Претворять в жизнь свой коварный план я начала на следующий день.
Ночь прошла вполне спокойно. Я даже выспалась, что, учитывая, как плохо я сплю в незнакомых местах, вообще удивительно.
Проделав все привычные утренние процедуры, я придирчиво выбрала сегодняшний наряд. После длительных размышлений я остановилась на легком светлом платье чуть ниже колен. Оно было почти однотонным, только по подолу и круглому вырезу плелась яркая вышивка цветочной лозы. Я в нем выглядела воздушной, легкой и почти невинной. Именно то, что надо.
Хм, интересно, Леонард что, не заметил моего подарочка? Или он так погрузился в рисование, что и спать не пошел? Я опасливо заглянула в спальню напротив и не нашла в ней изменений по сравнению с вечером. Значит, и правда не видел… Вот и чудно, никаких скандалов с самого утра.
Уверившись, что дверь в мастерскую заперта не просто так, а потому что Леонард работает, я решительно отправилась проведать Оливера.
Красавец брюнет встретил меня на пороге ресторана и крепко обнял:
– Шая, милая, какой неожиданный и приятный визит!
– Спасибо, но разве шефу не полагается быть на кухне? – лукаво спросила я, мягко отстраняясь.
– Основная масса клиентов будет после обеда, – усмехнулся лучший ученик моего брата. – Сейчас там вполне справятся су-шефы. Пойдем, угощу тебя первоклассным завтраком.
Он отвел меня в свой кабинет, по дороге распорядившись подать туда яйца бенедикт, крем-брюле и стакан свежевыжатого яблочного сока. Я даже не удержалась и языком цокнула.
Столько времени прошло, а он все еще помнит, что я люблю. Удивительно.
Несмотря на то что большую часть времени я тратила на учебу, пытаясь совладать с непослушным даром, несколько романов у меня все же было. Буйная южная кровь, как любит говорить моя мама, всегда берет свое. Темперамент, страсть и легкость. Для южных джинний было в порядке вещей менять кавалеров как перчатки и уже к двадцати годам иметь внушительный список бывших возлюбленных. Я по их меркам была отмороженная на всю голову – это, кстати, цитата одной из моих подружек, тоже южной.
Впрочем, отвлеклась я.
Мы с Оливером были не просто друзьями. Бывшими. Случился у нас полтора года назад бурный, умопомрачительный роман, который закончился… Нет, не постелью. До нее, как ни странно, дело дойти не успело. Просто в один прекрасный день мы посмотрели друг на друга и поняли – отгорело. Дружба, симпатия, привязанность остались, а чувства прошли. Словно и не было их. Впрочем, сейчас я могу точно сказать, что этот случай – яркий пример того, что делается к лучшему. У нас с Оливером было невероятное взаимопонимание, практически с полуслова. Да и другом он был замечательным. Не факт, ой не факт, что мы сумели бы остаться в таких хороших отношениях, если бы дело зашло дальше.
Я с тоской вспомнила еще двоих бывших, с которыми все закончилось далеко не так радужно, и торопливо вымела несвоевременные мысли из головы.
Сейчас надо сосредоточиться на Леонарде.
– В чем дело, Шая? – серьезно спросил Оливер, когда мы разместились за большим тяжелым столом из черного дерева. – Что ты делаешь здесь, в обычном человеческом городе, тогда как должна блистать и покорять Шейрихарт?
Я досадливо поморщилась и бегло окинула взглядом выдержанный в классическом мужском стиле кабинет. Темно слишком, ну да не мое дело…
А Оливер, как всегда, проницателен! Придется рассказать правду, несмотря на то что мне этого не хотелось.
– Дай слово, что не скажешь брату. – Я посмотрела на него из-под челки.
– Даже так? – изумленно вскинул брови Оливер. – Во что ты вляпалась, девочка?
– Дай слово, иначе я уйду! – Я упрямо поджала губы.
Он некоторое время колебался, но затем неохотно пообещал. И я, облегченно выдохнув, быстро ему все поведала.
– Ты идиотка! – процедил Оливер, после того как я закончила. – Чем ты думала, когда соглашалась на предложение этого змея? Да у него на морде написано: совру, недорого возьму!
– Слушай, не надо меня совсем уж за дурочку держать! – возмутилась я. – Договор я тщательно прочитала и проверила, подвоха нет. Теперь все зависит только от меня. Пойми, другого способа исполнить мою мечту просто не существует! Олли, кому, как не тебе, понять меня!
