Глава 4

Соболев не любил ночные смены. Не потому, что он не высыпался или это как-то нарушало его график. Наоборот, ему нравились ночь, фонари, прохлада спящего города. Но вот работать ночью было ужасно. Именно в это время случались все самые опасные ситуации, встречались самые неприятные и невменяемые люди.

Но больше ночных смен Соболев не любил разговоры с начальством. Как раз перед началом смены его опять пригласил к себе Валерий Игоревич на «откровенный разговор».

– Мне кажется, ты здесь самый адекватный, – начал с похвалы директор. – Я вообще хотел бы работать только с такими, как ты, – молодыми, спокойными, смелыми.

– Спасибо, – осторожно ответил на похвалу Соболев. Ему не нравилось начало разговора.

– Но у тебя есть один большой недостаток, Кирилл.

– Да?

– Да. – Валерий Игоревич встал из-за стола и прошёлся по кабинету, как он часто делал, когда разглагольствовал на летучках.

– Ты неинициативный. Про продвижение в старшие мастера мы уже говорили. Но ты мог бы даже моё место занять, если бы хотя бы подумал в эту сторону. Чего, собственно, тебе не хватает? «Вышки»? Ну так тебя по льготам в профильный вуз запросто возьмут. Отучился бы уже давно на заочке и был бы начальником.

– Не все хотят быть начальниками, – заметил Соболев, которому порядком наскучили повторяющиеся нотации.

– Не все, – согласился директор. – Есть ещё безынициативные и ленивые люди, которым важно задницу пристроить на мягкий диван, и чтобы пиво было не очень дорого. Но ты же не такой, Кирилл, тебе же не всё равно. Я понимаю, тебе нравится драйв работы, адреналин. Нравится чувствовать себя героем. Но ещё лет пять-шесть, и начнут болеть суставы от этих прыжков по подвалам и крышам, начнется аритмия от стресса и окончательно испортится характер от общения с населением. В конечном итоге тебе перестанет нравиться твоя работа. А двигаться куда-то вверх тебе не захочется в силу возраста. Да и безразлично тебе уже будет любое движение. Ты будешь, как Михалыч – бухать, ворчать и отлынивать от работы. Я, кстати, не собираюсь его дальше терпеть и подумываю кем-нибудь заменить.

– Ах, вот вы о чём, – понял наконец Соболев. – Хотите, чтобы я место Михалыча занял?

– А почему нет? – Валерий Игоревич взял свой стул и поставил его рядом со стулом Соболева, чтобы оказаться ближе к мастеру.

– Это первый шаг по твоей карьерной лестнице. Пойдёшь учиться, отработаешь годик старшим мастером, потом ко мне в замы. И никаких ночных смен, грязных костюмов и опасных для жизни кульбитов. А главное, совсем другой статус и зарплата. Я тебе скажу, ваш Михалыч совершенно незаслуженно получает вдвое больше твоего.

– И когда вы планируете от него избавиться? – Соболев смотрел на свои руки. Смотреть на начальника он не мог.

– От Михалыча-то? Да скоро. Ещё раз увижу его на работе бухим и попрошу. Ты не переживай за него. Он уже лет пять, как на пенсии должен быть по выслуге лет. Ты о себе подумай. Я ведь тебя не просто так продвигаю. Мне сейчас нужны свои люди.

– А с чего вы решили, что я «ваш»? – удивился Соболев.

– А ты ничей, – усмехнулся директор, – этим ты мне и нравишься, Кирилл. Ты не бухаешь с коллегами после смены, не подстраиваешь свое расписание, чтобы попасть с приятелями в одну смену. При этом тебя все уважают. И ведь есть за что. Но ты почему-то не хочешь реализовывать свой потенциал.

– Знаете, Валерий Игоревич, – начал, поднимаясь со стула, Соболев, – вы всё правильно говорите. Я вижу, что всё реально. Мы с вами почти ровесники, но вы уже директор, а я простой мастер. Но вам не кажется, что каждый сам выбирает, где ему лучше? Может, мне как раз не хочется всех этих ответственностей и нервов. Может, мне проще на земле! И да, скорей всего, это всё со временем надоест, но это мой выбор.

