– Предстоящее покажет тебе, что чувствуют люди, превратившие свою земную жизнь в ад злобных противоречий. Угнетая себя и других тяжестью драм, люди падают в подземелья настолько глубоко, насколько велика мера зла, совершенного ими. Зла делания, зла неделания, и зла отрицания жизни.
Этот сон затянулся. Его тело иногда вздрагивало, иногда вытягивалось в струну, иногда крутило головой, словно кто то, пользуясь им, пытался узнать, где именно он сейчас. Ну а сознание Влада путешествовало по крайне гибельным местам.
Постоянное чувство падения иногда прерывалось на короткие остановки как бы в слоях нижних миров, которых было не много. Глубина их существования была похожа на зияющие серые дыры в бесконечно мрачных пространствах. Мало того, что в каждом слое был свой цвет, как понял Влад, лежащий в инфра – спектрах, так еще и запахи были разные. Если запахи бывают разных частот, то в этих мирах они все были настроены на разную частоту зловония. Влад, пока он так перемещался, думал о том, как бы это движение на повлекло за собой последствия для его земной жизни. Все было пропитано здесь почти физически ощущаемым злом. Злодеяния – вот составные части этих миров, делящихся на фракции по качеству земных побуждений. Сразу за злом стояло страдание душ, наверное, во всех возможных формах.
Влад старался не всматриваться пока в копошение мелких фигурок людей, множества которых он воспринимал как муравьев, глядя на них с высоты своего скольжения. Пока, двигаясь вниз, он должен был воспринять как бы тела этих огромнейших подземелий. Далее, на подъеме, Доржо раскроет ему суть процессов, протекающих внутри них. Только без прикосновений к переживаниям душ, обитающих здесь, ибо последнее может неизгладимо повлиять на психику даже очень гибкого разума.
Казалось, погружение длится вечность. Влад начал уставать от цвета и запахов и попросил Доржо ограничить их восприятие. Это было сделано. Мерцание инфра – цветов стало более ровным, запах вовсе исчез. Дальнейшее погружение можно было уместить в одну фразу – «Ничто так не радует Душу человека, как осознание того, что отсюда можно когда-то выбраться». Нагнетание смертельной тоски закончилось на самом дне самого нижнего слоя. Здесь все было почти черным. В самой глубине пульсировал инфракрасный свет. Он был похож на дыхание сердца огромного зверя. В какой-то момент Влад вдруг вздрогнул и понял, что его внимание оцепенело. Мгновения хватило, чтобы он осознал, сильную внутреннюю тягу к этому красному мерцанию. Словно всем им пыталась завладеть некая сила. Очень влекущая и очень обволакивающая сила. Ее можно назвать бархатной и на ощупь очень приятной. Но все существо Влада тут же отвергло эту идею, ибо в своей глубине знало очень давно – там – гибель. Там – сердце зла и причина всей боли, которую когда-либо приходилось испытывать жителям его скорбного мира.
В то же время, Влад откуда-то знал, что там – тот, кто считает себя хозяином всех этих слоев. И что он обладает достаточным потенциалом, чтобы разрушить и его и вообще, всю землю. Но почему он этого не делает? Доржо ответил на этот невольный вопрос:
– Потому что его сила иссякает. Он бережет ее, и не станет уже противится Владыке открыто. Его задача – продлить свое существование, удерживая в рабстве те души, которые давно служат ему. Наша задача – эти души освободить, и ты здесь – для того, чтобы понять глубину и причины их падения сюда. И еще узнать, кто является слугами этого хозяина.
Сейчас мы начнем подъем, и ты будь готов к тому, что он будет гораздо труднее спуска. Зло никогда не хочет отпускать путников от себя. Оно, подобно огню свечи, который манит мотыльков, примагничивает к себе души и разум и мысли, но наша задача подняться ввысь, даже не опалив крылья. К слову, в твоем спуске прямая аналогия того, как люди легко могут пасть в жизни, принимая зов зла за верные решения. И как потом им трудно подниматься из этого страдания, с грузом боли и сломанных надежд. Но ты верь – ты поднимешься.
