Сбавить темп, проехать в открытые ворота. Размеренная поступь копыт, низко нависшие рваные облака. Не облака, а белесые клочья, раскиданные в обманчиво безмятежном небе. На горизонте свинцом наливалась необъятная туча, в воздухе пахло грозой. Затишье перед бурей.
В спину ударил ветер, слуги с грохотом захлопнули створки ворот – огромные, тяжелые, узорчатые. Дом был им под стать: трехэтажный, монументальный, из крупного тесаного камня. Пестрая роспись на стенах, высокие окна, многоярусная крыша со слегка загнутыми краями. В просторном дворе обильно цвели гортензии, сливаясь в сине-розово-фиолетовое месиво. В пруду сновали откормленные разноцветные карпы, журчали фонтаны – струи веером били из раскрытой пасти неведомого каменного чудища, словно его проткнуло насквозь.
Роскошно, настоящий маленький замок. В центре города, у многих людей на виду, пусть и за глухой оградой в десять футов. Нам сюда?.. У ступеней крыльца, увенчанного изящными колоннами, я неуверенно потянула поводья на себя. Велизар тоже остановил свою лошадь и подтвердил:
– Прибыли. Ночуем тут.
Первое, что сказал мне за сегодня. Долгий день пути, и ни слова. Что неплохо, разговаривать с ним и не хотелось. Противно подташнивало, сил не было. Едва поспевала следом, отдыхая урывками в редкие минуты привалов. Он меня нигде не ждал и толком не обращал внимания. Казалось, если отстану, то бросит подыхать от удушья.
Велизар прихватил из таверны мою сумку, но это могло ничего не значить. Просто не оставил улик… Там поддельная бумага на имя Невьяны – засвеченное и являющееся подсказкой, что меня похитили. Теперь ему известно про этот хитрый сигнал о помощи и что предназначался он Северину. В курсе ли Велизар, кто это? А то нет! Наверняка господин высший магистр сумел достать всех в Культе, включая его основателя.
Спуститься на твердую землю было и облегчением, и новым испытанием. Ноги держали слабо, усталость брала верх. Вокруг нас засуетились слуги, мельтеша и раскланиваясь. Велизар отдал им мои вещи вместе с распоряжением:
– Поселите девушку отдельно наверху.
Будто командовать здесь ему было не впервой. Часто в гости наведывается? Вряд ли дом его…
Внутреннее убранство не уступало великолепию фасада. Все могло бы казаться слишком вычурным и ярким, если бы не нарочито грубая рукотворность и любовно созданная гармония окружающей обстановки. Обилие простых форм, красно-желтые орнаменты с растительными мотивами, цветастые покрывала чуть ли не на каждой доступной поверхности.
Из мебели – диваны и кресла с расшитыми подушками, сундуки и комоды, на которых стояли музыкальные инструменты и чаши из латуни, явно не для еды предназначенные. Стены украшали картины с летучими мышами, змеями и ящерами, эти же твари притаились по углам в виде скульптур из дерева и меди. Всюду царила атмосфера умиротворения. Ну, насколько я вообще была способна его сейчас ощутить. Время норовило замедлить ход, чувствовались пряные ароматы благовоний.
Низкорослый слуга с гладким лицом и раскосыми глазами проводил меня на третий этаж по лестнице, устланной коврами из овечьей шерсти. Улыбался бесхитростно и неустанно, улыбка словно приклеилась к его губам, растягивая их от уха до уха. Живой блеск в глазах не позволял заподозрить, что он делает это неискренне, хотя не исключалась и выработанная годами привычка.
Отведенная мне комната была небольшой, интерьер в ней ничем не отличался от всего остального в доме. Заменяющий шкаф комод с бронзовыми ручками, занавеска с затейливым узором на широком окне, вместо кровати – лежак на постаменте. И отдельная створчатая дверь, ведущая не иначе как в собственную уборную. Недурно.
Слуга кивнул на ту самую дверь и любезно осведомился, изволит ли госпожа принять ванну с дороги. Ничего себе! Я охотно кивнула и не преминула обронить:
– Гостеприимные у вас хозяева.
– Хозяйка, – поправил он и ретировался до того, как успела спросить что-либо еще.
Сомневаюсь, что не общительный. Видимо, не велено языком трепать.
