Андрей Тараборов всегда верил, что даже будучи не совсем в ясном уме и твёрдой памяти, человек способен на многое. В частности, находясь в подобном состоянии, он может совершить какое-нибудь открытие… Нет, ну в самом деле, бывает же так, что ответ на мучающий нас долгое время вопрос приходит… во сне, к примеру. При том, что никто и никогда не сможет объяснить, откуда именно он приходит, этот ответ. А что если наше сознание наделено способностью в особых случаях отделяться от тела и отправляться на поиски истины в какие-то эфемерные дали, недоступные людям в их обычном состоянии? Всё может быть, человеческий разум – слишком таинственная субстанция… Однако, как бы там ни было, в этот раз чудеса прошли мимо Тараборова – беспамятство, в которое Алексей Храмов выстрелом из разрядника отправил Андрея, никаких удивительных даров ему не преподнесло.
Тараборов почувствовал на веках свет и попробовал открыть глаза. С трудом, но это ему удалось. Правда, результат оказался малоутешительным – всё вокруг было каким-то расплывчатым, неясным. «А вернуться в реальность, оказывается, не так уж и просто», – подумал Андрей.
– Ну, что, ещё раз здравствуй, дружок? – прозвучал над ухом смутно знакомый голос. – Надеюсь, ты не слишком на меня обиделся? Извини, миндальничать времени не было. Твои коллеги могли нагрянуть в любую секунду. А я бы предпочёл избежать встречи с ними… поверь, из самых лучших побуждений. А за своё здоровье можешь не переживать. Мэтт ввёл тебе кое-что из агиелльской аптечки – минут через пять будешь как новенький!
Над Тараборовым тёмным пятном нависло человеческое лицо. Рассмотреть его черты Андрею не удалось, зрение продолжало капризничать, но голос, несомненно, принадлежал Алексею Храмову. Тараборов попытался привстать.
– Лежи, лежи, не поднимайся, – Алексей заботливо придержал Андрея за плечо. – Рано тебе еще хорохорится… Ну сказал же! Пять минут ты можешь подождать?
Храмов подсунул под голову Андрея какой-то свёрток.
– Где я? – спросил Тараборов.
– О! Это удивительное место! Скоро сам в этом убедишься, – ответил Храмов, и Андрею показалось, что он улыбается.
Как и обещал Алексей, самочувствие Тараборова быстро улучшалось. Минуты через две он уже достаточно чётко различал окружающие предметы, в голове прояснилось, отступила мышечная слабость. По истечении же ещё пары-тройки минут все последствия воздействия неизвестного оружия на организм Андрея и вовсе исчезли без следа.
Тараборов окинул взглядом помещение… поверить в то, что увидели его глаза, оказалось нелегко. Похоже, он находился… в рубке космического корабля! Строгий интерьер, огромный полукруглый терминал управления с мониторами и сенсорными панелями и три пилотских кресла – всё лаконично и функционально. А дополняли картину два больших обзорных экрана заполненных бархатной тьмой, в миллион раз более глубокой, чем та, что укрывает земное небо в самую глухую ночь.
– Мы что, в космосе? – Андрей резко принял вертикальное положение. Опустив ноги на пол, он уселся на жёсткой полке, служившей ему до того момента импровизированной лежанкой.
– Гораздо дальше, – ответил Храмов и, подумав секунду, добавил:
– А может и ближе. Это, смотря от чего считать. Когда твои мозги окончательно встанут на место, я попробую тебе всё объяснить.
– Если только я захочу слушать твои объяснения! – Андрей решил, что имеет полное право обращаться к Храмову на «ты» – после всего того, что тот над ним учинил.
Лицо Алексея вытянулось.
– Да неужели же не захочешь? – спросил он с удивлением и даже некоторой обидой. И то, и другое Андрею показались достаточно притворными.
– Неужели ты и вправду думаешь, что, хватая человека таким диким образом, таща его бесчувственного неизвестно куда, можно рассчитывать на дружелюбное отношение к себе? – Андрей покачал головой.
Физиономия Храмов приняла нарочито серьёзное выражение:
– Ни в коем случае! – воскликнул он. – Однако по лицу твоему читаю я, что юноша ты крайне любознательный, и дело моё зело тебя заинтриговало… ещё бы, не каждый день получаешь возможность общаться с живым покойником.
Храмов почесал затылок и неожиданно спросил:
– Слушай, Андрюха, а ты верующий человек?
– А ты? – съязвил Тараборов.
– Конечно, – не обращая внимания на эту язвительность, ответил Храмов. – Но сейчас речь не о моей скромной персоне. И я не просто так интересуюсь. Видишь ли, мне очень не хочется, чтобы ты считал меня бесплотным духом… или зомби, восставшим из гроба.
– В таком случае тебя должно больше интересовать, не суеверен ли я. А что касается гроба, то восстать из него ты не смог бы при всём желании, потому как гроб твой сгорел вместе с твоим телом в печи корпоративного крематория, – усмехнулся Тараборов. – А то, что от тебя осталось, печальные дяди в чёрных костюмах ссыпали в маленькую мельхиоровую урну с вензелем «Технологий» на крышке.
– Точно, – Храмов картинно поджал губы, – я где-то читал об этом. Но, как видишь, в настоящий момент я жив, здоров, сижу и беседую с тобой… Кстати, насчёт духов и всего прочего, это была шутка. А вот насчёт сотрудничества я тогда говорил совершенно серьёзно. Андестэнд ми?
