Со временем Саша понял: самым сложным в работе «оператора» является вовсе не выполнение каких-то заковыристых техник, а восполнение потраченной на них энергии. Если работаешь интенсивно, рано или поздно тебя настигает «откат» – странное состояние апатии, когда лежишь пластом, и ничего не хочется. Хотя некоторых вещей все же хотелось в такие минуты… например, чтобы Игорь побыл с ним.
Тот иногда так и делал: молча подходил и устраивался рядом, позволяя парню «отогреться» в его сильных объятиях и не менее сильном биополе, но честно предупреждал, что привыкать к этому не стоит. Чувствуя дефицит энергии, человек волей-неволей начинает тянуть ее из окружающих, превращаясь в банального «вампира». Этот путь восполнения энергии – самый легкий, потому и вызывает привыкание, вплоть до зависимости. А сотрудники-вампиры их конторе совсем не нужны. Поэтому Саша учился искать иные способы.
Недавно они вдвоем выбрались за город с палаткой, провели выходные в роще на берегу реки. Игорь объяснил ученику, что самый правильный путь – не пытаться активно «тянуть» энергию из окружающего мира, а достигнуть с ним баланса, синхронизироваться, подстроиться на какое-то время – и потоки энергии, пронизывающие все и вся, сами потекут в тебя, заполняя пустоты, как вода заполняет сосуд, естественно и легко.
На природе это удавалось на удивление быстро, стоило только успокоить мысли и прислушаться к окружающему. На второй день Саша уже физически чувствовал, как спокойно дышит в низине река, как рвутся прорасти спящие в земле семена, обманутые не по-осеннему теплой погодой, как копошится множество крохотных существ в верхнем слое почвы…
«Молодец, синхронизироваться у тебя получается, – сказал Рогозин, – а теперь будешь делать то же самое в городе».
Эту концепцию парень поначалу никак не мог принять – что город ничуть не менее «живой», чем лес или река, и точно так же наполнен бурлящими потоками энергии. Но оказалось, и с ним вполне можно «синхронизироваться».
Вот и сейчас Саша сидел на скамейке в парке, размеренно дыша и прогоняя из головы все посторонние мысли, слушал доносящиеся отовсюду звуки, намеренно их не анализируя – просто впуская в сознание. Рокот моторов и шорох ветра, голоса и звонки… все сплеталось в причудливую мелодию, и Сашу медленно, но верно «уносило» на волнах этой музыки, точно на хорошем рок-концерте. Еще с полчаса такой своеобразной медитации – и дефицит восполнен.
Вон, уже и жрать захотелось зверски: верный признак, что «откат» заканчивается. Ему наконец-то было хорошо, и проходящие мимо люди вызывали лишь положительные эмоции. Симпатичная девушка, милая пожилая пара… совсем юная девчушка играет с мячиком, невинное и беззаботное создание…
За девочку взгляд его невольно зацепился: что-то настораживало, что-то было не так.
Нахмурившись, Саша вынырнул из своего расслабленного состояния и присмотрелся. Мохнатый серый мячик, с которым играл ребенок, был живым! Он парил в воздухе возле головы девочки, игриво отскакивая в сторону, когда та тянулась к нему рукой. Саша моргнул удивленно, и «мячик» исчез, однако ребенок продолжал смотреть на что-то перед собой. Движения девочки были уверенными и естественными – наверное, именно поэтому Саша воспринял ее странную игрушку как должное и «пропустил» эту информацию на зрительный уровень, хотя давно уже не позволял себе подобного. Ведь «мячик» этот явно относился к миру нематериальному, который он уже привык воспринимать совсем иначе.
Тим рассказывал ему о подобных объектах, называя их «шариками» или «нейтралами». Это были довольно безобидные обитатели энергетического плана, своего рода «травоядные» – не проявляя агрессии ни к людям, ни к своим сородичам, они просто летали над местами геологических разломов и прочими аномальными зонами, пассивно впитывая энергию. Чего, интересно, этому «шарику» понадобилось от девочки?
Поднявшись со скамьи, парень быстро направился к ребенку, на всякий случай вновь фиксируя «шарик» глазами – так все же удобнее.
– Что это у тебя? – спросил он, потянувшись к странной «игрушке».
Шарик неожиданно доверчиво прыгнул к нему в руки. Ни тепла, ни холода от него не исходило, только чувствовалась странная, щекочущая вибрация. Саша чуть сильнее сдавил его пальцами и ощутил вдруг, как шарик растворяется… втягиваясь в его ладони!
Он вздрогнул от неожиданности и попытался стряхнуть его с рук, но стряхивать было уже нечего – странный объект исчез, оставив лишь призрачный запах озона, настолько слабый, что Саша заподозрил – это не реальный запах, это его сознание так причудливо интерпретирует оставленный «шариком» след.
Тело наполнилось энергией, и парень с удивлением осознал, что в дальнейшей «подзарядке» уже не нуждается.
– Мама! – громко и возмущенно сказала девочка. – Дядя съел мой мячик!
Молодая женщина на соседней скамейке оторвалась от чтения журнала и удивленно глянула на Сашу. Тот растерянно развел руками. Наверное, вид у него был достаточно обалдевший, чтобы убедить женщину в его полной невиновности. Покачав головой, она улыбнулась.
– Доча у меня фантазерка… Даша, иди сюда!
– Мой мячик! – упрямо топнула ногой девчушка, глядя на Сашу исподлобья.
– Ну какой мячик? – устало вздохнула женщина. – Мы не брали сегодня мячик, мы брали куклу, помнишь? Где твоя кукла?
Даша сунула руку в карман и вынула растрепанную «Барби», небрежно держа ее за волосы. Саша, нервно улыбнувшись на прощание женщине, двинулся по аллее в сторону остановки.
«Съел, значит, дядя мячик… А что, похоже на то».
***
Голоса он услышал еще из прихожей и, глянув на небрежно брошенные армейские ботинки, сразу понял, кто в гостях. Нарочито громко звякнул ключами о тумбочку – чтоб слышали и заранее свернули всякие обсуждения государственных секретов, ежели вдруг ему о разговоре знать не положено. Но Игорь с Аркадием были заняты более приземленными делами. Войдя в комнату, Саша замер у порога. Увиденная сцена могла бы вызвать у него какие угодно подозрения… если бы это был кто-то другой, а не безупречный командир отряда «Ящер».
– Саша, вот может, ты мне расскажешь, где этот обалдуй потянул спину? – поинтересовался Аркадий, приветственно кивнув парню. Игорь, приподняв голову, ехидно спросил:
– Ты уверен, что хочешь знать подробности?
Фыркнув, Аркадий ткнул его обратно лицом в подушку.
– Тебя тут вообще не спрашивают, – сказал он безапелляционно и с силой надавил на один из верхних позвонков. Рогозин протестующе застонал, стиснув пальцами угол кровати.
Саша нервно сглотнул слюну и на всякий случай шагнул обратно, наполовину спрятавшись за косяком. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь заметил, как сильно ему нравится эта сцена… полуголый Игорь на кровати, совершенно беспомощный сейчас, и жесткие мужские пальцы, разминающие ему спину… и эти стоны…
– Я, эмм, вообще не знал об этом факте, – пробормотал он и сбежал на кухню в поисках чего-нибудь холодного… очень холодного, что можно было бы вылить за шиворот, например. Еще не хватало пустить свои мысли в том направлении, в котором они уже устремились. Это же Аркадий, он святой человек, ему памятник ставить впору – столько лет знаком с Игорем и до сих пор не повелся на его штучки! Последний оплот гетеросексуальности в этом дурдоме, можно сказать.
И, наверное, поэтому он единственный человек на земле, которому Игорь позволит прижать себя к кровати в подобной позе.
Саша вздохнул, с сожалением изгоняя из головы фантазии. Налил стакан воды, вернулся по коридору – и столкнулся в дверях с Аркадием.
– Я пойду уже, – сказал тот коротко, вытирая руки полотенцем. – Пусть не встает хотя бы полчаса, проследи. А вообще… знаешь, ему ведь уже далеко не двадцать. Имей в виду, когда будете в следующий раз… принимать всякие… позы.
Судя по хохоту за стеной, Рогозин их, конечно, слышал. Сунувшись обратно в комнату, Аркадий погрозил ему кулаком. Если б Саша не знал его достаточно давно, вряд ли заметил бы, что суровый спецназовец на самом деле весьма смущен этим разговором.
– Нет, ты слышал? – продолжал сдавленно ржать в подушку майор, когда Саша подошел к нему. – Это мне не приснилось? Аркаша рассуждает о том, какие мы тут… принимаем позы? Да это ж покруче, чем благословление лично от Папы Римского… впрочем, он-то как раз, говорят, не возражает особо…
– Почему мне не сказал про спину? – спросил Саша с напускной строгостью, бережно оглаживая его плечи.
– Видимо, пытался скрыть от тебя тот факт, что мне уже не двадцать. Да я бы сам за день все выправил, честное слово! Пара часов медитации, перенаправить энергию… И кой черт меня дернул Аркаше пожаловаться?
– Иногда нужно позволить близким людям проявить заботу, – назидательно сказал Саша. – Не так-то часто у них есть такая возможность.
– Ладно, – согласился Рогозин, хитро прищурившись. – Тогда я буду весь вечер тут валяться, а ты можешь проявлять заботу сколько влезет, идет?
– Через полчаса валяться надоест, – уверенно сказал Саша. – Ну, сорок минут максимум.
Он осторожно провел ладонью вдоль позвоночника, чувствуя, как под пальцами привычно уже пульсируют потоки энергии. Стоит чуть присмотреться – и станут видны серебристые нити света, оплетающие тело мужчины, чуть подрагивающие, подобно электрической дуге меж электродов. Восходящий ток, нисходящий… У основания шеи – пульсирующий узел, сплетение нитей. Одна из самых уязвимых точек в человеческом теле. Пережать нити пальцами – и готово…
Испугавшись собственных мыслей, он отдернул руку. Не стоит с такой легкостью и равнодушием думать об убийстве, тем более, если перед тобой самый близкий на свете человек, столь доверчиво тебе раскрывшийся.