Вскоре слуги сообща натаскали мне горячей воды, наполнив ею до краев широкую бадью. Я залезла в нее с большим удовольствием, смывая дорожную грязь и расслабляя в блаженной теплоте задубевшие мышцы. Валил пар, пахло солью и сандалом. Натирая волосы и кожу травяным порошком, я умудрилась бездумно отчистить и шею под ожерельем. Оно при этом не стремилось сжаться, не реагируя на прикосновения ровно никак. Неужели душит только от намерения снять? Поправить его можно, а расстегнуть или пытаться сломать нельзя. Выходит, трогать реликвию допустимо, но осторожно и без крамольных мыслей. Уже что-то.
Когда вода начала остывать, я выбралась из бадьи. В комнате, закутанная в безразмерное полотенце, отодвинула занавеску и уселась на подоконник. За окном темнело, солнце едва просвечивало сквозь плотную канву облаков. Гроза так и не случилась.
Вид открывался зрелищный, часть города просматривалась как на ладони. Вот он – восточный край, в котором я прежде не бывала, лишь слышала о блистательном величии горного королевства. На мощеных улицах зажигались факелы, оттеняя цветущие деревья и сады. Красиво. Броские здания с многоярусными крышами, стрельчатые арки ворот, вереницы многоступенчатых стен, мостов и бесконечных лестниц.
Главный город востока Империи. Большой, белокаменный, похожий на неприступную крепость и пронизанный духом недосягаемой для меня свободы. Вдалеке – бедные дома с плоскими крышами, нагромождением уходящие вверх по склону пологой горы. Туда, очевидно, блистательное величие не распространилось. Всё как везде!
От созерцания местных красот отвлек стук. Я вздрогнула, но тут же услышала робкое: «Можно?» – произнесенное женским голосом. С моего дозволения вошла облаченная в простенькое платье девушка с улыбкой, от которой легко могло свести скулы. Явно служанка. В руках у нее был поднос с аппетитно дымящейся едой и чайничком. Желудок сжался, рот непроизвольно наполнился слюной. За весь день мне удалось лишь пару раз перекусить на привале сухарями из седельной сумки и запить водой из фляги.
За неимением других поверхностей поднос служанка поставила на кровать и, низко поклонившись, направилась сливать использованную воду, заодно предложила забрать мою одежду на стирку. Отдавая ее, я вынула приколотую к платью булавку, тайком прихваченную из дома Демира, и спрятала под матрас. Заговоренная сталь обожгла пальцы холодом, способным потворствовать в ритуалах. Жаль, ее пока не использовать: если откат и начал проходить, то медленно и незаметно. Сейчас толком не сконцентрируешься и не проверишь, из-за усталости я собственное тело чувствовала с трудом, не то что магию.
К тому времени, как служанка закончила уборку, я смела с подноса весь ужин и опустошила чайничек с душистым травяным чаем. Специй в рис и мясо сыпанули с перебором на мой вкус… Их было столько, что трави гостей сколько влезет – в жизни не догадаются, что в блюдо что-то подмешано. Но кто бы стал меня травить и зачем? Нелепее смерти для переходящей не придумаешь, Велизар бы за такое хозяйке дома голову открутил. Интересно, кто она и кем ему приходится… Знает ли, кого у себя принимает?
Уходя, служанка забрала поднос и в ответ на мой вопрос о том, где ее госпожа, обронила, что та в отъезде, и поспешила удалиться. Негусто информации. Дверь комнаты не запиралась ни изнутри, ни снаружи, но исследовать дом и проверять границы дозволенного просто не было сил. Я легла в постель, накинув покрывало поверх влажного полотенца. В окне горело закатом небо. За считаные минуты он испепелил остатки синевы, оставив после себя подсвеченную звездами черноту. Никогда не видела настолько крупных и ярких звезд… Их насыщенное сияние казалось ближе очертаний потолка в полумраке. Но они были далеко – призрачный свет, как и спасение, в которое я почти поверила утром.
В чем я ошиблась в деревне, что сделала не так? Привлекла посторонних, вот что! Не следовало – именно это до меня доходчиво и донесли. Перед глазами стояли мертвые лица Яна, Захари и Станы, душило чувство вины. Несмотря на понимание, что их убила не я… Подставила под удар – да, остальное – дело рук Велизара. Существовала масса способов помешать моим планам, он предпочел этот, желая понагляднее продемонстрировать последствия от созданных ему проблем. Явственно намекал – не искать ничьей помощи.