– Ты не торопись, – спокойно прервал Соболева начальник, – ты подумай. Ты сейчас сгоряча наговоришь всякого, потом будешь жалеть. А я тебе реальный шанс предлагаю. Шанс что-то изменить в своей жизни. Просто подумай. Время пока есть.

Соболев мотнул головой, вроде кивнул, и понимай как хочешь, и вышел из кабинета. Начиналась его смена, а заставлять ждать коллег было невежливо. Тем более что те, похоже, собрались действительно после работы посидеть где-нибудь в теплом месте, судя по их возбужденному состоянию и «алкогольным» шуткам. Слушая их, Кирилл с грустью думал о том, что начальник не так уж и неправ.

Соболев действительно не выбирал, с кем работать, поэтому ему в напарники ставили всё время разных людей. Этой ночью ему, как назло, достался старший мастер. У Кирилла даже возникла мысль, что начальник специально как-то так переиграл расписание, чтобы наглядно продемонстрировать ему правоту своих умозаключений. На эту мысль наталкивало и то, что Михалыч, обычно старающийся сдерживать себя на время работы, пришёл на смену сильно выпившим. Что и так к непростому дежурству добавляло лишних проблем. Радовало одно: несмотря на время работы, на смену с Соболевым пришла и стажёрка. И хоть, как выяснилось, у неё были свои мотивы, он был рад её присутствию.

– Вызов! – Задремавший было Соболев услышал голос Оксаны.

Он повернул голову в сторону главного монитора. Действительно, где-то в центре города сработал датчик. Кирилл открыл окно с адресами клиентов.

– Ого, – сказал он, – магазин. Оксан, пробей, он ночью работает? И если нет, то найди телефон директора.

– Ага, щас сделаю.

Оксана погрузилась в свой ноутбук и начала быстро клацать по клавишам.

Соболев посмотрел на Михалыча. Старый мастер спал на кресле, откинув голову назад. Странно, но он почти не храпел в этой позе, что, конечно, никак не влияло на жуткий запах перегара, который его глотка выбрасывала фонтаном в комнату.

– Есть, – отозвалась Оксана, – продуктовый магазин «Поле», круглосуточный.

– Отлично. – Соболев поднялся с кресла. – Давай, буди Михалыча, а я пока машину прогрею.

– Может, не надо? – презрительно оглядывая пьяное тело, спросила Оксана. – Сами быстренько съездим, он и не заметит.

– Ага, а потом наш молодой босс захочет проверить нас. И знаешь, что будет?

– Его уволят, – ответила стажёрка, нехотя приближаясь к спящему Михалычу.

– Именно, – подтвердил Соболев, – и я не хочу брать это на себя. Придется нам его потерпеть.

– Но это же несправедливо! – возмутилась Оксана. – Почему мы должны его терпеть? Если он не хочет работать, пусть увольняется и ищет…

Речь стажёрки прервал раскатистый грудной кашель Михалыча. Похоже, он проснулся от её звонкого голоса. Старый мастер, откашлявшись, потёр ладонью морщинистое лицо и недоумённо уставился на Соболева.

– Что, – хрипло спросил он, – ситуация?

– Да, – ответил Кирилл, – собирайтесь. Я на улице машину грею. Оксан, возьми обычный набор.

Заведя старую «буханку», Соболев закурил. Автоматически включилась магнитола, оставленная водителем на «Милицейской волне». Кириллу не очень нравился репертуар этой радиостанции, и он автоматически крутанул ручку настройки. Через шипение волн зазвучала приятная легкая музыка, которая, к сожалению Соболева, быстро кончилась, передав эстафету «пятиминутному выпуску новостей». Кирилл усмехнулся заставке, в которой сообщалось, что «мы делаем новости», и хотел уже выключить, но первая новость заставила его руку замереть.

«В результате дорожно-транспортного происшествия… водитель автобуса получил… двадцать девять пассажиров погибло, пятнадцать находятся в… водитель не уступившей автобусу иномарки… смог выжить только пассажир, ехавший на заднем сиденье… в общей сложности погибло тридцать два человека…»

Соболев уже привычно перевел жертву в условную для себя единицу смерти. Тридцать два Соболева сегодня перестали жить…

В ночную смену водители не работали, и Соболеву пришлось самому вести машину. Хоть собственного транспорта он не имел, сложностей в вождении не испытывал. А ездить по ночному городу было приятно и просто.