– Иди сюда, – Игорь, как всегда, безошибочно уловил его настроение и поспешил успокоить, даже не зная причин смятения. Притянул чуть ближе сидящего на краю постели парня, положил голову ему на колени, успокаивающе скользнул рукой по обтянутому джинсами бедру. Саша улыбнулся и запустил пальцы в его густые и жесткие волосы.
– Где шлялся, а? – с притворной строгостью спросил майор.
– Восстанавливался, – коротко ответил Саша. – Заодно по парку прогулялся, так что задание выполняю, как видите. Я там одну странную штуку видел…
И в общих чертах рассказал про девочку и ее странный «мячик». Игоря, кажется, эта история совсем не удивила.
– Шарик как шарик, их вокруг тучи летают. В любой «нехорошей» квартире пустые углы фотоаппаратом пощелкай – увидишь. Доморощенные исследователи-паранормальщики их каким-то дурацким словом называют, огры, что ли, или обры… Чаще всего, они, конечно, снимают пыль на объективе, она в расфокусе тоже вполне себе сферическая и туманная.
– Они безвредные? – уточнил Саша.
– По крайней мере, обратное еще никем не доказано. У нас когда-то целая исследовательская группа занималась всей этой астральной «живностью». Теперь не до того, штат сильно сократили в начале двухтысячных… Тимофей вот до сих пор с ними возится иногда. Ну, не с шариками – скорее с паразитами всякими.
– У меня было странное ощущение, будто я его… действительно съел, что ли, – признался Саша. – Это нормально?
– Да, вполне обычное явление, – Рогозин чуть улыбнулся. – Тим, опять же, это часто практикует… а я ему говорю, браконьер ты бессовестный… Ну а куда их еще девать? Вон та зверушка, что у твоей однокурсницы на кухне жила – куда она, думаешь, делась?
– Тим ее тоже… съел? – рассмеялся Саша. Впрочем, смех был несколько нервным – воспоминание о бесформенной «твари» с кучей щупалец у него аппетита отнюдь не вызвало. Напротив, волной нахлынуло отвращение, едва он представил, как прикасается к ее пульсирующему боку и «втягивает», точно давешний шарик. Надо вот у Тима спросить, как ему не противно.
– Думаю, это все же лучше, чем с людей энергию тянуть, – сказал Игорь. – А знаешь, ты чертовски прав, мне лежать уже надоело.
– Я же психолог, – важно ответил Саша. – Я знаю людей.
– Да ну? – майор перевернулся на спину, посмотрел на парня с улыбкой. – И какой же у меня диагноз, доктор?
– Хроническое шило в жопе, – вздохнул Саша. – Причем неизвлекаемое, по-видимому.
***
Ночью Саша проснулся от ощущения чужого внимательного взгляда. Кто-то смотрел на него из темного угла между шкафом и дверью. Агрессии, впрочем, не ощущалось – только холодный, бесстрастный интерес. Невидимка словно решал, противник ли ему Саша.
Парень хотел было разбудить Игоря, но с ужасом понял, что не может двигаться – руки и ноги ему не подчинялись, и даже горло отказывалось издавать какие-либо звуки, кроме тихого шипения сквозь зубы. Состояние это ему было вполне знакомо – каждый, кто хоть немного занимается осознанными сновидениями, да и многие из прочих, сталкивались с «сонным параличом». Так бывает, когда мозг просыпается раньше, чем тело. Правда, обычно в этом состоянии веки тоже поднять невозможно.
Рогозин, помнится, советовал ученику не бояться этого состояния, а использовать его для тренировки. Например, пытаться встать и походить по комнате своим «нефизическим» телом, удерживая в памяти тот факт, что физическое все еще лежит на кровати. Саша в совет, если честно, не очень «въехал», и подобные эпизоды все еще вызывали у него страх. И наличие в комнате неизвестного «гостя», понятное дело, спокойствия не прибавляло.
А тут еще Игорь, как назло, просыпаться не спешил. Обычно он спал очень чутко, легко просыпаясь даже от слишком пристального взгляда – давняя спецназовская привычка, говорил он. В их отряде в порядке вещей были всяческие подшучивания над крепко спящими товарищами, и это способствовало выработке подобных умений лучше любых специальных тренировок. Так что майор засыпал по-настоящему крепко разве что под влиянием больших доз алкоголя, да еще когда специально уходил в глубокий осознанный сон в поисках информации.
После исчезновения Оли ему приходилось делать это чаще – больше в группе опытных сновидцев не было. Вот и сейчас, видимо, все так неудачно сложилось…
«Кто ты? – мысленно спросил Саша незваного гостя, не слишком-то надеясь на ответ. – Что тебе нужно? Мы не враги».
Существо в углу шевельнулось и неторопливо сделало шаг к кровати. В желтоватом свете фонаря, падавшем из окна, Саша с изумлением увидел крупную собаку с острой и хищной мордой… или, скорее, волка. На мгновение глаза его встретились с глазами зверя, а потом проклятый «паралич» отпустил парня, и он распахнул глаза, осознавая, что все это время лежал с закрытыми, а значит… значит, все это было сном, миражом просыпающегося мозга на границе сна и реальности… так ведь?
Саша повернулся к Игорю, прижался к нему покрепче, машинально отметив, ровное, замедленное дыхание мужчины, характерное для состояния транса. Значит, и правда шастает в загадочных мирах сновидений. Может быть, все еще ищет Олю, не оставляя надежды…
– Предупредил бы хоть, – прошептал парень, снова погружаясь в сон.
***
– И что там у вас такое? – поинтересовался Рогозин у столпившихся возле стола сотрудников.
Саша вошел следом за ним и первым делом привычно уже «прощупал» комнату на предмет «артефактов».
В период отсутствия начальника молодежь Отдела успела увлечься изготовлением «заряженных» предметов, амулетов и прочего. С энтузиазмом, достойным студентов-отличников какого-нибудь магического университета, они исследовали рунические и оккультные символы, проверяли, какой материал лучше подходит, что дольше удерживает вложенную энергию – купленный на барахолке медный подсвечник или срезанная в полнолуние ветка определенного дерева?..
Игорь подобное баловство не слишком одобрял, он считал – полагаться стоит только на свои силы, нечего отдавать инициативу какой-то деревяшке. Впрочем, запрещать он им не стал, только с серьезным видом попросил прямо в отделе Игру не проводить и врата не открывать, что ему и пообещали. А потом начали подкидывать «артефакты» друг другу в столы и карманы, проверяя товарищей на бдительность. Тим все порывался подсунуть Игорю что-нибудь максимально «милое и безобидное», однако до дела все никак не доходило.
Так что Саша уже привычно просканировал окружающее пространство – для этого даже «сети» не требовалось. Коробка, стоящая на столе, излучала нечто столь сильное и непонятное, что парень больше ничего и заметить не успел.
– Что-то гадкое, – убежденно сказал он.
– Пришла посылка, сказали, на ваше имя, – пояснил Тим, делая со зверским лицом пассы над коробкой. – Кто это, интересно, знает адрес нашего офиса?
– Кому надо, тот знает, – туманно сказал Игорь, отодвигая его. – Не открывали сами, значит?
– Не-а, – сказала Света, буквально прожигая посылку взглядом. – Там что-то… опасное.
– Холодное, но живое, – пояснил Алик.
– А по-моему, не живое, – заспорил Саша, сравнивая свои ощущения. – Но противное. Злое. Но не механизм. Оружие?
– Если оружие, то оно никогда еще не убивало, – пробормотал Тим. – Его на проходной должны были сканером просветить, вместе с курьером, вряд ли бомба…
– Говорю же, не механизм.
– А я чувствую эмоции, – упрямился Алик. – Откуда у предмета эмоции?
– Может, что-то типа ментального слепка? Изготовитель предмета умер от него же…
– Все высказались? – с улыбкой спросил Рогозин. Он, кажется, уже понял, что в коробке, а может, и вовсе знал заранее. – Тогда финал шоу «Битва экстрасенсов» объявляю закрытым. Все по-своему правы, ну а приз я наглым образом заберу себе, если не возражаете.
Он вскрыл коробку одним плавным движением канцелярского ножа, надрезав внешнюю стенку. Внутри оказался пятилитровый баллон, заполненный мутной желтоватой жидкостью, в которой что-то плавало… какой-то странный овощ, или…
– Эмбрион? – удивленно сказала Света. Тимофей отшатнулся, изобразив на лице сложную гамму эмоций:
– Гадость какая!
– Понимаю тебя, Тима, я тоже детей не люблю, – сказал Игорь, рассматривая баллон на свет. – Костя, похоже, наконец-то занялся разгребанием подвальных запасов нашего некроманта, как я и просил. Так и знал, что этот стервец самое важное прикопал где-нибудь под полом! Вот из-за чего весь сыр-бор начался весной, собственно.
– Это тот самый… спутник некроманта? Который они делали? Проклятый дух ребенка? – уточнил Саша, впрочем, уже понимая, что прав.
– Передержали они его, конечно, – пробормотал майор. – Потому и злой такой. Надо вот баночку для него найти красивую, колбу какую-нибудь… Ну, не в баллоне же его держать!
– Вы что, его не уничтожите? – изумился Тим. Игорь посмотрел на него непонимающе.
– Зачем? Классная ведь штуковина! Да не бойтесь, не укусит… Это же просто энергетическая матрица, замкнутая сама на себя. Призрак замученной кошки – и то был бы страшнее.
– Это же… ребенок, – сказала Света, неуверенно глядя на начальника. – Живая душа, человеческая… да?
– Вот уж от кого не ожидал религиозной пропаганды! – майор снова поднял баллон и направился в свой кабинет. – Ты еще скажи, что ты противница абортов…
– При чем здесь религия! – тут же вспылила Света.