Не дождется. Моя прошлая ошибка была в том, что я осталась одна. Я ее не повторю. Но стану умнее и осторожнее с вовлечением других людей! На манипуляции не поведусь, как и на устроенный воспитательный процесс. Можно притвориться, что я упала духом, а та попытка связаться с Северином была шагом отчаяния… Нет, не буду. Во-первых, Велизар не поверит. Он в пять раз меня старше, быстро раскроет такую хитрость. Во-вторых, из адресованного в тайную службу послания не ясно, что меня связывает с господином высшим магистром нечто большее, чем непродолжительное плодотворное сотрудничество. Северин давно для Культа заноза в заднице и успешно расследует их бесчинства. Обратиться к нему было логично, только и всего.
С этими отчасти обнадеживающими мыслями я и погрузилась в сон. Престранный. Дремучий сосновый лес, бездонное хмурое небо, пронзенное сетью хвойных лап. Ковром пестрели цветы, соревнуясь в благоухании с душистой травой. Холодная, но прекрасная и какая-то родная красота Пустошей. Передо мной стояла Мора, ведьма диких земель, в одеянии из звериных шкур, украшенном птичьими черепками. Ее морщинистое лицо выражало бы недовольство, если бы не было таким обеспокоенным.
– Маленькая моя, – сказала она хрипло и скрипуче. – Там тебе не место.
Я шагнула к ней, уткнулась носом в накрытое жестким мехом костлявое плечо. Оно не дрогнуло, словно было самой надежной опорой из всех возможных.
– Что бы ни случилось, – дала напутствие Мора, – помни. Я тебя жду. Возвращайся.
Я кивнула и провалилась в глубокую, лишенную сновидений темноту.
Утро пришло рано – с лучами бледно-желтого, зависшего в окне солнца, теплом нагретого им покрывала и отдаленными криками петухов. Будто не восточная столица, а обычная деревня. Воздух растерял всю ночную прохладу, пронзенный светом небосклон слепил голубизной. Надо было задернуть занавеску…
Я потянулась, наслаждаясь тем, что могу это проделывать, не морщась от боли. Ребра не вспыхивали огнем – лишь неприятно ныли, напоминая о том, как несколько дней назад из меня чуть не вышибли дух. Все-таки не перелом, иначе мучилась бы пару недель, а то и дольше.
Магия отзывалась еле-еле, но отзывалась! Разлитая всюду энергия вновь обрела плотность и осязаемость – вяжи из нее узоры, если сумеешь сосредоточиться. Я сумела. Ощутив ее на кончиках пальцев, сплела универсальную светлую вязь и выбила искры. Крохотные, обжигающие, абсолютно неправильные… Потому что серебристые! Комната тотчас закружилась, подкатила тошнота. Клятый откат, ну сколько можно…
Глубокий вдох, медленный выдох. Минута, другая, третья. Потолок перестал вращаться, а желудок пытаться вывернуться наизнанку. Что ж, обе магии по-прежнему подвластны мне одновременно. Хорошо! Плохо, что при сотворении заклинания света я зацепила тьму и выдала нечто аномальное. То есть для переходящих-то нормальное: мой дар позволяет соединять чары противоположных школ. А как отделять? Раньше я переключала «сторону», мысленно переплывая со светлого берега обратно на темный, теперь же мне доступна вся энергия сразу.
Ничего, научусь. Я способная. Просто пока нужно воздержаться от колдовства на людях, ибо оно выглядит как запрещенное, да и, по сути, является им. Увидев подобную мешанину из двух школ магии, еще и созданную единолично, стражи живо попытаются меня арестовать. Велизар, конечно, не позволит, но обойдется без жертв. Польза все равно сомнительная… В лучшем случае благодаря выжившим свидетелям в тайную службу попадет сигнал о странной магичке, и Северин поймет, в каких я краях. В худшем – Велизар позаботится о том, чтобы впредь я не привлекала внимания своими чарами. Это легко устроить. Как поговаривали когда-то истребляющие магов люди: ты попробуй поколдуй сломанными руками. Слишком большой риск, оно того не стоит.
Куда разумнее будет спросить его, как мне быть с двойной магией в нашем совместном путешествии. В интересах Велизара блюсти конспирацию, в моих – разобраться в собственном даре. Так и поступлю! Орлин, мой наставник, говорил, что сила в знаниях. Ерунда, в боевых заклинаниях силы больше. Но совместить не будет лишним.