На этих словах Доржо, Влад ощутил толчок к подъему. Невероятная тяжесть сдавила его разум. Казалось, что он весь стал чугунной плитой, придавленной тяжестью тысяч камней. Его сковала и сжала, сплющила со всех сторон незримая сила сопротивления подъему, и стала медленно выворачивать его восприятие наизнанку. Он вдруг стал различать обращенные к нему со всех сторон лица людей, застывшие в безмолвном крике отчаяния. Их стеклянные глаза, казалось, страстно хотели, но не могли выплеснуть через себя всю боль этого отчаяния. Влад чувствовал, что все они – обращены сейчас вниманием к нему, но еще сильнее чувствовал, что не может ничем им помочь.
– Я чем-то могу им помочь, Доржо?
– Они видят тебя, как маленькую искру Света, друг мой. Они притянулись к тебе, как тот мотылек к пламени свечи. Но позволь им – и они выпьют твою душу мгновенно и до дна. Им не хватило эонов лет, и тысяч жизней, чтобы прийти хоть к какому-то доброму чувству. Это – дно миров боли, Влад. Бездна страданий заканчивается этим миром.
Тот, кто считает себя хозяином бездны, окружил себя этими душами, чтобы показать свою победу над Владыкой. Он выпил их души и этим похваляется. Созданное не им – стало служить ему покорно и трепетно. И никто, кроме Владыки не знает, как спасти эти легионы павших.
Они потеряли возможность воплощаться на земле, а только через воплощение можно исправить причину падения. Нам пора подниматься дальше. Отпусти этот слой и не жалей этих несчастных. Поверь, глубина их падения имеет причину.
Снова начался подъем, Влад, словно через толщу воды медленно двигался вверх, к тому маленькому огонечку Света, через который, он, как через дверь, вошел в миры блуждающих душ. Эта дверь была видна только и только ему, потому что на земле, в мире людей, его ждало тело, спавшее на кровати в городе на Урале.
Все слои, которые пересек в обратном направлении Влад имели свои особенности. В каждом из них находились множества развоплощенных людей. Они имели здесь возможность жить в телах, которые мало отличались от земных, просто были словно прозрачными. В одном слое люди были распределены на группы и по – разному молились. Каждая группа своему идолу. Идолы время от времени выхватывали кого-то из группы и бросали в пламя больших ритуальных костров.
В другом слое не было времени, отчего у пребывающих там было безутешное и очень тягостное осознание того, что они здесь навсегда. Когда такое осознание длится вечно, оно превращает все окружающее в серые дебри безысходности. И это настоящая мука. Они не знали ни одного из тех, кто смог выйти из этого мира, в котором помимо времени, еще не было под ногами опоры и нахождение в этом слое было стремительным падением вниз.
Один слой особенно запомнился Владу – все люди были там рабами у странных существ с фосфорно – белой кожей. Эти существа были очень высокими, с длинными конечностями, на которых были пальцы-присоски. Их взгляд вызывал у людей оцепенение и безвольное подчинение. Добавьте к этому оцепенению все чувства и ощущения, которые есть у людей в слое без времени и можно понять постоянное состояние их душ.
Влад не мог больше находиться под землей – все его существо словно пропитывалось дурманящим ядом мрачных сфер. Он быстро миновал слой вечного служения великой блуднице, слой с гигантскими червями, постоянно сжирающими людей, слой гигантов – строителей черной цитадели, слой путников без цели и вот тут, благодаря тому, что этот слой был особенно разряжен и почти лишен эмоционального окраса, словно бы умерло в этих путниках все живое, Влад остановил подъем. Его тошнило. Но он успел заметить на периферии внимания движение, которое поспешило остановиться почти сразу, как остановился он. Движение было зловещим. Влад мгновенно ощутил животный ужас и холод стал распространяться по его разуму.
– Что это, Доржо? Отчего я чувствую, что меня обкладывают со всех сторон, как зверя, ведомого в загон? Откуда мне знакомо это чувство? Я ведь даже не охотник. У меня такое состояние, словно на меня давно и постоянно идет охота и однажды – она приведет к финалу.
– Ты увидел фурий мрака. Ты почувствовал их основной инстинкт. «Догнать. Загнать. Уничтожить». Но они могут это сделать, только если преследуемый идет в страхе. А финал… Зависит только от тебя.