Более верного способа разозлить девушку, пожалуй, и не существовало – ее неприязнь к христианству доходила до комичного, до ношения на шее перевернутых крестов и прочей ерунды. Знала бы ее крепко верующая мать, до чего довела дочку своими попытками воспитания!
– А при чем здесь душа? – парировал Рогозин, заходя в кабинет. Судя по звукам, баллон он убрал в сейф. Правильно, что еще хранить в сейфе штаба отделения ГРУ? Залезут вражеские шпионы за документами – им же хуже будет.
– Это не ребенок. Это не «живая душа», и уж тем более – не личность, – жестко сказал майор, вернувшись, наконец, к своим юным сотрудникам. – И нечего тут устраивать институт благородных девиц. Тоже мне, впечатлительные нашлись… Считайте, это просто такой специфический амулет, вроде ваших деревяшек. Охранный, по сути. Правда, чтобы он считал меня своим хозяином, придется еще повозиться… Ну, это как время будет, а сейчас живо утерли сопли и – на совещание!
Света первой ринулась в кабинет, видимо, стараясь показным рвением рассеять всякие сомнения в своей благонадежности.
– Ну и что у нас тут? – спросил Рогозин, для приличия еще пару минут грозно посверкав глазами, как и положено строгому шефу перед совещанием.
– У нас тут происходит на удивление скучный октябрь, – меланхолично сообщил Алик, листая папку с распечатками. – Никаких аномалий, все в пределах нормы. Первый раз за эти годы.
– А ты что скажешь? – Игорь повернулся к Тимофею. – По хитрой физиономии вижу, что ты с данным тезисом не согласен.
– Хорошо вы меня знаете, шеф, – ухмыльнулся парень, и жестом фокусника выхватил из-под стола припрятанную на коленях папку. – Ни за что не угадаете, что я нашел недавно – всего за ночь изучения ментовских архивов.
– Милицейских, – строго поправил его Рогозин. – Что за блатной жаргон, в самом деле?
– Полицейских, – проворчал под нос Саша. – С весны еще.
– Точно. Никак не привыкну. Можно подумать, они от этого лучше работать стали. Неужто кто-то в правительстве увлекся учением о мистической связи имен и сущностей?..
– Кому-нибудь здесь вообще интересно, что у меня в этой папке? – обиженно протянул Тим.
– Мы тебя очень внимательно слушаем, – Рогозин откинулся в кресле и уставился на сотрудника, с трудом сдерживая улыбку.
– Оборотни! – драматически понизив голос, произнес тот.
– А пришельцы, значит, уже всё? Сдали пост? – невинным тоном поинтересовался майор.
– Два трупа, – отмахнувшись от него, со значением произнес Тим. – Один в пригороде, другой в местном охотхозяйстве, в лесу. Убиты в полнолуние, с интервалом в месяц. Судя по первичному характеру ран, убиты животным. В ранах ни слюны, ни чужой ДНК, звериной либо человеческой, не обнаружено. Но это ладно, наши ДНК-тест еще лет десять не научатся нормально проводить, чай, не в голливудском фильме живем. А вот то, что, по утверждению патологоанатома, раны буквально на глазах затягиваются – это да! Подтверждено фотографиями. Кроме того, возле тел найдены, как выразились в протоколе, «предметы культа» – свечи, соль, чаши с водой. Менты… полиция в растерянности. Интересно?
– Интересно, – подтвердил Игорь. – Только как-то уж очень… кинематографично, не находишь?
– Может, инсценировка, – пожал плечами парень. – Но коллеги из убойного отдела очень рады спихнуть нам это дело, зацепок у них мало, можно сказать, потенциальный «висяк». А мы все равно сейчас ничем, кроме слежки на форумах, не заняты, вот я и предложил…
– А ты ничего не забыл? Например, у меня спросить, прежде чем давать такие обещания?
– Извините, – Тим покаянно опустил голову – ровно на секунду:
– Просто пока вас не было, мы тут привыкли… сами…
Бесхитростное, в общем-то, манипуляторство, но майор отреагировал как надо – отвел взгляд и тему развивать не стал.
«Как бы это не вошло в привычку у сотрудников Отдела – попрекать шефа его исчезновением по любому поводу», – рассеянно подумал Саша. Он, впрочем, и сам не гнушался применять этот метод… в некоторых ситуациях. Нет, искусственное навязывание комплекса вины и все такое, он, как психолог, все прекрасно понимал, но… но можно же позволить себе хоть немного отыграться на этой сволочи? За эти бесконечно долгие, душные летние месяцы, занятые попытками отвлечься хоть чем-нибудь – хоть амулетами, хоть чтением архивов…
Каждый сходил с ума по-своему, вот Светка, например, то и дело обнаруживалась в спортзале за далеко не спортивными занятиями в компании кого-то из «ящеров» – Саша искренне надеялся, что это хотя бы один и тот же парень, хотя некоторые сомнения имелись.
Что-то необратимо поменялось за это время, сложно сказать – в лучшую ли сторону, да и где она, эта «лучшая сторона»? Пока Игоря не было, Сашу окружало молчаливое сочувствие. Когда тот вернулся, со стороны товарищей возникло, напротив, этакое ревнивое отчуждение. Приходилось принимать его, как неизбежную плату за то, что больше не нужно скрывать, как часто они с шефом приезжают и уезжают вместе.
– Кстати, насчет форумов, – сказал Игорь, и Саша открыл папку с распечатками.
– Никаких признаков Игры, – сказал он, быстро глянув на коллег. – Обычные разговоры, восемьдесят процентов откровенного бреда, остальное просто сомнительно. Нашел тут новый форум сатанистов, зарегистрировался, вникаю в специфику.
– Каких именно сатанистов? – оживился Алик. – Церковь Ла Вэя, кроулианцы? Или люцифериане? Если так, то это и не сатанисты, по сути…
– Разберусь – расскажу, – Саша коротко улыбнулся коллеге, словно сигнализируя – не лезь!
– Ты к Алику обращайся по поводу сектантов, действительно, – сказал Игорь, словно не заметив гримасы. – Он в этом вопросе специалист.
– Мне вот, между прочим, не дали закончить, – Тим тщательно изобразил обиду. – А у меня по оборотням есть зацепка и почти готовый план!
Дождался, пока все посмотрели на него, и продолжил:
– Между убитыми есть связь. У них совместный бизнес был еще с девяностых. Пять лет назад они его мирно поделили и разошлись с еще двумя партнерами… поправка, один из них помер.
– То есть остался только один? – уточнил Игорь. Тим кивнул.
– Я, понятное дело, на всякий случай установил за ним слежку…
– Сам?
– Ну а чего я буду ребят дергать… дело-то плевое.
– Выпендреж восьмидесятого левела, – прокомментировала Света. Тим отмахнулся и продолжил:
– И куда он понесся, как вы думаете, как только ему сообщили о гибели второго товарища?
– По бабам, – уверенно сказал Рогозин. По комнате прокатилась волна сдавленного хихиканья.
– Вот! – картинно восхитился Тим. – Сразу видно, кто тут знаток человеческих душ! Но отправился наш герой к одной конкретной бабе. К вдове и наследнице покойного, в смысле первого покойного. Ну, того, который пять лет уже как. Я это потом выяснил, а тогда… короче, как только за ним дверь закрылась, я его чувствовать перестал. Вообще. На квартире такая защита! Как у нас в главном штабе, только техника другая. Меня как будто обожгло… только холодом. Стена холода, и мелкие ледяные иголочки под кожу.
– Интересная, должно быть, женщина, – майор слегка прищурился, рассматривая подчиненного. Саше на секунду показалось, что он даже слегка «сканирует» парня, проверяя на предмет серьезных повреждений биополя. «Ишь, заботливый какой» – мелькнула ревнивая мысль.
– Короче, моя предварительная версия: вдова эта причастна к смертям, начиная с самой первой, хочет отжать себе бизнес, или пытается скрыть что-то из общего прошлого, хрен знает. Либо сама с мужиками расправилась, либо наняла кого-то. У нас в городе таких сильных колдунов просто нет, значит, нашла где-то… В общем, я это, официально запрашиваю разрешения на установление круглосуточной слежки за объектом, с привлечением оперативников, прослушкой и… и все такое.
– Фотка вдовы есть? – поинтересовался Игорь. И, когда Тим повернул к нему экран ноутбука с развернутой фотографией довольно привлекательной женщины, тут же пододвинул ноут к Саше.
– Ты вчера был в парке возле дома, где живет Олеся Николаевна Бондарь со своей дочерью-дошкольницей. В это время они обычно гуляют, вдова Бориса Бондаря весьма тщательно следит за тем, чтобы ребенок бывал на свежем воздухе. Как она тебе на первый взгляд, подозрений не вызвала?
Саша растерянно посмотрел на фотографию. Лицо показалось знакомым. Ну точно, это ее дочка играла с невидимым «шариком»! Дочь ему запомнилась, а вот мать… Да ничего особенного он в ней не заметил. Ни усиленного биополя, характерного для опытного колдуна, ни «щитов»… впрочем, он ее специально и не проверял…
– Не вызвала, – покачал он головой. – Вот дочка у нее интересная.
– Это что же получается… – Тим смотрел на Рогозина, словно на внезапно материализовавшегося в кабинете демона, как минимум.
– Получается, что мы с капитаном Лебедевым не только по телефону общаемся, – любезно сообщил ему тот.
«А где это еще ты с ним общаешься, интересно?» – автоматически вскинулся Саша, мысленно уже занося «контактное лицо» тринадцатого отдела в местной полиции в список «подозрительных типов». Потом одернул себя – ну нельзя же к каждому столбу ревновать, в самом деле. Хреновый это симптом, намекает на неуверенность в себе и в отношениях. Не к живым людям Игоря надо ревновать, если уж на то пошло, а к его «духовному пути», извилистому и запутанному, точно кельтская вязь. Занесет на очередном повороте в очередную Шамбалу – поминай, как звали…
– … естественно, я в курсе твоего расследования. Интересно было, в какой момент ты объявишься у меня на пороге с докладом. А ты, конечно, дотянул аж до планёрки, не мог упустить возможности покрасоваться перед товарищами. Отчасти понимаю, но похвальным такое поведение, как ты понимаешь, назвать не могу.
