Среда наступила слишком быстро.
До сегодняшнего утра я была абсолютна уверена в том, что готова встретить этот день с высоко поднятой головой. Уверенность была мнимой, так как сдулась я, едва открыв глаза.
Соседки, имени которой я так и не узнала, в комнате уже не было – ушла готовиться. Сегодня нам обеим предстоит пройти второй отборочный тур. Или завалить его – что касается меня.
Часы на стене показывали десять минут восьмого, к одиннадцати всё начнётся. Автобус с третьей группой конкурсантов отчаливает ровно в девять и повезёт нас главному зданию Victory Records. Там-то всё и случится. Я имею в виду: встреча с главными звёздами этого шоу и судьями по совместительству. И что-то подсказывает – ничего хорошего из этого не выйдет. Для меня.
Свесила ноги с кровати и хорошенько потянулась.
Ходят слухи, что за понедельник и вторник из двух групп, в каждой из которых было около пятидесяти участников, в следующий тур прошли всего двадцать. Двадцать человек из ста!
Отбор становится действительно жёстким.
Что, если из сегодняшней группы не пройдёт никто?..
Приняла душ, высушила волосы, слегка подкрасила глаза. На этот раз радужки не казались такими тёмными: благодаря нормальному сну цвет приобрёл оттенок сочной травы – с моими глазами всегда так бывает.
Вывалила на кровать весь имеющийся гардероб. Да уж, выбора никакого.
Напялила старые, но любимые джинсы в обтяжку, чёрную майку с логотипом H.I.M на груди и плотную рубашку в тёмно-синюю клетку сверху.
Вчера в репетиционной студии, что находится в соседнем от отеля здании, я проторчала до одиннадцати вечера. Разрешили остаться хоть на всю ночь, но что-то подсказывало мне, что это очередная проверка на ответственность. Каким будет конкурсант наутро после бессонной ночи? Правильно – никаким. Да и голосовым связкам нужно было отдохнуть.
Главное здание Victory Records, как и ожидалось, было шикарным по всем параметрам: и снаружи, и внутри. Оформление в чёрно-белом стиле, большие кожаные диваны, глянцевые потолки и множество длиннющих коридоров.
Все сорок восемь человек из моей группы двигались нелепым гуськом друг за дружкой, в большинстве своём молча. Кто-то пытался вставить пару шуточек, но напряжение ощущалось слишком сильно, чтобы это как-то могло помочь разрядить обстановку. Пока не появилась аккуратненькая пухленькая женщина с красным каре и микрофоном в руках и не отдала команду всем стать поживее, а то зрители решат, что тут не реалити-шоу снимают, а похоронную процессию.
Представилась Анемоной – для тех, кто не знает. Я знала лишь то, что так называются цветы с красными головками. Что ж, весьма символичный псевдоним.
Большой репетиционный зал от пола и до потолка был увешан плакатами с логотипами «Рок без границ» – сплетение микрофона и бас-гитары с летящими в стороны искрами на синем фоне. Столы, заполненные пластиковыми бутылками с водой, несколько рядов мягких кресел и уголок, оборудованный для интервью. Туда и стали вызывать участников по одному, после того как Анемона радостно сообщила, что выход первого выпуска шоу на MTV запланирован на Рождество, то есть на двадцать пятое число. И в реальном времени второй тур уже официально будет закрыт.
Чувствую, в этот раз интервью мне не избежать.
Получила наклейку всё с тем же номером «322», а появилась лишь буква C в конце – обозначение группы конкурсантов. Распаковала Гибсон и ещё несколько раз повторила то, что вскоре придётся сыграть. К усилителям никто не подключался, шум и без того стоял, как на вокзале, так что пришлось воспроизводить звуки в голове.
Первые десять участников уже отсняли интервью и теперь ждали своей очереди, чтобы попасть за двухстворчатые двери из матового стекла – на суд жюри. Глядя на них и сама начала нервничать, фраза: «Всё будет хорошо, ты справишься, Тейт», уже на автомате звучала в голове, как заезженная пластинка.
Сейчас ещё ногти грызть начну.
Признаться, между мной и остальными конкурсантами было одно большое различие: в основном все нервничали из-за весомого шанса получить отказ и отправиться восвояси, а мои нервы по большей части были вызваны скорой встречей с идолами, о которых ещё недавно я вообще ничего не знала, но в силу каких-то дьявольских обстоятельств, успела познакомиться даже ближе, чем хотелось бы. Да мне вообще ничего подобного не хотелось!
Уверена, любая их фанатка на моём месте подавилась бы слюной зависти и умерла, узнав, что сам Калеб подошёл ко мне поздороваться.
