Февраль 1998 года
Дорогая Имо,
я просто умираю от желания кое-что тебе рассказать, но я не могу! Это сводит меня с ума. Я понимаю, почему не должна этого делать, но это так трудно! Ты моя лучшая подруга, и мне необходимо с тобой поделиться. Поэтому я собираюсь все записать. Так я ничего не забуду, ни одного момента, а поверь мне, все они для меня невероятно дороги. Последние две недели были самыми счастливыми в моей жизни. И я думаю, что за эти четырнадцать дней моя жизнь изменилась навсегда.
Я познакомилась с одним человеком.
Все началось в тот вечер, когда была церемония награждения. Та самая, о которой я тебе говорила. Я никогда не бывала в Большом зале отеля «Гросвенор-Хаус», но знала, что все самые роскошные церемонии проходят именно там. А в этот раз один из моих фильмов вошел в шорт-лист, и, конечно, я была на нервах. Когда я подъехала, Саймон – мой босс – уже ждал меня. В маленьком холле собралась целая толпа людей; все улыбались, смеялись, и все были так элегантно одеты – ну просто невероятно. Мы протиснулись сквозь них и прошли в бельэ таж, который выходил на Большой зал. Там как раз разносили шампанское.
Должна признаться, хоть это и нескромно, что я была очень довольна тем, как выгляжу. Это придавало мне уверенности в себе, учитывая, что меня трясло, как в лихорадке. Я потратила все деньги на роскошное платье – шелковое, цвета аквамарина, с тоненькими лямочками и глубоким вырезом. Оно облегающее и скроено так, что в нем я кажусь стройной и фигуристой, а не пухлой. Во всяком случае, я сумела себя в этом убедить! Ну и, конечно, мои волосы тоже добавляли мне эффектности. Мне так нравится быть рыжей! В общем, это был один из тех вечеров, когда я чувствовала себя на миллион.
Я заглянула в Большой зал, и у меня захватило дух. С потолка свисали огромные люстры, все было залито светом, и я видела очень много круглых столиков, прекрасно убранных, с ослепительно-белыми скатертями; на каждом стоял подсвечник с горящими свечами, и мне показалось, что внизу расстилается целое море теплых золотых огоньков. Задник сцены был украшен золотыми и серебряными звездами, просто потрясающими, но больше всего мне нравилось смотреть на длинный стол, на котором стояли награды для победителей – хрустальные пирамидки. От одного взгляда на них по спине у меня пробегала дрожь. Было бы такой огромной честью победить! И кроме того, это означало бы настоящий карьерный взлет.
Но знаешь, дело не только во мне и моих личных амбициях. Я болею за всю нашу компанию. С тех пор как Саймон передал мне часть акций, я чувствую, что должна оправдать его доверие, доказать, что я действительно чего-то стою. И если бы я выиграла, он бы убедился, что принял правильное решение.
Когда мы уселись за свой столик, я поняла, что в общем разговоре мне поучаствовать не удастся. Мне даже не было видно некоторых ВИП-гостей, которых Саймон пригласил к нам за стол, – из-за длинных свечей и огромного серебряного ведра со льдом, в котором стояли бутылки с вином. Однако вечер шел своим чередом, количество бутылок постепенно уменьшалось, и через некоторое время я встретилась взглядом с мужчиной, сидящим напротив.
Он показался мне смутно знакомым и крайне интересным. Я подумала, что ему, наверное, около сорока. У него были густые темные волосы и абсолютно безупречная прическа, как и вообще все в нем. Все мужчины были в смокингах, но его смокинг почему-то выглядел лучше – он лучше сидел, был элегантнее… и даже чернее всех! Я не смогла разглядеть, какого цвета у него глаза, но поспорила сама с собой, что они темно-синие. И он наблюдал за мной! Он взял свой бокал с шампанским и чуть-чуть приподнял его, глядя на меня, еле заметно… такой молчаливый тост… И это было очаровательно! Не могу подобрать другого слова, ну разве что сексуально. Но я так и не успела ответить на его флирт, потому что раздалась громкая барабанная дробь и ведущий объявил:
– Леди и джентльмены! Прошу вас занять свои места. Церемония награждения начинается.