Тим опустил голову, прожигая взглядом столешницу – еще немного, и задымилась бы. Надолго его, конечно, не хватило.
– А куда спешить? Следующее полнолуние двадцать шестого.
– Редкостный бред с этими полнолуниями, конечно, – вздохнул Игорь. – На что лунный цикл влияет, так это на уровень каких-то там гормонов в крови… короче, не зря у шизиков обострения именно в полнолуния случаются. Ну не оборотень же это, в самом деле!
– А еще раны затягиваются у оборотней после смерти… ну, по некоторым легендам, – упрямо пробормотал Тим.
– Есть около двух сотен обрядов и заговоров, которые должны осуществляться в полнолуние, – вклинился в разговор Алик, одновременно пнув под столом Тима, который явно собирался продолжить спор. – Это если исключить однотипные и повторяющиеся.
– Это ты по памяти шпаришь или анализировал? – присвистнула Света.
– Еще не анализировал, но, как я понимаю, придется, – Алик вопросительно глянул на шефа, и тот кивнул.
– Слежку, конечно, установим, не вопрос. Только ты, Тимофей, больше к ней не приближайся, и так уже перед охраной засветился.
– Какой охраной? – вот теперь парень действительно выглядел жалко.
– Которую Владимир Стоянов приставил к вдове своего старого друга, как только получил сообщение о гибели остальных. У них, конечно, бизнес скромный и даже не международный – что они там производят-то, холодильники? Но ребята ведут дела с девяностых, сам сказал… а значит, не раз стреляные-пуганые параноики. Только потому и живы… Поправка, были до недавнего времени. А с дамочкой пора побеседовать напрямую, только тебя к ней уже не подпустят.
– Может, я к ней пойду с какой-нибудь легендой? – предложила Света.
Игорь покачал головой.
– К ней пойду я. Раз уж на ней такая защита. Но тебе тоже работа найдется. Господина Стоянова надо красиво похитить и допросить так, чтоб охрана раньше времени ничего не заподозрила. Лучше бы так, чтоб и он ничего не заподозрил и не вспомнил потом. Сможешь какой-нибудь пси-техникой его прижать, или химию со склада выписать?
– Смогу, – кивнула Света. Глаза у нее сразу загорелись – начала просчитывать варианты. – Случайная встреча, приворот, съемная квартира? Он женат вообще?
– Вот пусть Тимофей тебе все данные на него и предоставит. Прежде чем связываться, посмотри издалека, прикинь его психоматрицу, на какие рычаги нажимать при общении…
– Да знаю я, знаю, первый раз, что ли? – девушка уже едва ли не подпрыгивала от нетерпения. – Вот теперь чувствую, что работаю в разведке, наконец-то! А то сидим, бумажки перекладывем…
– И группа поддержки чтоб была не дальше чем в километре, – продолжил майор. – Узнаю, что рисковала без необходимости…
Он молча, но убедительно продемонстрировал Свете кулак. Та расплылась в счастливой улыбке, будто ей охапку роз вручили.
– Рисковать не буду. Арендую машинку какую-нибудь покрасивее, можно? Гламурная шлюшка в моем возрасте уже должна насосать как минимум на новый «пежо»!
– Хм, тебе виднее, я с ними дела не имел, – серьезно ответил Рогозин. – Вот под гей-клубами в основном «фиаты» паркуются…
– А мне что делать? – спросил Тим, глянув на шефа исподлобья.
– А ты напиши предварительный отчет по делу. С обоснованием, почему мы за него вообще взялись, и каким боком оно имеет отношение к нашему профилю, и почему полиция с ним справиться никак не могла. И заявку на привлечение оперативной группы задним числом выпиши. И служебную записку на материально-техническое обеспечение операции по обработке Стоянова.
– Так ведь… это…
– Все правильно, обычно эту ерунду я пишу. Так ведь вы теперь большие стали, самостоятельные, без меня все умеете. Вот и сочиняй, а я потом подпишу.
– Без паники, – тихо сказал Алик, наклоняясь к товарищу. – Я тебе шаблон скину, это несложно. Либо пишешь про «потенциальную угрозу государственной безопасности», либо «представляет интерес для разработки оборонных технологий нового поколения». И сослаться на какое-нибудь постановление штаба, они их все равно сами не читают и не помнят.
– Иди, дитя мое, и не греши больше, – жест, который изобразил Рогозин, прекрасно подошел бы киношному католическому священнику. Из какого-нибудь фильма про экзорцизм – уж больно физиономия у него стала глумливая. Всего на секунду, но Саша заметил.
– У меня вопрос есть… про сатанистов, – сказал он, когда сотрудники уже потянулись к выходу.
– Ну давай посмотрим, что там у тебя, – майор жестом подозвал его поближе. И спросил едва слышно, когда они остались в кабинете вдвоем:
– Дверь закроем или как?
– У меня правда вопрос, – Саша с трудом сдержал улыбку. – И я уже говорил, что думаю по поводу развлечений на рабочем месте.
– Ладно, я должен был по крайней мере попытаться, – наигранно вздохнул Игорь. – Ну и что там с сатанистами? Большой ритуал замышляют?
– Да ничего они пока не замышляют. Завели себе форум и туда всю нерастраченную агрессию сливают. Я понять не могу, если честно… почему мы за ними следим. Подростки как подростки, у них там не магический орден, а всего лишь субкультура, типа готов или эмо, это же заметно. Типичный подростковый бунт, отрицание ценностных установок прошлого поколения… ну, как у нашей Светки вон. Хоть ей по возрасту уже бы не чужие ценности отрицать а… на свой «пежо» зарабатывать, например.
– Безобидные, значит, детишки?
– Абсолютно. Играются себе в переворачивание философских категорий с ног на голову, и пусть…
– Вроде ролевиков, да? Те еще более безобидны…
– К чему вы клоните? – нахмурился Саша.
– Ты ведь уже понял, к чему. Кучка таких безобидных детишек – лучшая приманка для кого-то по-настоящему опасного. Вроде прошлогоднего Мастера Игры. Потом, это благодатная информационная среда, где бродят весьма интересные идеи… Мне как-то Алик распечатку показывал с ролевого форума. Сидит себе молодежь, в игры играет, про сексуальную жизнь высших демонов рассказы порнографические пишет. А в рассказах этих, что бы ты думал – реальные заклинания и символы из темнейших трактатов по европейской церемониальной магии. Искренне надеюсь, что они свои игрушки за пределы форума не выносят и вслух не зачитывают…
– А что, вот так просто можно демона вызвать? – недоверчиво поинтересовался парень.
– Ну что такое демон? Если не сволочь какая-нибудь из параллельных миров или откуда они там лезут… то, как минимум, неприятная энергетическая воронка. Против часовой стрелки закрученный вихрь. Неприятная штука, сам знаешь.
Саша не так давно научился определять направление вращения энергии в подобных структурах, чем весьма гордился, так что с важным видом кивнул.
– Что они пишут-то, есть интересное? Или смешное хотя бы?
– Есть непонятное, – Саша зашуршал распечатками. – Путь Левой руки, путь Правой руки – что это?
– Поспорили как-то древние мудрецы, какой рукой дрочить удобнее… Не забивай голову, в самом деле. Очередная вариация на тему битвы «бобра с ослом». Вот есть воронки, которые энергию вытягивают, это факт. И есть практики деструктивные по основе своей. Некромантия вся эта, например. Но это уже личные проблемы практикующего. Может, ему только того и надо. Потом, большая часть «страшной, чёрной магии» почему откатами по башке бьет? Потому что колдуны эти в себе не уверены, вот что. Он два года «черный маг» и «правая рука Сатаны», а до этого тринадцать лет был Васенька, любимый сын и внук, и бабушка ему каждое утро портфель подавала и напутствовала, иди мол, с богом. У него на подкорке всё это записано, не отвертишься. Он пентаграммы рисует, а ему подсознание шепчет – грешно это, плохое ты дело делаешь, Васенька… Вот и получается… то, что получается. Объявил себя выше «тупого стада» – пути назад нет, только вперед, выжигай в себе все человеческое, выращивай в себе сверхчеловека, демона, коли сумеешь. Я таких людей-нелюдей видел пару раз всего. Страшно интересно, что с ними дальше будет. Тоже ведь путь духовного развития, наверное, да?
– Жуть это все-таки, – Саша помотал головой. Знал ведь, что нарвется на лекцию, знал, что холодный пот по спине побежит от речей шефа – умеет он это, лучше всего прочего умеет.
– …А зла и добра все равно нету, хоть ты как извернись. Есть, как это шаманы говорят – уместное разрушение и неуместное. Вот ты зверя убил, чтоб накормить семью, или человека, чтоб защитить свое племя – это было уместно. А на охоте ради развлечения – неуместно.
– Какие шаманы? – настороженно спросил Саша. Слишком смешанные ассоциации вызывало это слово. И в памяти всплывал холодный, нечеловеческий взгляд Руслана. Люди-нелюди, духовное развитие… А что, если на каком-то этапе все они такими становятся, каким бы путем ни шли, в какую бы сторону воронки энергетические ни крутили?..
– Да все, – Игорь легкомысленно махнул рукой. – Хоть бурятские, хоть тольтекские.
– Если зла и добра нету, значит, и разницы нету, сатанисты, или, скажем, кружок юных толкователей Библии, да?
– Это смотря какие толкователи, а то ежели они через каббалу и сефирот, так это к нам… а если РПЦ не противоречат, так это ФСБ пусть разбирается, они их крышуют…
Непонятно было, шутит он или все и правда так странно устроено в родном государстве – Саша не стал уточнять.
– Вот эти ребята пишут, что главное – впустить Тьму в свое сердце. А на каком-нибудь соседнем форуме напишут, что надо впустить Свет. И что же, нет никакой разницы?
На лицо его неожиданно легли теплые ладони.