Каменное лицо. Главное сделать каменное лицо. Отыграть, как следует, спокойно выслушать вердикт и с гордым видом покинуть помещение. Ну можно ещё средний палец недоумку показать, какая уже будет разница?
Идея показалась такой заманчивой, что не смогла сдержать улыбку.
Взглянув в дальний угол, где царствовала Анемона и её операторы, отправилась в противоположную сторону.
На дальней стене располагалась огромная плазма, звука не было, но яркая картинка так и манила.
Хмыкнула, скрестив руки на груди.
Угадайте с трёх раз, чей клип мелькал на экране?..
Нет, против Калеба я ничего не имею, и против его наикрутейшей гитары ручной сборки насыщенно-синего цвета – в особенности. Но вот его коллега по группе…
Калеба показали крупным планом за стойкой с микрофоном – он пел. Чёрные языки пламени на шее «пели» вместе с ним. Капельки пота скользили по вискам, по скулам и прятались за воротом чёрной рубашки. Аж во рту пересохло, как захотелось услышать звук. Его голос.
Картинка переместилась на главного вокалиста с серыми, как пепел, волосами. В замедленном виде Шейн прыгал со цены в толпу фанатов. И очень жаль, что они его поймали… А потом показали его лицо крупным планом. Чёрные глаза смотрят в объектив и, на удивление, в них даже нет самодовольства. Взгляд серьёзен, даже немного печален. Пухлые губы приоткрыты, но это не выглядело сексуально… выглядит так, будто он собирается сказать нечто очень важное… И он запел. С тем же выражением лица. Субтитров, конечно же, не было.
Хм, придурок ещё и актёр хороший.
– Тейт Миллер! – громкий голос за спиной заставил подпрыгнуть на месте.
Ассистент в жёлтой футболке и планшетом для заметок в руках сверялся с записями.
– Это вы?
– Да, – кивнула с широко распахнутыми глазами.
– На интервью.
Так и хотелось сообщить, что сегодня я по-любому вылетаю и это интервью мне нафиг не сдалось. Но кто мне поверит, если скажу, что знакома с Шейном из FB и наши с ним недавно зародившиеся отношения находятся на уровне где-то между – «ненависть: гори ты, Шейн, в аду» и «ненависть а-ля: один из нас умрёт от рук другого».
Никто не поверит.
Потащилась на интервью.
Кресло, видимо, намеренно выбирали таким жёстким, чтобы участники шоу ёрзали побольше, делясь впечатлениями. Ну, знаете, мандраж, волнение и прочая гадость…
– Привет, – улыбнулась мне Анемона, – отвечаем быстро, почаще улыбаемся и говорим, что думаем. Ну? Раз, два, три… поехали!
В глаза ударил яркий свет.
– Тейт Миллер?
Даже откашляться не успела.
– Да, – выдавила улыбку, глядя на Анемону в соседнем кресле.
– Ну, насколько ты рада, что прошла во второй тур? Было сложно?
С силой проглотила ком в горле, глядя то в камеру, то на ведущую. Да я вообще первый раз занимаюсь чем-то подобным! Интервью для колонки в газете об уличных музыкантах Нью-Йорка не в счёт.
– Я… я… – остановилась взглядом на ведущей, – сначала была рада, но теперь… не уверена, что чувствую.
– Вот как? – Анемона приподняла брови. – Наверняка, это просто волнение. Кто может быть не рад оказаться в центре такого события? – Звонкий, пронзительный и стопроцентно наигранный смех.
Решила промолчать, приказывая своей физиономии не становиться кислой.
– Скажи, ты уверена в своих силах? – продолжала Анемона с широкой улыбкой на алых устах.
Пожала плечами:
– Уверена.
– Вот это да! – закивала на камеру ведущая. – Запомните все: Тейт Миллер уверена, что пройдёт дальше.
– Я не это сказала.
Анемона вопросительно уставилась на меня.
– Я уверена в себе, а не в том, что пройду дальше, – просто пояснила я.
– Ладно, – кивнула Анемона, видимо, так и не поняв ничего, – опиши тремя словами ощущения от происходящего.
– М-м…
Брови ведущей задёргались – подталкивает.
Тараканы в голове вновь забивали собой дыры, где обитает здравый смысл.
– Необычно, – неожиданно громко заговорила я.
– Та-а-ак.
– Волнительно.
– И?
– Голодно.
– Что-что? – Анемона продолжала улыбаться.
Я тоже улыбнулась:
– Я забыла позавтракать.
