Глава 2 Три пророчества
Не будь я так потрясена – наверное бы, рассмеялась. Ной всегда держался совершенно невозмутимо – казалось, его ничем не пронять, но теперь он разинул рот и вытаращил глаза, округлив их как блюдца. Я недавно ему объясняла, что правители волшебного мира вовсе не милые порхающие крошечные существа. На самом деле феи бывают очень коварными и любят водить людей за нос.
Вероятно, наша гостья намеренно оставила дверь в лазарет открытой, чтобы слегка нас припугнуть.
Тем временем фея поднялась с надгробия и лёгкими шагами направилась к нам. Её темные волосы ниспадали до бёдер, а глаза сияли золотом, как и крылья. Но больше всего меня поразило её платье – оно было полностью соткано из заколдованных растений: цветы открывались и закрывались, а усики плюща ползали вокруг феи словно змеи.
Пока мы заворожённо её разглядывали, она раскинула руки.
– Приветствую вас! – сказала фея голосом, напомнившим мне звон колокольчиков.
Тем не менее у меня по спине побежали мурашки, а Заяц прижался к моей ноге. Фея торжественно продолжила:
– Меня зовут Флорабель. Я пришла сообщить вам нечто очень тревожное о моём здоровье! Дело в том, что… – Внезапно она умолкла, её глаза сузились, а лицо исказилось в гримасе. Я подумала, что она вот-вот взорвётся от ярости, как вдруг… – АПЧХИ!
Мы вздрогнули. Фея чихнула так сильно, что из её платья посыпались листья. Вскоре листья опустились на пол, а фея так и осталась стоять неподвижно, прижав обе руки к лицу.
Нана пришла в себя первой.
– Очень интересно, – заявила она, вскинув брови.
Фея фыркнула и опустила руки:
– Ничуть не интересно, а ужасно унизительно! Феям нельзя простужаться! – пронзительно крикнула она. Вид у неё вдруг стал такой несчастный ещё и потому, что на кончике носа повисла золотистая светящаяся капля. Вздохнув, фея сорвала с юбки листок и, поднеся его к носу, сразу же снова чихнула. – Я так больше не могу! – простонала она между двумя оглушительными «АПЧХИ!». – Это началось весной, и мне становится только хуже! Разве можно так долго болеть простудой?
– Послушай, но ты ведь волшебница и умеешь колдовать, верно? – спросил Ной, похоже, избавившийся от благоговения. – Почему бы тебе просто не сплести заклинание, от которого исчезнет твой насморк?
Флорабель изумлённо застыла, как если бы только теперь заметила Ноя. Потом её ярко-алые губы изогнулись в улыбке.
– Ах, да-да, – вздохнула она, – до меня доходили слухи, что в этой больнице теперь работают два маленьких человечка.
– Три, – поправила я, но сразу поняла, что маленькими человечками фея, вероятно, называла нас с Ноем. Нана ей казалась человеком, к которому стоит относиться серьёзно.
– Ной помогает только временно, – объяснила я. – И скоро поедет домой.
Флорабель внимательно посмотрела на меня, словно пронизывая взглядом насквозь.
– Как жаль, – проворковала она. – Он особенный, верно? Для человека, во всяком случае.
– Ну да, – ответила я, и поскольку в неловких ситуациях слова вылетали у меня изо рта сами собой, добавила: – Он быстрее всех чистит кошачьи туалеты.
Флорабель сморщила нос. Наверное, она подумала, что я не такая уж и особенная – для человека.
– А тебе, красавчик, – обратилась она к Ною сладким голоском, – я отвечу так: мы, феи, исключительно талантливо создаём, выращиваем и наколдовываем всё что нужно. Но я хочу, чтобы моя простуда прошла – исчезла.
– Так и будет, – вмешалась Нана. – У меня уже есть кое-какие подозрения. Небось и глаза чешутся?
– О да, – вздохнула Флорабель, трепеща длинными ресницами.
– Тогда, думаю, что ты страдаешь сенной лихорадкой.
Флорабель сразу перестала хлопать ресницами. Её золотистые глаза изумлённо округлились, и она со свистом втянула воздух:
– Чем страдаю, простите?
Нана невозмутимо указала на некоторые растения, обвившие фею.
– Этот, этот и вот этот, – сказала она, постукивая по бутонам цветов, – очень сильные аллергены. Неудивительно, что твой шмыгающий нос не даёт тебе ни минуты покоя – с таким-то соседством.
– Но я же фея! Мы любим цветы!
– Люби на здоровье, – ласково ответила Нана, – но на расстоянии, пожалуйста. Я дам тебе капли для носа. Покапай неделю, а потом приходи – расскажешь, как самочувствие.
Растения, казалось, прекрасно понимали суть разговора.
Словно в знак протеста, они принялись множиться с удвоенной скоростью, вызвав у Флорабель очередной приступ чихания. Когда последнее «АПЧХИ!» стихло, Нана достала бутылочку с лекарством и вложила её фее в ладонь.
