Зажмурившись до ярких пятен в глазах, Сэм отпрянул, с грохотом сметая какую-то посуду.
По темному полу задорно запрыгали и покатились красные яблоки.
«Спятил, спятил, спятил, – мысли расплывались страшной текучей патокой. – Шизанулся! Может… просто показалось? Или это сон, морок? Успокойся, тихо, нужно посмотреть еще раз, давай, соберись!»
Снова те самые светлые всполохи. Сэм открыл глаза – это солнечный след от окна отражался на ее сияющей белизной рубашке. Мелкие верхние пуговицы были расстегнуты, черные брюки открывали щиколотки, рыжие волосы неприбранной копной лежали на одном плече. Тильда молча рассмотрела темную бутылку, приподняла ее за горлышко – пустая, с сожалением сморщила маленький нос и снова глянула на забившегося в угол Сэма.
«Шизанулся!» – покивал он сам себе, нахмурившись.
– Сэ-э-эмми, – хрипловато протянула недавно «упокоившаяся с миром» и облизнула тонкие губы. – Я смотрю, ты даже поминки по мне устроил спустя две недели. Лестно, очень лестно.
– Ее нет, нет, мне это все просто кажется… – пробормотал он себе под нос, задвигаясь в угол еще дальше.
– Фу-у-у, сплошные клише, Сэмми, – пожурила Тильда, спрыгивая со стойки. – Выдай что-нибудь более оригинальное, умоляю!
– …
– Нет? Ла-а-адно, помогу тебе! Так, где у тебя кофе… а, вот, нашла, – ловко вскрытая пузатая банка была тщательно обнюхана. – О, тонкий помол, такой свежий… а это что за добавочка? Черт, Сэмми, это же красный перец! Хм, признаю, я облажалась по полной. Надо было хорошенько трахнуть тебя при первой же встрече, ну… хотя бы для того, чтобы утром чинно выпить с тобой по чашечке такого вот кофе.
– Тебя нет! – взревел Сэм, отлипая от стены. – Пошла вон! Убирайся! Не хочу тебя видеть!
– О, как здорово, – радостно улыбнулась она, ловко снимая турку с огня. – У нас уже и диалог образовался. А насчет «не хочу видеть» – не обманывай себя. Хочешь, даже очень. Знаешь, я так остро чувствую эту ядреную смесь в твоей крови – ужас, смятение и сумасшедший восторг. Я всегда вызывала у тебя сильные эмоции, но сейчас… о-о-о, поберегись, Сэмми, так и рехнуться недолго.
Сэм, закрыв глаза, бурно подышал, отвернулся – Тильда сзади звякнула чашками, наливая кофе, – и быстро прошел по коридору в гостиную. Замер. Покачнулся – Тильда, устроившись с ногами на огромном диване, уже протягивала ему чашку с кофе.
Вглядевшись в ее удивительные темно-зеленые глаза с игривыми искорками, Сэм решительно подумал «Нахрен всё!» и сел рядом, принимая от нее кофе.
– Горячая, – предупредила Тильда, осторожно отхлебнула сама и зажмурилась, помахав на себя рукой. – Спятить как остро! Ох, горит все! Надо! Надо было тебя… хорошенько… ох! Круто, мне нравится.
– Ты… что ты здесь делаешь? Зачем пришла?
Проговорить все это было непросто, пришлось сипловато прокашляться.
– Ну-у-у… – задумчиво покрутила она пальцами, опираясь локтем о спинку дивана. – Надо было где-то перекантоваться, я и подумала – почему бы не завалиться к Сэмми? А то ведь…
– Хватит ерничать! Поговори со мной, Тильда, – попросил он очень серьезно, чувствуя, как тяжко сжимается горло. – Поговори по-настоящему, без всего этого… пожалуйста, прошу тебя.
