аринка, вот у нее классно жизнь проходит, она моя подруга, и тоже трансферным гидом работает, но она у другого туроператора. Да и человек одна другой, без заморочек. У них веселый ложман, не в такой дыре, как у нас. У них в шоппинг-районе, там супермаркеты, магазины, кафе, рестораны, недлаеко дискотеки, бары, пляж, где ночью даже какое-то движение. Она еле трезвая, напивается кофе и едет на программу, шутит, хохочет там с туристами, на раз плюнуть решает все проблемы, после программы переодевается и вперед тусить. У нее полно друзей, какой местный парень. И сколько раз им попадало в ложмане, за то, что они притаскивает чужих, они все равно притаскивают, ночью, переодетых, или под шумок. Приводят, до утра гулдят, пьют, играют в свои-какие то пьяные игры, занимаются сексом. И никого не увольняют, хотя на каждом собрании стыдят.
Ну, правда, она рассказывала, что одну их девочку завернули. Она залетела. От кого и не помнит, потому что на их афтер-пати она знакомилась с многими парнями. Да, даже, если и помнит, то, наверное, не сдала. И все бы ничего, беременность можно скрыть, но через меяца полтора у нее начался токсикоз очень сильный, плюс еще и жара сильная, она в полуобморочном состоянии была и все время выбегала в туалет. Ее полоскало от всего подряд. Вот ее и выставили с работы, чтоб туристов не пугала. Вот так, увезла из Турции сувенир. Надеюсь, ничего не подцепила.
Аринке везет всегда. Бакшишы[11] дают, а я чувствую себя попрошайкой, когда мне приходится напоминать туристам, что водитель так устал, так хорошо доехал и надо ему оставить на чай. Всем так жалко лишний доллар дать, все хотят халявы и все включено. Да и мне их доллар ни к чему, это водители заставляют просить, а потом еще психуют, если им в типбокс ничего не положили. Но, это чаевые еще ерунда, вот, когда настоящие проблемы, тогда тяжело.
Один раз наши туристы своего маленького ребенка забыли в автобусе, что за родители, не успели влететь в страну, сели в трансфер, распаковали свои дюти-фри пакеты и «начали отдых». Так увлеклись, что забыли, что они родители. Надо же. Ребенка забыть! И не анекдот это никакой, а рабочие будни. Чувство, что эти туристы, мечтаю об таком отдыхе настолько сильно, что наконец-то, накопив на путевку, собирая чемодан, они кладут на полочку свой здравый смысл и свои мозги, и оставляют на родине.
Из моих дум меня вывел навязчивый турист, слегка подпитый, он вдруг решил пообщаться. Рейс этих туристов задержали на 8 часов, они были дико злые, ругались, оскорбляли, будто я их самолет задержала и укоротила им отдых. Проорались они и задремали. За окном было уже темно, мы ехали спокойно в отель, я в полудреме думала, и тут этот турист, средних лет, полуседоватый, полулысенький:
– Девушка, девушка. А вот у нас тут в автобусе висит – красный со звездой и луной, это, что турецкий флаг?
– Да, именно он, турки очень патриотичны.
– А почему у них такой флаг, что он значит?
Я слегка смутилась, хотела блеснуть эрудицией, а, к сожалению, помнила не всю информацию:
– Красный означает кровь, а луна и звезда отражаются в ней, когда была одна турецкая война, кто-то заметил это и … так появился флаг.
Мне стало стыдно, что я так плохо знаю историю… хотя я же не историк, а просто трансферный гид. Заполни анкету, напиши эссе на английском, вышли и жди…
Но, всё-таки иногда бывают веселые дни, когда хороший водитель, ставит бодрую музычку, когда хорошие туристы, маленькая программа… И, к середине дня, я свободная, переодеваюсь, беру девчонок, кто не занят, и еду, на хороший пляж, купаемся, сидим в кафе, гуляем. Жарко, сочно, море! Ох, море! Чудесное! Ласковое, но соленое! Туристы, в том числе, и классные ребята, из других стран, один раз с девчонкой, познакомились с двумя неграми, простите, афроамериканцами, из Англии, смотрели соревнования по бегу, на проекторе, в одной уличной кафешке… Вот, были забавные ребята, так эмоционально болели за свою соотечественницу…
– «Севийорум»[12] – тихонько крикнула Дилек, а потом сама испугалась своих слов. Она замерла у окна, близко-близко к стеклу. Потупив свои красивые черные глаза, сжав тонкие пальцы, она, не отрываясь, смотрела на улицу, прямо на него, остановившегося перед дверью машины. Красивого, темноволосого, с безупречной укладкой, взрослого и отлично, стильно одетого. Он умел нравиться людям, убалтывать женщин, умел вести бизнес, умел работать со спиртным, умел все, но, видимо, только не умел чувствовать.