– Йес, – Андрей машинально кивнул головой.
– Ну, а если «йес», тогда что ты мне ответишь? Знаю, знаю… ты парень не промах, и во многом уже сам разобрался, но есть вещи, до которых даже тебе не додуматься. Никогда. Поэтому я предлагаю тебе сделку. Ты получишь информацию из первоисточника, раскроешь тайну Алексея Храмова и поможешь Корпорации. А в качестве бонуса, – Храмов в один момент посерьёзнел, – я расскажу тебе, что случилось в Африке шестнадцать лет назад.
Тараборов встрепенулся:
– Тебе что-то известно о моих родителях?
Храмов поморщился:
– И да, и нет. Картина произошедшего в то утро в деревне кханенов мне в общих чертах понятна, но вот какова дальнейшая судьба геологов и остальных исчезнувших… тут у меня только предположения.
Алексей прищурил левый глаз.
– Однако, – бодро продолжил он, – для оптимизма больше поводов, чем ты можешь себе представить.
У Андрея глаза на лоб полезли:
– Ты считаешь, что мои родители могут быть живы?
– Так же, как и мой отец, – кивнул Храмов. – Вероятность этого весьма высока.
Андрей покачал головой:
– Как я могу тебе доверять? После твоей выходки?
– Да хватит уже! – Храмов с силой хлопнул себя ладонью по колену. – Мне пришлось действовать под влиянием обстоятельств. И потом, ты же сразу понял, что я не претендую на роль главного злодея в этом водевиле. Поэтому и пришёл на встречу. А что касаемо твоего… – Алексей на секунду запнулся, – твоего изъятия, так я сию минуту могу вернуть тебя обратно. И расхлёбывайте эту кашу сами. А каша-то наваристая получилась, уверяю тебя.
Тараборов бросил быстрый взгляд на Храмова.
– И всё-таки не стоило шмалять в меня из своего сраного бластера. И тащить сюда беспамятного. Такие действия, знаешь ли, к любому могут изменить отношение в худшую сторону.
– Но я же извинился! Когда ты перестанешь хныкать?
В этот момент в рубку вошёл человек. Вернее, человечек. Андрею сначала даже показалось, что это ребёнок, но потом он понял, что человек всё-таки взрослый, только очень маленького роста. Не лилипут, конечно, но маленький. Но даже не рост вошедшего поразил Андрея. Его лицо. Это было лицо сказочного эльфа. Тараборов, как разносторонне образованный человек, разбирался и в антропологии, но он ни за что бы ни осмелился причислить этого «эльфа» к какой-либо известной науке человеческой расе.
– Познакомься, Андрей, это Мэттьен. Или попросту Мэтт. Мэтт – это Андрей Тараборов, наш новый союзник… я надеюсь, – Храмов кивнул головой в сторону Андрея.
Тараборов вытаращился на человечка.
– Он что, инопланетянин? – голос его подозрительно завибрировал.
– Тогда уж скорее, иномирянин, – Мэтт усмехнулся и протянул Тараборову руку.
– Офигеть! – Андрей машинально сжал маленькую ладонь. – Секретные материалы какие-то! Инопланетянин, говорящий по-русски и знающий что такое рукопожатие! Ну, вы, ребята, даёте! А Танеев с Подлесных там террористов ловят!
Все обиды на Храмова моментально испарились из головы Андрея.
– А я тебе о чём толкую? – Алексей Храмов флегматично хмыкнул. – Мы плохого не делаем.
– Знаете что! – Лицо Мэтта расплылось в широкой улыбке. – Давайте пожуём чего-нибудь! А то когда в животе урчит, и голова соображать отказывается.
Храмов с одобрением посмотрел на странного эльфа:
– Молодец Мэтт, умеешь разрядить обстановку. Что скажешь, Андрейка? Как насчёт того, чтобы заморить червячка?
Тараборов пожал плечами:
– Можно и заморить…
Он вдруг снова почувствовал приближение апатии. Однако Андрей уже понял, что это происходит из-за избытка и иррациональности информации, которую его мозг принимал в таком ускоренном режиме.
Андрей мысленным рывком стряхнул с себя наваждение.
– Хорошо, Алексей. Я буду тебе помогать. А ты поможешь мне. Договорились?
– Идёт! – Храмов протянул Андрею руку.
– Но ты должен подробно изложить мне свою историю, – поспешно добавил Тараборов.
– А куда я денусь? Сам же обещал, – Храмов усмехнулся. – Только учти, мой рассказ не будет коротким, так что… Мэтт! Да тащи уже сюда свои бутерброды!
***
– Петрович, сверкнуло что-то!
– Где?
– Где, где… в Караганде! В окне у Андрея! Надо идти туда!
– Нет! Вмешаемся – только напортачим. Будем ждать. Тараборов так нам наказал.
– С каких это пор ты подчиняешься приказам стажёров?
– С тех самых, как от этих стажёров стала зависеть судьба Корпорации, – Танеев зыркнул в сторону Аринова свирепым взглядом.
Однако Николай не собирался униматься.
– Давай, я хотя бы ему на трубу позвоню!
Лицо Аринова едва белело в свете уличных фонарей, выведенных на гиперэкономичный режим, однако Танеев умудрился рассмотреть, как дергается левая бровь Николая.
– Ты уже звонил!
– Ну, ещё раз позвоню! – Аринов и не думал сдаваться. – Ситуация могла измениться. Вдруг ему помощь требуется?
