Юля сидела на саркофаге, свесив ноги и размышляя о своем нынешнем положении. С момента побега прошло часов восемь. Масштабные поиски давно уже прекратились. Юля это знала потому, что время от времени тихо подкрадывалась к дверям и, приоткрыв маленькую щелочку, выглядывала наружу. А час назад даже рискнула выглянуть в парк из-за колоннады. Тишина. Только белки по елках шуршат, да птицы поют на разные голоса.
Теперь Юля уже порядком успокоилась и перестала трястись, как осиновый лист, каждую секунду ожидая нападения покойников. Да и полиция ее пугала меньше.
В склепе было тихо, душно и просторно. Посреди невысокого просторного зала на каменных постаментах стояли пять самых древних гробов. Точнее, каменных саркофагов. Остальные покоились в погребальных камерах, закрытые именными табличками. Имена, даты.
Едва проникнув сюда, жертва полицейского произвола пугливо жалась к дверям, боясь ступить лишний шаг в это царство смерти и покоя. Но время шло. Стоять было тяжело. Сидеть на сумке холодно.
Постепенно Юля освоилась, и поскольку ничего страшного не происходило, осмелилась спуститься вниз, освещая себе путь вновь включенным мобильником. Внизу присесть тоже было не на что. Но зато стены напротив пяти гробниц украшали древние стяги с гербами Апон-Тайнов. Чувствуя себя варваром, уничтожающим бесценные сокровища, Юля аккуратно сдернула со стены несколько прямоугольных полотнищ и, бережно сложив их, подстелила себе под зад. Сидеть на знаменах было гораздо комфортнее. Но тут случилась новая напасть. Держать мобильник все время включенным, вернее, вмонтированный в него фонарь, было расточительством, поэтому Юля сидела в темноте. Мысли в голове бродили самые непредсказуемые, бродили-бродили и добрели до воспоминаний о приключениях Индианы Джонса. Память заботливо представила яркие красочные картины скитаний мистера Джонса по склепам и гробницам. Крысы, пауки, змеи, богомолы, сороконожки. Что еще извращенная фантазия режиссера подкидывала под ноги отчаянному археологу?
Юля тут же зачесалась и заерзала. Фонарик был немедленно включен, но это не помогло. Начались слуховые галлюцинации. Теперь Юле в каждом углу мерещились треск, шорохи, тихие пощелкивания и хруст. Мало ей было страха перед полицией, тюрьмой и покойниками. Теперь еще энтомофобии не хватало.
Сначала она просто встала, нервно освещая все углы по очереди. Потом начала неуверенно перетаптываться. Телефон неумолимо разряжался. Остаться без него было страшно. Покрутившись еще немного, Юля нашла единственно возможный выход. Здраво рассудив, что души покоящихся в усыпальнице Апон-Тайнов давно уже вознеслись на небеса, а их тела обратились в прах, Юля решила, что они несильно обидятся на будущую родственницу, если она со всем подобающим уважением расположится на одном из саркофагов. Выбрав самое старое захоронение, она аккуратно застелила каменное надгробие стягами и, осторожно взгромоздившись на него, подтянула ноги. Фонарик она отважно выключила.
Время шло. Вокруг стояла оглушающая тишина. И Юля не заметила, как уснула. А что, человек – существо живучее, ко всему привыкает.
Сладко выспавшись, она проснулась со светлой головой и ноющей поясницей. Напившись воды из прихваченной из дома бутылки. Василий строго велел пить только свои напитки, из свежевскрытых бутылок, Юля перекусила найденной в сумке шоколадкой. Проверила, что творится в парке, а потом, взобравшись на свой пьедестал, предалась анализу произошедших за день событий.
«Во-первых. Насколько оправданно мое бегство?» – задалась она первым вопросом.
Юля задумалась. Поступок был спонтанный, продиктованный животным страхом. Но вот вопрос, не сбеги она с допроса, где бы сейчас сидела? У себя в комнате или в отдельной камере?
Не исключено. Конечно, Апон-Тайны – это не господа Хантли, засадившие ее дочь Веронику в тюрьму, и так просто ее в обиду бы не дали, но пара дней в заключении вполне могла бы уйти на поиск адвоката и решения всяких юридических закавык.
Не подходит. Значит, поступила правильно. Сейчас Юля на свободе. Она осмотрела каменные, подсвеченные мобильником стены, ну, почти на свободе.
Второй вопрос. Что делать с этой самой свободой дальше?
Первое. Можно попытаться проникнуть в дом, в свою комнату и там спрятаться. Отсидеться сколько надо, пока все не разъяснится. Или же еще лучше спрятаться в самом глухом уголке дворца, куда раз в год прислуга заглядывает, и отсидеться там. Василий будет ей по ночам еду носить. Таинственно и романтично.
Юля представила, как «весело» и «разнообразно» пройдут ближайшие дней десять. Как минимум.
Или же положиться на честность и добросовестность английской полиции и добровольно сдаться, естественно, прибыв в участок под руку с адвокатом.
Юля вновь задумалась. Этот вариант нравился ей еще меньше предыдущего. Полиции она не доверяла.
И, наконец, остается последний вариант. Самый глупый, но ужасно привлекательный. Самой раскрыть преступление и с видом победителя сдать полиции преступника. Юля представила себе красное от стыда и разочарования лицо инспектора Хоггарта. Оно ей понравилось. Юля самодовольно улыбнулась, так, как будто она уже поймала преступника.
В этом, конечно, была определенная загвоздка. Но с другой стороны, она уже не дилетант в подобных вопросах. Кое-какой опыт, и вполне успешный, у нее имеется. Взять хотя бы историю с арестом ее предыдущего потенциального зятя. Полиция была пристыжена, а Юля могла гордиться собой. Тот факт, что раскрытие коварного преступления было заслугой садовника, а не Юли, как-то стерся из памяти.
