Тут не так уж и плохо, твержу я себе, садясь на скамейку спиной к Бэтмену и стервозным девицам. Да, люди злые. Подумаешь! Люди злые везде.
Зато погода прекрасная, успокаиваю я себя. День выдался солнечный, что, в общем, и неудивительно. Похоже, в Лос-Анджелесе всегда солнечно. Я еще в самом начале заметила, что все старшеклассники щеголяют в дизайнерских солнцезащитных очках, и решила, что они просто выпендриваются, но теперь поняла: это суровая необходимость. Мне приходится постоянно щуриться и прикрывать глаза ладонью, как козырьком, из-за чего я похожа на подслеповатого салютующего бойскаута.
Я очень скучаю по своей лучшей подруге Скарлетт. Она наполовину кореянка, наполовину еврейка. Невысокого роста, зато бойкая и острая на язык. Скарлетт не растерялась бы перед этой блондинистой цацей и нашлась бы что ей ответить. Мне ужасно ее не хватает. Теперь же у меня есть только я, всегда сильная задним умом и готовая вот-вот расплакаться. Я пыталась себя убедить, что смогу выдержать здесь два года. Если мне будет нужна дружеская поддержка, я всегда смогу написать эсэмэску Скарлетт, и она мне ответит, и все будет так, словно она где-то рядом, а не на другом конце страны. Тем более что она отвечает практически сразу, почти всегда. Я не хочу чувствовать себя дурой, мне нужно разобраться, как все устроено в этой школе. На самом деле, КН прав: у меня много вопросов. Мне бы точно не помешало справочное приложение, которое подскажет, как пользоваться школьной карточкой для оплаты обедов, что такое День пользы, и почему в этот день нельзя надевать босоножки, а можно только закрытую обувь. И, наверное, самое главное: список людей, с которыми категорически нежелательны даже случайные зрительные контакты. Чего уставилась?
Блондинки проходят мимо моей скамейки – их попытки вытащить Бэтмена погулять так и не увенчались успехом. Они о чем-то шушукаются и хихикают.
Не надо мной ли они смеются?
– Что, правда?! – громко шепчет она блондинка другой и оборачивается ко мне.
Они настоящие красотки, что одна, что другая. Блестящие волосы золотисто-медового цвета, голубые глаза, чистая кожа. Обе тоненькие и стройные. С большой, пышной грудью. Короткие юбки явно нарушают школьный дресс-код, умелый макияж в четыре слоя, возможно, делался не без помощи обучающих роликов на Ютьюбе. Скажу честно: я бы тоже хотела иметь такую внешность. Ни единого прыщика на лице, прямо зависть берет. В моем лице, даже когда оно более-менее очищается от прыщей, нет ничего выдающегося, зато виден характер, как не слишком тактично выразилась моя бабушка. Мой потенциал не раскроется с первого взгляда. Если там вообще есть чему раскрываться.
– Бархатная резинка?!
Черт. Я не ошиблась. Они говорят обо мне. В ближайшие два года мне не только не светит завести здесь друзей, но я испытаю на собственной шкуре все прелести школьной травли, о которой снимают сюжеты для «20/20». Может быть, Кто-то Никто – просто розыгрыш, но в одном он/она прав(а): здешняя школа и вправду зона военных действий. Как бы мне не пришлось снимать собственный видеоролик для «Все изменится к лучшему».
У меня горят щеки. Я прикасаюсь рукой к волосам – проявление слабости, да, но это рефлекс. Нет ничего страшного в том, что я ношу бархатную резинку. Я читала на сайте «Rookie», что они опять входят в моду. Скарлетт тоже носит такие резинки, а она в прошлом году победила на конкурсе «Самая стильная девочка школы». В глазах у меня стоят слезы, но я не заплачу. Этого они не дождутся. Да пошли они к черту! Они не заставят меня заплакать.
Пошли они к черту.
– Тише, она тебя слышит, – говорит вторая блондинка и оборачивается ко мне, изображая притворное извинение. Ее голубые глаза горят злым весельем. Сразу видно, что она упивается моим унижением. Они идут прочь, и не просто идут, а вышагивают, как на подиуме. На глазах восхищенных зрителей. Я на всякий случай оглядываюсь, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Действительно никого. Они вертят своими роскошными задницами исключительно ради меня.
Я достаю телефон. Пишу сообщение Скарлетт. У меня время обеда, а у нее только что закончились уроки. Меня угнетает, что нас разделяет не только пространство, но и время тоже.
Я: Я сюда просто не вписываюсь. У всех размер 0. Или даже 00.
Скарлетт: О, нет. Хочешь, чтобы я тебя утешала: НЕТ, ТЫ НЕ ТОЛСТАЯ? Мы с тобой потому и дружим, что нас это не парит.
Да, мы с ней не из тех, кто рыдает: «Я ненавижу свои мизинцы! Они какие-то… гнутые». Скарлетт права. У меня есть занятия поинтересней, чем страдать, сравнивая свою тушку с недосягаемым идеалом, который нам пытаются навязать глянцевые журналы. Но, если честно, здесь я и вправду слегка крупновата на общем фоне. Как они этого добиваются? Тут к воде подмешивают слабительное?
Я: И они все блондинки. Все до единой. Такие. Калифорнийские. Блондинки.
Скарлетт: ТОЛЬКО НЕ ПРЕВРАЩАЙСЯ В ОДНУ ИЗ НИХ! Ты мне обещала, что не заразишься ЛА.
Я: Не заражусь. Чтобы им заразиться, надо хоть с кем-то общаться.
Скарлетт: Черт. Все так плохо?
Я: Все еще хуже.
Я быстро делаю селфи и отсылаю его Скарлетт: я, одиноко сидящая на скамейке с моим недоеденным сэндвичем с джемом и арахисовым маслом. Я не стала надувать губы, просто улыбнулась и поставила хештег #День 14. Те две блондинки сложили бы губки бантиком: типа какая я вся сексапильная, – и запостили бы фотки в «Инстаграм». Смотрите, как я эротично не ем свой сэндвич!
Скарлетт: Сними резинку. С этой рубашкой смотрится по-деревенски.
Я снимаю резинку и распускаю волосы. Вот почему мне так не хватает Скарлетт. Возможно, в Чикаго меня никогда не дразнили именно потому, что со мной дружит Скар. Без нее я, наверное, стала бы еще большей рохлей.
Я: Спасибо. С резинкой покончено. Будем считать, я ее сожгла.
Скарлетт: А что там за красавчик влез в кадр?
Я: Что?!
Я смотрю на экран своего телефона. Когда я делала селфи, Бэтмен выглянул в окно. Не то чтобы он специально влез в кадр, но все-таки запечатлел себя для потомков. Получается, у стервозных блондинок все-таки были зрители. Собственно, а чему удивляться? У таких, как они, зрители есть всегда.
Я снова краснею. Я не только толстая корова с идиотской бархатной резинкой, не только жалкая неудачница, которая обедает в одиночестве на скамейке у входа, но меня еще и застали за тем, как я фоткаю это волнующее мгновение моей жизни. Причем застал симпатичный парень. О господи.
Я вызываю меню рядом с фоткой. Нажимаю на кнопку «Удалить». Жаль, что нет такой кнопки, чтобы удалить все остальное.