Влад снова начал подъем. Он уже научился управлять волевым импульсом скоростью подъема и теперь намеренно чередовал ускорения и замедления, чтобы лучше рассмотреть этих фурий. Достаточно быстро он различил их. Казалось, что фурии, двигались со скоростью мысли.
Они перемещались всегда и только, как бы по головам людей, находящихся в подземельях, примерно так – фурии как бы прыгали с одного человека на другого, но сам прыжок был не заметен. Фурии исчезали и появлялись снова, черными волнами следуя за Владом. Их было очень много. Они появлялись на каждом из людей подземелий. На каждом, кто когда-любо жил на земле в теле человека. Во время каждого такого «приземления» на голову жертвы, они получали питание. Энергию для своей жизни и для продолжения движения. Питание – мельчайшая искра блеклого света. Она перекатывается из груди жертвы в область живота фурии. Жертва при этом испытывает страдания, словно ее лишают части души, а фурия – волну прилива сил.
Фурии внешне похожи на летучих мышей, но несравнимо ужасней. Их невозможно увидеть прямым взглядом. Только периферийным зрением, и только
управляя своим движением, относительно их.
На этом моменте, когда Влад четко запечатлел в сознании образы миров и ощущения при наблюдении фурий, его разум зашелся медленным пробуждением. Оно было больше похоже на судороги. Медленно открывая глаза навстречу миру людей, корчась в кровати в, пока еще своей, квартире, Влад тягостно приходил в себя.
Наверное так наркоманы переживают ломки. Даже физическое тело, хоть он и не брал его с собой, испытывало очень сильную тревогу и мышцы уходили в спазмы, словно их долго держали сокращенными. Влад вспомнил, что когда он взлетал в миры Верхние, его наутро захлестывала эйфория.
– «Получается, что в нашем мире мы постоянно имеем дело то с одним, то с другим спектром переживаний. Тягостные переживания – это наши касания миров боли, которые словно просачиваются в сознание и тело. И радостные, светлые и счастливые переживания – это наши прикосновения к Верхним мирам. И через такие касания эти миры проникают сюда… А вся борьба между этими касаниями происходит внутри меня. Внутри каждого из людей. И получается…. Каждый выбирает сам, во что верить, и во имя чего жить…»
Тут Влад изо всех сил, внутренне устремившись к Небесам, безмолвно закричал:
– Владыка Света! Услышь меня! Прошу! Веди меня! Я выбираю Красоту Жизни! Я выбираю Свет!
Сразу стало чисто внутри. В комнате стало светло. Впереди была жизнь, Путь.
Глава 2
Через еще три дня после этих событий Влад получил извещение из Москвы с вызовом на новое рабочее место. Оставляя заранее проданную квартиру, которую снимал до отъезда у новых хозяев, Влад взял из нее с собой две вещи. Первая, это старая отцовская ключница, которая висела перед входом. Этот символичный предмет отцу передал его дед. А тому – его отец. Прадед привез эту ключницу с войны. Первая мировая очень изменила всю Россию, и род Влада так же был ввергнут в страшный хаос начала 20 века. По рассказу отца, ключницу подарил прадеду житель Греции. Экспедиционный корпус, в котором служил прадед стоял на позициях перед небольшим городком. Прадед стоял в карауле у небольшого кладбища, когда к нему подошел этот грек. Он принес ему сверток и сказал на русском почти без акцента:
– Ты – солдат великой страны. У твоей огромной страны такое же огромное будущее. Моя 100 – летняя тётка говорит, что всем нужно учить русский язык, потому что скоро всюду будет Россия. Еще моя тётка сказала отнести тебе эту ключницу. Она очень древняя. И должна попасть в руки тому, кто сможет соединить в себе Три Мира, живя на Земле. Зачем – мне неведомо. Знаю лишь, что такова Воля Богов.
Никто из отцов не знал, что такое терафим. Не знал, даже сейчас, об этом и Влад. Великая сила может заключаться в вещах, которые правильно наслоены силой. Силой Любви, Силой Слова, Силой движения. Все эти три действия – разные проявления Огня. И их сочетание способно помогать владельцу прозревать сквозь миры.