И хотя Юля продолжала взвешивать возможные последствия принятия ею третьего варианта, в душе она уже знала, как поступит. Неудержимая тяга к разным сомнительным приключениям уже пустила в ее душе глубокие корни. Игра в детектива представлялась ей крайне заманчивой.
Чтобы оправдать свое легкомыслие, Юля решила вспомнить, насколько серьезны улики, выдвинутые против нее полицией. Что там говорил инспектор?
Кроме злосчастного пистолета, который ей, несомненно, подкинул убийца, о чем она основательно еще поразмышляет, инспектор припомнил множество мелких инцидентов, произошедших между Шарлоттой и семейством Ползуновых. В том числе он ни с того ни с сего вдруг вспомнил бестактные замечания, которые делала в вечер своего приезда леди Грейсток в отношении предстоящей свадьбы Вероники и Джона. Виктория и Адам постарались максимально сгладить впечатление от грубых и даже оскорбительных заявлений этой особы, а Джон так и вовсе высказался резко и недвусмысленно, но осадок остался.
Затем инспектор припомнил небольшую стычку Шарлотты с Василием, произошедшую накануне утром. Точнее, с Юлей. Откуда ему об этом стало известно, для Юлии осталось загадкой. Она считала, что безобразная сцена происходила строго между ними. А шофер-то? Вот бестолочь. Кажется, она подхватила в этом огромном поместье аристократическую заразу и перестала воспринимать обслуживающий персонал как людей полноценных, наделенных душой и интеллектом. Стыд и позор.
С этим вопросом она разберется отдельно. Надо будет всыпать себе как следует, чтобы долго помнилось.
Так. Теперь о самом происшествии. Вчера, сразу после завтрака, когда Маруся с няней отправились на прогулку, а Юля с Василием собирались на экскурсию по окрестностям, леди Грейсток захотела навестить свою приятельницу, проживавшую где-то поблизости.
С Ползуновыми она встретилась возле парадного подъезда, те как раз собирались садиться в машину. Василий уже открыл жене дверь, помогая сесть в поданный «Бентли». Василий сам собирался сесть за руль, хотя Юля и не одобряла его идею. Все-таки левостороннее движение.
Для Шарлотты подали «Вольво S60», естественно, с водителем. Тут-то и разгорелся конфликт. Шарлотта в три секунды оценила неравноценность автомобилей. Хотя, спрашивается, ну, какая тебе разница, на чем проехать пятьсот метров до деревни, чтобы отравить там день ни в чем не повинным людям?
Но Шарлотта устроила безобразную сцену, требуя у шофера и дворецкого, примчавшегося на шум, поменять машины. Что касается Юлии, то нате на здоровье, главное, не подавитесь. Шарлотту она уже невзлюбила.
Но вот Василий уперся рогом. Его супруга сидит в машине, в ней и останется. Прыгать взад-вперед ради капризов всяких сумасшедших старух он не станет. При слове «старуха» у леди Грейсток подскочило давление и голос на две октавы. К сопротивлению в любой его форме она не привыкла. Хорошо знавшие ее люди предпочитали не связываться с ней, а знавшие плохо – тем более. Поскольку мир тесен, а языки длинны. В итоге громкого скандала Шарлотта пришла к неутешительному выводу, что отобрать машину у русского хама можно, лишь схватившись с ним врукопашную.
К слову сказать, Василий вовсе не хам, но не выносит беспардонных людей, привыкших добиваться своего любой ценой, бессовестно играющих на чувствах окружающих. С такими типами он занимает весьма жесткую позицию, невзирая на пол и возраст.
В итоге расклад сил был не в пользу Шарлотты. Собрать команду болельщиков не удалось. А присутствующие при безобразной сцене слуги тайно злорадствовали над ее фиаско, поскольку тоже терпеть ее не могли.
В итоге Ползуновы укатили на «Бентли», а приятельница леди Грейсток оказалась избавлена от многочасовой пытки.
И что? Это улики? На таких уликах версия инспектора и дня не продержится.
Но вот пистолет. Тот, кто его положил ей в сумочку, а это был, несомненно, убийца, твердо знал что делал.
И теперь, подкинув полиции подозреваемого, он сможет смело развернуться на свободе и закончить начатое. То есть добить Стива Янга.
Вот мы и подошли к главному. Кому понадобилось его убивать? За что? И как это выяснить?
Не так уж и сложно. Если принять за аксиому, что пистолет Юле подкинул убийца, то достаточно восстановить в памяти, кто собрался на аллее после известия о гибели Шарлотты.
Кроме них с Янгом, там были все Апон-Тайны: Ник, Адам, Джон, Виктория и Сэм. Василий, Вероника, полиция и дворецкий мистер Дайсон, но он держался в стороне, к Юлиной сумке не приближался.
Елки-палки! Если скинуть со счетов полицию, Василия, Веронику, Джона и Юлю с Янгом, то вычислять убийцу просто не из кого.
Юля испугалась. Она так полюбила семью Джона. Они так ей понравились! Но если это вдруг совершил не дворецкий, то кто же? Ей ужасно захотелось плюнуть через плечо, постучать по дереву, произнести какое-нибудь заклинание, лишь бы это были не они. Не хочет она их вычислять и полиции сдавать тоже не хочет!
А что, если просто доказать свою невиновность, и все! А виновного пусть полиция вычисляет? Юля застонала.
– Представляете, какой ужас? – жалобно обратилась она к лежащим вокруг покойникам. – И что теперь делать?