Напоминание о том, из скольких ресторанов его выперли, обозвав бездарью, до того как на него обратил внимание мой брат, заставило Оливера поморщиться и отвернуться.
Да, я действовала подло, ударив по самому больному. Но у меня не было выбора! Мне просто необходима его помощь!
– Зараза ты, Шаира, – в сердцах выдохнул он, откинувшись на спинку массивного черного кресла. – И что с тобой делать? Конечно, я помогу. Говори, что тебе надо.
Фу-у-ух! Замечательно! Я всегда знала, что Олли – настоящий друг!
Я, стараясь не подпрыгивать на стуле от радости, коротко обрисовала план под кодовым названием «Приручение строптивого».
– Накормить, чтобы добиться хорошего отношения? – удивленно спросил Оливер и покачал головой. – Творец всемогущий, я дожил до дня, когда наша маленькая Шая повзрослела и познала мудрость общения с противоположнным полом?
– Если ты о том, что путь к мужскому сердцу лежит через желудок, это бред, – фыркнула я и независимо вздернула подбородок. – Проверенных путей к сердцу не существует.
– Ну почему… – насмешливо сощурился брюнет. – Я могу тебе один подсказать. Универсальный и работающий только в твоем случае… Юбку покороче, декольте пониже, голосок послаще – и дело в шляпе.
Пошляк, как и прежде. Приятно, что есть вещи в этом мире, которые не меняются.
– Милый, – нежно проворковала я, – ты адресом не ошибся? Это путь не к сердцу, а… пониже. Намного… Да и вообще, о чем ты? – спохватилась, что разговор свернул совсем не туда. – Мне его сердце и даром не надо. Всего лишь чтобы он не свинячил и перестал относиться ко мне как… ну… – Я задумалась, подбирая достойный эпитет. – Вот! Как Рихтер к крысам!
Олли содрогнулся и посмотрел на меня с ужасом. Еще бы…То, какой мой самый старший братец чистюля и педант, Оливер знает не понаслышке. А уж отношение Рихтера к так называемым помоечным животным – вообще отдельная история.
– Я не представляю себе ни джинна, ни человека, который может испытывать к тебе негативные эмоции, – покачал головой друг.
– Ой, забей. – Я легкомысленно махнула рукой. – Этот Леонард просто терпеть не может джиннов, вот я под раздачу и попала. Но собираюсь побороться, чтобы хотя бы на меня его ненависть не распространялась. Иначе не видать мне ни трех желаний, ни диплома.
– Угу, зато подвенечное платье еще как видать, – скривился резко помрачневший Оливер, а затем решительно хлопнул по столу ладонью. – Хорошо, можешь на меня рассчитывать. Я лично буду готовить блюда для этого твоего художника. И все сделаю, чтобы он тебе ножки готов был целовать только за возможность понюхать содержимое тарелок.
Я заливисто рассмеялась и, потянувшись через стол, звонко чмокнула его в щеку.
– Ты просто прелесть, Олли, – понизив голос, доверительно сказала я. – Иногда мне кажется, что я полная дура, раз не утащила тебя под венец тогда, полтора года назад.
– Скажешь тоже, – польщенно заулыбался он, а затем погрозил мне пальцем. – Лиса ты, Шая, а не джинния. Не знал бы я тебя, решил, что ты и правда ко мне неровно дышишь.
– Так и есть. – Я села на место и пожала плечами. – Ты один из немногих моих друзей. Наверное, из мужчин даже единственный.
В этот момент нам пришлось прервать разговор, потому что принесли мой завтрак. Я с удовольствием поела, попутно выслушав все свежие сплетни. Ну а после, торопливо попрощавшись с Оливером, поспешила обратно на Вишневую улицу. Интуиция подсказывала мне, что Леонард так просто не сдастся, потому меня могут ждать сюрпризы, вплоть до самых неприятных. Не хотелось бы оказаться неготовой и отреагировать как-то не так.
Дверь в мастерскую оказалась по-прежнему заперта. Я некоторое время постояла перед ней, задумчиво рассматривая круглую ручку, но взяться за нее не решилась. Да, мне было очень любопытно посмотреть на рисунки Лео, но, откровенно говоря, сейчас неподходящее для этого время. Нужно, чтобы мой художник сначала ко мне привык. А то, боюсь, на вторжение в свою святая святых он может отреагировать такой вспышкой… Учитывая, насколько он переполнен божественной энергией, даже думать не хочу какой.
