Трампизм. Раскол общества и элиты - читать онлайн

Первое полугодие деятельности президента США Дональда Трампа продемонстрировало небывалую до этого напряжённость и разобщённость, охватившие политический Вашингтон в результате его победы. Традиция «первых ста дней», когда нового президента не критикуют ни в СМИ, ни в Конгрессе и дают возможность спокойно сформировать администрацию, выработать основы как внутриполитического, так и внешнеполитического курса, была грубо нарушена. Беспрецедентные политические атаки на Трампа продолжились и после его вступления в должность.

Ведущие либеральные СМИ (и печатные, и электронные), забыв про элементарную порядочность, продолжили, по сути, кампанию травли нового президента. Ими была продолжена также истеричная антироссийская пропаганда. Одним из пиковых её моментов стало бездоказательное, лживое заявление телекомпании «Си-эн-эн» в марте 2017 г. о том, что российский посол в США С.И. Кисляк являлся «одним из российских высокопоставленных шпионов и вербовщиков шпионов в Вашингтоне»86. Абсурдность истеричной антироссийской кампании весной 2017 г. достигла такого уровня, что контакты американских государственных деятелей с российским послом, то есть обычная дипломатическая практика, стали считаться чуть ли не национальной изменой.

Президент и Белый дом ответили на выпады этих СМИ обвинениями их в лживости и продажности. Другими словами, пошли на откровенную политическую конфронтацию с ними. Следует подчеркнуть, что до Д. Трампа ни один американский президент не позволял себе таких действий в отношении СМИ в силу их большого политического риска.

В Конгрессе в марте 2017 г. начались беспрецедентные слушания в комитетах по разведке и других комитетах обеих палат по расследованию якобы имевшего место «сговора» между предвыборной командой Д. Трампа и Москвой, что помогло ему победить на президентских выборах. Аналогичное расследование с лета 2016 г. проводилось и ФБР, которое, как известно, занимается в США и контрразведкой. При этом законодатели-демократы особо не скрывали – они стремились добиться отставки или импичмента президента.

Сказанное означало, что вашингтонский истеблишмент де-факто замахнулся на перечёркивание волеизъявления американских избирателей. Такие действия были беспрецедентными в новейшей истории США и, одновременно, политически довольно рискованными.

В этой связи хотелось бы напомнить, что специальный комитет в Сенате по расследованию уотергейтского инцидента был создан в начале 1973 г., то есть в начале второго срока президентства Ричарда Никсона. Эта и другие меры, а также создание Службы специального прокурора в мае 1973 г. стали ответом парламента на попытку Белого дома посягнуть на корпоративные интересы истеблишмента, точнее – вашингтонской политико-бюрократической элиты.

Без преувеличения можно сказать, что Белый дом Д. Трампа в политическом Вашингтоне в начале его президентства напоминал что-то вроде осаждённой крепости. Приблизительно в таком же положении находился и Белый дом Р. Никсона в конце 1960-х – начале 1970-х годов.

В первые месяцы 2017 г. продолжились и периодические стычки между преимущественно белыми сторонниками нового президента, представителями среднего класса, с одной стороны, и группами национальных меньшинств, сторонников Демократической партии, – с другой. Как известно, победа Д. Трампа на президентских выборах ознаменовалась, среди прочего, массовыми организованными протестами его противников по всей стране, которые порой переходили в погромы, мародёрство и стычки с полицией.

Закономерно возникают вопросы. Почему вашингтонская элита пошла на такие политически рискованные, беспрецедентные в новейшей истории США шаги? Что такого неприемлемого, с её точки зрения, совершил Д. Трамп, что она решилась на проведение расследований, которые были чреваты возможным пересмотром волеизъявления собственного народа?

2.1. Белый дом Дональда Трампа и политический Вашингтон

Вашингтонская политико-бюрократическая элита представляет собой довольно сплочённое корпоративное сообщество, тремя основными компонентами которого являются высшая, несменяемая, так называемая карьерная бюрократия федеральных министерств и ведомств, комитеты и члены Конгресса с их бюрократическими аппаратами и лоббистские фирмы. Члены этой элиты хорошо знают друг друга, годами и десятилетиями взаимно поддерживают друг друга по принципу «ты мне оказываешь услугу, а я тебе», периодически переходят из одного компонента этой элиты в другой.

