А у вас горох вырос?

Толпа, влетевшая в толпу, смотрелась на общем ухоженном фоне, каким-то грязновато пыльным, обдерганным по краям половичком на чисто вымытом полу.

Глаза, рыская в поиске поверженных Горынычей, в ужасе останавливались на фигуре подбоченившегося богатыря.

Поверженные…ой, мамочки родненькие, как же иногда реальность отличается от ожиданий!

Те, кого ожидали увидеть поверженными, Горынычи то есть, сидели вокруг площади, ехидно глядя на вбежавших.

– И кто это к нам пожаловал? – повторил кузнец, – и главное, зачем?

– Так это мы, соседи ваши, – пропищал на выдохе голова ленивой деревни, – мы тут, того, это решили узнать….а!! Вот! А горох у вас вырос?



– Что прям всем селом залюбопытствовал?

– Да ты понимаешь…– заюлил голова, – так супчику горохового захотелось, уж так, что прям невмочь! Вот решили, до вас дойти, горошку попросить.

Народ уже начинал набирать обороты для следующего круга смеха. Но пока ждал продолжения.

–И что, – это одна из дев спросила, – вы такое простое, как горох не осилили? Уж проще этого ещё поискать надо!

Вломившаяся толпа совсем потерялась.

Но тут богатырю надоел этот цирк, и он выступил вперед.

– А где тот, кого вы ко мне посылали?

Ленивцы дружно вытолкали прятавшего жалобщика из-за своих спин.

– Ты что мне плел? А? А ну, отвечай!

Но тот молчал, как воды в рот набрал.

Богатырь повернулся к Горынычам:

– И что мы с вралями делать станем?

Хозяин почесал в затылке. Романтик посмотрел на небо. Техник…о, у Техника был такой взгляд, что замышлявшие зло, поежились.

– А что делать, что делать? У них всё зло от безделья! А безделье от лени! А лень одним путем лечится!

Люди добрые, – обратился Техник к жителям села, которое долгие годы жило с ними в мире и согласии, – готовы ли вы помочь страдающим этим страшным недугом?

Лентяи, услышав слово «помочь», взбодрились. Помощь, это хорошо! Читалось на всех неумытых лицах.

– Смотря как, – раздался разумный голос из толпы дружного села.

– А вот это мы с вами сейчас и обсудим!

Итак, хочу выдвинуть предложение и вынести его на голосование.

Техник посмотрел на ленивую толпу:

– Вы не голосуете! Вы принимаете наше решение безоговорочно, не то, мы сейчас вас без всяких голосований в пещеру загоним, да заставим шахту разрабатывать.

Так сказать за нанесение урона нашей чести, моральный ущерб, и попытку внести разногласия в наше мирное существование.

Ещё и уничтожить нас хотели. То, что у вас это не получилось, не ваша вина!

Так что, стоим, молчим, слушаем!

Но сейчас, учитывая то, что по вине этих товарищей, которые нам вообще-то никак пока не товарищи, товарищ богатырь проделал долгий и тяжелый путь, просим вас, уважаемые селяне, оказать ему почет и отвести на отдых.

Суд удаляется на совещание!

А этих, – Техник сделал кивок в сторону толпы лентяев, и подозвал к себе добрых молодцов из доброго села, – охранять! А то, как бы они не дождавшись своего счастья от нашей помощи, не разбежались!

Надо им помочь от лени исцелиться.

Надо?

И все, кто жил в дружном селе, дружно ответили:

– НАДО!

– Суд удаляется на совещание. Богатырь на обед. А вам ждать!

И Горынычи встав на крыло, куда-то улетели.

Злыдней окружили добры молодцы. Не сбежать, не уползти.

А вторым кругом встали остальные добрые селяне.

Но глаза у них почему-то сейчас были совсем не добрые.

Почему бы это?

А богатыря увела в избу родительскую обедом кормить, как ни странно, самая скромная девица.

Она в него глазками не стреляла. Ей некогда было. Она знала, что к тому дело подойдет, и пока шли бары растабары успела уже и хлеба в печь поставить, опара с ночи готова, и щи ядреные из русской печи достать. Что остыли хоть маленечко. Знала, для чего!