Он посмотрел на нее. Долго. Пронзительно. Стараясь запомнить этот момент, ее тонкую фигурку, чуть длинный нос, длинные черные волосы, покладистый характер. Он не любил ее. Ни секунды не любил. Ее нежность. Ее забота, ее влюбленные, щенячьи глазки тяготили его. Он хотел, чтобы она поскорее уехала обратно. В свой традиционный турецкий город, в университет. Уехала прочь из это приморского посёлка, из его арендуемой квартиры, где без конца жили его многочисленные друзья, их подружки… Чипсы, орешки, футбол, короткий сон, яичница и работа, работа…
Это была его жизнь. Ему нравилось работать. Работа была его страсть, доллары прыгали в его мыслях, планы умножали их, кружили голову от перспектив. Все его мысли занимали только бизнес-планы. Он вырвался из турецких традиций, от богатых, но упрямых родителей, уже был женат, и больше не повторит такой ошибки. Еще молод, энергичен, рожден для другой жизни, он хочет большего, хочет лучшее для себя. Жизнь только одна. Нужно взять от нее все. И даже больше. А эти турецкие женщины и страсти, их мечты о свадьбе и детях. Золото, традиции, семейные дела… Ему это не нужно.
Дилек была не дура и понимала это. Еще и потому что работала у него в кафе при университете. Летом кафе почти не работало, так как студенты отдыхали, прибыли почти не было. Во время работы он был сух, расчетлив и профессионален. Его талант и смекалка всегда выручали его бизнес, он знал, когда надо впахивать, а когда можно отдохнуть. После работы уходил на кикбокс. А иногда у него были женщины. Дилек наблюдала за этим и очень печалилась.
И вот теперь она приехала к нему. Бросила все. Надеялась – он оценит. Что это море, эти жаркие ночи что-то изменят. Но, нет. Вокруг было много его друзей. Вечерами он работал, у него было тут тоже маленькое кафе. Она не ложилась спать, ждала его. Он приезжал в 1, 2, иногда в 3 ночи. Иногда не один, а с друзьями, друзья пили, хохотали, смотрели телефизор, слушали музыку. Дилек бегала по дому, прибиралась, готовила еду, мыла посуду, пыталась заботиться обо всех. Все смотрели на нее сочувственно. Но она пыталась верить. Он даже не пил, его не получалось совратить. Она была готова идти на грех, готова была отдаться, но он не брал. Вот так. Ложился спать с ней рядом и никак.
Но он-же живой мужчина! Молодой, горячий. Так жарко, все вокруг ходят в коротеньких шортиках, даже Дилек более откровенно стала одеваться. Но и это не помогало. Он не обращал внимания. В те редкие дни, когда она оставалась в его квартире одна она забивалась в угол, за диваном, где они ночью спали, обнимала его подушку, вдыхала его запах и рыдала. Все ее мечты сливались в этого мужчину. Она обожала его. Он был ее боссом, был ее идеалом. И вот он был так рядом, так близко, и так далеко одновременно.
Один раз он пожалел ее, и они вместе с друзьями поехали прогуляться, они ездили на Аланьискую крепость, высоко в горы, смотрели оттуда изумительный вид, открывающийся на набережную города. Огни фонарей, дискотек, домов и баров манили, море было черным-черным, воздух чистый и холодным. Он был рядом. Она взяла его за руку, но не прошло и минуты, как он выпустил ее. И Дилек совершенно не знала, что ей делать. Она была привлекательна, особенно, когда так нарядилась, подвела глаза черным-черным, распустила волосы, сделала кудри. Мужчины на дискотеке поглядывали на нее.
Но не он. Ему было неуютно, что она с ними, видимо, он привык на этих дискотеках знакомиться с русскими девочками однонедельками, которые после бурных развлечений, уедут прочь в свою страну, и не будут создавать проблем. Он не танцевал, молча пил редбул. Друзья пили алкогольные коктейли и плясали, а он, насупившись сидел рядом с ней за столиком. Дилек неловко положила свою тоненькую, грациозную ручку ему на колено. Сжала коленку и замерла. Он вспыхнул. Даже разозлился. Девушка совсем растерялась. Ночь закончилась также, а днем следующего дня она не выдержала и выкрикнула ему свое признание.