– Звонить запрещаю. Это приказ, – жёстко оборвал Николая Танеев.
Однако через пару минут голубая вспышка вновь осветила окна квартиры Андрея Тараборова.
– Да ты что, не видишь?! – взвился Аринов. – Неладно же что-то! Там Армагеддон какой-то начинается!
Танеев и сам это уже понял. Он поднёс к губам миниатюрную рацию.
– Группа! Вперёд! – скомандовал шеф СБ. – Взять всех, кто находится в адресе. Но только нежно, мать вашу! Чтоб у них даже пиджаки не помялись!
Первым у дверей Андреевой квартиры оказался всё-таки Аринов. Николай машинально нажал на кнопку звонка, особо ни на что не рассчитывая, однако дверь приоткрылась. Значит, Андрей задействовал режим «проходите, мы дома», при котором сигнал звонка отпирает дверной замок. Что ж, по крайней мере, не придётся ничего ломать.
Однако хорошие новости на этом заканчивались. Андрея в квартире не оказалось. Равно, как и Храмова. Но зато «в адресе» они обнаружили кое-кого другого.
– Ну не хрен ли собачий! – присвистнул Танеев. – Этот-то перец, что здесь забыл?
Николай Аринов, до которого, наконец-то, дошло, что исчезновение Андрея Тараборова – не гипотетическая ситуация, а реальный факт, с трудом разобрал, о чём говорит его начальник.
В комнату вошли трое оперативников.
– А я бы для начала спросил, как он тут оказался? Вперёд нас? Мы же эту хату уже, почитай, сутки пасём, – покачал головой Василий Никодимов, старший оперативной группы.
– Спросим, спросим… ты пока это, – Танеев дёрнул подбородком, – посмотри, он там живой вообще, или как?
– Я сам сейчас гляну, – Аринов плечом отодвинул Василия.
Николай подошёл и неуклюже склонился над Олегом Игоревичем. Затем он коснулся шеи Подлесных.
– Жив, но в полной отключке, – Николай повернулся к Танееву. – Вялый он какой-то… сразу и не поймёшь, что ещё дышит. Надо «скорую» срочно вызывать.
– Отставить «скорую», – дёрнул подбородком Танеев, – это же тебе не лаборанта током шандарахнуло… Вызывать надо наших корпоративных коновалов… Никодимов! – гаркнул Владимир Петрович отрывисто.
– Я!
– Быстро свяжись с оперативной диспетчерской, объяви «стеклянный код». Передай им адрес и уточни, что пострадавший принадлежит к «нулям», пусть мчат во весь опор.
– Допросить бы его надо, Петрович… когда очнётся, – Аринов пристально посмотрел на Танеева. – Он ведь один знает, что здесь произошло. Андрей же пропал! – видно было, что Аринову с трудом удаётся сохранять самообладание.
– Да ты что, обалдел, Коля?! Я тебе даже объяснять ничего не буду, сам всё должен понимать, – Танеев жестом остановил хотевшего возразить ему Николая. – С Подлесных побеседуем. Я тебе обещаю. Обстоятельно побеседуем, но чуть позже. Совсем чуть. Дело тонкое и мне потребуется заручиться поддержкой наверху. А ты лучше осмотри здесь всё, может Андрей знак какой оставил?
Аринов устало кивнул:
– Осмотрю.
Совет Танеева оказался дельным. В большой китайской вазе, стоявшей возле самой двери, Николай нашел коммуникатор Андрея, всё еще работающий в режиме диктофона. В эту вазу Андрей обычно бросал скомканные в шарики листы бумаги, которые он исчерчивал своими замысловатыми и никому непонятными диаграммами во время многочасовых раздумий над какой-нибудь заковыристой проблемой. Очищалась ваза от этого «интеллектуального шлака» крайне редко, поэтому телефон, который закинули в неё, скорее всего, в спешке, совершенно не пострадал при падении на дно фарфорового сосуда.
Николай выключил запись и хотел, было, запустить воспроизведение, но Танеев предупредительно остановил его.
– Не здесь. Давай вернёмся в контору… Никодимов! Вася, дождёшься команду медиков, передашь им объект с рук на руки… нет, лучше вместе с ними поедешь… а потом лично мне обо всём доложишь. Ясно тебе?
– Так точно!
***
– Значит, ты уверен, что злодей – именно Яковлев?
– А тебя, я смотрю, мои слова не очень-то и удивили? – Храмов как-то криво усмехнулся.
– Ну… мы же в СБ всё это время тоже не на жопе сидели, – Андрей улыбнулся. – Яковлев и нам показался подозрительным.
– И вы не ошиблись в своих подозрениях… он это, он, – Храмов поморщился, – я перебрал все варианты… и каждый раз приходил к одному и тому же. К известным тебе событиям привело чьё-то вмешательство. И только у Яковлева имелась возможность осуществить такое вмешательство. Эх, Иван Андреевич… друг, наставник, практически – отец родной. Падла.
– Почему ты думаешь, что у него одного? – Тараборов вопросительно посмотрел на Храмова.
Алексей тяжело вздохнул.
– Не забывай, проект «Ступица» имел «золотой» статус, – сказал он. – Никто не мог вмешаться в мою работу. Даже сам Радов. Это правило заложил ещё Основатель. И оно соблюдается в «Технологиях» неукоснительно. А Идентификация стоит на страже.