– Посмотри мне в глаза, дитя мое, – низкий проникновенный тембр голоса майора сейчас просачивался в самую душу, почти минуя слух. – Посмотри. Видишь ты там тьму или свет?
Саша не видел ни того, ни другого. Он видел Шута с навязчиво снившейся ему карты Таро. И по торжественному тону уже догадывался, что сейчас будет какое-нибудь сногсшибательное откровение в духе этого самого Шута. И точно.
– В моем сердце нет места для Света или Тьмы. Там уже лежат пять томов служебной инструкции, утвержденной Министерством Обороны. И еще кое-что.
– И что же? – Саша с трудом сдерживал смех.
– Ты иди работать, сколько можно трепаться, – совершенно обыденным голосом сказал Игорь, отстраняясь.
Выходя из кабинета, Саша безуспешно пытался стереть с физиономии идиотскую улыбку. И как вообще работать в такой атмосфере?
За пределами кабинета обстановка, однако, была весьма нервозной. Тим и Алик о чем-то бурно спорили, казалось, даже в комнате стало ощутимо жарче.
– Вы чего? – спросил Саша, рассматривая товарищей.
– Тим истерит, – сообщила Света, наблюдавшая за происходящим с показным безразличием.
– Да заткнись ты, – огрызнулся парень. На Сашу он тоже посмотрел весьма недобро.
– Слушай, – Саша поймал Тима за локоть, подошел вплотную и на всякий случай понизил голос: – Что такое, а? Ты из-за расследования психанул или что? Я, например, когда пошел в этот парк, тоже понятия не имел, за кем слежу и что происходит, ну честно. Это всё его педагогические приемчики дурацкие, как будто ты сам не знаешь, не первый год же в этом дурдоме!
Тим промолчал и почему-то оглянулся на Алика.
– Тут такая фигня… нам бы поговорить в каком-нибудь… защищенном помещении.
– В допросную комнату? – тихо предложил Саша.
– Как вариант, – Алик встал. – Пойдем.
– Куда намылились? – бросила Светка из своего угла.
– У нас тут мужской разговор, о сиськах и футболе, – все еще агрессивно, но уже более спокойно ответил Тим. – Скоро придем.
Света пробормотала еще что-то сквозь зубы. Ну, по крайней мере, за ними не последовала. Хотя Саша пока не представлял, зачем может понадобиться такая секретность.
Комната для допросов – она же, теоретически, комната для особо важных переговоров – была надежно изолирована от внешнего мира со всеми его электромагнитными полями. Мало того, после слоя изоляции в стенах шел слой, напичканный проводами: он создавал в комнате собственный фон, чуть повышенный, так что долго там находиться не рекомендовалось. Ну и, естественно, пространство было огорожено на энергетическом плане, а защита регулярно обновлялась штатными операторами отдела, строго согласно служебной инструкции. Такая двойная система безопасности работала эффективно, вот только никак не позволяла выяснить, что же действует в конечном итоге – электромагнетизм или магия. Ибо оставлять что-то одно – грубое нарушение тех самых инструкций. Зато ребята развлекались как могли, обновляя защиту. Просто сидеть и концентрироваться довольно скучно, поэтому они старательно изобретали торжественные ритуалы. По углам комнаты прятались заплывшие огарки свечей, невольно оказывая дополнительный психологический эффект на допрашиваемых. Тим однажды даже принес там в жертву голубя, но атмосфера после этого стала совсем нездоровой, пришлось всё заново «чистить».
– Что за тайны мадридского двора, блин? – спросил Саша, как только за ними захлопнулась дверь и внутренний генератор тихо загудел, подавая ток в систему. – От кого мы, собственно, шифруемся?
– От Рогозина, – пояснил Алик. – Или того, кто им притворяется.
Саша присел на угол стола.
– Алик, ты это, когда куришь, выдыхай. Хоть иногда.
– Смотри, – Тим нервно побарабанил пальцами по стене. – Он вернулся хрен знает откуда. Вернулся другим, ты не мог этого не почувствовать, ты же с ним… больше всех общаешься, верно?
– После того, что он пережил, никто не останется прежним, – ответил Саша, нахмурившись. – Но это он, у меня нет никаких сомнений.
– Понимаешь, как все сходится… Некроманта нашего он вроде бы… упокоил. Хотя тот чуть не влез в его тело. И вроде бы проблема решена, врата закрыты или что там такое было-то, но откуда мы это знаем? Со слов Игоря Семеновича. Нас там не было, мы ничего не видели. Даже «ящеры» ничего не видели, потому что весь поселок куполом накрыло. А ты, уж извини… я думаю, мало что разглядел. Да и не туда смотрел, скорее всего.
– Если б ты там был, ты бы тоже нихрена не разглядел, – холодно ответил Саша. – Там такой вихрь крутился…
– Может быть. Не спорю. Но смотри, что получается. Что там было, никто толком не знает. Рогозин нам, как водится, всей правды не рассказывает. Где он был все лето, что его ни один сенс нащупать не мог – тоже неизвестно. Просканировать его нам не по зубам. Это, наверное, только нашему товарищу куратору, будь он неладен, сейчас под силу. А его с тех пор никто не видел. Оля могла бы что-то попробовать, через сны… но… сам знаешь, что. И вот смотри, наступил октябрь, в городе тишь да гладь… Вроде бы. И вот что-то происходит… И как он ведет расследование? Сотрудников вот изолирует друг от друга. Чтобы мы гонялись за ложными целями, и не заметили чего-то другого? Например, очередной Игры?
– А еще этот… – выкидыш в банке, – поморщился Алик. – Он и более слабые амулеты при мне не раз уничтожал, со словами «как бы чего не вышло». А тут он едва ли не в обнимку с ним носится, и что-то не спешит уничтожить или хотя бы приобщить как вещдок к делу…
– Точно! А ведь это ребенок некроманта! Ну то есть, Мастера! – с жаром подхватил Тим.
– Да вы бредите, – сказал Саша. В голове у него медленно, но верно образовывалась та еще каша из предположений и фактов. По ощущениям – каша была манной, с противными склизкими комочками.
– Светка то же самое сказала, – вздохнул Алик. – Хорошо если так… Потому что если он теперь Мастер Игры, то проиграем мы все.
– Если заметишь что-то подозрительное, просто скажи нам, ладно? – добавил Тим, несколько сбивая пафос момента.
Саша встряхнул головой, пытаясь поставить уже порядком свернутые мозги на место.
– Знаешь, Тим, если тебя в кои-то веки ткнули носом в ошибку, это еще не значит, что шеф превратился в неведомую тварь. И если вы двое так мало полагаетесь на свои способности сенсов, просто вспомните на минуту, что Игорь Семенович пока еще не сверхчеловек, и даже в нашей конторе есть люди, по личной силе ему как минимум равные, к тому же знающие его не первый десяток лет. И если, в частности, Алиса, Аркадий и Феликс… Георгиевич никаких подозрений после общения с ним не высказывают, значит, все в порядке.
Парни переглянулись.
– Ну вот видишь, он уверен, – пожал плечами Алик.
– Мда, – мрачно согласился Тим. – А ведь если бы согласился с нашими выводами, такой сюжет бы закрутился!
– Мир, к счастью, не живет по законам фэнтези-книжонок, – назидательным тоном сообщил Алик.
Саша в недоумении переводил взгляд с одного на другого.
– Вы что, меня разыграть решили? Вот дебилы, блин…
– Ну, скажем так, – Тим немного виновато глянул на него. – Мы, ээ… не настолько уверены в своей версии, как могло показаться. Просто если б ты тоже начал сомневаться и припоминать какие-то странности… это бы косвенно подтверждало теорию. В конце концов, ты с ним…
– Часто вижусь, да, – нетерпеливо дернул плечом Саша. – Я понял.
– Но с выкидышем и правда подозрительно, – проворчал Алик.
– Значит, продолжаем наблюдения, – деловым тоном заключил Тимофей. – А давайте придумаем какой-нибудь специальный сигнал, кодовое слово, ага? Для ситуации, когда кто-то из нас получит неопровержимые доказательства…
– Правду Светка сегодня сказала, обалдели мы без оперативной работы, – вздохнул Саша. Он, как будущий психолог, прекрасно понимал, что с этими психами сейчас проще всего согласиться. Авось, как обострение пройдет, сами осознают бредовость всей этой истории от начала до конца.
– «Полный пиздец» подойдет? – с совершенно серьезным лицом спросил Алик.
– «Код ПэПэ», – кивнул Тимофей. – Отлично, то, что надо!
Охрану вычислить было несложно, даже странно, что Тим так прокололся, не заметив слежки. Впрочем, когда знаешь, что искать, задача упрощается. Несколько крепких ребят в повседневной одежде неприкаянно бродили по двору многоэтажки, и не нужно было включать эмпатию, чтобы заметить, насколько скучным кажется им нынешнее задание. Один из них уже примеривался к самодельным турникам во дворе, но пока еще не решился скинуть куртку и поразмяться.
Слежку со стороны коллег обнаружить было сложнее. Тут помогло знакомое ощущение: каждый раз, попадая на базу «Ящеров», Саша чувствовал себя будто в перекрестье внимательных взглядов. Такая особенность у бойцов – они все время сканируют окружающее пространство, осознанно или нет. Со временем к этому, конечно, привыкаешь. Но сейчас он сразу понял, что поблизости находится несколько ребят из отряда Аркадия. Черт их знает, как они прячутся, может, на крыше?
Во дворе, кроме охранников, сидела только молодая женщина с коляской, и вот она производила, как ни странно, такое же впечатление, как и невидимые сейчас спецназовцы.
– Не знал, что среди наших «Ящеров» есть женщины, – вполголоса сказал Саша. Они с Игорем спокойно пересекли двор, не удостоившись даже взгляда от скучающих охранников. Видимо, тех заранее «придавил» пси-воздействием кто-то из вспомогательной группы – не понадобилось даже отводить им глаза или пользоваться техникой «тени».