В воздухе как будто повисло напряжение. Теперь я знаю, как чувствуют себя люди во время вручения «Оскара». Я откинулась на спинку стула и постаралась выглядеть как можно безразличнее, но мое сердце колотилось так сильно – я думала, что оно вот-вот выпрыгнет у меня из груди!
Как и на «Оскаре», они показывали отрывок из фильма каждого из номинантов. Мой фильм был о домашнем насилии. Не обязательно физическом, а скорее эмоциональном – унижении, оскорблении, контролировании поведения и так далее. Господи, чего только не происходит за закрытыми дверями! В отрывке была показана одна из игровых сцен, которые я вставила в фильм. Актеры были великолепны. У парня, который играл мужа, получилось передать настоящее ощущение угрозы, хотя он и пальцем к жене не прикоснулся. Но знала ли ты, что довольно много мужчин тоже подвергается насилию?
Вопрос, который напрашивается сам собой, – как же люди позволяют так с собой обращаться? Как доходят до такого? Когда мы работали над фильмом, я говорила с некоторыми из них. И они были совсем не похожи на жертв, которых себе обычно представляешь. Это были умные, образованные люди, с хорошей работой. И одна женщина сказала мне: «Это постепенное, методичное разрушение уверенности в себе просто невозможно объяснить». Наверное, ты благодаришь Бога за то, что вышла замуж за Уилла!
Мы посмотрели отрывки из фильмов других номинантов, и наконец-то наступил момент истины.
Ведущий подошел к микрофону.
– И победителем становится… «Все в семье». На сцену приглашается продюсер фильма Лора Кеннеди!
Следующие полчаса пролетели как во сне. Все поздравляли меня, шампанское лилось рекой. Мне улыбались, жали руку, желали успехов – даже те, кого мы победили (хотя, разумеется, сквозь зубы). И все время я чувствовала на себе его взгляд… того мужчины. И мне это безумно нравилось.
Я решила отойти на минутку, чтобы поговорить с членами жюри. Просто сказать им спасибо. Но одна из них, женщина, так и обдала меня холодом.
– Не благодарите меня, Лора, – сказала она. – Я за вас не голосовала.
Потом она встала из-за стола и двинулась к выходу. Тут я ее узнала. Это была журналистка Софи Миллер. Она известна своими фильмами и программами на острые темы, и поэтому ее отзыв меня несколько шокировал, но я постаралась сделать невозмутимый вид. Я улыбнулась остальным членам жюри, чтобы скрыть свое замешательство, а потом возвратилась за свой стол.
Настроение у меня немного испортилось, но, я думаю, мне удалось этого не показать. А потом… я вдруг услышала за спиной негромкий голос.
– Мисс Кеннеди? – сказал он (так официально!). – Я Хьюго Флетчер. Поздравляю вас с заслуженной наградой. Ваш фильм произвел на меня большое впечатление – по крайней мере, та часть, которую мне удалось увидеть сегодня. Я бы хотел поговорить об этом подробнее, а также рассказать о работе своего благотворительного фонда. Но сегодня, разумеется, неподходящий случай. Не хотели бы вы пообедать со мной как-нибудь? Неподалеку от Кингз-Роуд есть неплохой ресторан, и я бы с удовольствием пригласил вас туда. Вот моя карточка. Подумайте и позвоните мне, если решите.
Он слегка поклонился – да-да, правда! – и отошел. Честно говоря, мне стало очень жаль, что он уходит. Одна только мысль о том, что он где-то рядом и смотрит на меня, волновала меня неимоверно. А без него все вокруг как будто чуточку потускнело… понимаешь, о чем я?
Ну да ладно. Я снова приободрилась и уже хотела пойти потанцевать, когда увидела эту ужасную Софи – она как раз направлялась к лестнице. Я быстро пробралась между столиками и тоже побежала наверх. Я догнала ее у гардероба – она стояла в очереди за своим пальто.
– Еще раз здравствуйте, – сказала я самым милым своим голосом. – Нам с вами не удалось поговорить раньше, но у меня сложилось впечатление, что вы не в восторге от моего фильма. Мне было бы действительно интересно узнать почему. Что вам так не понравилось?