Еще Влад, под недоуменный взгляд нового хозяина квартиры взял с собой «волшебный» стул. Попрощавшись, Влад вышел из подъезда, внутренне поклонился дому, всему городу и сел в такси.
Москва встретила Влада пасмурно. Получив чемодан и стул, Влад опять сел в такси к не менее пасмурному таксисту. Молчание, немного пролитых по дороге нервов таксиста. Немного ожидания в пробках. Гостиница.
Переночевав в стандартном номере, Влад рано утром прибыл по месту новой работы, где после всех формальностей, еще через два дня стал осваиваться на испытательном сроке.
Задача была понятной. В стране шел процесс импортозамещения. Военная и гражданская индустрии разрабатывали множество новых технологических процессов. Влад анализировал несколько из этих процессов в части их взаимодополнения. Нужно было увязать вместе несколько производственных цепочек на разных оборонных заводах, входящих в концерн. Влад понимал, что это все уже сделано до него, методом проб и ошибок, но также понимал, что ему нужно не просто повторить уже имеющееся, но и добавить новые усовершенствования. Иначе испытание на будет пройдено.
Проводя работу, Влад, под недоумение начальства, запросил у куратора личные дела сотрудников конкретных подразделений корпорации. Затем запросил расширенный психологический портрет этих сотрудников. Штатные психологи предприятий, с не меньшим недоумением отработали по его вопросам.
Надо сказать, что Доржо немало помог Владу с расстановкой «нужных людей по нужным местам», учитывая их сущностные характеристики.
Когда Влад, через две недели, вместо положенных 2-х месяцев положил на стол начальства доклад о проделанной работе, он был спокоен за результат.
Его предложения касались перестановки, увольнения, приглашения, порядка 25-ти ключевых сотрудников на местах, добавление в производственные циклы нескольких, разного размера компаний, с выкупом и модернизацией их, а также полную реорганизацию трех предприятий.
Начальство взяло паузу. Это было явно неожиданный доклад. Во время вынужденного «простоя» Влад, попросив допуск, занимался изучением архивного фонда института, в основном в каталогах второстепенного персонала, и их персональных заслуг.
Архив был достаточно современным помещением, со всеми необходимыми системами хранения информации. Владу нравилась такая спокойная и немного скучная деятельность. Она позволяла ему много размышлять, сопоставлять и делать выводы. Тренировка для ума и тренажер для интуиции.
… "Sapienti sat"… услышал вдруг отчетливо Влад женский голос. «Умному достаточно» – это определенно было сказано для Влада, но кем? И главное – откуда и для чего? Еще и на латыни. Рядом не было ни одного человека, телефон молча лежал на столе. Стоп. Латынь. Древний Рим. Стадий. Влад медленно стал клониться к полу, словно не сам, а под влиянием какой-то силы, текущей изнутри. Коснувшись гранитного пола архива, в следующее мгновение Влад уже рассматривал сандалии своей жены из той самой жизни. Стадий в этот момент поднимал с мозаичного пола прибрежного портика, упавший с шеи Тулии Минор Квинты шелковый платок.
Муж с женой спокойно беседовали, стоя перед перилами небольшого портика, и глядя на мерное течение реки. Беседа была глубокой. Они любили делиться друг с другом переживаниями и мыслями о будущем. В таких разговорах их силы словно объединялись и все предстоящее уже не казалось ни обременительным, ни тревожным. Наверное, так и подобает любящим друг друга супругам. Любовь ли это была?
Несмотря на свои воинские заслуги, Стадий не огрубел сердцем и не стал безрассудно жестоким. Тулия, несмотря на долгие разлуки с мужем, не стала к нему холодной. И все-таки, любовью их союз назвать было нельзя. Страстные минуты встреч – да, приветственная улыбка – да, нежные слова друг о друге знакомым – да, но – не любовь. Влад точно знал, что Любви между супругами Квинт не было.
Замолчав, супруги одновременно, как по команде, развернулись и пошли вглубь тенистого сада, в направлении дома. Наутро Стадий уехал в Рим.
Влад выдохнул. Его вытолкнуло из мира Стадия. Он ощутил резкое давление во всем поясе вокруг груди и живота и еще сильно сжало горло. Как-то изнутри. Ему не хотелось идти дальше.