– Но ведь могут существовать вещи, о которых ты понятия не имеешь, – покачал головой Андрей. – Что если создатель технологии Идентификации Леонид Радов оставил для своих потомков какой-нибудь бэкдор?
– Это противоречило бы всей сущности этой технологии, – возразил Храмов. – Леонид Радов на такое не пошёл бы. Он был настоящим учёным и очень хорошо понимал, что любую идею, даже самую перспективную, можно задушить недоверием и излишним контролем.
– Хорошо, пусть не Радов… а ты не подумал о том, что не только Анна Маклевич умеет обходить защиту в корпоративных сетях?
– Так я тебе об этом и толкую! – воскликнул Храмов. – Анна нашла шпионские закладки в корпоративной сети. И эти закладки привели нас к Яковлеву. Яковлевские кодеры, которые хакнули сеть «Технологий», ломанули и мой проект…
Храмов пристально посмотрел на Андрея.
– Ты хочешь знать, почему я так уверен в причастности Яковлева? – тихо спросил он.
– Конечно, – кивнул Тараборов.
– Да потому что моя установка всё-таки сработала, вот почему! – Храмов с силой хлопнул ладонью по подлокотнику пилотского кресла.
– Что ты имеешь в виду? – Тараборов непонимающе уставился на Храмова.
– Если бы вмешательство оказалось слишком грубым, установку просто разнесло бы на атомы. Вместе со мной. Но чтобы напортачить так тонко, нужно разбираться в вопросе. А единственным, кто более или менее понимал суть наших с отцом изысканий, был именно Яковлев. Он с самого начала помогал отцу… во всей Корпорации, да и во всём мире, пожалуй, только Иван Андреевич смог бы нужным образом изменить начальные условия эксперимента. Так, чтобы конструкция разрушилась, но пробой метрики при этом всё-таки произошёл… Тебя что-то удивляет?
– Не то, чтобы очень, – покачал головой Андрей. – Я давно догадался, что Яковлев знал обо всём с самого начала. Знал, когда помогал тебе устроиться в «Технологии», знал, когда продвигал в Научном Совете твой проект.
– Именно так, – подтвердил Храмов. – А как же иначе? Я же говорю, отец начинал вместе с Яковлевым. У папани тогда совсем не было денег, зато имелась удивительная идея. И Яковлев помог её реализовать, нашёл для этого средства. В сущности, это работа моего отца, а не моя. Я лишь закончил то, что когда-то начал он.
– Зачем Яковлеву потребовалось доводить эксперимент до аварии? У тебя есть мысли на этот счёт? – Андрей в упор посмотрел на Храмова.
– Думаю, он хотел избавиться от меня и забрать себе это открытие, – Храмов тряхнул головой. – Вполне возможно, он изначально собирался поступить именно так. Когда ещё помогал отцу. И поскольку с отцом у него не прокатило, Иван Андреевич решил нахлобучить сына.
Алексей потянулся к лежащей на пульте управления пачке сигарет.
– Ты не возражаешь? – спросил он у Андрея.
– А у Мэтта ты почему не спрашиваешь разрешения?
– Да мне по фигу, – отозвался копающийся в каком-то электронном ящике Мэттьен. – На меня никотин вообще не действует.
– Или в кабине просто хорошая вентиляция, – усмехнулся Тараборов.
– Вот это более вероятно, – кивнул Храмов. – Так я закурю? После воздержания на Агилле никак не могу насытиться этой дрянью.
– Да ладно, чего уж там, дыми, – Андрей махнул рукой.
Храмов щёлкнул зажигалкой.
– Анна обнаружила высокоэффективного кибершпиона в корпоративной сети, – продолжил он свой рассказ. – Его внедрение организовал Яковлев, данный факт не вызывает сомнения – Аня нашла немало тому доказательств. Вот с помощью этой нейронной приблуды Иван Андреевич и получил доступ к «Ступице». Не ко всему проекту, конечно… к отдельным его протоколам. Хуже всего то, что Яковлев смог добраться до файлов технических заданий на изготовление главных узлов моей машины. Он внёс в эти файлы свои коррективы, и в дело пошли материалы с уже несколько иными свойствами, производственники применили другие технологии при изготовлении элементов… В результате этой хорошо продуманной «интеллектуальной» диверсии готовые изделия получили иные характеристики, не те, что мне были нужны. Однако Яковлев приложил максимум усилий, чтобы я не узнал о его проделках. Так же, как он подменил технические задания, Иван Андреевич откорректировал финальные спецификации – в них оказались именно те значения, что были изначально прописаны мною в ТЗ.
– Другими словами, – усмехнулся Андрей, – ты заказал вилку, а тебе принесли ложку, которая выглядела, как вилка?
– Точнее не скажешь, – кивнул Храмов. – И поэтому испытания на эмуляторе всегда завершались успешно. Компьютер имел дело с виртуальным устройством, а оно полностью соответствовало изначальным расчётам. В отличие от устройства реального.
– Мне жаль, что это с тобой случилось, – Андрей постарался изобразить сочувствие на лице, но Храмов засмеялся:
– А что, собственно, со мной случилось? – разгоняя дым ладонью, спросил он. – Я вот чрезвычайно доволен тем, что побывал на Агилле. Вояж оказался весьма познавательным. Да и профит я получил немалый.
– Ну а как же… – в голосе Андрея мелькнули нотки недоумения.
– Вот только не надо напоминать мне о моей смерти, – сморщился, как от кислого, Храмов. – Вот он я, живой. Сижу перед тобой.