Она даже не моргнула. Кажется, мои слова ее нисколько не смутили. Я заметила, что у нее очень темные глаза и что в них нет и тени улыбки. Ответила она очень четко и по существу:
– Ваш фильм сделан неплохо. События развиваются с нужной скоростью, и игровые сцены тоже достойны всяческих похвал. К сожалению, у него один огромный недостаток. Мне было более чем ясно, что вы не имеете абсолютно никакого представления об этой теме. Прошу меня извинить, мне нужно идти.
Она прошла мимо меня и скрылась за дверью, даже не оглянувшись. А я просто стояла там и смотрела ей вслед. Я так и не придумала, что ей ответить, и к тому же у меня не было времени размышлять об этом, потому что ко мне уже пробирался Саймон, чтобы вытащить меня потанцевать.
Остаток вечера я помню плохо, все было в каком-то тумане. Единственное – я хорошо помню, что подумала: моя жизнь вот-вот изменится навсегда.
К тому времени, когда это прочитаешь, ты и так уже будешь знать все об этой церемонии, так что прошу прощения за повтор. Но одно неотделимо от другого, поэтому мне очень важно в подробностях описать атмосферу того вечера и водоворот своих собственных эмоций.
Неудивительно, что следующий день оказался не самым хорошим днем для работы! Никто не ложился часов до четырех, и голова у нас у всех трещала ужасно. Но я все равно постоянно улыбалась. Мне было наплевать на головную боль и тошноту.
Не знаю, было ли дело в похмелье, но передо мной то и дело возникали яркие, цветные картинки вчерашнего вечера. Как будто кадры из кинофильма. Кадр: я на сцене, сжимаю в руках свою драгоценную хрустальную пирамидку, а передо мной – море лиц. Еще кадр: одноединственное лицо… лицо мужчины… и он чуть заметно улыбается мне. Только мне одной.
Странно, но вторая картинка почему-то возникала гораздо чаще, чем первая.
Мой предыдущий опыт с мужчинами нельзя назвать очень удачным, правда? У тебя с Уиллом, конечно, совсем другое дело. Но у меня ни разу не было действительно серьезных отношений. Мне кажется, в наши дни все хотят просто секса без обязательств. Некоторые парни думают, что достаточно по-быстрому угостить тебя пивом в пабе – и ты позовешь их к себе в постель. Может быть, это прозвучит чрезмерно прагматично, но мне все же надо установить какую-то эмоциональную связь с человеком, прежде чем заниматься с ним сексом. И я еще никогда не встречала мужчину, который пробудил бы во мне такие чувства, как у тебя к Уиллу. И более того, ни один из них до сих пор не занимал так плотно мои мысли. Ни один… до Хьюго Флетчера.
Я просто умирала от желания расспросить о нем Саймона, но он появился в офисе только в три часа! Видимо, это одна из привилегий босса. Конечно, все хотели поговорить о вчерашней церемонии, но лично мне хотелось только одного – остаться с Саймоном с глазу на глаз и задать ему парочку вопросов. В конце концов мне удалось зажать его в углу.
– Лора, я все прекрасно понимаю. Ты жаждешь поговорить со мной о Хьюго Флетчере, так? Дорогуша, он весь вечер не мог отвести от тебя глаз. (Это такой телевизионный жаргон. Не подумай дурного – один раз я даже слышала, как Саймон назвал «дорогушей» электрика.)
Не важно. В любом случае его слова были прямо музыкой для моих ушей. Я сидела словно в трансе, а Саймон рассказывал мне все, что знал, о Хьюго, о его благотворительной организации, его делах, капиталовложениях и… его жене!
Почему мне и в голову не пришло, что он может быть женат? А я не имею дел с женатыми мужчинами. Никогда, ни за что на свете – во всяком случае, сознательно – я бы не стала вносить свой вклад в это несчастье. Кто-нибудь обязательно будет страдать, это неизбежно, а я видела и знаю, что это такое. Ты поймешь, что я имею в виду.
