Том! Что он здесь делал? Как попал сюда?
Несомненно, задумал добраться до Мермера.
В панике я развернулась и поползла по грязному полу к жестянке. Что-то блеснуло в мерцании свечи Тома: это была она, моя банка, точно! Вот только сжимала ее ужасная когтистая лапа совы. Птица сочла банку своей добычей.
Я не раз видела чучела сов в чужих гостиных, но живого хищника – никогда. Огромные глаза уставились на меня, а я вытаращилась на смертоносный изогнутый клюв.
Отпрянув в сторону, я схватила перекладину и встала.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно вопросила я Тома.
Его брови удивленно приподнялись.
– А ты что тут забыла? – Он указал на койку и мои разоренные пожитки. – Это твоя новая спальня?
Я промолчала: слишком злилась на него и слишком волновалась о жестянке. Он ведь явился за ней! Сначала мое сокровище стащила одна крыса, а теперь зарится другая! Не сегодня, благодарю покорно.
Я так ничего и не ответила, а Том присел на корточки и заухал, обращаясь к сове.
– Вижу, ты познакомилась с Моррисом.
Большая птица повернула голову к Тому, а потом неуклюже поскакала к нему. Одним крылом сова помогала себе, другое, шаркая, волочилось по земле. На нем не хватало нескольких длинных перьев.
Жестянку сова оставила. Как только птица удалилась на безопасное расстояние, я бросилась к своему сокровищу и крепко его схватила.
– Моррис? – переспросила я.
– В честь забавного танца, который он исполняет, когда передвигается, – объяснил Том.
Ни за что бы этого ему не сказала, но имя сове подходило. Дома, в Лутоне, на майской ярмарке часто плясали «моррис» – народный танец. Мне нравилось любоваться танцорами в белом, которые дружно прыгали и скакали, размахивая платками.
Правда, Моррис размахивал только крысиным хвостом, зажатым в клюве.
Фу!
– Как ты сюда попал? – спросила я Тома.
Казалось, отвечать ему не хочется, и все же мальчишка указал в глубину подвала:
– Через заднюю дверь. Прошлым летом, когда мы нашли Морриса, я догадался, как вскрыть замок.
– «Мы»? – прищурилась в темноте я.
– С Джеком, моим другом из приюта. Мы наткнулись на Морриса в парке. Он был еще молодой, а крыло сломано. Он бы умер.
Я снова посмотрела на сову.
Птица заглотила крысиный хвост, посмотрела на меня и моргнула.
– Как это мисс Саламанка еще не пронюхала, что здесь живет сова?
– Сюда редко кто-нибудь спускается, – ухмыльнулся Том. – А Моррис в основном ведет себя тихо.
– Значит, вы с Джеком приходите сюда, чтоб ухаживать за совой?
Том покачал головой.
– Джек уехал. Его услали на север, на ткацкую фабрику.
– Наконец получил свободу?
Том помрачнел.
– Туда всех отсылают, кому пятнадцать стукнуло. Каждые три месяца они приезжают за новой партией сирот.
Партия. Будто скот. Я вспомнила, как отец рассказывал об условиях на тех фабриках. Ткачи круглый год, больные или здоровые, трудились с раннего утра до поздней ночи. Выходной полагался только один – воскресенье. Фабрики часто нанимали детей, ведь платить им можно было мало – лишь бы хватало на еду и жалкий кров. В воздухе в цехах было столько шерсти, что многие рабочие начинали страдать легочными заболеваниями в самом юном возрасте.
Из открытой двери повеяло холодным воздухом.
– Сколько тебе лет, Том?
Из-за отблесков свечи у него залегли глубокие тени под носом и бровями.
– Четырнадцать.
Всего на год старше меня, но времени осталось совсем немного. Я не знала, что сказать.
– Так тебя наказали? – спросил Том. – Ты поэтому тут торчишь?
Я кивнула. К чему отрицать очевидное?
– Наказали за то…
– Да меня все время наказывают. – Мне не хотелось объяснять, как сильно я рисковала, чтобы ему помочь. Чего доброго, решит, будто мы друзья. Никакой дружбы! Мы конкуренты, которые соперничают за право обладать Мермером. Слава богу, джинн опять у меня, благодаря совенку Моррису.