– А…
– А природу случившегося при переходе ещё только предстоит выяснить! И заниматься я этим буду не сейчас.
– Ну, хорошо…
– Ну, хорошо, – Храмов не дал договорить Андрею. – И закончим на этом.
– Закончим, так закончим. – Андрей откинулся на спинку пилотского кресла. – Кстати, ты ещё не поинтересовался, почему Подлесных так взъелся на тебя.
– Оно мне надо? – ответил Алексей, выпуская дым через ноздри. – Но это тайна невеликая, если подумать. Подлесных – человек Владельца, а я, как ни крути, в настоящий момент действую вопреки корпоративным интересам.
– Да, но это ещё не всё, – кивнул Андрей. – Олег Игоревич уверен, что в Корпорации действует ячейка «Бериллиевой капеллы».
– Да ты что?! – Храмов чуть не выронил сигарету. – Светочи в «Технологиях»?
– Ты слышал о «Светочах разума»?
– Ты за кого меня держишь? – с лёгкой обидой в голосе спросил Храмов. – Да, я задрот и ботан, который ничем в жизни, кроме своих исследований не интересуется… но о светочах знают все!
– Это ещё не все странности, – Тараборов решил подлить масла в огонь. – Не один ты точишь зуб на Яковлева. Спецслужбы им тоже живо интересуются. А теперь, гений ты наш доморощенный, попробуй сложить «два» и «два».
У Храмова отвалилась челюсть.
– Погоди… ты думаешь, что Яковлев работает на капеллу?
– Я думаю, что он занимает в этой организации не самое последнее место, – кивнул Андрей. – По крайней мере, в «Технологиях».
На Храмова было страшно смотреть. Окурок выпал у него из пальцев, но Алексей этого даже не заметил. Мэтт подошёл, поднял бычок и, вздохнув, бросил его в лючок утилизатора.
– Но если это действительно так… – глаза Алексея широко распахнулись, – в таком случае, всё сходится!
– Что именно у тебя сходится? – не совсем понимая, спросил Андрей.
– Смотри сюда, – Алексей тряхнул головой, – Отец рассказывал, что Яковлев мог запросто решить любой вопрос – финансовый, с документами, да какой угодно. Папаня говорил, что понятия не имеет, откуда у Ивана Андреевича такие возможности…
– Но если предположить, что Яковлев светоч, – подхватил Тараборов – то всё сразу становится на свои места. Светочи – серьёзные ребята, и сомневаться в их возможностях, это как спрашивать у профессора химии, слышал ли он что-нибудь о существовании таблицы Менделеева…
Храмов удивлённо посмотрел на Андрея.
– Согласен, не самый лучший пример, – кивнул Андрей. – Я лишь хотел сказать, что светочи могут обладать колоссальными возможностями.
– Я вот о чём подумал сейчас, – Алексей пристально посмотрел на Тараборова. – А что если нападение на деревню в Африке организовал сам Яковлев? А исполнителями акции стали боевики «Бериллиевой капеллы»?
– В принципе, такое возможно, – Андрей помассировал виски. – Особенно, если учесть, что светочи хотели заполучить материалы твоего отца… но почему именно в Африке?
– А для них это был наилучший момент, – кивнул Храмов. – Отец к тому времени уже закончил теоретическую часть своих исследований и поехал в Африку, чтобы кое-что проверить. Вернись он в Россию живым и невредимым, ему осталось бы только построить установку. Но тогда его открытие стало бы достоянием гласности и светочи ничего не получили бы. Так что если они собирались наложить лапу на отцовское детище, то проще всего это было сделать именно в Африке.
– Так что же произошло в той деревне?
– Но ведь ты сам там был, насколько мне известно, – Храмов с грустной улыбкой посмотрел на Тараборова.
– Был, – согласился Андрей. – Но я…
– Ты что-нибудь помнишь? – спросил Алексей
– Что-то помню, – кивнул Андрей. – Мы с местными ребятами решили залезть в школьный подвал, кто-то подкинул нам тему, будто бы учитель прячет там целые упаковки жевательной резинки. Понимаю, глупая затея, но мне тогда было всего восемь лет… короче, я полез первым… и вдруг я услышал громкий хлопок… слишком громкий… настолько громкий, что мне показалось, что мои уши оторвались от головы… – лицо Андрея покрылось испариной, воспоминания, похоже, серьёзно взволновали его, – дальше… мир просто исчез. Наверное, я потерял сознание. А очнулся уже на руках у Аринова. Он нёс меня к вертолёту.
Андрей повернулся к Храмову:
– Ты можешь объяснить мне, что это был за хлопок?
– Могу, – кивнул Алексей. – Я думаю, Агвадумеда успел открыть Проход. Но сделал он это впопыхах, без должной подготовки. В аварийном режиме, так сказать.
– Что значит в аварийном?
– Ты знаешь, что такое Проход? – Храмов вместо ответа задал свой вопрос.
– Догадываюсь, – кивнул Тараборов. – Я уже понял, что твоя машина не производит энергию. Она открывает путь в другое измерение.
– Ну, ты голова! – рассмеялся Храмов. – Допёр, всё-таки. Только «в другое измерение» – будет не совсем верно. Лучше говорить – в параллельную Вселенную.
– Значит, прав был Сашка, – пробормотал Тараборов.
– Что, прости? Не расслышал…
– Не важно, – покачал головой Андрей. – Расскажи подробнее об этих своих проходах.