Естественно, я слишком забежала вперед. Мы едва обменялись парой слов. Но между нами точно проскочила искра – да еще какая! По крайней мере, я это почувствовала.
Только я решила, что не приму приглашение Хьюго и не пойду ни на какой обед, как Саймон удивил меня.
– Думаю, ты должна с ним встретиться. Пофлиртовать немного. Я знаю, что дальше этого ты ни за что не пойдешь, потому что ты такая, какая есть. Но он – очень важный для нас человек. Он чрезвычайно богат и к тому же никогда не давал журналистам разрешения на то, чтобы снять фильм о его благотворительной деятельности. Это была бы неслыханная удача! Ты должна научиться использовать свои активы, дорогуша. Ты явно недооцениваешь силу своей привлекательности, и к тому же если можно применять мозги, чтобы вести дела с наибольшей выгодой, то почему нельзя использовать красоту?
И как тебе это, Имо? Не уверена, что имел в виду Саймон… возможно, он хотел намекнуть, что у меня маловато мозгов, но все же я так не думаю.
Может быть, это было рискованное решение, но в конце концов я договорилась с Хьюго о встрече. Я откладывала звонок так долго, как только могла, но все равно была не в состоянии думать о чем-то еще.
Мне хотелось выглядеть безупречно – по-деловому, но в то же время привлекательно, – и поэтому я выложила кругленькую сумму за костюм от Донны Каран и роскошные серые замшевые сапоги. Я решила оставить волосы распущенными, они немного вьются от природы. И чувствовала я себя великолепно.
Таксист целую вечность бубнил что-то об «Арсенале» и «Манчестер Юнайтед», о матче в какой-то там лиге, а я вежливо изображала интерес – ну, как это обычно делается. Но на самом деле больше всего мне хотелось закончить разговор и сосредоточиться на том, что ожидало меня впереди. Мы повернули на Эджертон-Кресент. Что за чудесная улица! Мне ужасно понравились эти красивые белые дома; они казались такими чистыми и ухоженными, как будто отмытыми, даже в серый февральский день.
Конечно, я волновалась. Когда я бежала по подъездной дорожке к дому – накрапывал дождь, – в животе у меня словно порхали бабочки. Но при виде женщины, которая открыла мне дверь, я тут же почувствовала себя деревенской замарашкой – и это несмотря на мой прекрасный новый костюм. В ней чувствовался настоящий класс; такое достигается только долгими годами практики и только если покупать одежду в правильных магазинах. На ней определенно была Шанель, и я подумала, что совершенно не дотягиваю до такого уровня. Но все равно, поджимать хвост и убегать я не собиралась, поэтому протянула руку и улыбнулась самой ослепительной из своих улыбок:
– Здравствуйте, я Лора Кеннеди. У меня назначена встреча с сэром Хьюго Флетчером.
Ее ладонь оказалась на удивление вялой. Я никогда не знаю, как поступить, когда кто-то просто роняет свою руку в твою? Что я должна делать? Уверенно сжать ее, как следует потрясти или ответить тем же – безжизненно повесить свою руку? Я выбрала компромиссный вариант – легкое пожатие в надежде, что это именно то, что нужно. Меня явно оценили и, кажется, нашли недостаточно хорошей. Она, конечно, не смерила меня уничижительным взглядом, но ее лицо было таким высокомерным и слегка презрительным, что я все поняла.
– Доброе утро, мисс Кеннеди. Я Джессика Армстронг, личный помощник сэра Хьюго. Он вас ожидает. Пожалуйста, входите.
Она проводила меня в офис Хьюго. Когда я вошла, он встал из-за стола, чтобы поприветствовать меня. В таких офисах мне бывать еще не приходилось. Там были темнозеленые стены, увешанные классическими картинами, и мебель из ореха, явно антикварная. Письменный стол был огромным, и на нем не валялось ни единого постороннего листочка; только стопка промокательной бумаги, совершенно чистой, без закорючек или глупых рисунков (что говорит об удивительном самообладании владельца!!), и серебряный чернильный «Монблан», лежащий строго параллельно. Да, еще на столе лежал огромный ежедневник, переплетенный в кожу; текущий год был вытеснен золотом. Слава богу, что я не пригласила его в свой офис. Мой является полной противоположностью этому – во всем.