До места триггеры добрались довольно быстро. Соболев ловко свернул с дороги к магазину.

– Могли бы и пройтись, – прокомментировал эту браваду Михалыч, – гаишники и по ночам дежурят.

Про сотрудников автоинспекции сказано было, конечно, больше для красного словца. Триггерские машины практически никогда не трогали – себе дороже останавливать тачку, набитую взрывчаткой.

Соболев не стал отвечать старому мастеру. Он понимал, что с похмелья жизнь не жизнь.

Припарковав «буханку» на тротуаре прямо возле входа в магазин, Кирилл два раза просигналил. Ночью, конечно, гудеть – это зло. Но триггеры просто так не приезжают, и дополнительное оповещение о своем присутствии в этом случае во благо. Звякнула железом решётка дверей, и из чрева магазина показалась заспанная рожа охранника.

– Чё расшумелся? – скрипучим голосом спросил он, подойдя к водительской двери.

– Триггеры, – привычно произнес Соболев много объясняющее волшебное слово.

– И чё? – Охранник явно не хотел врубаться.

– И ничё, – гаркнул злой Михалыч, – сейчас сгорит к хренам ваш ларёк, и будет тебе «чё».

– Как сгорит? – испугался охранник.

– Каком кверху, – продолжил орать Михалыч, вылезая из салона уазика, – открывай дверь давай, и всех на выход. Сейчас спасать вас будем.

Соболев оглянулся на Оксану, которая расположилась на заднем сиденье.

– А ты говоришь, что он работать не хочет. Смотри, какое рвение.

– Это он магазин с алкоголем увидел, – мрачно буркнула стажёрка, – потому и рвение.

– Не веришь ты в людей, Ксюха.

– Я Оксана, – выбираясь из машины, огрызнулась девушка. – И в людей я правильно не верю. Вон, твой работник уже носом водит.

– Да брось, – вглядываясь в темноту, отозвался Соболев. – Что он, собака, что ли?

Михалыч тем временем уже успел преодолеть первый кордон и оказался по ту сторону решёток магазина. Тем не менее внутрь попасть так и не смог, потому что дорогу ему преградила внушительных размеров женщина в одежде торгового работника. Продавщице категорически не хотелось впускать помятого старика явно алкогольной наружности внутрь помещения, где такому, как он, было чем поживиться – от коньяков до разных крепких вин. Они, к слову, очень недешево стоили, оттого стоимость вычиталась из зарплаты продавщицы весьма болезненно. А когда на горизонте показалась молодая девица – сама по себе раздражитель для усталой продавщицы, так ещё и вся в пирсинге, – женщина спряталась за последний оплот защиты, стеклянные двери магазина, и там заперлась.

Соболев знал, что самым внушительным и вызывающим доверие будет он, поэтому и отозвал Михалыча доставать из машины оборудование, а на стажёрку накинул огнеупорный плащ, который она взяла с собой, но так и не надела.

Прежде чем ломиться в магазин, Кирилл окинул взглядом здание, в котором последний находился. Это была добротная сталинская постройка с высокими потолками и большими оконными арками на первом этаже. Возможно, там, где сейчас располагался магазин, раньше была столовая или ресторан. Теперь это был обычный продуктовый «мини-маркет», освещающий ночную улицу вывеской с одним радостным до недавнего времени словом – «круглосуточно». Впрочем, может, из-под полы и сейчас продают. Судя по решёткам, ночью магазин сильно ограничивает свой функционал, отпуская товар через железные прутья. Соболев подошел к дверям.

– Триггерская служба, – крикнул он так, чтобы женщина услышала через стеклянную дверь. Его вид вкупе с распахнутым удостоверением должны были внушить продавщице доверие.

И все-таки она не спешила открывать. Продавщица долго вглядывалась в удостоверение, а потом, показав куда-то на потолок, стала кричать, что у неё всё в порядке. Рядом с Соболевым нарисовался заспанный охранник, который, после подсказки из-за стекла, тоже вдруг вспомнил, что датчик-то не пищал.

– Это не важно, – стал устало объяснять Соболев, – там, может, батарейки сели, или установлен был некорректно, или влага попала. В любом случае, он на пульт сигнал послал, значит, надо проверить.

Загрузка...