На земле множество горячих людей, действующих, как подобает огню. Так же много людей холодных, им близка сила поступи смерти. Но еще больше людей тепленьких, свято верящих, что их ничего не касается. Первые и вторые – способны к благородству, им понятен голос разума, утверждающий, что все пути ведут к Богу. Третьи – способны только тлеть.
Так случается, что стремящийся к какой-то своей высокой цели человек, однажды удостаивается Касания. На его чело словно проливается Нектар Небесной благодати, открывая ему пути к прозрению. Сам человек при этом, как правило, почти ничего не чувствует. Хотя, некоторые могут проживать, экстатические ощущения, но чаще всего, человек чувствует боль. Например, головную, от рвущихся шаблонов бытия.
Все, что происходит во время такого Божественного Касания, остается за гранью восприятия этого человека, за границами понимания его сознания. И только позже, в зависимости от того, насколько это сознание готово воспринимать, в его жизни открываются неожиданные двери, ведущие в новое. Первый шаг за порог такой двери – это шаг безмолвия. Молчит разум, значит отсутствуют мнения и сомнения. Второй шаг – подтверждение доверия к Божественному. Третий шаг – обретение знания о продолжении пути.
Вот стремится человек измениться, его побуждение при этом горит огнями несгибаемого намерения стать лучше, чище и гармоничнее. И однажды его осеняет знание, как это сделать. Такое осознание может произойти только после благословения, данного Божественным. Или Высшим. Или Небесным.
Так происходило и со Владом. Происходило не раз и не два. Уже в раннем детстве Влад понял, что если он будет жить как все, ему будет грустно. Его решение полюбить перемены каждый раз приводило к неожиданным жизненным поворотам. Это было и вызовом, и благословением одновременно. Внутренний огонь только разогревал во Владе интерес ко всему новому и странному, и никогда не давал ему остановиться перед трудностями.
Но вот здесь, во время этого нырка в жизнь Стадия, когда он пытался понять, как именно пересекаются жизни Тулии Квинт и погибшей Ионы, Влад горестно ощутил недостаток большей веры, и большей воли к тому, чтобы следовать тропой болезненных переживаний. Он интуитивно знал, что это и его боль тоже. И воли продолжать не хватало. И вера в себя споткнулась о сомнение «А нужно ли мне это знать…»
Подобные этому выборы человек всегда делает только и только сам. Потому замолчал надолго Доржо. Потому Влад не слышал Присутствия Учителя. Потому ему было томительно одиноко. Он знал конечно, что самая глухая тоска обычно случается, когда ты уже на дне синусоиды движения, и что дальше – точно будет новый подъем, но в этот раз это знание не помогало. И единственное, что Влад мог сейчас предпринять – это выехать куда-то на природу. Или, быть может в такое место, которое познакомит его с невыраженными еще возможностями.
Закончилась пятница. Вечером Влад встречался с одним понятным и приятным ему человеком. Это был старый его знакомый, жил он в Москве и имя его Игорь. Влад познакомился с ним в одной поездке по югу Казахстана. Туркестан, древние легенды, дыхание Азии. Все там было пропитано жаркой, самобытной культурой, подобно ровно пылающему огню, разлитому по бескрайним равнинам.
Казалось, что вот – вот и вынырнет из-за поворота караван из многих верблюдов и коней, следующий из Китая в Персию. А автомобили и прочие новшества цивилизации там казались чем-то ненастоящим. Наносным и временным. Игорь был один в той поездке, как и Влад. Они сошлись в одинаковом понимании древности. Если эту древность и вообще, прошлое, чувствовать, то она реально начинает помогать человеку жить.
Ничьи труды не пропадают просто так. И если читает человек Омара Хайама или Джамбула Джабаева, или Низами, то ведь это не просто так. Каждое слово Великих формирует внутренний мир читателя. Создает в нем тональности и краски. Человек потом и жить начинает соответствующе. Точно так же древность пронизывает мир через архитектуру и саму природу.
Например, есть место в степи. Там давно была битва. Место пусто. Но мощь противостояния никуда не делась – эта битва до сих пор здесь. И каждый, попадая в это место начинает чувствовать усиленно в соответствии со своими задатками разное. Кто-то слышит страх и переносит его в свой мир. Кто-то отвагу. Кто-то вспоминает боль. Кого-то гнетет безысходность. Так наслоения энергий задают темп внутреннему миру человека.