Хьюго обошел стол.
– Добро пожаловать, Лора. Надеюсь, вы не против, что я называю вас просто по имени?
Я удивилась так, что даже не сразу нашлась с ответом.
А как еще он мог бы меня называть?
– Я рада, что мы с вами наконец встретились. Конечно, называйте меня Лора, мне будет очень приятно. Но должна признаться, я понятия не имею, как мне называть вас!
«Господи, до чего глупо! Ну почему этот мужчина заставляет меня так нервничать?» – подумала я.
Он ласково улыбнулся:
– Надеюсь, мы с вами станем хорошими друзьями, Лора, поэтому называйте меня Хьюго. Садитесь, пожалуйста. Джессика сейчас принесет кофе, и у нас с вами будет час на то, чтобы обсудить все деловые вопросы. А потом я с огромным удовольствием отвезу вас пообедать.
Хьюго рассказал мне о своей благотворительности – знаешь, он говорил об этом с таким чувством! Было безумно приятно просто сидеть и слушать. Оказывается, он унаследовал «довольно приличное состояние» от своего отца, большей частью в виде недвижимости. Сейчас ею управляет его компания в Кэнэри-Уорф. Но Хьюго предпочитает все время, какое только возможно, отдавать своему благотворительному фонду. Они помогают молодым женщинам, которых жизнь вынудила заняться проституцией. Ну разве это не настоящее доброе дело? Я спросила, почему он выбрал именно такой вид деятельности, и он рассказал мне совершенно потрясающую историю. Я даже попросила разрешения записать ее на диктофон и потом использовать в документальном фильме. Он дал согласие на диктофон, но сказал, что не уверен насчет фильма. Как бы там ни было, вот что он мне рассказал:
– Несколько лет назад выяснились довольно конфузные подробности семейной истории. Наше состояние, разумеется, передавалось по наследству, но, как оказалось, мы обязаны им торговле рабами в девятнадцатом веке. Мой прапрадед не проникся Актом о запрете работорговли и продолжал заниматься этим в различных частях Британской империи вплоть до середины века. Полученные таким незаконным образом деньги он вкладывал в недвижимость. О моем прадеде, то есть его сыне, тоже ходили разные слухи – якобы он неплохо нажился на проституции. Но мы так и не смогли разузнать ничего конкретного. В те времена считалось, что работающие девушки принадлежат к низшему сословию, а про прадеда говорили, что он открыл пару клубов для своих богатых друзей с «чистыми» девушками. У меня нет доказательств, но, учитывая, что тогда в Лондоне на двенадцать взрослых мужчин приходилась одна проститутка, я бы не удивился. И вот этот факт, кстати, действительно мог бы послужить отличной темой для документального фильма.
– И поэтому вы решили помогать проституткам? – спросила я.
– Ну, рабам я помочь уже вряд ли смогу. Эта история стала известна еще при жизни моего отца, так что идея возникла в первую очередь у него, а я ее развил. Я назвал этот фонд «Аллиум».
Я обожаю аллиумы! Хьюго сказал, что они принадлежат к семейству луковых. Ты это знала?
– Мне нравится эта аналогия, – сказал он. – Из довольно непривлекательной, неприятно пахнущей луковицы, посаженной в землю, вырастает сильный, прямой стебель, а на нем распускается чудесный сложный цветок. И еще мне нравится думать, что здесь есть некая параллель с прошлым этих девушек – то, что находится под землей и не видно глазу, малосимпатично, но при должном уходе оно раскроет свой потенциал, и мы получим восхитительные результаты.
Из всего, что он сказал, я не могла не сделать вывод: он не просто сногсшибательный мужчина, но еще и чувствительный, сострадательный человек. И еще мне показалось, что я не должна была с ним встречаться. Это было… очень опасно.
Через какое-то время мы отправились в ресторан, и он оказался именно таким, каким я себе и представляла: роскошное место, словно созданное для уединения, со сдержанным и неброским декором в серовато-бежевых тонах. Нас проводили к нашему столику, Хьюго жестом остановил официанта и сам отодвинул для меня стул. Потом удостоверился, что мне удобно, и только после этого сел сам. Официант принес меню, но Хьюго махнул ему рукой.