Так что, так и не выяснив, выходил ли сегодня Леонард из мастерской, я направилась наверх. Но на полпути замерла, настороженно прислушиваясь.
Мне кажется или… Да нет, не кажется! Кто-то тихонько поет! И вариантов, кто бы это мог быть, не так уж много! Шайтан мне в сапоги, опоздала!
Снедаемая недобрыми предчувствиями, я рванула наверх, туда, откуда звучал негромкий голос. Да так и замерла на пороге в свою комнату.
Творец единый и всемогущий, это еще что?!
Кажется, я сказала это вслух, потому что О’Брайен, стоявший на стремянке у одной из стен, повернулся и очаровательно улыбнулся.
– О, вернулась, – промурлыкал он, явно совершенно довольный собой, и махнул зажатой в руке кисточкой. – А я вот решил, что мне не нравится оформление комнат. Настроению, знаешь ли, не соответствует.
Я мрачно зыркнула на этого мерзавца, с трудом подавив порыв грязно выругаться.
Нет, тем, как он выкрутился, можно было бы восхититься. Будь я посторонней в этом конфликте личностью.
Решила убрать гадкую картину? Не проблема, превратим в гадкую картину всю комнату.
Я не понимаю, как он успел размалевать все за те несколько часов, что меня не было, возможно, использовал какой-то артефакт. Но, честно говоря, в данный момент это меня волновало в последнюю очередь.
Темно-синие стены. Черепа и призраки. Прямо напротив кровати – гротескные голые ведьмы пляшут вокруг костра. На потолке – жуткие спирали кислотных цветов, одного взгляда на которые было достаточно, чтобы у меня разболелась голова. Так, Шая, спокойно, спокойно… Дыши глубже. Еще глубже. Представь, как ты надеваешь вон то ведро с краской этому придурку на голову. И улыбайся, улы-ы-ыба-а-айся!
– Интересный у тебя вкус, – нейтрально произнесла я, когда смогла взять себя в руки.
– Ну да, специфический, – пожал плечами художник и лукаво усмехнулся. – Понимаю, что подобное далеко не всем понравится, потому если тебе не подходит… – и помахал, словно прощаясь.
Не на ту напал, красавчик. Сейчас посмотрим, кто кого.
– Да, я, к сожалению, далека от столь… высокого искусства, – совершенно искренне проговорила я и, прежде чем заухмылявшийся Лео успел что-то сказать, печально добавила: – К тому же разве могу я разлучить художника и его творение? Нет-нет, ни за что. – А теперь, пока он не понял, к чему я веду, добивочка: – Потому я с грустью, но уступаю тебе полюбившуюся мне комнату. А сама, так и быть, перееду напротив.
И, мило улыбнувшись и хлопнув ресницами, торопливо пересекла коридор и заперлась в его спальне. А после, не обращая внимания на бардак, без сил опустилась на незастеленную постель и схватилась за голову.
Да чтоб этот художник провалился! Фантазия у него… извращенная. Но что же делать?! Как же быстро наладить с ним хоть минимальный контакт, не боясь удара в спину? Я ведь тоже долго не выдержу жить словно посреди минного поля!
– Эй, джинния! – в дверь забарабанили. – Ты не офигела, дорогуша?!
– Сам офигел, придурок, – процедила я едва слышно, а затем крикнула: – В чем дело, Леонард? Тебе же так нравится новое оформление комнаты!
– Так я же его не для себя делал, – весело отозвались из коридора. – Для тебя, между прочим, старался. А ты, неблагодарная, не ценишь.
Что-о-о?! Да он издевается!
Я вскочила и стремительно подошла к двери.
– Леонард, милый, – нежно-нежно проворковала я, – а тебе не говорили, что, перед тем как делать… подарок, неплохо было бы сначала выяснить, понравится ли он?
– Мне говорили, что дареному коню в зубы не смотрят, – хохотнул тот. – Так что, очаровательная, но совсем незваная гостья, – и вдруг рявкнул: – выметайся из моей спальни! Немедленно.
– И не подумаю, – не впечатлилась я.
– Тогда… – Леонард на миг задумался. – О! Тогда я пойду и сейчас же выброшу все твои вещи через окно.