Высокопоставленный карьерный чиновник, либо член Конгресса, либо высокопоставленный член аппарата комитета Конгресса однажды могут выйти на пенсию, или уволиться, или не переизбраться. При этом их значительная часть оседает в вашингтонских лоббистских фирмах, где они начинают получать гораздо бóльшую (в разы) заработную плату. Их «капиталом» являются связи в правительстве и Конгрессе, они как бы продают свои связи лоббистам, поскольку хорошо знают, к кому надо обратиться для решения того или иного конкретного вопроса для удовлетворения интересов клиентов лоббистских фирм, то есть «специальных интересов». Законодателям запрещено после ухода из Конгресса заниматься прямым лоббизмом год-два. Но это всё легко можно обойти, поскольку другой сотрудник фирмы по поручению бывшего законодателя может обратиться к нужному человеку в правительстве или Конгрессе. И эти нужные люди идут навстречу, выполняют просьбы бывших законодателей или карьерных чиновников, поскольку понимают, что в один прекрасный момент сами могут оказаться в их положении и искать новую работу в лоббистских фирмах.

Так, в начале 2015 г. 75 экс-законодателей вышли из состава Конгресса 113-го созыва. Из них, по данным «Центра за ответственную политику», 36 человек устроились на работу в лоббистские фирмы, то есть 48% – почти половина87. При этом доходы бывших членов Конгресса возрастают во много раз. Если, будучи законодателями, они получали порядка 180–200 тыс. долл. в год, то в лоббистских фирмах их доходы могут превышать 1 млн долл. и даже 1,5 млн долл. в год88. В США такие переходы называются политикой «вращающихся дверей». Количественных данных по переходу бывших карьерных чиновников и сотрудников аппаратов комитетов Конгресса в лоббистские фирмы не имеется.

На деле указанные показатели заметно выше, поскольку многие бывшие законодатели и карьерные чиновники федеральных ведомств устраиваются на работу «советниками» и «консультантами» на фирмы, которые официально не являются лоббистскими. Но они оказывают этим фирмам лоббистские услуги, естественно, за высокую заработную плату. Количественных данных о таких переходах не имеется.

Со своей стороны квалифицированные лоббисты, хорошо разбирающиеся в своей сфере специализации, могут перейти на работу в федеральное министерство в качестве карьерного чиновника или эксперта в аппарат комитета Конгресса. При этом их фирмы, как правило, выплачивают им огромные финансовые бонусы, что является, по сути, взяткой авансом.

У этой элиты имеются в Вашингтоне и свои репортёры, которые в результате утечек конфиденциальной правительственной информации могут опубликовать или обнародовать невыгодную для президента и его команды информацию. Структурной основой вашингтонского репортёрского корпуса является Ассоциация корреспондентов Белого дома – довольно элитарное образование, ежегодно устраивающее свои приёмы, куда приглашаются высокопоставленные гости.

Д. Трамп – новичок в политике и, конечно, мало что знал о том, насколько влиятельна эта политико-бюрократическая элита. Как было сказано в предыдущей главе, похоже, в период избирательной кампании он верил, что в качестве президента сумеет обуздать вашингтонский истеблишмент. Он не понимал, что президентам приходится считаться с корпоративными интересами вашингтонской элиты на компромиссной основе для того, чтобы добиться результативности в своей политике по любому направлению. А своими предвыборными обещаниями «осушить вашингтонское болото» и провести реформы по укреплению этики правительства он, несомненно, напугал эту элиту.

Следует напомнить, что 17 октября 2016 г. Трамп конкретно предложил:

Нетрудно понять, что первые четыре реформы были бы в случае их осуществления сильнейшим посягательством на корпоративные интересы вашингтонской политико-бюрократической элиты. Если законодатели могут после оставления Конгресса сразу же переходить на работу в лоббистские фирмы и увеличивать свои заработные платы в пять и более раз, то Д. Трамп предложил лишить их такой возможности на пять лет. Какова должна была бы быть их реакция в случае его избрания? Всемерное противодействие ему, что и было сделано, в частности, с помощью расследований его возможного «сговора» с Кремлём.