Или вот тоже пустое место на опушке леса. А там раньше стоял небольшой деревянный монастырь, сожженный затем очередной волной «завоевателей». В монастыре этом подвизался духовно мощный монах, ставший затем Старцем. К Старцу шли на поклон ото всех земель страждущие. И помогал он. И до сих пор он там есть и помогает всем, кто приходит, зная, что можно попросить.
Или вот храм древний. Прожили его стены многое. И гонения, и расстрел мучеников – священников, и клубные концерты, и складское устройство, и запустение, и все-равно – стены держат в себе до поры то глубинное, то древнее, то, что каждой живой Душе понятно – Любовь Господню. Ту Любовь, к коей обращались здесь истово жаждущие Её. Ту Любовь, с коей молились строители при возведении этих стен. Ту Любовь, кою приносили молящиеся за близких своих.
Игорь был реставратором. Занимался в основным именно храмовыми сооружениями. Он успел многое уже сделать за свою жизнь, и знал почти все об этом очень благородном ремесле – перенесении древнего добра в мир сегодняшний. Игорь иногда называл себя «транспортным средством» для энергий старины. Такой творческий взгляд на профессию Владу раньше никогда не встречался. Это говорило о богатстве внутреннего мира Игоря, и потому встреча с ним была Владу очень приятна.
Встретились они в кафе. Долго пили чай и говорили о жизни. О том, кто и как двигался за прошедшие 5 лет. Говорили много и слушали жадно.
Вот Игорь и предложил Владу поехать на выходные в «место», как он его называл. Игорь сказал, что оно точно понравится Владу, и что описывать он его не станет. Дескать, пусть Влад сам найдет это «место» для себя,потому что оно для всех раскрывется по – своему. Еще Игорь сказал, что таких мест он знает в России еще три. И еще два за границей. Влад был явно заинтригован. Учитывая свое состояние после возникновения сомнений, он твердо решил поехать в это «место». Договорившись встретиться утром на вокзале, приятели разошлись по домам.
Утро началось неожиданно – Влад, присев обуваться на «волшебный» стул, услышал громогласные слова Доржо– «Гнать будут – беги! Стоять будешь – падай! Слов не говори, под ноги смотри!» Влад записал эти слова и теперь старался запомнить – он знал, что такие предупреждения просто так не даются.
Далее удивил Игорь – сославшись на занятость, он не поехал с ним к «месту», а просто отправил сообщение с подробной инструкцией, как добраться.
Влад стоял у выхода из служебной квартиры и снова сомневался. А стоит ли ехать? Но, усилием воли поборов этот приступ, так несвойственного ему обычно, состоянию, он решительно открыл дверь и сделал первый шаг к «месту». Месту, которое мощно повлияет на всю его дальнейшую жизнь.
Достаточно быстро добравшись до начала пешей части пути, Влад понял, что стоит на развилке проселочных дорог, которая не была указана в сообщении Игоря. Слева от развилки веселились вороны, пытаясь поделить что-то, лежащее в высокой траве, справа стояла высокая и красивая береза, она так раскинула ветви в разные стороны, что казалось, обнимет каждого, кто подойдет к ней. «Это определенно указатели» – решил Влад и направился вправо.
Через 2 километра показались развалины кирпичного здания, и сразу за ним был овраг, который нужно было пересечь. Но видимо у кого-то были свои планы для Влада на эту часть пути. Этот кто-то был не очень рад появлению здесь человека, тем более, идущего намеренно и с целью. Влад, засмотревшись на окружавшие здание обломки кирпича, которые зачем-то сложили в правильные пирамидки, высотой примерно в полтора метра, оступился и подвернул ногу.
Голеностоп на этой ноге уже давно был растянут примерно таким же способом, потому больно особо не было, но прихрамывать Влад стал основательно. На одной из сохранившихся стен развалин чернела надпись: «Место для…» окончания фразы не было. И еще пробежала внутри Влада такая же оторопь, как тогда, в парке во время рычания за спиной. Призвав мысленно помощь Владыки, Влад решил отдохнуть.