– Что?! – Я задохнулась от возмущения. – Ты не посмеешь!
– Еще как посмею. Прямо сейчас.
И затих.
Ох, он же нестабилен! Я совсем забыла… И не на такое способен!
Я торопливо открыла дверь и рванула вперед… И впечаталась носом в грудь в темной рубашке.
– Попалась. – На моих плечах сжались длинные пальцы. – Какая доверчивая девочка.
И, резко крутанув, вытолкнул меня в коридор.
– Что-то я устал, – ехидно оскалился Леонард. – Пойду-ка посплю. А ты… впечатляйся силой искусства.
И запер дверь прямо перед моим носом!
Судорожно сжав руки в кулаки, я ощутила, как меня затапливает глухая, неконтролируемая ярость.
Что, художничек, думаешь, ты у нас здесь самый умный? А вот выкуси, драгоценный.
Низко рыкнув, я схватилась за ручку и сильно рванула на себя. Но то ли она была приделана на совесть, то ли я сил не рассчитала, но, вместо того чтобы вырвался замок, затрещали петли. А в следующий момент я отшвырнула дверь в сторону и мило-мило улыбнулась открывшему от изумления рот О’Брайену.
– Ой, перестаралась, – глупо захлопала ресницами, но затем злорадно улыбнулась. – Так тебе и надо.
И только после этого ко мне достучалась умная мысль, что я сейчас сама себе все испортила. А ну как испугается парень нечеловеческой силы джиннии да и запрется в мастерской? Уверена, я его потом оттуда не выковыряю! А говорила мне мама, держи в узде темперамент!
Я осторожно зыркнула на художника, но, к моему удивлению, испуганным он не выглядел.
– Ого! – присвистнул он и, сев на кровати, подогнул под себя ноги. – Теперь понятно, с чего твои товарки в мою постель так резво прыгали. – И, склонив голову набок, с наигранным сочувствием спросил: – Небось туго с такими данными мужика найти, да? Бегут, только пятки сверкают?
Мысленно облегченно выдохнула – раз ехидничает и хамит, значит, в ракушку забиваться и не думает. Великолепно!
– Человеческие бегут, – невозмутимо отозвалась я и, пройдя внутрь, свободно села рядом с ним. – А джинны сильнее нас примерно настолько же, насколько вы сильнее своих женщин.
– Счастлив за тебя, – ядовито процедил Леонард, отодвигаясь подальше. – Но не могла бы ты убраться?
– Не могла бы, – сладко улыбнулась я и кокетливо повела плечом. – А то из образа выбиваюсь. Все джиннии прыгали в твою постель, а чем я хуже?
О, я могла собой гордиться. Если бы меня попросили описать выражение полного обалдения на лице, я однозначно вспомнила бы его теперешнее.
– Что? – хрипло выдохнул он и отодвинулся еще дальше, рискуя сверзиться с кровати.
Я даже умилилась. Нет, ну прелесть какая! Словно юная пансионерка, которой пьяный матрос рассказал похабный анекдот.
– Спать, говорю, собираюсь. – Я демонстративно зевнула. – Обеденный сон, знаешь ли, очень полезен для кожи. А так как комнату мою ты довел до нежилого состояния, придется отдохнуть здесь.
Взгляд художника вернул себе осмысленность, и Лео громко выдохнул. Как мне показалось, крайне облегченно. А уж после того, как художник хитро сощурился, я осознала, что кое-кто пришел в себя и сейчас мне прилетит ответ.
– Я вообще-то тоже вздремнуть собирался, – понизив голос, проговорил он. – Не смущает?
– Не-а. – Я помахала на себя ладошкой. – Кровать большая, поместимся.
– А если я к тебе приставать начну? – Он подался ко мне и прошептал прямо в лицо: – Надругаюсь над бедной маленькой джиннией, и что потом делать будешь?
Он что, серьезно?!
Я не выдержала и от души расхохоталась. А потом, кое-как уняв смех, красноречиво посмотрела на место, где раньше находилась дверь:
– Сам подумал, что сказал? Единственный, кто здесь может над кем-то надругаться, – это я. Но не беспокойся, милый, – я фамильярно похлопала его по спине, – я маленьких не обижаю.
Будем откровенны, я перегнула палку. Даже с учетом всех нюансов. Так что ожидала закономерной вспышки и была готова извиниться и уйти, чтобы дать художнику остыть.