– У девчонок другие программы, – неопределенно ответил майор. – Вместе их не обучают… во избежание, так сказать, недоразумений. Зря, конечно. Если долго держать в одной казарме множество молодых здоровых парней, возникают, хм, недоразумения иного рода.
– Что, и у наших? – недоверчиво хмыкнул Саша.
– Думаю, у наших – нет. Даже если и случаются у кого лишние мысли, они Аркашу слишком боятся. Он же у нас такой поборник нравственности, сам знаешь.
Неуместное хихиканье пришлось тут же прекращать – дверь им открыли почти сразу. Рогозин предъявил вдове Бориса настоящие документы, хотя Саша был уверен, что в этот раз он представится кем-то другим. Следователем из полиции или ФСБ-шником – бывали у сотрудников Отдела и такие «шуточки». Не из желания подгадить конкурирующей конторе, конечно, а исключительно из соображений секретности. Хотя ФСБшники не любили их еще и за это, помимо прочего.
Кажется, женщина ожидала их визита, по крайней мере, не слишком удивилась, а Саше и вовсе кивнула, как знакомому. Запомнила все-таки.
– Еще и разведка… – вздохнула она, впуская гостей в квартиру. – Во что же мальчики вляпались?..
– Это вы о бывших коллегах покойного мужа? – поинтересовался Игорь, следуя за ней. Олеся грустно улыбнулась.
– Странно звучит, знаю. Они мне, пожалуй… в отцы годились. У нас с Борей разница в возрасте была, получается… да почти что двадцать лет, да. Я еще в школу ходила, а эти обормоты уже… ох, извините. Некоторые мальчишки, они всю жизнь мальчишки… Авантюристы. Боря, пожалуй, серьезнее всех был. Мы все как одна семья… были…
– Некоторые деловые партнеры вашей «семейной» фирмы находятся под нашим особым наблюдением, – пояснил Игорь, присаживаясь в предложенное кресло. – Поэтому мы подключились к расследованию…
Саша тоже сел, стараясь не слишком крутить головой и глазеть на обстановку. В конце концов, можно и нефизическими методами квартиру прощупать, все полезнее, чем картины на стенах рассматривать. Кроме картин, собственно, ничего особенного здесь и не было, никакого такого демонстративного лоска, что могла бы позволить себе жена бизнесмена, привыкшая к роскоши. У Игоря и то жилище местами пафосней смотрится. Тому, впрочем, есть объективная причина – ремонтом в свое время занималась Алиса, пока хозяин квартиры был в длительной командировке. А ему, как выяснилось, все равно, какие на стенах обои. Ему всего милее армейский спальник на полу…
Мысль о спальнике явно была лишней, потому что вызвала к жизни определенные физиологические процессы. Игорь строго покосился на подчиненного. Ну еще бы, он-то, наверное, и сканировать квартиру успевает за разговором. А тут рядом такой… объект с ярко выраженной эмоциональной реакцией.
Саша состроил максимально невинную физиономию и занялся, наконец, своими непосредственными обязанностями, в пол-уха слушая разговор.
– Они начинали в Москве, но что-то у них не срослось с местными бандитами. Тогда переехали сюда, у Вовы тут родственники были. Начали с нуля, и уже совершенно легальный бизнес. Про московский период я мало знаю… У них там подвал был, из бывшего склада помещение переделали, днем там производство какое-то, по вечерам в аренду сдавали под лекции. Боря одно время увлекался этой всей… восточной мудростью, тогда мода пошла на это, йога, экстрасенсы всякие, медитации… Вот всяким этим они зал и сдавали. Ну, чтобы аренду отбить, чего помещению зря простаивать… Но вам же, наверное, не про это, вам другое нужно?
– Вы рассказывайте, нам все интересно, – мягко заверил женщину Игорь. – Вдруг где зацепка всплывет. Мало ли кто в этом их подвале успел побывать. В девяностые это мастер йоги, а в двухтысячные уже международный шпион.
– Ну это вряд ли, – улыбнулась женщина. – Боря про них так смешно рассказывал… Шарлатаны они все, говорил. Он сам разочаровался, бросил все это. Хотя суеверия некоторые соблюдал… смешной такой…
Что покойный Борис увлекался не только йогой, было понятно уже по тому, какая мощная защита стояла на квартире. И не растаяла со временем, вот что удивительно. Значит, кто-то ее обновлял периодически, либо все-таки не муж Олеси ее поставил, а некто иной, и значительно позже.
Но и не она сама, точно. От нее не исходило ощущения силы, столь знакомого по общению с практикующими операторами или сенсами. Ребенок, спящий в соседней комнате, и то больше «фонил».
– А познакомились мы случайно, это Илья за моей бывшей одноклассницей ухлестывал… Она, понятное дело, в восторге была – на машине ее катает, по ресторанам водит. А мне в этой компании поначалу страшно было, казалось, я такая серая мышка среди них. Они с девчонками помоложе охотно развлекались, но все понимали, что это несерьезно, и они, и девчонки… А Боря как-то сразу вдруг… иначе себя повел. Что-то он такое во мне углядел, сама до сих пор не пойму… Ой, ну это вам точно неинтересно.
Картины на стенах излучали жгучий холод, и это было странно, с таким ощущением Саша еще не сталкивался. Он встал, стараясь двигаться бесшумно, подошел к одной из них. Пейзаж как пейзаж, море и скалы. Саша рискнул посмотреть на них, сконцентрировавшись особым образом. Иногда все-таки нужно считывать визуальную информацию, а правило «не смотри глазами» – всего лишь техника безопасности, а не первобытное «табу».
Сквозь пейзаж проступил незнакомый сложный узор из ломаных линий. Будто бы на картине что-то было нарисовано невидимой краской, а может, это и была настоящая картина, а пейзаж поверх нарисовали для маскировки?
Он не спеша прошелся вдоль стены, рассматривая другие картины. Пейзажи менялись, а тайный знак оставался прежним. Вернувшись в кресло, парень тщательно зарисовал непонятный символ в блокнот. Пока что это была их единственная «зацепка».
– Это на охоте случилось… Сердце, говорят, не выдержало. Ребята были с ним, они всегда вместе ездили. Пока из города врача вызвали… не было шансов, просто не было. Так вот вышло… – голос Олеси чуть подрагивал, и видно было, что годы еще не вполне залечили боль утраты. – Говорили мне, что неравный брак – счастье с оттенком горечи…
Эту фразу она произнесла, явно цитируя кого-то. Саша замер, оторвавшись от рисования в блокноте.
– А я знала, все знала, только что с того? Если нам всего несколько лет отмерено, ну и пусть, это же все равно лучше, чем вообще счастья не знать? Страшно было, конечно, что убьют его, или что болезнь какая… не знала, что так рано, думала, хотя бы Дашеньку в школу вместе отведем, он же крепкий был, о пенсии и не думал еще… Работа такая, стрессов много, понимаете… А мужчины в пятьдесят, говорят, как раз попадают в группу риска… по инфарктам и инсультам…
Она говорила торопливо, будто оправдываясь перед собеседниками, что не углядела, не удержала мужа на этом свете. А Саша не о погибшем бизнесмене сейчас думал. Стоило уловить лишь краем сознания боль этой женщины, как срезонировало что-то внутри, и перед глазами все поплыло от мыслей, которые не удержать…
– Если у вас есть какие-то контакты его московских партнеров… – Игорь встал, явно собираясь уходить, а Сашу будто током ударило, несильно, но помогло собраться. Это майор его «встряхнул» мощным импульсом энергии, ощущение было знакомо по тренировкам. В голове прояснилось, и парню немедленно стало стыдно за проявленную слабость. У них опрос важного свидетеля, а он тут в истерики впадает.
– Я же говорю, об этом периоде ничего не известно… Да и какие там партнеры, одни бандиты, насколько я понимаю. Думаете, это кто-то из них мстит? Столько лет прошло…
– Кто здесь? – требовательно спросил громкий, настойчивый детский голосок из спальни. Судя по топоту, Даша неслась прояснять вопрос самостоятельно. А потом прозвучало совсем уж неожиданное: – Папа?
С этим воплем девочка вылетела прямо навстречу Игорю, и состоялась самая странная немая сцена из виденных Сашей. Потом ребенок, вздохнув, заключил:
– Чужой дядя…
– Доча, иди к себе, не пугай гостей, – ласково сказала Олеся.
Насчет «не пугай» это она верно заметила. Физиономию Игоря секундой назад надо было не то что видеть – фотографировать немедленно для истории. Но, как водится, в нужный момент камеры в руках не оказалось, а жаль.
– Вам бы с Вовой поговорить, он лучше знает… – женщина вновь повернулась к майору.
– Непременно поговорим, – кивнул тот. И сказал, плавно снижая и замедляя голос: – А вам с ним говорить пока не стоит… ни к чему это…
Еще пара фраз – и женщина явно попала под воздействие, кивнула заторможенно, и медленно, двигаясь словно во сне, закрыла за ними дверь. Все верно – незачем предупреждать Стоянова заранее. А все же неприятно было наблюдать подобные сцены. В такие минуты понимаешь, насколько правым оказывается в своих параноидальных теориях про спецслужбы «мирное население». Какая ответственность, такие полномочия, какие полномочия, такие и методы…
– Интересный ребенок, а? – задумчиво прокомментировал Саша, когда они вновь оказались в подъезде вдвоем.
– Ты у меня тоже интересный ребенок, – Игорь остановил его, развернул к себе. – Это что такое было вообще? Я думал, ты там в обморок грохнешься.
– Пробой эмпатии случился, – Саша виновато опустил глаза. – Она когда стала говорить это, про неравные браки, я как-то, ну… на себя примерил, что ли.
– Тут тебе беспокоиться не о чем, – усмехнувшись, Игорь наконец направился к лестнице. – Я же на тебе жениться не собираюсь.
– Я же не об этом. Она говорила… про группу риска и вообще…
– Я сильно сомневаюсь, что Бондарь умер от инфаркта. А даже если и так, брось ты свои дурацкие аналогии. Я тебе гарантирую, что буду самым здоровым пенсионером в истории.