– Изволь, – кивнул Храмов. – Тем более что без понимания основ ты далеко не уедешь.
Алексей потянулся, было, к сигаретам, но передумал и резко отдёрнул руку.
– Бросать надо… – пробурчал он себе под нос. – Так вот о Проходах… Мир, Андрейка, вовсе не так прост, как кажется на первый взгляд. Кроме нашей Вселенной существует много других пространств, в которые мы, люди, можем без особого труда проникать. Для этого нужно лишь знать, как открыть Проход.
– Агвадумеда знал?
– Конечно. Он же был потомственным шаманом кханенов. Эта премудрость передаётся у них из поколения в поколение. Только используют они её слишком уж примитивно.
– А ведь я помню Агвадумеду, – неожиданно даже для самого себя, произнёс Тараборов. – Ходил он по деревне… Странный такой старик. Седой весь… за ним ещё какой-то мальчишка таскался, как привязанный.
– Квохл, – кивнул Храмов. – Отец мне описывал эту парочку в своих сообщениях… Короче, та деревня располагалась в особом месте. Континуум там обладает определёнными свойствами…
– Аномальная зона, я догадался…
– Можно и так назвать, – согласился Храмов. – Отец познакомился с Агвадумедой, когда изучал эти, как ты говоришь, аномальные зоны. Этот старик, он… он, в общем-то, не совсем обычный человек. Помнишь, сколько ходило всяких разных легенд об ушедших цивилизациях и о древних знаниях? Агвадумеда как раз и обладал подобными знаниями. То место, как я теперь понимаю, оно питало его своей энергией. Агвадумеда умел вводить себя в особый транс – с помощью каких-то древних ментальных техник, которыми во всём племени владел только он один. В состоянии этого транса Агвадумеда был способен воздействовать на континуум. Он мог разорвать пространство и открыть дорогу в другую Вселенную…
Храмов, задумавшись, замолчал на какое-то мгновение, но сразу же продолжил:
– Обычно Агвадумеда открывал Проход где-нибудь в джунглях, но когда пришли бандиты, старик, недолго думая, взял и накрыл им деревню. И переместил всех своих. А своими он, похоже, считал не только кханенов, но и моего отца, и твоих родителей, и остальных геологов.
– Тогда почему я остался в нашем мире?
– Ты сам сказал, что спустился в подвал. Скорее всего, Проход не затронул то, что находилось ниже поверхности земли. Кстати, тебе крупно повезло, Андрейка. Тебя просто оглушило. Могло быть гораздо хуже. Прорыв континуума – нешуточное дело. Вспомни хотя бы мой случай. Или тех, других.
– Ты имеешь в виду террористов?
Храмов кивнул:
– Всех своих секретов Агвадумеда отцу не открыл. Думаю, он мог многое вытворять с Проходами. В тот раз он сделал так, что созданный им портал пропустил друзей и убил врагов. Если бы ты не полез в подвал, то был бы сейчас вместе со своими родителями. Где-нибудь среди Синих Саванн.
– Где?
– Агвадумеда умел открывать Проход лишь в один мир – мир Синей Звезды. Туда он и увёл соплеменников. И своих, и наших с тобой. Собственно, я построил установку не для того, чтобы доказать, что отец был прав, я и так не сомневался в его правоте, а для того, чтобы отыскать дорогу в тот мир. И вытащить отца. Ну, и всех остальных, конечно.
– А почему Агвадумеда сам не сделал этого? Почему он не открыл Проход в обратную сторону, когда опасность миновала?
Алексей пожал плечами:
– Мне это представляется самой большой загадкой. И я вижу два возможных объяснения. Либо, что-то случилось с тем местом и там теперь нельзя открыть Проход, либо… одним словом, может статься так, что Агвадумеда мёртв. И вытащить людей из Саванн попросту некому.
– Но ведь у тебя могло получиться? – в голосе Андрея прозвучала надежда.
– Я убеждён в этом, – кивнул Алексей. – Алгоритм, что я использовал для пробоя континуума, был составлен на основе данных, полученных моим отцом при изучении именно того места, где открывал свои Проходы Агвадумеда. А значит, и моя машина должна была проложить путь в мир Синей Звезды. Если бы не вмешательство Яковлева, так бы и вышло. Но вмешательство состоялось, параметры пробоя изменились, и я оказался совсем в другой Вселенной. Сейчас я уверен, что просто вылетел «с другой стороны». А поначалу мне казалось, что меня пронесло сразу сквозь несколько слоёв.
– Слоёв?
– Парфенович определял параллельные миры, как слои многослойной Вселенной, – пояснил Алексей.
– А кто такой этот Парфенович? – в глазах Андрея мелькнуло любопытство. – Почему твой отец выбрал это имя в качестве своего псевдонима?
– Отец преклонялся перед гением Владимира Парфеновича. Это человек, который создал теорию многослойной Вселенной. Однако современники её не приняли, теория была осмеяна, а сам Парфенович закончил свои дни в безвестности.
– Обычное дело, – кивнул Андрей. – Нет пророка в своём отечестве. Так что ты там говорил про несколько слоёв?