– Хорошо, – простонала Флорабель, вытирая глаза, которые теперь светились оранжевым. – Благодарю за совет. Может быть, мои любимцы согласятся расти в саду, а не на моём платье.
– Непременно уговори их, – сказала я, хотя одуванчики на платье феи возмущённо покачали цветочными головками. – Вот увидишь: когда заглянешь к нам в следующий раз, насморка уже не будет.
Флорабель наградила меня приветливым взглядом:
– Я очень на это надеюсь. И в благодарность кое-что подарю каждому из вас.
– Это вовсе не… – начал Ной, но я наступила ему на ногу.
– От подарков фей отказываться нельзя, – прошипела я. Однако бросив встревоженный взгляд на Флорабель, убедилась, что она не обиделась: снисходительно улыбаясь, она сорвала бутон со своего платья и пристально посмотрела Ною в глаза. Бутон увеличивался, менял цвет и форму, пока не превратился в свёрнутый пергамент.
Флорабель протянула свиток Ною, а потом повторила заклинание для нас с Наной.
– Желаю много сил в ближайшие дни! – заключила она, хлопнув в ладоши. Стало темно, а когда свет снова зажёгся, фея исчезла.
– Гав, – высказался Заяц в смысле «Что за странная гостья!».
– И правда, – подтвердила я, а Ной спросил:
– Как ты думаешь, что она имела в виду, когда пожелала нам «много сил в ближайшие дни»?
– Некоторые феи видят будущее, – объяснила Нана. – Наверняка её дары – это пророчества для нас.
– О, прекрасно! Как печенья с предсказаниями, но без печений!
Ной с любопытством потянул за золотую нить, скрепляющую свиток, – и вдруг оказался с пустыми руками. Рядом промелькнула тень размером с бутылку, и я почувствовала, как из моих пальцев вырвали пергамент. С Наной произошло то же самое. Пока мы ошарашенно смотрели друг на друга, неподалёку зазвучал знакомый хриплый смех.
– Какая прелесть! – пискнул кто-то.
– Подарки, подарки – нам подарки! – засмеялся другой.
Теперь я рассмотрела прыгающих вокруг маленьких воришек в башмаках с пряжками и зелёных бриджах до колен. Они высовывали маленькие язычки и делали нам растопыренной пятернёй «носы», но я даже не попыталась их отругать. Стыдить лепреконов – всё равно что читать лекцию рою комаров.
– Я уверена, что шутники скоро вернут нам свитки, – отчётливо произнесла я. – А мы пока попробуем вкуснейшие сладости, которые привезли с собой…
Хитрость мгновенно сработала. Маленькие вредители любили сладости из булочной Кэтлин даже больше, чем я. В мгновение ока они побросали свитки пергамента и, хихикая, разбежались по своим домикам.
– Молодец, – похвалил меня Ной и поднял один из свитков. – Кажется, это мой.
– Тогда вот этот – мой.
Я взяла два оставшихся свитка: один себе, а другой передала бабушке. Нана не раздумывая развернула подарок.
– «Ты прочно связана с этим местом. Будь умнее – и ты здесь навсегда», – прочитала она и улыбнулась. – Выходит, я скоро найду помощника, и он будет ездить за меня за покупками на материк. Я не против!
Ной развернул свой пергамент и продекламировал, как средневековый гонец:
– «Странник, пришедший морем, – твой редкий дар здесь ко двору». – Покачав головой, он опустил пергамент. – Я ожидал услышать более захватывающее пророчество. И что она имеет в виду, говоря о «редком даре», хотел бы я знать!
– Наверное, то же самое, когда называет тебя «красавчиком», – поддразнила я его.
Ной состроил скептическую гримасу:
– Лучше расскажи красавчику, какое пророчество досталось тебе!
Я развернула свиток и сделала глубокий вдох, но тут же сжала губы. На листе пергамента блестящими золотыми буквами было написано: «Пусть говорит разум, а не любовь. Даже крепкие сердца могут разбиться».
– Моё предсказание очень личное и… э-э… довольно глупое, – заикаясь, пробормотала я, чувствуя, как жар приливает к щекам. Вот проклятая фея! Наверное, не надо было так грустно рассказывать, что Ною скоро уезжать. Конечно, теперь ему ещё сильнее захотелось узнать, что напророчила мне Флорабель. Он попытался заглянуть в пергамент, но, к счастью, в эту секунду из палаты русалок раздались пронзительные вопли:
– Моя сыпь намного краснее, чем твоя!
– Твоя сыпь и не сыпь вовсе!
Нана закатала рукава свитера.
– Самое время приступить к работе, – объявила она, пропуская нас вперёд.
Пока она с помощью Ноя наливала лечебные ванны для близнецов, я быстро сунула пергамент в карман – и ни Ной, ни бабушка так и не узнали о моём пророчестве.
Следующие несколько часов я тоже о нём не вспоминала, однако скоро мне пришлось об этом пожалеть.