Но Леонард в очередной раз меня удивил. Не рявкнул, не взбесился, а, откинув голову назад, рассмеялся.
Я, прикусив губу, зачарованно наблюдала за ним, с досадой осознавая, что стервец хоро-о-ош, ой как хорош! Особенно приковывала взгляд изумительная линия подбородка – моя вечная слабость. Что же у нас с самого начала так не задалось? Может быть, я бы даже закрутила небольшой роман с этим человеком… Но теперь-то уж точно не судьба. Более того, категорически нельзя.
– А ты смешная, джинния, – тягуче произнес он, окидывая меня нечитаемым взглядом. – Пожалуй… я согласен потерпеть тебя некоторое время, если сильно доставать не будешь.
Каюсь, торжествующую улыбку сдержать не сумела. Но меня можно понять! Всего второй день – и уже такой прорыв! Да я просто восхитительная умничка!
– Только все равно у тебя ничего не выйдет, – моментально спустил меня с небес на землю ленивый голос художника. – Моя позиция по этому поводу принципиальна – никаких контрактов с джиннами, ни капли божественной энергии этим тварям.
– Посмотрим. – Я ответила ему прямым взором. – Сдаваться я не намерена.
– Упорная, – хмыкнул он и от души зевнул. – Все, шутки в сторону. Я всю ночь не спал, а потом… – поглядел на место, куда я вчера перенесла гадкую картину и которое сейчас пустовало, – тоже не спал. Так что иди, убирай мои шалости в своей комнате. Больше не буду, – и ухмыльнулся, – честное слово.
– Эй, ты что, думаешь, у меня запас божественной энергии безграничный? – возмутилась я.
– Не волнует, – скучающе отозвался Леонард. – Прости, куколка, это уже твои проблемы.
Честно говоря, очень хотелось дать ему по голове, останавливало лишь то, что еще убью ненароком. Потому я со свистом выдохнула и молча пошла на выход.
Ладно-ладно, вредный художник, еще посмотрим, кто кого.
– Эй, Шаира.
Я замерла, изумленная, что он впервые назвал меня по имени, а не презрительным «джинния».
– Что? – посмотрела я на него через плечо.
– Дверь на место тоже верни, – мило улыбнулся он.
– Это еще почему?! – Я резко повернулась и уперла руки в бока.
– Ну так ты же ее сломала, – опять зевнул этот гад и, устало опустившись на подушку, сонно прошептал: – Спа-а-ать…
– Слушай, где логика? – грозно спросила я, подходя к кровати. – Стены в моей комнате испортил ты, но исправлять это почему-то мне!
А в ответ – тишина.
– Леонард!
Ноль реакции.
Окончательно разозленная, я склонилась над ним и потрясла за плечо. И только после этого с изумлением осознала, что художник спит!
– Совсем, что ли?! – крикнула я разозленно и принялась будить нахала.
Где там! Дрых как сурок! Интересно, он всегда так или просто настолько устал? Все же не спал всю ночь…
Я устало вздохнула, посмотрев на… это тело, и понуро поплелась в кошмар, который еще утром был моей комнатой. Там вытащила подвеску и загадала выкрасить стены в бежевый цвет. Конечно, хотелось каких-то интересных узоров и текстуры, но было жаль тратить на это божественную энергию. Дверь я мстительно оставила на полу в коридоре.
Вот пусть как хочет, так и цепляет!
Когда спальня приобрела нормальный вид, я с чистой совестью уснула.
Разбудил меня сигнал равви – приехал мой остальной багаж.
Проходя мимо комнаты Лео, я не удержалась и заглянула. К моему большому удивлению, хозяин дома еще спал. Более того, не проснулся даже тогда, когда я орала на идиотов-грузчиков, которые, несмотря на предупреждение, притащили туалетный столик к лестнице. Интересно, как эти придурки собирались его поднимать?!
Короче, я для себя сделала пометку, что спит мой временный сосед очень крепко, даже чересчур.
Проснулся художник ближе к вечеру. Я как раз сидела на кухне и вяло ковырялась в одном из блюд, присланных Оливером. Аппетита не было, настроения после ругани с грузчиками – тоже, так что помятое после сна лицо, заглянувшее на кухню, я встретила кислой улыбкой.
