Они
В одной из загородных клиник
мы испытали темный страх,
когда над линиями лилий
кружился наш спокойный прах.
И в одночасье постаревши,
оледеневши так внезапно
на наших пальцах перепревших
мы вдосталь наблюдали пятна.
Из нашей памяти исчезло
все то, что наблюдало нас,
и девичьи тугие чресла
подобье ласкового сна.
Мы обнаружены, опасны,
нас классно гладят после битв
вонзая в сердце ежечасно
три сотни сладковатых бритв.
Он
Вдохновленный ярким утром
я гляжу на вещи мудро,
вещим взором проникая
даже в логово трамвая.
Тот трамвай стремится жалко
под изогнутою палкой
вдоль по рельсам напряженным
электричеством зажженный.
Она
Электричество везде
ласковое и печальное.
Только что тряхнешь плечами
и летаешь на звезде.
Он
Кружился наш спокойный прах
в одной из загородных клиник.
Вокруг него расцвел малинник
и волновался на кустах.
Под ветром зеленью пропахшим,
под миром радостью наполненным
мы опускаемся уставшие
и переполнены, наколоты.
Она
Верней всего сказать: – приколы,
ты не воскреснешь, хоть ты тресни.
Какое разноцветье песни!
Осколок. На фиг! Ты осколок.
Он
В одной из беспощадных песен
я говорил, что ты стара,
что мир исполненный добра
излишне выспренен и пресен.
Она
Я отвечала не таясь,
что я спокойна,
что не начавшаяся связь
нас не достойна.
И что, добавлю я, ваш долг
в одной из загородних клиник —
восторг. И вовсе не умолк
гул линий лилий.
По ноябрьской злой постели
ходит ветер из окна.
В снегопад оделись ели.
Даль подвижная видна.
И легла почти случайно
на руку беда одной
женщины необычайной,
одинокой, никакой.
Просится сказать «участие»,
просится сказать «прикинь».
Кто-то рвется, кто-то шастает
из подвала в магазин
и обратно. Ходит ветер,
ходит снег и ходит кто-то,
за полночь уселся вечер,
мы уселись, обормоты.
По ноябрьской злой постели
мы тоскуем неприлично.
То ли пили, то ли пели —
этой бабе безразлично.
Сквозь хилые березки и осины
стремясь в воскресный день в Москву,
переезжал пригорки и низины,
пересекал снег и траву.
Оттенки серого менялись постоянно
друг с другом, и казалась равномерной
не очень четкая из-за тумана
их нескончаемая смена.
Я думал: одиночество опасно.
Конечно, это сладость и подарок,
но все-таки свет больно ясен,
излишне резок, радостен и ярок.
Я думал, обнаруженное чувство
привязанности, влажности, касаний —