– Ага, жрать кофеин в таблетках и прочие стимуляторы офигенно полезно для здоровья, – проворчал Саша. – И не спать сутками.
– Я больше не буду, – совершенно искренним тоном произнес майор. – Меня теперь и без кофеина штырит.
– А пробежки кто пропускать стал? – не сдавался парень.
– Я не пропускаю, я тебя на них поднимать перестал, – усмехнулся Рогозин. – Чтоб не выслушивать в свой адрес всяческие сентенции о жестоких экспериментах над людьми…
Во дворе за время, что они пробыли в квартире, расстановка сил несколько изменилась. Охранники, будто забыв о своей миссии, собрались у турников, где молодой парень в спортивном костюме демонстрировал им чудеса ловкости и баланса – удерживал тело меж двух перекладин, едва касаясь их кончиками пальцев. Ничего особенного, конечно, если умеешь перенаправлять энергию ци. Парень умел – еще бы, всех «ящеров» этому учат.
– А им разве разрешалось вступать в контакт с охраной? – удивленно поинтересовался Саша.
– Импровизируют, – улыбнулся Игорь. – Пусть. Зато никакого пси-воздействия не нужно. Вот она, магическая сила выпендрежа.
***
Стоянов оказался «крепким орешком» – Светке пока что не удалось к нему подобраться, и от ментального давления он неплохо закрывался «щитами», пусть и не слишком профессиональными. От отчаяния она решила, чтоб не приходить с пустыми руками, запудрить мозги начальнику его охраны – разумеется, злостно нарушив указание шефа «зря не рисковать». Но в таких ситуациях, как гласит пословица, «победителей не судят». А сейчас девушка с полным правом могла считать себя победителем в локальной битве, потому что, получив доступ к файлам охраны, смогла стянуть подробный отчет о действиях «подозреваемой» за последние несколько недель.
Собственно, судя по характеру слежки, Стоянов не столько стремился защитить вдову, сколько выяснить, не причастна ли она к убийствам. Однако до сих пор она не предпринимала ровным счетом ничего подозрительного – ни встреч с посторонними людьми, ни неожиданных перемещений. К отчету прилагалось огромное количество фотографий и видео, и Саша сейчас добросовестно просматривал этот объемный архив.
Обычная жизнь обычной одинокой мамочки. Вот поведение ребенка местами настораживало. Девочка имела странную привычку надолго замирать, глядя в одну точку, нередко играла с невидимыми камере объектами – вполне возможно, это было что-то наподобие давешнего «шарика». Саша на всякий случай запросил ее медицинскую карту – нет ли неврологических отклонений? Мало ли, какие побочные эффекты сопровождают ее повышенную, без сомнения, экстрасенсорную чувствительность.
В детский сад Дашу не водили, мать растила ее дома, и возможно, тому были объективные причины. Впрочем, если есть деньги, почему бы ей и не посвятить себя ребенку. А деньги были, бывшие деловые партнеры Бориса отчисляли Олесе щедрую долю с прибыли. И если бы он не успел лично пообщаться с этой тихой, скромной женщиной, вполне мог бы допустить, что она их чем-то шантажирует. А что думать теперь – не имел понятия. Люди, конечно, редко представляют собой именно то, чем кажутся. Однако так гениально притворяться просто невозможно. Ключом к событиям вполне могла быть Даша, учитывая ее способности. Но как ребенок может быть связан с убийствами?
– Не призрак же отца ее оберегает, в самом деле? – пробормотал он, поднимая глаза.
Игорь сидел напротив с кружкой чая и тоже что-то читал с ноутбука, с завидной скоростью щелкая страницами. Идиллический вечер в семье секретных агентов: сидят двое за одним столом и изучают разведданные. Только друг другу через плечо не заглядывают – вдруг еще уровни допуска не совпадут.
– Интересная версия. И не лишенная оснований. С поправкой на то, что призраков не бывает.
– Уверены?
Игорь со вздохом стянул очки, протер глаза, явно с трудом фокусируясь на окружающей реальности.
– Ну ты же сам не раз работал на местах убийств. Остается энергетический слепок. Фантом, матрица, как угодно. Но не душа. Все, что он может – бесконечно воспроизводить сцену своей смерти или значимый эпизод жизни. Это не разумная структура, это как зацикленный видеоролик.
– Удивительно, что после всего… после всего пережитого, – чуть запнулся Саша, – вы не верите в… загробную жизнь, ну или что-то такое.
– Мне кажется, после смерти то, что от нас остается, уже не интересуется событиями материального мира, – туманно ответил майор. – И не является той же самой личностью в общепринятом смысле этого слова. И вряд ли будет заниматься глупостями вроде мести бывшим деловым партнерам.
– То, что девочка издалека приняла вас за отца, – Саша чуть улыбнулся, – что это может значить?
– Хороший вопрос. А сам ты как думаешь?
– Вот вечно не могу понять, это вы так воспитываете у меня независимое мышление или же надеваете маску «мудрого гуру» каждый раз, когда не хотите отвечать «не знаю»?
– Ну, хоть в остроумии поупражняешься за мой счет, и то хлеб, как говорится. Даю подсказку: я с этой дамочкой раньше нигде не пересекался, так что ребенок не мой. Уж я бы запомнил, наверное.
Саша помолчал, вертя в руках карандаш.
– А вы никогда не думали завести детей? – спросил он неожиданно.
Рогозин посмотрел на него крайне подозрительно.
– Честно тебе скажу, Саш, будь ты девушкой, я бы сейчас уже переползал канадскую границу. К чему такие вопросы? Нет, я понимаю, рано или поздно тебе захочется попробовать, что такое нормальная семья. Заранее благословляю тебя и твою избранницу хоть на десяток спиногрызов, я не против. Буду им погремушки носить и сказки рассказывать.
– Во-первых, после ваших сказок детей можно будет сразу в дурку сдавать оптом, – раздраженно фыркнул Саша. – Во-вторых, так просто вам от меня не отделаться. В-третьих, я же спросил в прошедшем времени. Просто пытаюсь понять. Вы же были женаты, так почему бы и нет? Вполне представляю, какой был бы красивый малыш… с такими же голубыми глазами…
– Ага, а потом меня убили бы на каком-нибудь очередном задании, – будничным тоном произнес Игорь, глядя в сторону. – И малыша с красивыми голубыми глазами воспитывали бы мама с бабушкой. И вырос бы он размазней и маменькиным сынком. И слушал бы всю жизнь истории о том, что отец его был лохом, пошел за копейки жизнь за родину отдавать, нет бы занялся бизнесом, продавал холодильники, был бы дома каждый вечер…
– Это какая-то жизненная история, да? – тихо уточнил Саша. Майор усмехнулся.
– Вот когда отправишься познавать прелести традиционной семьи, узнаешь, что такое тёща. Неважно. В конце концов, продажа холодильников, как видишь, тоже не самое безопасное занятие.
– Рефрижераторные установки они продавали, – уточнил Саша, покосившись на экран, где под развернутым фото прятался файл с досье на всех погибших бизнесменов.
– Работа у меня, в общем, не располагает к тому, чтобы брать на себя подобную ответственность, – резюмировал Рогозин. – Потому что ответственность включает страх смерти. Понимаешь, почему? Если есть зависимое от меня существо, которое без меня не выживет… А таким, как мы, смерти бояться никак нельзя.
– И все-таки… – помолчав, продолжил Саша. – Вот ребенок, не помнящий отца, слышит спросонья незнакомый мужской голос и выбегает с воплем «папа!», что это может значить? Подсознание вытащило воспоминания из младенчества? Она же совсем крохотная была, когда Борис погиб…
– Говоришь, она видела «шарик», – майор задумчиво скрестил руки под подбородком.
– Дети часто видят такие вещи, верно?
– Но этот ребенок явно с выдающимися способностями. Что такого она могла почувствовать во мне, что напомнило ей об отце? Что-то, что можно ощутить на расстоянии, в соседней комнате?
– Сильное биополе? – предположил Саша. И тут же понял, что попал в точку. Игорь одобрительно кивнул.
– Человек с сильной энергетикой. Почти наверняка – практик. Маг, я имею в виду. Одной йогой так не прокачаешься. И еще, я не думаю, что это воспоминания глубокого детства или что ее посещает призрак. Я думаю, девочка уже в сознательном возрасте встречалась с кем-то, кто запомнился ей своим биополем. И кого она считает «папой».
– Думаете, Бондарь жив? – до Саши наконец «дошло».
– Это одна из версий. На всякий случай я направил запрос на эксгумацию тела. Что характерно, Олеся Бондарь вовсе не возражает. Правда, ей я сказал, что всплыли новые обстоятельства по делу о его смерти…
– А нас, значит, так и держите в неведении! – возмутился Саша, сам себе напомнив Тима в этот момент.
– Я вам что, Шерлок Холмс киношный, чтоб ходить и пространно рассказывать о каждой детали? – устало вздохнул Игорь. – Надо же когда-то и своей головой учиться думать, а не только вокруг меня прыгать в восхищении.
«И вот здесь Тим и Алик сказали бы, что он ведет себя подозрительно», – мысленно отметил Саша. Просто отметил, не делая выводов.
***
Волку снится, что он бежит по бескрайнему ледяному полю. Лапы скользят, когти судорожно цепляются за скользкую поверхность. Но останавливаться нельзя, нужно добежать туда, где тепло, где дом. Он поводит носом на бегу, пытаясь уловить след того, кого должен охранять. Так далеко… Девочка все дальше убегает от него во сне, словно проверяя на прочность связывающие их узы. И всегда возвращается к нему, но он все равно не может не бежать следом. Вдруг на этот раз будет иначе.