– О, мадемуазель не в духе, – заломил бровь Леонард и, сев напротив на табуретке, лениво взъерошил и так растрепанные волосы. – О чем печалишься, куколка? Ноготь поломала или другая подобная трагедия вселенского масштаба?
Я пригвоздила его к месту тяжелым взглядом и медленно произнесла:
– Очень смешно. Ха-ха.
Он тихонько хмыкнул, а затем с интересом присмотрелся к тарелкам на столе:
– Хм, надеюсь, это не ты готовила? Не хотелось бы потом джиннский труп в саду закапывать.
– С памятью плохо? – хмуро огрызнулась я. – Я же говорила, что мне еду из «Серебра имрата» присылать будут.
Художник изумленно вскинул брови, а затем поднял одну из тарелок и заглянул под нее.
– Действительно, «Серебро имрата»… – пробормотал он, внимательно рассматривая логотип.
Мне хотелось сказать ему что-то язвительное. Накопленные за сутки усталость и напряжение требовали быть излитыми на голову этого мужчины. И я, как девушка порывистая и темпераментная, может, и не стала бы отказывать себе в такой малости… Но словно гром среди ясного неба вдруг прозвучал сигнал равви. Скорчив недовольную мордочку, я приняла вызов:
– Слушаю.
– Шаира, это Хайлар, – раздался ленивый голос моего… сейчас начальника. – Я в Ольмейре, жду тебя через час на террасе «Шелкового пути». Будь добра, не опаздывай.
И отключился.
– Вот же шайтан мне в печенку! – от души выругалась я и без сил опустила голову на скрещенные руки. – Еще его мне сегодня не хватало. До полной картины!
– Один из братьев? – с любопытством спросил Лео.
– Хуже, – мрачно отозвалась я – вся злость, направленная на художника, нашла более привычный объект. – Тот самый недожених. Жаждет встретиться.
– Ну так не иди, – безразлично пожал плечами он. – И все.
– Не могу, – скривилась я и раздраженно фыркнула. – Он еще и мой начальник.
– Не повезло, – коротко хохотнул сосед.
– Спасибо за поддержку, – ядовито прошипела я.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся ни капли не задетый он.
Впрочем… Что ему до моих проблем? Он в своем праве.
Я тяжело вздохнула и решительно поднялась. Как бы мне ни хотелось послать Хайлара в геенну огненную мелких бесов ловить, но увы, увы… Это было неосуществимо. А как хоть и временный, но начальник, он мог требовать от меня даже ежедневного отчета о работе.
– Если голоден – можешь съесть. Я на сегодня уже сыта.
– А потом мыть посуду? – прозорливо спросил Леонард и медленно качнул головой. – Спасибо, я не голоден, – затем поднялся и похлопал меня по спине. – Беги, куколка, тебя ведь ждут.
И, похабно подмигнув, вышел из кухни.
Мне нестерпимо захотелось побиться лбом о ближайшую поверхность.
Вот же непрошибаемый!
В любом городе – как человеческом, так и джиннском – существовали заведения трех типов. Только для джиннов, только для людей и смешанные. Так уж исторически сложилось, что хоть наши расы и вынуждены были тесно взаимодействовать, но существовала значительная прослойка, которая предпочитала только своих. Причем среди джиннов это встречалось намного чаще, чем среди людей.
«Шелковый путь» был одним из джиннских заведений Ольмейра, причем считался чуть ли не лучшим на всем побережье Арвейлинского моря. На заре своей карьеры шеф-повара Кехирт даже получил предложение работать в этом ресторане, но отказался. Ему претила сама идея подобного разделения, потому все его заведения были смешанного типа. В джиннском обществе брата считали чудаком, а новость о его женитьбе на человечке долго была самым обсуждаемым скандалом в Шейрихарте. Впрочем, он не был белой вороной, просто у нас вся семья странная. По меркам джиннов, конечно. Вон, мой самый старший братец, Рихтер, наплевал на карьеру при дворе и сейчас является следователем по спорным делам контрактов джиннов и людей, да еще и часто выступает прокурором на судах. Причем обвинитель он именно со стороны последних! Представляете, какой шок для нашего высшего общества?
Так что входила я в «Шелковый путь» с легким чувством протеста.
– Госпожа Дерхивари, добро пожаловать, – поклонился мне метрдотель, когда я продемонстрировала ему свое удостоверение личности. – Господин Рэкхарт ждет вас.
И, подозвав официанта, поручил тому меня провести.