– Мир Синей Звезды, это со всей определённостью установил ещё мой отец, по отношению к нашему миру является смежным. Но вот Вселенная Агиллы вполне могла располагаться через слой. А то и через два. По крайней мере, я так считал поначалу. Я ведь на тот момент ничего не знал о саботаже Яковлева и был уверен, что авария в «Ступице» случилась из-за моих собственных просчётов и ошибок. И я подумал, что если воздействие на барьер между мирами оказалось чрезмерным, то нет ничего удивительного в том, что я смог не только пробить эту преграду, но ещё и «пролететь» сквозь несколько близлежащих пространств. Однако сейчас я понимаю, что пробить несколько слоёв ВСП с помощью моей машины, даже со всеми «модификациями» Яковлева, задача нереальная. Так что вмешательство этого мерзавца, по большому счёту, привело к одному – импульс воздействия на барьер… как бы тебе объяснить, не влезая в дебри… просто изменил свой вектор. И посему выходит, что Агилла – такой же смежный по отношению к Земле мир, как и Синие Саванны. Только Вселенная Агиллы соприкасается с нашей…
– С другого бока?
– Как-то так, – кивнул Алексей. – Вопрос в том, с какого бока? Видишь ли, у меня ещё нет надёжной методики, позволяющей определить, где именно расположена та или иная Вселенная по отношению к нашему миру. Я знаю, как открыть Проход в параллельное пространство и способен зафиксировать условия его возникновения. Для этого следует всего лишь произвести определённые вычисления. Это возможно сделать даже постфактум. В случае с Агиллой мне просто пришлось вычислить «дельту» – некий «припуск». Или, если угодно, «напуск»… Разницу между параметрами пробоя, рассчитанными мною в теории и теми, что определились после взрыва установки.
– Короче говоря, если я тебя правильно понял, попав однажды на Агиллу, ты сможешь попадать туда снова и снова? – спросил Андрей.
– Ты правильно меня понял. Смотаться на Агиллу я теперь могу без проблем, но вот сказать точно, что это за слой… – Храмов покачал головой, – это мне пока не под силу. Конечно, со временем люди научатся вычислять положение пространств во вселенском пироге, но сейчас приходится довольствоваться тем, что есть.
– А как же ты смог вернуться? Если даже не представлял, откуда тебе придётся возвращаться? – Андрей удивлённо поднял брови.
– Как это, не представлял?! – возмутился Храмов. – Как раз «откуда», я представлял себе очень хорошо. Рассчитав этот самый «напуск», мы с Ортом Варддоном получили нужные параметры пробоя, в том числе и межпространственные координаты точки входа. И потом, аналогии из обычной жизни в данном случае не совсем уместны, – Храмов наморщил лоб. – Со слоями всё работает по-другому. Важнее понимать не откуда ты возвращаешься, а куда. И тут есть один нюанс. Алгоритм пробоя метрики, по сути, состоит из двух частей. Первая описывает начальное пространство. Точку отправления, так сказать. И этот параметр всегда задаётся жёстко. Изменить его невозможно, иначе пробоя попросту не произойдёт… представь, что перед тобой дверь, которая ведёт в коридор с ещё несколькими дверьми. Тебе нужно оказаться в помещении, расположенном за одной из них. Ты можешь ошибиться и попасть не туда, но если ты не откроешь первую дверь и не войдёшь в коридор, то вообще никуда не попадёшь.
– Ясно, – кивнул Тараборов. – Точка отправления всегда одна.
– Безусловно, – согласился Храмов. – При возвращении правило сохраняет силу. Так что я всегда смогу найти дорогу домой.
– Что ж, вполне убедительно. А сколько всего миров соседствует с нашим? – спросил Андрей.
– Каждая трёхмерная Вселенная соприкасается с тремя другими Вселенными.
– Понятно, по числу пространственных измерений… Послушай, – Андрей наклонил голову, – Яковлев добился, чтобы твой аппарат восстановили. В точности. Он, конечно, не смог заставить его работать…
– Конечно, не смог! – усмехнувшись, Храмов перебил Андрея. – Он же не знает алгоритма пробоя метрики! Его никто не знает, кроме меня и моего отца. А я нигде не засветил эту последовательность. Я ввёл её всего один раз, непосредственно перед испытаниями установки, прямо в управляющий модуль, который был уничтожен взрывом…
– Подожди, – Тараборов досадливо поморщился, – я сейчас не о том. Если использовать восстановленную установку и задействовать твой чудо-алгоритм, мы же сможем попасть в этот самый мир? Мир Синей Звезды?
Губы Храмова расплылись в широкой улыбке.
– Для этого мне не нужна установка, – сказал Алексей. – Теперь у меня есть кое-что получше. «Галлен». Первый в мире «слоеход»… или лучше сказать «слоелёт»? Мы с Мэттом ещё не определились в терминах. Короче, я теперь могу попасть куда угодно. Вот только прежде чем отправляться в мир Синей Звезды, я должен спасти своих друзей. В конце концов…
Договорить Храмов не успел. Густой, мелодичный сигнал электронного гонга повис в воздухе.
– Что это? – удивлённо спросил Андрей.
– Это Анна, – в голосе Алексея послышалась озабоченность. – Что-то опять случилось.
Кабинет главы службы безопасности мог впечатлить кого угодно. Дубовые панели во всю стену, огромный стол, опять же – полированного дуба, удобные кожаные кресла, два голографических экрана, аудиосистема последней модели. Панорамное окно и книжные шкафы с затемненными стёклами. А чего вы хотели? «Технологии» – солидная фирма, на интерьерах тут экономить было не принято… ну, до известных пределов, конечно.
Сейчас в этих шикарных служебных апартаментах расположились двое. Собственно, сам хозяин офиса, Владимир Петрович Танеев и его подчинённый, начальник оперативного отдела Николай Аринов.