Поспать еще пару-тройку часов не было бы лишним, но сон безвозвратно ушел. Наполняла бодрость, проснулся и воинственный настрой. Отражение в зеркале ему совершенно не соответствовало – оттуда смотрела обморочная девица с сероватой кожей и впалыми щеками. Хоть в гроб клади. Непорядок.
Я надела платье, занимающее в сумке меньше всего места. Тонкое, шелковое, струящееся, прихваченное с жаркого юга. Высокая талия подчеркивала грудь и скрывала излишнюю худобу, а белоснежный цвет удачно оттенял бледность лица. Прочесав волосы влажным гребнем, я уложила их волнами. Затем пошла в ход косметика: выровнять тон лица пудрой из измельченного риса, подкрасить губы, подвести сурьмой глаза. С одной стороны – нашла время и место прихорашиваться… С другой – дом красивый, а я что? Надо соответствовать шикарной обстановке. При императорском дворе блистала – и тут не намерена изображать несчастную затравленную жертву. Не моя роль!
Достав из-под матраса булавку и приколов ее к подолу, я вышла из комнаты. Она была не заперта, снаружи никто не караулил. Ходи где вздумается, бери что хочешь? Увы, нет. В столь ранний час дом не спал – по коридорам сновали слуги. Казалось, каждый был занят домашней работой, но я отчетливо уловила, что за мной они наблюдают. Стащишь с комода нож для писем или сунешься в любую дверь за добычей поопаснее – порицательное «ай-яй-яй» тебе не скажут, зато доложат кому следует.
Я прервала игру в гляделки вопросом:
– Где мне найти… вашего гостя?
Неизвестно, под каким именем здесь знают Велизара и знают ли вообще. Мое вот не спрашивали, госпожа да госпожа.
– Видела господина в гостиной, – не изменила этому правилу хорошенькая, орудующая веником девчушка и огорошила: – С хозяйкой.
– Разве она не в отъезде?..
– На рассвете вернулась.
Я хотела было спросить, как зовут хозяйку, но передумала. Не оттого, что это могло показаться странным. Сама сейчас познакомлюсь!
На лестнице я столкнулась со слугой, который провожал меня вчера в комнату. Он раскланялся, чуть не выронив какой-то мешок, и осведомился:
– Госпожа чего-то желает?
– Прогуляться в саду, – нашлась я с ответом, решив выяснить, выпустят ли меня из дома. – Люблю свежий воздух.
– Это внизу, – разулыбался слуга, будто я собиралась искать двор на втором этаже. – Вас проводить?
Я мотнула головой и продолжила спуск, прислушиваясь к голосам, которые могли доноситься из гостиной. Услышала их, но приглушенно невнятные, ни слова не разобрать. Один из них принадлежал Велизару, второй – женщине. Говорили ровно и спокойно, с большими паузами. Не став напрягать слух и тем более таиться, я расправила юбку и вышла в гостиную – с прямой спиной, твердой походкой.
В тот же миг попала под прицел любопытных глаз – ее. Это и есть хозяйка?.. Она маг и определенно не с востока родом. Высокая, фигуристая, но стройная, с кудрявой гривой до крутых бедер. Не волосы, а пылающий огонь. Лицо у нее было привлекательное: точеное, без единого изъяна, почти кукольное. Красивая, даже слишком. Одета вызывающе – в эдакое платье-халат, в разрезе которого виднелись стройные ноги.
Велизар сидел с ней рядом на обложенном подушками диване и, казалось, моего появления вовсе не заметил. Ноль внимания, в отличие от рыжеволосой бестии. Разглядывала она меня не менее откровенно, чем я ее. Ну, нам обеим было на что посмотреть. Ожерелье на моей шее интересовало ее в последнюю очередь, удостоившись лишь мимолетного взгляда.
Губы хозяйки изогнулись в намеке на улыбку, я замерла в паре футов от дивана и вздернула подбородок, отвечая таким же подобием улыбки. Она склонила голову набок, скользя по мне цепким взором сверху вниз, и обронила:
– С ней будет очень сложно.
– Скажи что-нибудь, чего я не знаю, – отозвался Велизар.
– Это вряд ли получится, – в ее тоне сквозила грустная ирония, – но тут есть с чем работать.
На моем лице ни мускул не дрогнул, хотя было трудно стоять с невозмутимостью скульптуры, когда тебя обсуждают так, словно ты не слышишь.
Хозяйка усмехнулась и встала.
– Чувствуй себя как дома, – обратилась ко мне безо всякой издевки. – Я Ксанта.