Предложения по первой и второй реформам вызвали возмущение чиновников федеральных министерств и ведомств. И также после его избрания породили сильное противодействие, в первую очередь, в виде утечек секретной информации в либеральные СМИ. Что касается специальных служб, то Д. Трамп уже во время избирательной кампании начал весьма скептически и даже критически относиться к их оценкам того, что за похищением и обнародованием огромного объёма электронной почты демократов стояла Россия.

Следует напомнить, что 7 октября 2016 г. Министерство внутренней безопасности и Служба директора национальной разведки выпустили совместное заявление, в котором утверждалось, что российское правительство «приказало» осуществить хакерство, то есть похищение почты демократов, с целью «вмешательства в процесс американских выборов». В начале 2017 г. «разведывательное сообщество» пошло ещё дальше. 6 января был обнародован открытый его доклад, в котором утверждалось, что президент России В.В. Путин «отдал очевидное предпочтение избранному президенту Трампу», организовал широкую «кампанию по влиянию» с целью «подрыва общественного доверия к американскому демократическому процессу» и оказания помощи Трампу в том, чтобы быть избранным90.

Д. Трамп к таким оценкам относился критически и до выборов, и после, что, естественно, не могло вызвать к нему положительного отношения со стороны «разведывательного сообщества». Так, во время дебатов с Хиллари Клинтон 9 октября 2016 г. он заявил, что, «как только что-нибудь случается», представители специальных служб заявляют, что «за этим стоят русские», «возможно, не было никакого хакерства, но всегда обвиняют русских».

Также в декабре он напомнил, что представители «разведывательного сообщества» – это «те же люди, которые утверждали, что у Саддама Хусейна есть оружие массового уничтожения»91. Д. Трамп давал понять, что им доверять нельзя, поскольку в 2002–2003 гг. они обманули и американцев, и международное сообщество. Под предлогом необходимости ликвидации иракского ОМУ американцы в 2003 г. вторглись в Ирак, ввергли страну в многолетнюю гражданскую войну, но оружия массового уничтожения, несмотря на колоссальные усилия, так и не нашли. В конечном счёте вторжение обернулось появлением террористической организации ИГИЛ. Начало формы После избрания Д. Трамп предпринял попытки по восстановлению доверия «разведывательного сообщества». Но ответом, среди прочего, стали противозаконные утечки секретной информации о телефонных разговорах помощника по национальной безопасности Майкла Флинна с российским послом С.И. Кисляком, о чём подробнее будет сказано ниже.

Аналогичным образом администрации Д. Трампа сразу же пришлось столкнуться с проблемой утечек конфиденциальной информации из рядов высокопоставленной профессиональной бюрократии федеральных министерств. В политическом Вашингтоне это является обычным делом. При Трампе отличие заключалось в том, что в отношении него кампания противозаконных утечек секретной информации приобрела необычайно широкий размах. Как уже было сказано, таким способом правительственное карьерное чиновничество, в первую очередь, защищало свои корпоративные интересы с тем, чтобы не допустить указанных реформ и «осушения вашингтонского болота». Трамп воспринял эту кампанию как масштабный заговор правительственного чиновничества, направленный против него.

Следует подчеркнуть, что сам новый президент как личность отличался периодическими проявлениями импульсивности и неустойчивости во взглядах, которые, как уже говорилось, дали о себе знать ещё во время избирательной кампании. Нередко свои официально заявленные подходы по некоторым проблемам он менял чуть ли не на прямо противоположные в ходе кампании, называя это «гибкостью». Такие действия не без основания ставили в тупик многих, поскольку было не очень понятно, чего же можно ожидать от Трампа, когда он станет президентом.

На масштабную кампанию утечек секретной информации члены администрации ответили обвинениями в адрес правительственного чиновничества, что оно создало «глубинное государство» c целью дискредитации и подрыва позиций нового президента. Данный термин на русский язык следовало бы более правильно перевести как «теневое правительство». Сам Трамп не употреблял его.

Ведущие СМИ тут же напомнили, что данный термин употреблялся применительно к государствам, где часто происходили государственные перевороты, организуемые «авторитарными элементами». К таким странам обычно относили Египет, Турцию или Пакистан. Применение в отношении США, по их мнению, было неуместно. Однако упоминавшийся Стивен Бэннон, бывший в течение первого полугодия влиятельным стратегическим советником президента, стал употреблять его и в отношении США. Известный республиканец, консерватор, бывший спикер Палаты представителей, консультировавший Д. Трампа во время избирательной кампании, Ньют Гингрич заявил: «То, что президент Трамп узнаёт, является большущей проблемой, созданной силами, находящимися под ним. Я думаю, он шокирован тем, насколько система является враждебной по отношению к нему»92.