– Любишь покушать? – фальшиво рассмеялась ведущая.
– А вы разве нет?
Чёрт. Кто разрешал этим тараканам появляться так не вовремя?!
«Только что обозвала ведущую MTV толстой. Гордись собой, Тейт»!
Анемона продолжала хихикать, цвет щёк уже приравнялся к оттенку волос.
О, Боже… надо поскорее с этим заканчивать.
– Это ведь не прямой эфир? – спросила я. – Можем переснять.
Анемона смолкла. Убрала микрофон в сторону и встала с кресла с тяжёлым вздохом:
– Ты откуда, девочка?
– Из Нью-Йорка.
Оценивающий взгляд скользнул по мне:
– Сколько будет два плюс два?
– Какая разница? – я усмехнулась.
Анемона расплылась в улыбке. На этот раз вполне искренней.
– Нас сейчас записывают? – поинтересовалась я, кивнув на камеру.
– Тебя это вправду волнует?
Пожала плечами:
– Да не особо.
Анемона присела на край стола и сложила руки на груди:
– Ещё вопрос. Сколько по-твоему во мне лишнего веса?
С вырвавшимся изо рта каркающим звуком я застыла.
Постойте-постойте. Она реально сейчас задала этот вопрос?!
– Ну? – подталкивала Анемона.
Скользнула глазами по фигуре ведущей и пожала плечами:
– Что значит лишний вес? У каждого разное понятие на этот счёт. Может, для вас он не лишний, а тот, что надо… Могу лишь сказать, что до общепринятой худобы вам килограмм десять-двенадцать.
Женщина хитро прищурилась:
– И даже не скажешь, что я отлично выгляжу?
– А надо? – взглянула на камеру. – Меня снимают или нет?
– Отсняли уже, – Анемона в своём коротеньком джинсовом платье поднялась со стола и кивнула в сторону: – Давай, проваливай.
Я медленно встала с кресла.
«Что это вообще только что было»?
– Почти всё дерьмо, что мы сегодня тут снимаем, сольётся в толчок, – произнесла Анемона, поправляя макияж перед круглым настенным зеркалом. – Не вижу смысла тратить на тебя время сейчас, лучше иди, готовься… Тейт, или как там тебя.
– В каком смысле: тратить сейчас?
Глаза в отражении ведущей остановились на моём лице:
– Им нужна такая, как ты. Уверена, мы ещё не один раз пообщаемся.
Я иронично фыркнула:
– Такая, как я?
– Та, кто говорит по существу и не лицемерит.
Перед стеклянной дверью я успела оказаться до объявленного перерыва.
Теперь вот белое матовое стекло мутно отражало меня в полный рост и заставляло жутко нервничать. Даже не помню, когда в последний раз чувствовала нечто подобное. И самое ужасное то, что даже не удаётся определить природу этих ощущений!
«Прослушивание, Тейт, это ведь прослушивание! И нервничаешь ты, разумеется, только из-за того, что можешь облажаться с песней, всего-то!»
Чёрт.
Вот влипла.
Из стеклянных дверей вылетела моя соседка по номеру. Не сказала бы, что вид у неё счастливый, но и огорчённой, как большинство участников до неё, девушка тоже не выглядела.
– Ну что?!
– Прошла?! – тут же налетели на неё ожидающие своей очереди.
– Прошла. – И я впервые увидела её белозубую улыбку.
Девушка остановилась передо мной.
– Поздравляю, – буркнула я.
– Спасибо, – слегка неловко отозвалась та и спустя несколько многозначительных секунд добавила: – Они засаживают. Очень жестко. Судьи. Так что… в общем, не обращай внимания на камеру и просто отвечай на вопросы, если будут задавать, и спрячь шипы подальше.
Она дёрнула бровями и прошествовала мимо.
Я обернулась ей вслед:
– А мы значит, уже разговариваем, да?
Соседка ответила улыбкой и на этот раз вполне доброжелательной.
– Номер «322», заходите, – позвал меня ассистент.
Медленно выдохнула через рот, закинула гитару на плечо и, собравшись с духом, попрощалась со своим мутным отражением в стекле и переступила дверной порог.
«Представь, что ты их не знаешь, Тейт, представь, что этот недоумевающий взгляд чёрных, как ночь, убийственных глаз принадлежит не Шейну – лидеру лучшей рок-группы уходящего года, а кому-нибудь вроде Грейс, для которой ты играла не один десяток раз… Это ведь так просто»…
Ни черта это не просто.
И никого другого представить так и не получилось.
Эти глаза самого дьявола, явившегося по мою душу, прожигали насквозь.