– Сияна, – отчего-то представилась я, причем настоящим именем.
– Славно. – Она повернулась к Велизару. – Соберу ее на сегодняшнее мероприятие. Вам придется идти вместе.
Куда?.. Впрочем, все равно узнаю. А слово «придется» мне нравится: Велизар тоже зависим от нашей связи, установившейся через реликвию. Не может никуда без меня уйти, если не хочет по возвращении найти мой бездыханный удушенный труп. Я ему мешаю. Пожалуй, у меня найдутся преимущества от такого расклада!
Он ответил Ксанте молчаливым согласием, она приблизилась ко мне, ее пальцы легли на сгиб моего локтя.
– Идем, – прозвучало больше предложением, нежели приказом, – подберем тебе подходящий наряд на вечер.
Стряхнуть ее руку желания не возникло. Приятное прикосновение, точнее, могло бы им быть при иных обстоятельствах. Магия разума в действии? Нет, ни малейшего магического влияния я не ощущала. Судя по их с Велизаром разговору, она скорее прорицательница, а не менталистка. Наверняка из Культа. Это раньше слабо верилось, что адепты способны обосноваться в центре города у всех на виду. Я считала, что их удел – скрываться, прячась по норам на отшибе. Заблуждалась! Юстин вон десятилетиями жил во дворце.
Я повела плечом, разрешая взять себя под локоть и увести к лестнице. Велизар нам вслед не посмотрел. Поняла это, не оборачиваясь, поскольку его взгляд почувствовала бы и спиной…
Мы поднялись на второй этаж, прошли по длинному, увешанному вышитыми картинами коридору. Изображения были жутковатыми – огромные крылатые ящеры с оскаленными пастями, похожие на ту тварь, что плевалась водой в фонтане. Занятная местная культурная тяга придумывать монстров…
Ксанта провела меня мимо улыбающихся и кланяющихся слуг в свою комнату – светлую, огромную, наполненную буйством красок до ряби в глазах. Красно-желтый ковер, выводок статуэток на комодах с узорчатыми ящиками, отделенная резной ширмой низкая кровать, многостворчатый шкаф во всю стену. Первый увиденный мной здесь шкаф, еще и с зеркальными дверцами! Перед ним она отпустила мою руку и распахнула все створки, во всей красе открывая такой же пестрый, как и всё в доме, гардероб. Нехило… У принцесс во дворце он, небось, немногим больше.
Хвастается или запамятовала, что у нее и где лежит в этом завидном разнообразии? Похоже, что второе. Ксанта придирчиво пробежала глазами по выглядывающим с полок свернутым платьям, вытащила одно – пронзительно-бирюзовое, как летнее небо.
– Должно подойти. – Она протянула мне сверток. – Примерь.
Я взяла его, развернула. Платье было новым. Такой цвет при первой же стирке поблекнет. Ткань тонкая, но плотная. Тяжелые складки набегали воланами на юбке, постепенно сглаживаясь кверху. Гроздья бисера на подоле, золотистая вышивка на рукавах и высоком воротнике. Широкий пояс тянул на произведение искусства: столь мелкий и сложный орнамент требует от швеи немалого мастерства. Щедро!
– Прямо тут примерять? – осведомилась я, просто желая убедиться, что верно ее поняла.
– Можешь там, – Ксанта кивнула за ширму, – если стесняешься.
Сказано это было таким насмешливым тоном, словно в наличии стеснения она меня даже не подозревала.
Я с легкостью скинула свое одеяние, на котором ни шнуровки, ни застежек не было. Оставшись в сорочке, получила еще более откровенно изучающий взгляд и бесхитростный комментарий:
– А ты хороша.
– Я знаю.
Надеть ее платье было непросто, с поясом я запуталась. Ксанта помогла, обернув его вокруг моей талии и завязав красивым замысловатым узлом. Ткань приятно льнула к коже, хотя фигуру не обтягивала. При движении колыхались складки на юбке – столь длинной, что она достигала пола, скрывая неуместную обувь. Тяжесть и максимальная закрытость придавали наряду торжественную пышность, из чего напрашивался вывод: мероприятие предстоит важное.