Аринов восседал во главе стола, на месте босса, что в обычной ситуации трудно было себе даже представить. Однако в данный момент о субординации никто не вспоминал, слишком щекотливой выглядела сложившаяся ситуация. Прямо во время проведения операции бесследно исчез сотрудник СБ, стажёр Андрей Тараборов, игравший ключевую роль в расследовании так называемого «дела Храмова».
Перед Ариновым лежал коммуникатор Андрея, обнаруженный на месте происшествия. Танеев прохаживался вдоль стола и нервно постукивал костяшками пальцев по полированной поверхности.
Танеев с Ариновым только что прослушали запись в телефоне.
– Значит, всё-таки Храмов, – Танеев покачал головой. – Надо же, и впрямь живым оказался, сукин сын! Поверить не могу! Я же собственноручно в январе подписывал акт о кремации его тела.
– Андрей с самого начала нам об этом твердил, – покачал головой Аринов.
– Твердил, не спорю, – согласился Танеев. – Вот только где его теперь искать, этого Андрея?
– Во всяком случае, мы точно знаем, что Храмов его убивать не собирается. Андрейка ему зачем-то нужен. А значит, время пока терпит, – Николай вытащил из пачки сигарету, но, спохватившись, начал заталкивать её обратно.
– Да ладно, кури, чего уж там, – Танеев махнул рукой. – А заодно и меня угости. А то тут с этими «Секретными материалами» на нервы изойти можно.
Раздался зуммер интеркома. Аринов посмотрел на Танеева, тот кивнул. Николай щёлкнул клавишей.
– Владимир Петрович, это Никодимов, – послышалось из динамика.
– Давай, Вася, не тормози, – скомандовал Танеев. – Что там у тебя?
– Подлесных доставлен в медпункт.
– И как он?
– Ему вкололи что-то укрепляющее, он пришёл в себя. Но господин консультант очень слаб.
– Говорить он может? – встрял в разговор Аринов.
– Сомневаюсь. Он дышит-то через раз.
– Спроси у медиков, когда с ним можно будет побеседовать? – распорядился Танеев.
– Я уже спросил.
– И что?
– Врачи говорят, никаких прогнозов.
– Никаких у них прогнозов, коновалы хреновы… ладно Вася, своё дело ты сделал. На сегодня можешь быть свободен.
– Так «сегодня» уже часа два, как закончилось, – удивлённо проговорил Никодимов.
– Так! – грозно рявкнул Танеев. – «Сегодня» у него закончилось… Короче, Вася, не выклёвывай мозги начальству… хорошо, поезжай домой, поспи, но чтобы в восемь часов был на службе как штык!
– Слушаюсь.
Никодимов отключился. Танеев бросил быстрый взгляд на Аринова.
– Забудем пока про Подлесных, – сказал Владимир Петрович, глубоко затягиваясь. – Тем, более что я не уверен, захочет ли он вообще с нами сотрудничать. Видишь, у него там свои заморочки. А Подлесных входит в ближний круг. Это тебе не Маклевич, его на бзду не возьмёшь…
Танеев застыл на месте. А потом со всего маху хлопнул себя ладонью по лбу.
– Следаки мы с тобой недоделанные! – воскликнул он. – Как такое можно было из виду упустить?! Коля, – Владимир Петрович повернулся к Аринову, – нужно во что бы то ни стало разыскать Маклевич. От неё сейчас будет больше толку, чем от всех Подлесных вместе взятых.
Аринов оживился:
– А ведь точно! У Маклевич же прямой контакт с Храмовым. А он, судя по всему, дорожит этой бабой. Если надавим на Анну как следует, сможем заставить Храмова выползти из своей норы. Пусть, паразит, возвращает нам Андрея.
– Молодец, Коля, быстро соображаешь, – Владимир Петрович с одобрением посмотрел на своего подчинённого. – Самое очевидное решение из всех нам сейчас доступных.
– Только где её искать, вот в чём вопрос! Подлесных мог заныкать нашу Анютку так глубоко, что мы месяц будем в земле ковыряться.
– Не переживай, – Танеев подмигнул Николаю. – Есть у меня одна задумка…
***
В дверь звонили долго и настойчиво. Однако поначалу Наталья решила, что трели звонка ей попросту снятся. Когда же она, наконец, смогла выбраться из сладких объятий Морфея, то поняла, что звонят по-настоящему. Поняла и разозлилась. На часах, стоящих на прикроватной тумбочке, тускло высвечивались цифры – половина второго. «Какого чёрта! Кого там ещё принесло посреди ночи?!» – в сердцах подумала Наталья, но, накинув халат, покорно поплелась к двери. Специфика её работы было таковой, что некоторые обращения, даже в самый неурочный час игнорировать не стоило. Работой же своей Наталья дорожила. Благодаря этой работе она рассчитывала… не сию минуту, конечно, но когда-нибудь… получить то, о чём мечтала больше всего на свете. Полную свободу. Свободу от всего. От нудных обязанностей, от пустых обязательств, от того, что превращает жизнь человека в бесцветный, и от того ещё более жуткий кошмар. К тому же на работе иногда случались и приятные моменты. Взять хотя бы этого молоденького протеже Танеева…
«Помяни чёрта, он и появится», – пронеслось в голове у Натальи, когда, открыв дверь, она обнаружила на своём пороге шефа службы безопасности. Позади Танеева маячила долговязая фигура начальника оперативного отдела Николая Аринова.