Я вернулась к койке, расправила постель и уселась на нее, стараясь не думать о том, как здесь дрались крысы. Том опустился на колени, достал фляжку и налил воды в плоскую посудину, которую я прежде не замечала. Пока он отвлекся, мне удалось быстро накрыть банку сардин юбками.
– Моррис пьет из чашки? – спросила я.
Том покачал головой.
– Поплескаться иногда любит. А жажду совы утоляют кровью своей добычи. Когда мы выбирали, где его спрятать, не знали, сможет ли он одолеть местных крыс.
– Неплохо бы ему охотиться шустрее. На мой взгляд, грызунов здесь все еще слишком много.
Том закрутил крышку на фляге и поднялся.
– Забавно, что мы тут встретились. После кормежки Морриса я как раз собирался идти к вам в сад и дожидаться тебя.
Я отвернулась.
– Долго же тебе пришлось бы ждать. Даже если бы меня не заперли в подвале, я бы не пришла. Мне-то это зачем?
– Еще как пришла бы, – ухмыльнулся Том.
Честно говоря, скорее всего, я бы и впрямь пришла, но признаваться в этом не хотелось.
– Зачем?
Том плюхнулся прямо на грязный пол и заухал Моррису. Совенок допрыгал к нему и уселся на колено хозяина. Казалось, хищные когти вот-вот пронзят ногу мальчишки. Но, возможно, на его длинных тощих конечностях не наросло плоти, потому он не чувствовал боли от острых кончиков.
Том накапал на пол воска и водрузил в центр лужицы свечу.
– Так как, говоришь, тебя звать?
А я и запамятовала, что он не знает.
– Мэйв, – отозвалась я. – Мэйв Меррит.
– Мэйв, – эхом повторил Том и почесал спинку Морриса пальцем. – Что ж, Мэйв, есть у меня к тебе предложение.
– Не интересует.
– Предлагаю перемирие.
Я молча ждала. Самоуверенная физиономия рыжего так и просила заехать по ней кулаком, но следовало соблюдать правила игры: не лезть на рожон, пока тебя не разозлят по-настоящему.
– Говори.
– Ладно. – Том снял кепку. В мерцании свечи полыхнули огненно-рыжие волосы. – Итак, вот что я думаю. У тебя есть джинн.
– Гениальное наблюдение.
– Выходит, ты получила три желания. Правила-то все знают.
– Похоже, ты ужасно уверен в себе.
– Разве я не прав?
Не было смысла затевать ссору из-за ерунды.
– Прав.
Том кивнул.
– И сколько ты успела потратить?
– С чего это я должна тебе все рассказать?
Том примирительно поднял руки.
– Ладно, забудь. Представим, что ты не потратила ни одного. Допустим, все три при тебе. И вот я заявляю: хочу, мол, стащить твоего джинна. Но зачем мне так поступать? Это ведь нечестно. Может, не стоит враждовать?
Мало кому следует доверять меньше, чем врагу, который предлагает дружбу.
– Так вот что я придумал. Ты поделишься желаниями со мной.
– Что?! – Я так и знала! Жадный щенок! – И не мечтай.
– Поделишься со мной, – не отступил Том, – то есть позволишь поучаствовать в твоих приключениях. А когда твое время закончится, передашь джинна мне, и я поделюсь с тобой.
Я молча уставилась на него.
– И тогда у нас будет шесть желаний. Мы станем союзниками, а не врагами.
Моррис тихонько ухнул. Похоже, совенку нравилось, когда Том почесывал ему спину.
– Так что скажешь?
Поделиться желаниями… Тогда Том перестал бы все время рыскать вокруг, пытаясь стащить мою банку. Разумеется, если он предлагал всерьез. Если был честен.
Хотя вообще-то звучит правдоподобно. Пожелай Том меня ограбить, он бы уже попытался. В подвале мы одни. У него преимущества: рост, знание помещения и свеча.