Интернет-компания «Брейтбарт» также часто использовала термин «глубинное государство» в своих публикациях. Это делали и другие веб-сайты, радиостанции и другие СМИ правоконсервативного толка, которые отстаивали позицию, что существует «влиятельная секретная клика», участвующая в «заговоре с целью свалить Трампа»93.

Конгресс, начав расследования по возможному «сговору» команды Д. Трампа с Кремлём, действовал аналогично временам Уотергейта в начале 1973 г. Тогда президент-республиканец Р. Никсон после успешного переизбрания и его подчинённые решили поставить под жёсткий контроль бюрократический компонент вашингтонского истеблишмента и, частично, Конгресс с помощью создания так называемого «суперкабинета министров». Законодатели на такое ущемление своих корпоративных интересов ответили, в первую очередь, созданием специального сенатского комитета по расследованию инцидента в вашингтонском отеле «Уотергейт». Летом 1972 г. в штаб-квартиру Демократической партии, располагавшуюся в этом отеле, проникла группа взломщиков, предположительно связанная с Комитетом по переизбранию Р. Никсона. Она была задержана полицией. Несмотря на активные и большие усилия либеральной газеты «Вашингтон пост» по расследованию этого дела, скандал удалось замять. Но в начале 1973 г. в Сенате начались расследования уотергейтского инцидента, скандал стремительно разросся, превратившись в кризис президентства Никсона. Первоначальный замысел по защите корпоративных интересов был забыт. В конце концов в августе 1974 г. Никсон был вынужден уйти в отставку94.

В марте 2017 г. расследования возможного «сговора» в Конгрессе были развёрнуты и с одобрения законодателей Республиканкой партии, которая контролировала обе палаты Конгресса и к которой принадлежал сам Д. Трамп.

Показательно, что министр юстиции Джеф Сэшнс самоустранился от расследования «русского следа», поручив руководство им заместителю Роду Розенштейну. Весной 2017 г. недовольство Д. Трампом даже со стороны республиканцев в Конгрессе было настолько велико, что возможность назначения специального прокурора становилась всё более реальной.

Следует напомнить, что назначение независимого специального прокурора, расследующего возможные противозаконные дела президента, в политической системе США является чрезвычайной мерой. Так, в отношении возможной причастности Р. Никсона к сокрытию информации по Уотергейту создание службы специального прокурора произошло под давлением республиканской фракции Сената в мае 1973 г., когда разгорелся скандал, и президент стал быстро утрачивать поддержку общественности.

20 марта 2017 г. начались публичные слушания в Комитете по разведке Палаты представителей по делу Трамп – Россия. На слушаниях выступили директор ФБР Джеймс Коми и директор Агентства национальной безопасности (АНБ) адмирал Майкл Роджерс. Дж. Коми заявил, что ФБР в рамках своей контрразведывательной функции расследовало, существовали ли какие-либо связи между членами предвыборной команды Д. Трампа и российским правительством и была ли какая-либо координация между ними. Он особо подчёркнул, что расследование также включало выявление того, «были ли совершены какие-либо преступления»95. Далее он добавил, что ФБР сообщило лидерам Конгресса, включая «руководство этого комитета», секретную информацию по этому делу. На данных открытых слушаниях он её обнародовать не мог.

На вопросы к обоим участникам слушаний, повлияли ли российские кибер-специалисты на подсчёты результатов голосований в штатах Пенсильвания, Висконсин, Флорида, Северная Каролина, Огайо, оба дружно ответили: «Нет».

Главная цель демократов на этих и аналогичных слушаниях в других комитетах заключалась в том, чтобы добыть компрометирующую президента информацию, на основе которой можно было бы вынудить его уйти в отставку, возможно, и с помощью процедуры импичмента. Так, сенатор-демократ от штата Вирджиния Марк Уорнер, заместитель председателя сенатского комитета по разведке, в начале мая 2017 г. приватно высказался, что он «ставит два к одному в отношении того, что президент не пробудет на своём посту полный срок». Его представитель по связям со средствами массовой информации добавил, что это может произойти не только из-за расследования дела Трамп – Россия, но, «скорее, из-за всей совокупности вызовов, с которыми сталкивается президент»96.