Он присел перед оврагом на поваленное дерево. Из низины тянуло сыростью и прохладой. Высматривая наличие тропинки через этот овраг, Влад вдруг заметил недалеко мальчишку, который вприпрыжку бежал справа, прямо к оврагу. Светлые волосы подпрыгивали вместе с ним, только одежда у него была странная. Оборванные снизу черные широкие штаны и длинная рубашка, подпоясанная кушачком.
–Кушачком… – подумал Влад – откуда это слово пришло старинное?
Но в следующее мгновение Влад уже вскочил, забыв про больную ногу – мальчишка как бежал к оврагу, так и пропал. Исчез, будь то его и не было. Испарился. Да и вообще, откуда ему тут взяться? Ни деревни рядом ни одного дома жилого…
Подвесив произошедшее «в воздухе», как он обычно поступал с событиями, которые не мог объяснить, Влад пошел к тому месту, где исчез мальчишка. И именно там обнаружил узенькую тропинку через траву, она же выныривала на той стороне оврага. Быстро пройдя по ней, перешагивая через палки, сырые места и через ручей, Влад миновал овраг. Остановился. Обернулся. Тропинки не было. Она исчезла, как тот мальчишка.
Влад внутренне подобрался. Слишком много вещей без объяснения нельзя подвешивать «в воздухе» – так психика начинает быстро включать психозы. Влад решил, что всё, начиная с мальчишки, нужно принимать целиком. Как то, что включает в себя «место». Игорь говорил, что «место» для каждого открывается по – своему, а большинство просто не замечают его. Стало легче дышать. Влад двинулся дальше, стараясь быть более внимательным.
Не то чтобы ему было страшно, просто откуда-то изнутри на поверхность сознания поднимались спазмы нерешительности и желание вернуться назад. Но не таков был Влад, чтобы бросать начатое. Наблюдая за этими спазмами и понимая, что это состояние сомнений при встрече с древней болью дает о себе знать, он просто шел вперед. Осталось пройти всего две, обозначенных Игорем точки маршрута, как вдруг Влад увидел бегущую в его направлении собаку.
Затем из подлеска выбежали еще три и потом еще две собаки. Все они бежали к нему навстречу. Бежали молча. Передние собаки выпрямили хвосты, прижали уши и в беге прижимались к земле. Влад решил не бежать, а высоко подняв руки, чтобы казаться больше, стал громко кричать. На собак это не повлияло.
– Стоп! Это же волки! Да как так?! Откуда?! – Влад просто онемел от быстро захватившего его испуга. Он так и стоял на месте, когда первый волк прыгнул, целясь ему в горло… И… просто пролетел сквозь Влада.
– Наваждение… Наваждение… – Мычал про себя Влад и медленно отходил в сторону от этого места. Он видел, что волки все еще были там, и что они реально сбили с ног какого-то мужчину, который уже не боролся за жизнь и сейчас медленно задыхался от удерживающей его горло волчьей пасти. Остальные звери начали дружно рвать еще живого человека.
– Не смотри! – заставил себя Влад. Последнее, что он увидел, когда снова вернул взгляд на эту страшную картину, были почему-то красные глаза вожака, которые смотрели прямо на него. Волк уже начал разворот в сторону Влада, но, картинка медленно стала блекнуть и исчезла вместе с ним и его красными глазами.
– Он что, увидел меня?! – Влад был абсолютно выброшен из трезвого восприятия реальности. – Доржо! Нужна твоя помощь! – Ответом Владу снова была тишина. Только появилась, подобно искре, в голове мысль: «Просто иди дальше».
И Влад пошёл. Почти побежал. Если бы не нога, он бежал бы как спринтер. Навстречу конечной точке маршрута. К «месту».
Быстро миновав два последних ориентира – пополам расколотый молнией дуб, на пригорке, справа от дороги, и железнодорожный переезд, Влад издалека увидел высокую башню старой колокольни, стоявшей на высоком холме. Поднявшись к ней, Влад обнаружил руины храма. Колокольня была на удивление целой, из красного кирпича, местами сохранившей на своих стенах куски белой облицовки. Влад обошел ее кругом, увидел, что с каждой из четырех сторон к «месту», через березовую рощу вели дороги. Получался перекресток.