– Великовато, – наморщила нос Ксанта, – но к вечеру подошьют. И кое-чего недостает…
Она отошла к комоду и вернулась с массивной шкатулкой. Оттуда по очереди достала связку разноцветных браслетов из крупных бусин, серьги кольцами и аккуратную диадему. Браслеты Ксанта нацепила мне на запястья поверх виднеющихся белесых следов от недавних порезов, кольца вдела в уши, а диадему закрепила на голове, расправив изящными пальцами пряди. Пахло от нее интересно – зноем, терпкими пряностями и чем-то бесстыдно острым, отчего во рту невольно появлялся привкус отведанных на ужин специй.
Закончив, она отступила на шаг и довольно цокнула языком. Дверцу захлопнули, давая мне увидеть себя в ее зеркальном отражении.
– Нравится? – то ли спросила, то ли констатировала Ксанта.
– Да, – признала я, пусть наряд и был непривычным. Сложила руки на груди и усмехнулась: – Полагаю, сегодня меня не будут убивать, такое платье жалко портить.
Она покачала головой и звонко рассмеялась:
– Ну что ты…
– Ошибаюсь? – хмыкнула я. – И платья не жалко?
– Ошибаешься, – подтвердила Ксанта как-то нежно, – считая, что непременно умрешь. Ты не цель, а средство.
Расшифровки не последовало, лишь красноречиво заломленная бровь давала некий намек – поди разбери какой.
– Понятно, что ничего непонятно, – тряхнула я прижатыми диадемой волосами. – Прорицатели всегда говорят загадками.
– В храме Высших сил это ценится, – подмигнула она. – Прихожане охотнее принимают пищу для размышлений и меньше расстраиваются.
– Ты из Культа?
– И да, и нет. Ценю комфорт и тот образ жизни, что адептам недоступен. Но их идеи поддерживаю.
Те, что про жертвоприношения и массовые убийства?
– Те, что про магию, – пояснила Ксанта, угадав мои мысли. – Возможности одаренных куда шире тех, что установил Надзор. Запретное прорицание тоже существует: мы способны видеть очень и очень многое. Нам не позволяют, держа в рамках туманных предсказаний будущего. А у нас есть кое-что более ценное. Знаешь… Среди магов прорицателей недооценивают зря.
– Общалась я с одним из ваших, кто говорил то же самое про целителей.
– Догадываюсь, о ком ты. Талантливый молодой человек, только с чувством юмора с юности беда, а это не лечится.
Она застала его юность?.. При том, что сам Ивон явно старше, чем выглядит. Значит, и Ксанта могущественный маг, они долго не стареют. Опыт, красота, ум – всё при ней. Предпочитает вести обычную жизнь, а мне открылась. Хотя кому я ее сдам, мой путь – в Культ под конвоем к верной смерти!
– Какие там варианты, при которых я не умираю? – поинтересовалась я с ухмылкой, прекрасно их осознавая. Либо побег, либо скоропостижная кончина Велизара. – Ваш лидер убивает переходящих, в том числе для собственного удовольствия.
– Ты его плохо знаешь, – сказала Ксанта так, словно мне следовало это исправить.
Может, мне с ним еще и подружиться? Действительно! Вдруг он привяжется ко мне настолько, что жалко станет убивать? Разобрал смех – нервный, короткий. Вырвалось злое:
– Буду счастлива, когда он сдохнет.
На ее губах заиграла насмешливая несогласная улыбка. Оно и ясно, мои шансы на подобное счастье призрачны. Однако это не значит, что их нет.
– А ведь вы хотите одного и того же, – огорошили меня. – Как думаешь, чего? Если угадаешь, отвечу на любой твой, хоть самый недопустимый вопрос.
Заманчиво. Надо не прогадать с ответом… Поубивать друг друга – вряд ли правильный. Я предположила:
– Свободы?
– В некотором роде. Только он – для всех магов, а ты – для себя.
Какая я эгоистка! Ответ-то, надеюсь, принят?
– Спрашивай, – велела Ксанта.
Вопросов было немало, но сильнее всего волновал один:
– Как избавиться от нашей связи?
– Как создала, так и уничтожишь.
Ну, было бы наивно рассчитывать на четкую инструкцию. Велизар ее за это по голове не погладит. Все равно подсказка дельная.
Я переоделась обратно в свое платье, дарованное Ксантой отдала ей, чтобы слуги подшили к вечеру. Необнаруженная подколотая к подолу булавка приятно холодила при соприкосновении кожу. Надежда перерастала в уверенность: я выберусь из всего этого. Восстановлю силы, избавлюсь от ожерелья и сбегу. Как? Обязательно придумаю.