«Небо и земля разделены, но делают одно дело».
Конфуций
Солнце слепило мне глаза, и я не знал как склонить голову, чтобы увидеть Учителя, который сидел прямо напротив меня на расстоянии вытянутой руки. И пока вертел головой, мне показалось, что я уловил некое равновесие между мной и далеким солнцем, да возможно мне это показалось, но я так же стал светиться. Когда я прислонил ладонь к бровям и щурясь наконец-то увидел Учителя, он буквально лежал в вертикальном положении, и тело его было максимально расслаблено, ни одна мышцы не была напряжена.
– Я восхищаюсь вашим спокойствием и мудростью, и мне кажется вы думаете каждой своей клеточкой. Скажите, смогу ли я в будущем освоить такое же состояние как у вас. – И улыбка скатилась с моего лица. Учитель словно стряхивая со своих век капли росы, медленно их приоткрыл, глядя сквозь меня вдаль.
– Все в ваших руках. Все зависит от того, как вы будете внимательно меня слушать. Главный принцип всего того, о чем я буду говорить, касается только одного – это правильного понимания равновесия. Если ты постигнешь его тайны и техники, то перед тобой не будет никаких границ для самосовершенствования.
– Я прекрасно знаю, что такое равновесие Учитель. – Удивленно восхитился простотой всего учения я. Для подтверждения своих слов, я поднял обе руки на уровне груди, покачивая ими как на чашах весов.
– Вечно вы все упрощаете на Западе. Вам подавай только точные формулы и точные определения. А способен ли ты отказаться от оценочного суждения, как велит принцип равновесия энергий.
– Что значит отказаться от оценочного суждения? Это как? – Мои руки беспомощно рухнули на мои колени. Учитель ожидал такой моей реакции, поэтому не торопился с ответом, тщательно наслаждаясь улыбкой. – Это когда, я не должен придерживаться одной из сторон? – Не вытерпев спросил я. – Учитель молчал, продолжая издевательски улыбаться, наблюдая за моей суетой и беспокойством.
– Посмотри на себя, со стороны. Ты уже склонился в одну из сторон, и не видишь противоположного. Две капли, черная и белая, слитые в одну точку, которые нам всем известны, как знак всеединства, имеют первостепенное значение и в нашей современной жизни. Согласно учению даосских мудрецов, существуют иньские состояния и янские, первые измеряются по шкале времени, а вторые по шкале пространства. Время всегда уравновешивает пространство, как в природе, так и в нашем сознании, – постоянно…
Вероятно.. Учитель имел в виду мою повышенную самоуверенность своим знанием и оптым. Да тут и скрывать нечего, я действительно эмоционально загорелся, и хотел узнать в чем же оно заключается.
– Чтобы обрести равновесие, необходимо познать разницу между коротким и долгим, между малым и большим, между одним и множеством, между прочным и хрупким, между улыбкой и криком, между слабостью и силой, между добром и злом, между ложью и правдой. И это не так просто объяснить словами, это можно только почувствовать. Это то, самое знание, о котором нельзя рассказать. Это не так просто. Нельзя измерить длину вдоха, потому что он имеет только объем, точно так же как выдох, имеет только длину. Вдох измеряется янской природой, а выдох иньской, поэтому они не суть одно и тоже, а суть одного целого. Пространство и время всегда уравновешивают друг друга, но никогда не измеряются друг другом.
– Прекрасно. То есть, я должен искать в своих мыслях некую золотую середину, – ну.. я так и говорил вам.
Учитель посмотрел на меня как на неотесанное дерево, и будто бы мысленно постучал по моей голове:
– Равновесие бывает не только в мыслях, но и в эмоциях, чувствах, походке, да почти во всем. Ненужно быть эмоционально возбужденным и эмоционально спокойным, нужно быть где-то посредине. Нужно уметь находить внутренним компасом эту золотую середину во всем, но это не так просто как кажется на первый взгляд. Ты сам только, что почувствовал, как легко тебя склонить в одну из сторон незаметно.
– С эмоциями всегда так, ведь они неуправляемы, и западные психологи называют это состоянием эйфории или аффекта. Хотите сказать, что все мои знания – это лишь одна сторона медали? То есть половина.
– Мне без разницы как вы это называете на Западе, – суть вещей от этого не меняется. Нужно всегда стараться отходить от нагруженных чувств в сторону равновесных. – Учитель провел ладонью горизонтально по воздуху, и мне даже показалось, что я услышал его скрип. – Ложь всегда скатывается в крайности. По равновесию звуков в голосе человека можно легко распознавать обман или скрытность.
– И как это делать? – В горле у меня запершило от возбуждения. Едва выдавил я еще одно предложение: – Я думал, что все чувства имеют равновесие. А как насчет любви или добра? Столько книг о них написано!
– Я так и думал, что вы не до конца понимаете, что такое равновесие инь и ян. Ну что ж давайте как раз подробно поговорим с вами об этом. Любовь это определенное в одну сторону чувство, оно не может дать нам покой. А вот доброта является равновесным чувством. Всего известно три таких чувства: это доброта, сострадание и честность. Еще красота, но это скорее ощущение нежели чувство. Все остальные заставляют нас склоняться в одну из сторон. – Учитель сжал обе ладони в кулаки и потряс ими в воздухе, и я ясно услышал шорох песка. Или это у меня зашелестело в ушах от поразивших меня слов Учителя.