Кстати, в джиннских заведениях обслуживающий персонал набирали только из людей. И это тоже меня… напрягало.
Услужливый мальчик лет шестнадцати провел меня на затененную террасу, где за угловым столиком сидел Хайлар и, покачивая бокалом с коньяком, задумчиво смотрел на море.
– Ты что здесь делаешь? – прямо спросила я, загородив ему обзор.
Он окинул меня ленивым взглядом и слегка улыбнулся:
– И тебе добрый день, Шаира. Может, присядешь?
Раздраженно фыркнув, я все же заняла стул напротив и упрямо повторила свой вопрос:
– Что ты делаешь в Ольмейре, Хайлар? Ты же говорил, что тебя раздражают человеческие города.
– Мать со своим человеком путешествуют по приморью, – безразлично пожал плечами он. – Так что для встречи пришлось перенестись сюда.
Я фыркнула еще более раздраженно и с трудом подавила желание высказать что-то нелицеприятное о госпоже Рэкхарт. Впрочем, это желание возникало у меня всегда, когда я слышала о мамочке Хайлара.
Уму непостижимо! В наше время еще остались джинны, заключающие вассальный договор с людьми! Согласно ему джинн получал всю лишнюю божественную энергию, а человек… официально это именовалось «младший супруг», но на деле получалась смесь комнатной собачки с горничной. Иногда с функциями сексуального партнера. Именно вот такой «младший супруг» был и у госпожи Рэкхарт, причем уже много-много лет. Более того, с ним она проводила на порядок больше времени, чем с отцом Хайлара. Почему последнего это совсем не волновало, я понять не могла. Впрочем, скорее всего, господин Рэкхарт просто не считал какого-то там человека достойным ревности.
В общем, семейка Хайлара мне не нравилась. И я до сих пор не могла понять истоки дружбы наших семей.
– Что ты хотел? – утомленно вздохнула я, не ощущая в себе силы даже толком разозлиться. – У меня был непростой день, хотелось бы отдохнуть.
– Так брось это дело, и все, – тонко улыбнулся Хайлар, наливая в мой бокал вина.
– Не дождешься, – мрачно усмехнулась я и сделала небольшой глоток рубинового напитка.
– Проверить стоило, – отсалютовал мне своим бокалом рыжий джинн.
– И все же, что ты хотел?
– А если я скажу, что соскучился, поверишь? – доверительно спросил он, подавшись вперед.
– Нет, – покачала я головой. – На такое даже моей фантазии не хватит.
– А зря, – безмятежно улыбнулся Хайлар.
Я отставила бокал в сторону и, переплетя пальцы, прищурилась:
– Хайлар, какая оса тебя укусила? В Шейрихарте ты месяцами меня не видел, и особо тебя это не волновало. А тут неделя всего прошла с нашей последней встречи, и ты вдруг соскучился? Прости, не верю.
По лицу этого джинна обычно сложно было что-либо понять, но сегодня он не был на себя похож. Потому досада, тенью мелькнувшая в его взоре, меня изумила.
– Знаешь, мне сегодня подробно рассказали, какой я идиот, – проговорил он, уставившись на меня своими янтарными глазами. – И я осознал, что веду себя неправильно.
– Да ладно? – недоверчиво протянула я. – Насколько помню, я тебе каждую нашу встречу подобное рассказывала, но сдвигов не было. С чего вдруг теперь получилось?
– Мм… – он перевел взгляд на залив, – я просто поделился с матерью своей проблемой… И знаешь, она мне сказала, что сама бы сбежала от мужчины на край света, если бы тот считал ее чем-то само собой разумеющимся. В общем… – Хайлар хмыкнул, – мне подробно пояснили, в чем я не прав.
Я изумленно приоткрыла рот. Ушам своим не верю! Госпожа Рэкхарт устроила любимому сыночку взбучку из-за меня? Определенно, что-то в этом мире сломалось!
– Ну и прекрасно, – с показной невозмутимостью заявила я. – Со следующей избранницей на роль своей жены не наделаешь таких ошибок.
И, отвернувшись, хлебнула из бокала.
– Шаира, – вкрадчиво позвал Хайлар, – мне другая не нужна.
– Ничем не могу помочь, – так же невозмутимо отозвалась я, по-прежнему на него не глядя.