Чьи-то голоса доносятся из-за чернеющей вдали кромки леса. Крики и лай охотничьих собак. Ищут его, но не знают, глупые, что для этого нужно выйти из леса на тонкий лёд замерзшего озера. Волк не боится их, он знает, что этот лед выдержит не каждого. Лёд поёт, лёд говорит с ним, шипит едва слышно под лапами, выдыхает: «ис-са». Под ним – черная бездна воды, только и ждущая, чтобы поглотить глупых охотников. Волк не боится бездны, бездна смотрит на мир из его желтоватых глаз, и она никогда не предаёт свои порождения.
Девочка танцует на льду, ее хрупкая фигурка будто из ниоткуда вырастает перед ним, и волк останавливается. Успел.
Она играет с чем-то, невидимым волку. Для нее это ледяное поле, наверное, видится весенним цветущим лугом, полным жизни. Каждому своё.
Девочка прижимается к его обледенелой шкуре.
– Ты устал?
Он не устал, только немного голоден. Он всегда голоден, когда спит, и сможет насытиться, только когда проснётся.
Чёрная фигура приближается к ним. Это человек в плаще, и его одежда развевается, будто от сильного ветра. Там, где волк видит лёд и полный штиль, в мире этого человека, должно быть, голые скалы и злая метель: его лицо иссечено мелкой снежной крупой, а руки придерживают край плаща, едва справляясь с порывами вьюги.
– Папа! – смеется девочка и бежит к нему. Волк ложится на лед, опуская голову на лапы. На свалявшейся белой шерсти на мгновение проступают светящиеся знаки, сеть ломаных прямых – ни одной плавной линии, все угловатые, острые, колючие, ледяные и обжигающие. Волку не нужно смотреть на них, чтобы знать, что они означают. Это его имя.
Очередное утро началось с тщетных попыток вспомнить ускользающий из памяти сон. Во сне совершенно точно был Игорь, который что-то увлеченно рассказывал – в точности как наяву, трепло оно и есть трепло, в какие слои астрала с ним ни выходи. Саша почему-то был совершенно уверен, что этой ночью имел дело не с обычной игрой усталого мозга, порождающей бессмысленные картины. Сон вполне мог быть общим для двоих участников, однако Игорь на наводящие вопросы не отреагировал, отмахнулся – ничего, мол, не помню, отстань.
Саша медленно брел на кухню, пытаясь собрать воедино ускользающие фрагменты воспоминания. Он так старательно вызывал в памяти образ начальника, каким тот был во сне, что, столкнувшись с ним на выходе из ванной, в первую секунду лишь удивился детальности своих визуализаций – вон какая мыслеформа перед глазами образовалась, в натуральный рост, в одном полотенце, ухмыляется, тянется облапать, как будто и не проснулись десять минут назад в обнимку, долго разбираясь спросонья, где чьи ноги-руки и кому нужно первому пошевелиться, чтобы, наконец, разомкнуть объятия…
Он поймал смеющийся взгляд Игоря и вздрогнул, сраженный ворвавшимися в сознание картинами. Словно бы увидел себя на мгновение со стороны – глазами Рогозина. И зрелище это имело не так много общего с человеческим восприятием.
Дело было даже не в картинке, а в сопутствующих ощущениях. За одно мгновение Саша как будто увидел и парня со встрепанными волосами, только что вышедшего из спальни, и мальчишку, лезущего на дерево с книгой – спрятаться в листве на самом верху, может, хоть там не достанут; молодого мужчину с ироничным взглядом; человека средних лет, сдержанного и уверенного в себе… И все эти персонажи переплетались, накладывались друг на друга, как слои стереокартинки, нисколько не мешая, впрочем, видеть детали мира «здесь и сейчас»; и все они были единым целым, многомерным, бесконечным, бессмертным, со смехом танцующим на грани множества реальностей существом.
Вся эта конструкция, впрочем, сопровождалась чувством безусловной если и не любви ко всему сущему, то, по крайней мере, доброжелательности, которую явно испытывал смотрящий. Это было весьма кстати, иначе Саша, пожалуй, просто умер бы от ужаса на месте.
– Ты чего? – спросил Игорь, заметив, видимо, как парень непроизвольно отшатнулся назад.
– А у тебя… у вас это… пена на щеке осталась, вот, – ткнул он дрожащей рукой в белое пятно на лице собеседника и умчался на кухню прежде, чем успел увидеть реакцию.
– Интересно, с каких это пор тебя так пугает вид пены для бритья? – со смехом спросил Игорь из коридора. Саша даже не сразу понял смысл его слов.
Вцепившись в край стола, он пытался справиться с приступом паники.
Давно с ним такого не случалось, пожалуй. Казалось, пора нелогичных и беспричинных страхов прошла вместе с самыми первыми этапами ученичества. Вполне нормальная реакция сознания, вынужденного то и дело перестраивать годами взлелеянную картину мира, впуская в нее то экстрасенсов, то энергетических вампиров, то еще каких-нибудь шаманов немытых, мать их… кого там Игорь в таком случае вспоминает? Неважно.
И даже собственный начальник – остановимся на этом слове, чтоб не скатываться в пошлость, говоря «любовник», или в лишний пафос, говоря «Учитель» (непременно с большой буквы!) – так вот, даже собственный начальник вполне может показаться жуткой нечеловеческой тварью. Как однажды в спортзале, когда Саша случайно увидел их с Аркадием тренировку. Да и позже, в боевых условиях, когда тот небрежным движением руки перебил артерию случайному противнику. И во множестве других ситуаций, начиная с того мгновения, как он впервые встретил взгляд этих невозможных серо-голубых глаз, взгляд, наполненный силой, которой нет места в привычной картине «материального мира».
Но с тех пор столько времени прошло, а уж событий – кажется, и в десять лет не впихнешь, не то, что в жалкие полтора года. Уж казалось бы, можно привыкнуть ко всем странностям человека, с которым живешь… да, живешь, даже если формально ключи от старой квартиры еще болтаются в кармане, создавая иллюзию независимости, кого обманешь подобной игрой? Точно не самого себя.
Вслед за страхом пришла злость, столь же бессмысленная и абсурдная. Словно поймал Игоря на обмане – прикидывался, понимаешь, человеком, а оказался?..
Если он вообще так воспринимает – людей, события, объекты… Саша не понимал, как это возможно, чтобы одна многомерная бесконечность обнимала во сне другую, поднималась, ворча на звенящий будильник, шла в ванную бриться, оставляя на щеке следы пены? Как можно существовать в мире стен и часов, сохраняя ощущение, даже не ощущение – абсолютную уверенность, что времени и пространства не существует?
– Ну что такое на тебя нашло, рассказывай, – ласково сказал Игорь, обнимая его сзади. Только на контрасте с теплыми, уверенными руками Сашка ощутил, что уже некоторое время мелко дрожит, как в лихорадке. Вздохнул и честно попытался объяснить происходящее, для верности отодвинувшись от Рогозина – неловко как-то, право же, обвинять человека в нечеловеческой сущности, повиснув у него на шее. Майор, пусть и не сразу, проникся серьезностью ситуации и уселся на стул напротив.
– Интересно, – резюмировал он, выслушав сбивчивый рассказ парня.
«Интересно» или «забавно» – две самые типичные реакции Игоря на что бы то ни было. Со стороны кого-то другого это выглядело бы равнодушием, но Саша знал цену этому «интересно». Интонации означали, что проблема требует решения, и решение будет найдено, даже если для этого придется привлечь совершенно немыслимые ресурсы.
Некстати вспомнились вчерашние бредни Тима с Аликом, и мысли понеслись по новому витку бесконечной спирали сомнений. Казалось, уж он-то должен быть уверен, что рядом Игорь и никто другой, как бы сильно тот ни изменился, но…
В конце концов Саша решился. Пусть не высказать прямым текстом, но… пройти по тонкому мосту между правдой и полуправдой. Как, наверное, и положено человеку обеих его профессий – будущей официальной и нынешней, обозначенной в карточке-пропуске с «тремя неприличными буквами», как порой шутил Игорь.
– Ребята в отделе думают, что после отпуска к нам вернулся не совсем тот человек… которым вы были. И я начинаю их понимать.
И пусть какой-нибудь юный идеалист, так похожий на него самого пару лет назад, назвал бы это предательством товарищей. Но разительно отличающийся от того юного идеалиста эксперт ГРУ Грачев А. Н. слишком много архивных материалов изучил этим летом и мог с примерами аргументировать, почему ложная «солидарность» в его родной конторе не приветствовалась. А вот не сообщенная вовремя начальству информация не раз становилась причиной серьезных проблем.
Он замер, глядя на майора с надеждой. Тот же сейчас все объяснит, правда?
– Какие же они молодцы, – сказал Игорь, улыбаясь, и Саша почувствовал ледяной холод, растекшийся по венам. – Настоящие разведчики. Надо им премию выписать, что ли.
– То есть… они что… правы? – слова давались с трудом, воздух выходил из омертвевшей груди неровными толчками.
– Нет, конечно, – фыркнул Рогозин. – Но то, что они меня заподозрили, просто отлично. Да они просто обязаны были в такой ситуации подозревать самый худший вариант! Саш, ты это, кстати, ножик положи, что ли. Все нормально.
Саша только сейчас обнаружил, что стискивает в руке кухонный нож. Незаметно схватил его со стола, едва почуял потенциальную опасность – в точности как Игорь учил, в таких ситуациях действуй на инстинктах, привыкай все время бессознательно искать в ближайшем окружении предметы, способные стать оружием…
– И ты у меня молодец, – сказал Игорь. Встал, шагнул навстречу, осторожно разжимая его пальцы, чтобы забрать нож.
Впору было удариться в еще одну паническую атаку. Теперь уже – испугавшись самого себя. Но Игорь был рядом, накрывал своим полем. Успокаивающим и теплым. Привычно, знакомо…
«Усыпляет бдительность», – насмешливо произнес внутренний голос, приобретший за последний год на удивление холодные, отстраненные интонации.
– Если рассуждать философски, конечно, я не тот самый человек. Так и вы все уже не те, что были полгода, год назад… Опыт меняет всех. Особенно опыт мистический. Но и обычный жизненный, в принципе, для этого сгодится.