– Любопытно. – Прошептал я, от пересохшего внезапно горла. И каждое слово, я тащил за собой словно огромное бревно по песку, оставляя виляющий бороздками широкий и кривой след. – То есть все остальные чувства бесполезны? И о них следует избавляться, как ненужных? Неужели это так и есть?
– Кстати, красота сама по себе ничего не значит, ведь она может быть и холодной и обжигающей, в зависимости от нашего к ней отношения, то есть от нашего внутреннего равновесия. Красота имеет значение в зависимости от того, как мы сами к ней относимся. То есть в той мере в какой она, как внешнее равновесие может уравновесить наше внутреннее равновесие. – Глаза Учителя сморщились, видя мое непонимание. И пока я думал над тем как уравновесить два равновесия, одно из которых ты сам, над его головой пролетел голубь, и надо сказать так низко, что волосы с затылка его взметнулись в мою сторону. Несмотря на то, что птица громко хлопала крыльями, и любой другой бы испугался такой близости полета, Учитель даже бровью не повел, лишь округлил глаза, как бы говоря закрытым ртом: «Ах, это ты!».
– Да, от чувств не имеющих равновесия нужно стараться избавляться, как от сорной травы, но к сожалению это не так просто сделать, как сказать об этом. Нас всегда тянет в одну из крайностей. Сможешь ли ты быть эмоционально нейтральным, ни эмоционально добрым, ни эмоционально злым, а эмоционально – нейтральным? – Снова заулыбался прежней загадочной улыбкой Учитель, и внезапно замолчал. – Быть возбужденным, но без вектора. Это сложно, и люди тратят годы, чтобы обрести такое состояние.
Я сидел молча, но мысли и дерганье рук и ног выдавали во мне беспокойство, я уже не понимал его слов. Они словно скребли длинным гвоздем по твердой доске моего прошлого понимания реальности.
– Быть эмоционально нейтральным – это что-то вроде того, как быть в состоянии независимого судьи над происходящим. Не занимать ни чью сторону, не обвинять и не оправдывать никого, а просто вести беспристрастное наблюдение, просто собирая факты и слухи. Ни на что и ни на кого не реагирую.
– Да уж, это действительно не так просто, но научиться я думаю можно, и… это стоит делать однозначно.
Учитель широко улыбнулся, все так же скрывая свои зубы, будто они говорили о нем больше чем его глаза, которые стали еще более удовлетворенными. Однако я не мог разобрать, чем именно он был так доволен. Тем, что пробудил во мне интерес к своему восточному учению, или тем, что я стал кое-что понимать в в нем. Хотя надо сказать, пробираться сквозь эти густые заросли, было нелегко, ведь это требовало от меня отказываться от всех тех знаний, которые долгие годы в меня вбивали гвоздями западные ценности. Крехтя и покачиваясь, Учитель продолжал говорить, искоса поглядывая на меня, и загадочно улыбаясь.
– Считается что только если потенциалы внутреннего и внешнего равны, то только тогда может происходить передача энергии, то есть ее получение из огромного внешнего мира в крошечный внутренний. Чтобы выровнять эти потенциалы необходимо опустошить свое сознание и расслабить все мышцы, и для этого используют медитацию. – Пояснил мне Учитель, будто бы прочитал мои мысли на моем иступленном лице. Но это было не сложно, потому что я был настолько сильно удивлен, что не мог ничего скрыть. Получается, как только я стал прислушиваться к тому что говорят листья, деревья, ветер, солнце и горы, я во-первых опустошился внутренне, во-вторых выровнялся с внешним, и в третьих наполнился внешнем. Это вполне логично, и сопоставимо с тем механизмом, когда мы слушаем слова кого-либо и наполняемся его энергией. С той лишь разницей, что людей мы слушаем постоянно, а природу всячески пропускаем.
– Но, Учитель.! Как только эта энергия начнет входить в нас, мы потеряем контроль над сознанием и своими мышцами, правда только на то незначительное время, которое она в нас поступает. Эта энергия начнет формировать наш комфорт, который выражается в том, чтобы быть наполненным ею до краев.
На мой резкий выпад Учитель никак не отреагировал, будто мимо него пролетела скала. Он сидел молча. Затем встал очень медленно, видимо отсидел себе обе ноги. И короткими шагами поплелся к краю площадки, на которой мы находились. Подойдя к ограждению, он длительно выдохнул, будто испустил в воздух что-то тяжелое. Я наблюдал за этим и не знал, как на это реагировать. Внезапно он махнул мне ладонью, приглашая подойти к нему. Я тут же вскочил, но понял, что тоже отсидел ноги, – их закололо.
– Видишь этого орла? – Указал Учитель на далеко летящую птицу. – Знаешь, почему он не падает? Как эти листья под ногами? – Он повернулся ко мне так, что уперся в меня глазами, будто тонкими иголками. Я молчал, потому что понимал, что на этот вопрос не может быть однозначного ответа, здесь был подвох. – Потому, что он наполнен энергией равновесия до краев. Он не думает, с какой стороны дует ветер, он становится его частью, он ищет равновесие в нем, и во всем что его окружает, поэтому он так спокоен.