– Скажите мне, что вам нравится, Лора? Какую еду вы любите больше всего и какое вино ваше самое любимое?
Никто прежде не спрашивал меня об этом, и я даже не знала, с чего начать.
– Ну хорошо. Тогда скажите мне, что вам не нравится.
Мне мало что не нравится, ты знаешь, поэтому список был очень коротким. Но пока говорила, я чувствовала, что ему действительно интересно. И тогда я постаралась припомнить, какие из блюд, что мне приходилось пробовать, понравились мне больше всего. Время от времени он мне что-то подсказывал, а минут через десять снова подозвал официанта и сделал заказ, так и не заглянув в меню. Это было впечатляюще! Он сразил меня наповал.
– Я очень рад, что вы позволили мне заказать за вас, Лора. Я считаю, что это большая честь – позаботиться о даме, тем более такой прекрасной, как вы. Мне кажется, в наши дни все меньше и меньше женщин готовы передать в руки мужчины контроль над ситуацией.
Честно говоря, я тут же представила себе, как он берет в свои руки контроль над ситуацией… весьма ярко и в деталях. Но тут он произнес два ужасных слова, и меня словно окатили холодной водой.
– Моя жена – а я уверен, вы в курсе, что я женат, – любую мою попытку повлиять на ее решения воспринимает как личное оскорбление. Она ни за что не согласится с моим мнением из принципа. И чтобы сделать назло мне. – Он чуть заметно улыбнулся.
Потом он открыл мне свой секрет – и именно по этой причине я не могу никому ничего рассказать, даже тебе. Он собирается развестись. Но не хочет, чтобы подробности процесса стали достоянием общественности. У него есть маленькая дочка, Алекса, и он ее обожает. Жена согласилась на совместную опеку, и он уже не живет в их общем доме. Его мать недавно умерла, поэтому он переехал в дом своей семьи.
Я не знала, следует ли мне выразить соболезнования в связи со смертью его матери или сожаления по поводу неудавшегося брака. Но я изо всех сил попыталась скрыть свое волнение. Однако от того, что он сказал дальше, у меня буквально закружилась голова.
– Я рассказываю вам все это, Лора, потому, что, хотя мы с вами совсем недавно познакомились, меня очень влечет к вам. На церемонии награждения вы показались мне ослепительной, а сегодня выглядите просто потрясающе. Мне очень нравятся ваши волосы.
Я посмотрела в его глаза (темно-синие, как я и думала), и мне показалось, что у меня в крови забурлили пузырьки, как от шампанского. Я ничего не ответила. Конечно, я выключила диктофон, как только мы закончили обсуждать благотворительный фонд и дела Хьюго, но помню каждое его слово. По крайней мере, те, которые касались «нас». Они как будто запечатались мне в память!
– Я бы хотел продолжать видеться с вами, Лора, если вы позволите. Наши встречи не должны быть публичными, и какое-то время нам с вами придется держать их в тайне. Пока все более или менее не утрясется. Но обещаю вам, Лора, я буду относиться к вам с величайшим уважением и почтением.
Ну вот… поэтому я не могу послать тебе это письмо, Имо. Может быть, ты так никогда его и не прочитаешь. Все зависит от того, как будут развиваться события. Но хочу тебе сказать – первый раз в жизни я была бы рада пригласить мужчину к себе домой после первого же свидания!
С любовью, как всегда,
Имоджен дочитала письмо Лоры до конца.
Конечно, все это было ей уже известно. Она знала, как и где Лора познакомилась со своим мужем, и помнила, что она была совершенно без ума от Хьюго. Но это было очень давно, и с тех пор произошло так много всего… поэтому она была рада, что Лора начала с самого первого письма. Это позволяло увидеть все дальнейшие события в перспективе.
На какое-то мгновение Имоджен засомневалась, хочет ли она прочитать и остальное. Сейчас она предпочла бы просто посидеть и подумать. О прошлом, о Лоре, об Уилле, но больше всего о Хьюго.