– Как же с тобой сложно, – утомленно вздохнул джинн, а затем вдруг жестко сказал: – Шаира, говорю прямо, чтобы ты меня потом ни в чем не обвиняла, – сдаваться я не намерен.
Я резко повернулась и, прищурившись, хотела сказать что-то нелицеприятное, но он остановил меня поднятой ладонью.
– И сделаю все, – медленно проговорил Хайлар, глядя мне прямо в глаза, – чтобы ты осознала, что я не такой плохой, каким ты меня привыкла воспринимать. А еще… – Он коротко вздохнул. – Помнишь, как-то ты бросила мне в лицо, что я считаю тебя кем-то вроде племенной кобылы, от которой можно получить максимально породистый приплод?
– Еще бы, – саркастически хмыкнула я, воскресив в памяти тот день, когда отказала ему впервые. – А разве это не так? Тогда ты ничего опровергать не стал.
– Я опешил, – серьезно произнес джинн. – А потом… все никак к слову не приходилось. И раз уж я сегодня настолько откровенен, скажу прямо… Кровь, способности, чистота рода – это, конечно, важно. Но ты мне действительно нравишься.
– Да что ты говоришь? – недоверчиво протянула я и, склонив голову, ехидно спросила: – А как же то, что я груба, невоспитанна и флиртую со всеми подряд? Это ведь изъяны, недостойные джиннии из хорошей семьи, – если не путаю, на последнем дне рождения твоего отца ты мне именно так сказал.
Хайлар поджал губы и опустил глаза.
– Знаешь, когда девушка, которая тебе нравится, не стесняется строить глазки всем мужчинам в округе, это, мягко скажем, раздражает, – глухо произнес он. – Я не оправдываю себя, так как наговорил тогда много лишнего, но и ты меня пойми. Меня обуяла настолько дикая ревность, что я готов был воплотиться в ифрита и разнести там все к шайтану.
Я изумленно покачала головой.
Творец всемогущий, а это точно Хайлар? Сколько я его знаю, таким еще не видела! Нет, безусловно, приятно, но непривычно и несвоевременно. Да и, если уж напрямоту, ничего не меняет. Замуж за него я не хочу и не пойду, как бы он ни старался. Единственный для него шанс – это если я провалю контракт с Леонардом. Но я верила в свои силы!
Но хочешь не хочешь, а сердце мое преисполнилось состраданием. Не умела я принимать признание как должное. Даже если оно было настолько корявым, да еще и от Хайлара.
– Мне приятно, что ты со мной поделился своими переживаниями, – мягко сказала я, накрыв его ладонь своей, – но, прости, это ничего не меняет. Я согласна быть тебе другом, но не больше. Посмотри сам – мы слишком разные. У нас разные цели в жизни, разные ценности. Мы просто не сможем ужиться под одной крышей, я в этом уверена.
Он резко вскинул голову и вперился в меня тяжелым взглядом. А затем зажал мою ладонь между своими и веско произнес:
– Зато я уверен в обратном. И, собственно, сегодня я встретился с тобой, чтобы сказать, что мне надоело пассивно ждать, когда ты все поймешь и сама придешь ко мне. Считай задание с художником временем на раздумья. Потому что после него, независимо от результата, я сделаю все, чтобы доказать, что лучше мужчины для тебя просто не существует в природе.
Я аккуратно высвободила руку и покачала головой. Его убежденность мне не нравилась. Вот такой убежденный Хайлар был очень опасен. Идя к своей цели, он был способен разрушать и уничтожать, и это меня пугало. Но в этот момент рядом с нашим столиком появился официант с закусками, потому разговор пришлось отложить. А после, как я ни старалась, Хайлар ловко уходил от этой темы. В результате за ужином мы вели легкую светскую беседу, причем джинн был сама галантность и обаяние, и это жутко нервировало. Так что на Вишневую улицу я вернулась едва живая от усталости и мысленно поносила провожавшего меня мужчину на все лады.
Вот же прицепился, словно банный лист! Что ему, в Шейрихарте баб мало?! Почему именно мне так не повезло?! Ну не нравишься ты мне, не нравишься! Прими как факт и отстань от меня, наконец!
Перед калиткой Хайлар остановился и поцеловал мне руку.
– Я провел замечательный вечер, Шаира. С нетерпением жду следующей встречи.
На ответную любезность меня не хватило. Так что я лишь выдавила из себя подобие улыбки и, торопливо попрощавшись, поплелась в дом.