Вот только не выйдет передать ему Мермера, ведь после третьего желания джинн исчезнет неведомо куда. Я не могла ничего обещать, даже если бы хотела.
Однако Том об этом не знал.
Хм-м-м…
Нужно потянуть время.
– С чего ты взял, что я захочу приключений? А вдруг я пожелаю… нарядов и всего такого?
Том рассмеялся, и смех стер с его лица ехидное выражение.
– Такая девчонка, как ты? Вот уж вряд ли.
Я выпрямилась.
– В каком смысле «такая, как ты»?
Том все еще улыбался.
– Знаешь, как прозвали тебя приютские ребята?
Руки сами по себе сжались в кулаки.
– И как же…
– Ловкач Фрэнк.
Я вскочила с койки.
– Что?! А ну покажи, кто посмел меня так звать!
Том изобразил удар битой.
– Парни говорят, если б ты знала правила игры в крикет, была бы отличным подающим.
– Ах, вот что… – Я уселась на место.
Должно быть, они видели, как я бросаю мяч в саду на переменке. Потом мисс Розуотер запретила мне это делать, мол, недопустимо для леди! Ловкач Фрэнк, ишь ты! Зарядить бы им мячом по сопливым носам да показать пару приемов!
– Да, у меня поставлен удар. И что с того?
Том достал маленький сверток и предложил мне.
– Лакрицы?
Я рассвирепела.
– Ну и нахал же ты: угощать меня моей же лакрицей! Проходимец!
– Такой и есть, – засмеялся Том.
Я взяла кусочек лакрицы и сунула в рот.
– Этим ты кормил сову?
Том зажал лакомство в зубах.
– Моррис ее любит.
Лакрица была отличной: вкусной, твердой и липкой. Полли знает, какая мне нравится.
– Так я прав?
Я сглотнула слюну, стараясь освободить слипшиеся от лакомства зубы.
– Насчет чего?
Том взял еще конфету.
– Насчет тебя, нарядов и приключений.
Я промолчала. Может, я и ненавидела наряжаться, но мне не нравились странные мальчишки, которые угадывали, что я не люблю платья.
– Потому думаю, мы должны стать партнерами.
– А я думаю, ты нахал. Не успели познакомиться, как ты стал угрожать украсть моего джинна, а потом стащил лакрицу. И теперь хочешь, чтоб я взяла тебя в партнеры? И где ты столько наглости набрался…
Том уставился на меня немигающим взглядом, в точности как его совенок.
Вот сумасшедший! Кажется, решил, будто у него предостаточно времени, и не сомневается, что я соглашусь.
Однако предложение меня заинтересовало. Я бы только выиграла, взяв рыжего в партнеры, и ничего не потеряла. Кроме своей совести. К тому же так будет легче за ним присматривать. Том может оказаться полезным… Он уже доказал свою наблюдательность, смелость и пронырливость.
Дело только вот в чем. Не могла я пообещать ему отдать джинна, когда исчерпаю желания. Мермер объяснил ясно: его чары работают иначе. После исполнения последнего желания джинн исчезнет и появится в другом месте, может, на том конце света. Например, в чайнике где-то в Китае или в ночном горшке какого-нибудь американца. Поделом тебе, заносчивый старый сом!
Опять же, Том ничего этого не знал. И если бы мы заключили сделку, оставил бы попытки меня обворовать.
«Но это нечестно, Мэйв», – произнес слабый голосок у меня в голове. Тот, что вечно пытался испортить все веселье.
Но когда дело доходит до джинна, о честности речь не идет. Не соглашусь на сделку – рыжий ограбит меня прямо тут.
Так что же мне сказать этому упорному мальчишке из приюта?
Я решила повременить с ответом.
– Ничего не могу обещать, – наконец отозвалась я. – Но возьму тебя с собой в следующее приключение, когда бы оно ни случилось. Я пока не придумала.
Том посадил Морриса себе на плечо, поднялся и протянул мне руку. Я тоже встала и обменялась с ним рукопожатием.
Все казалось таким торжественным, а следовательно, совершенно нелепым.
– Так почему не сейчас?