Республиканцы, помимо русской темы, стремились выяснить у руководителей специальных служб, кто конкретно мог передать либеральной прессе секретную информацию, которая в конечном счёте привела к отставке Майкла Флинна, первого помощника по национальной безопасности в середине февраля 2017 г. Показательно, что Дж. Коми однозначно назвал такие утечки «серьёзным преступлением».

Пожалуй, первым серьёзным подтверждением острого столкновения вашингтонского истеблишмента, включая его «разведывательную» часть, с командой Д. Трампа стала беспрецедентная история с быстрой отставкой генерала М. Флинна. До назначения в администрацию Д. Трампа он руководил Разведывательным управлением Министерства обороны, но был уволен президентом Б. Обамой из-за разногласий относительно роли американцев в Сирии.

Не вызывает сомнений, что М. Флинн был выбран представителями спецслужб, которые противозаконно передали секретную информацию о его телефонных звонках С.И. Кисляку в конце 2016 г. либеральным и ведущим газетам «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс», в первую очередь, из-за его пророссийской идейно-политической ориентации. В частности, М. Флинн бывал в России, сидел за одним столом с В.В. Путиным в декабре 2015 г. на приёме в честь десятилетия телекомпании «Раша тудей», давал ей интервью. В отличие от американских телевизионных сетей, российская компания предоставляет возможность высказываться тем американским экспертам и деятелям, позиция которых отличается от доминирующего идейно-информационного потока господствующих либеральных СМИ и которым, как следствие, доступ в эти средства массовой информации закрыт.

«Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс» начали всячески раздувать переданную им конфиденциальную информацию о том, что М. Флинн не полностью информировал вице-президента М. Пенса о своих контактах с российским послом. В сущности, это был пустяк. Но он превратился в большую проблему в условиях антироссийской истерии, разгоревшейся в Вашингтоне. В итоге помощник по национальной безопасности 14 февраля 2017 г. был вынужден уйти в отставку. Шаг был беспрецедентный, поскольку с момента вступления Д. Трампа в должность не прошло и месяца.

После отставки М. Флинна либеральные журналисты назвали сотрудников спецслужб, совершивших, по сути, должностные преступления, «патриотами» и «скрытыми героями». А отставку восприняли как победу «свободной и независимой прессы»97.

Иной была реакция на отставку М. Флинна консервативных СМИ. Консервативный телеканал «Фокс ньюз» всю эту историю охарактеризовал как «ещё одну битву между президентом и прессой», подчеркнув, что публикация в «Вашингтон пост» о контактах Флинна с Кисляком вынудила первого уйти в отставку. Однако эта публикация была бы невозможной «без сотрудничества со стороны девяти неизвестных высокопоставленных сотрудников, которые передали информацию» с целью подорвать позиции президента. При этом Д. Трамп в своём твиттер-комментарии подчеркнул: «Реальная проблема в данном случае заключается в том, почему так много противозаконных утечек исходит из Вашингтона»98.

Обозреватель «Брейтбарт» Джоел Поллак полагал, что во всей этой истории более серьёзной является проблема, «были ли вовлечены американские разведывательные службы в то, что можно рассматривать как политический шпионаж против только что избранного нового правительства». Обозреватель консервативного журнала «Нэшнл ревью» Дэвид Френч написал, что из-за скандала следовало бы обвинить тех, кто «осуществляет утечки конфиденциальной информации» в том, что они «помогают создать и поддерживать атмосферу национальной тревоги и даже (местами) откровенной истерии»99.

Вступив в должность президента, Д. Трамп с удовлетворением подчеркнул, что это произошло вопреки предсказаниям либеральных СМИ. 28 января 2017 г. в своём Твиттере он написал: «”Нью-Йорк таймс” неверно оценила меня с самого начала. Утверждала, что я проиграю праймериз, а затем основные выборы. Фейковые новости». Затем добавил, что «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» во время избирательной кампании выдавали о нём «лживую и гневную» информацию100