С трудом вздохнув, он убрал чашку на стол рядом, посидел, не глядя на нежданную гостью. Тильда положила тонкую руку ему на плечо, чуть поглаживая. Даже сквозь рубашку Сэм чувствовал, какая горячая у нее ладонь.
– Зачем пришла, Сэмми? Какие могут быть варианты, а? Давай размышлять логически. Ты же это любишь, правда? – Она осмотрелась – тонких карандашиков для того, чтобы пометить «важные узлы», в зоне видимости не было. – Так какие есть варианты?
– Я шизофреник, – Сэм понуро пожал плечами, уже почти примирившись с невеселой действительностью. – Возможно, давно, просто мое состояние обострилось именно сейчас, после твоей смерти. Черт! Я всегда боялся сойти с ума, спутать реальность и домыслы, и вот…
– Очень правдоподобная версия, – задумчиво хмыкнула Тильда. – Можно даже несколько усугубить ее, предположив, что я и вовсе всегда существовала лишь в твоей голове. Ну, как в этом фильме… э-э-э, «Игры разума». У главного героя полжизни был воображаемый друг. А-а-а, нет, не прокатит, помнишь старика Брэнсона? Я пересдавала ему топологию четыре раза, задолбала донельзя. Он наверняка сможет подтвердить, что я вполне себе реальная… сучка.
– Это невыносимо, просто невыносимо.
У Сэма вдруг зверски, тошнотворно, давяще разболелась голова. Он кое-как пристроил взорвавшийся затылок на спинку дивана и закрыл глаза.
– Бука! Как всегда… – негромко посетовала Тильда.
Она поставила свою чашку на стол рядом с его и села ровнее, рассматривая страдающего Сэма. Улыбнулась, протягивая к нему руку.
Ее горячие пальцы прошлись по виску, чуть массируя, и головная боль вдруг отступила стремительным отливом. Тильда тронула веко, скулу, снова висок, забралась в волосы за ухом, слегка почесала…
Сэм нахмурился, но все же схватил ее за запястье, не в силах отказать себе в этом, прижал обжигающую ладонь к своей щеке и замер.
– Голова больше не болит, правда, Сэмми? – Тильда слегка коснулась его ресниц большим пальцем. – Слу-у-ушай, а может, я теперь твой персональный ангел-хранитель, м-м-м? А что, еще одна отличная версия! Только надо придумать – где же ты так нагрешил, что тебе не белокурую нежную куколку прислали, с крылышками, а такую кобылу, как я. Хотя куколки к тебе и без того липли регулярно. Взять хотя бы тех двух, с архитектурного.
– Как? Откуда ты?..
– Знаю, знаю. Все знаю. Боже, Сэмми, ну ладно, еще та шикарная леди из «Ред инжиниринг», но эти две? Глупые курочки и совершенно невкус… безвкусные. Как там их звали?
– Не помню, – Сэм потерся о ее ладонь, легко касаясь губами. – Ты надолго?
– Ты спрашиваешь – не растаю ли я с петухами? Или – пф-ф-ф-ш-ш, не осыплюсь ли горсткой пепла тебе на коленки?
– Тильда!
Собрав остатки воли и соображения, Сэм отстранился от ее руки и отодвинулся на противоположную сторону дивана. Вздрогнул – Тильда уже сидела у его ног на ковре. Почти гипнотизируя своими удивительными глазами, она тихонько переместилась еще ближе, положив подбородок ему на колено.
– Не бегай, Сэмми, – тихо попросила она. – Иначе… во-первых, мне, как собаке, сразу хочется тебя догнать. Во-вторых, тебе все равно уже некуда бежать и незачем. Сам знаешь.
– Почему я? Больше дураков не нашлось? Только я был на примете?
– Ревни-и-ивый, – удовлетворенно протянула Тильда, широко улыбнувшись. – Всегда такой был. Кидался бумажками, взрываясь, да-а-а, не удивляйся, Сэмми, это я тоже знаю.