Кого бы убить?
Бытие только тогда и есть, когда ему грозит небытие.
Жить стоит только ради того, за что стоит умереть.
Стемнело. Фома торопился. Его дама сердца, Ксюша, с нетерпением ждала странствующего рыцаря на ужин. Она уже надела вечернюю пижаму, приготовила фирменное блюдо (сварила пельмени, купленные в супермаркете) и постоянно поглядывала в окно: не идет ли Фома. Наконец, он вернулся домой, держа в руках целлофановый пакетик с ее любимыми конфетами «Кис-кис».
После романтического ужина при свете единственной не перегоревшей лампочки Баранов поразил девушку неожиданным вопросом:
– Скажи, если бы у тебя была возможность безнаказанно убить любого человека, кого бы ты убила?
– Гнойного – злобного карлика, который хочет отыграться на студентах за то, что его в детстве окунали головой в унитаз, – в шутку ответила она.
Владимир Евгеньевич Гнойный (преподаватель колледжа, где училась Ксюша) был воплощением посредственности, но любил раздувать из ничего свое мнимое превосходство, словно напыщенный индюк. Полосатая кофта с протертыми рукавами, усики под носом, неискренняя заискивающая улыбка – он выглядел одновременно и смешно, и жалко.
«Гнойный – обычный человек со своими недостатками, он не заслужил смерти,» – подумал Фома, – «гораздо опаснее те, кто захватывает школы, устраивает взрывы, провоцирует военные конфликты. Убить террориста – меньшее зло, чем позволить бандиту угрожать людям. Нужно передать телефон смерти Федеральной службе безопасности, они найдут применение моей машине в борьбе с терроризмом».
Фома позвонил в ФСБ, и приятный голос девушки-автоответчика зазвучал в трубке:
– Ваш звонок очень важен для нас. Если вы иностранный шпион – нажмите один; настучать на соседа – нажмите два; послушать песню «С чего начинается Родина»1 – нажмите три. Если у вас другой вопрос, пожалуйста, озвучьте его после звукового сигнала.
– Я изобрел машину, с помощью которой можно на расстоянии убивать террористов по телефону.
– Ваш звонок был переадресован специалисту психиатрической больницы, оставайтесь на линии…
– Издеваетесь? Почему меня не воспринимают всерьез?!.
На следующий день Ксюша отправилась в колледж. Фома проводил ее на учебу, вернулся домой и включил свой старый ламповый телевизор. Ведущая новостей передавала срочное сообщение:
– Вчера, в 19:17 в зоомагазине на улице Ленина некто гражданин Шариков захватил в заложники пятнадцать человек. Террорист потребовал палку краковской колбасы и отрешение президента Владимира Крабова от должности. В своем поступке Шариков обвинил действующую власть, он также призвал все взять и поделить. Секретарь президента Носков дал комментарий: «Верховный правитель не видит смысла в переговорах с тем, кто в один ряд ставит колбасу и российский престол». Через 74 минуты полицейским удалось обезвредить Шарикова. Есть жертвы и пострадавшие2.
«Как страшно жить, не зря профессор Преображенский советовал не читать утром советских газет,2» – подумал Фома.
– Переходим к сегодняшним новостям. Первого апреля два сотрудника частной военной компании3 «Сальери» получили ранения при столкновении с боевиками в сирийской пустыне…4
«Идея! Я мог бы использовать свою машину, содействуя военным компаниям. Они тоже борются с террористическими угрозами. Может быть, там серьезно отнесутся к моей разработке».
Баранов набрал номер ЧВК «Сальери», но не знал как вести разговор, поэтому начал импровизировать:
– Здравствуйте. Хочу на вас работать.
– Нам требуются бойцы, готовые к длительным командировкам.
– Зачем командировки, когда мне достаточно поговорить с любым террористом по телефону, и он мгновенно умрет.
– Не надо тратить наше время на глупые шутки.
– Стойте! Я докажу вам свои возможности прямо сейчас.
– Одну минуту, пожалуйста, оставайтесь на линии.
Сотрудник, ответивший на звонок, был удивлен. Он не знал, как реагировать, и решил спросить совета у шефа, отставного майора ФСБ. Крепкий седой мужчина с военной выправкой немного подумал, нахмурив густые брови, а затем сказал:
– На всякий случай испытаем этого парня. В нашем деле следует использовать все возможности. Есть информация, что лидер несистемной оппозиции5 Алексей Хабальный работает на Государственный департамент США6. Американцы решили принести Алексея в жертву: убить на протестном митинге восьмого мая. Таким способом западные спецслужбы попытаются вызвать беспорядки и сорвать празднование Дня Победы; но если Хабальный умрет первого апреля, люди подумают, что это шутка, и беспорядков не будет. Пусть парень сегодня позвонит ему.
Фома с нетерпением ждал ответ, слушая в трубке регтайм Скотта Джоплина, затем музыка прервалась, и раздался голос:
– Хорошо. Мы дадим вам шанс. Отправьте свои данные на электронную почту компании, в ответном письме вы получите первое задание «Центра». Когда будете совершать звонок, представьтесь разносчиком пиццы.
– Будет сделано.
По другую сторону провода слышался плохо скрываемый смех, но Баранов его не заметил.
Фома открыл черную записную книжку с пометкой «Death Note» («Тетрадь смерти») и занес туда имя Хабального. Ровно через 480 минут 40 секунд Алексей умрет от сердечного приступа7…
Нам нравятся люди, которые смело говорят нам, что думают, при условии, что они думают так же, как мы.
А тем временем на фоне звездно-полосатого флага лучшие люди встречали своего кумира, талантливого политика и надежду России.
Их встреча начиналась с физкультурной игры: «Кто не скачет, тот медведь». Неухоженные девушки с сине-черными губами или разноцветными волосами поражали своей естественной красотой; юноши, обвешанные пацификами, держали в руках куски тротуарной плитки – этим они демонстрировали свою утонченность и чувство прекрасного.
Были там и уже взрослые, умудренные опытом люди, ради праздника доставшие из своей бороды все крошки. Лучшие личностные качества, к сожалению, не позволили им состояться в обществе полном несправедливости.
Эти герои берегли свои ясные мысли и способные руки для чего-то великого, но раз великое им не давалось, они ничего и не делали, разве что развивались духовно: ходилили на душеполезные собрания, смотрели сериалы «Игру в столовой» и «Доктора Мертвяго»26, а настоящие корифеи в совершенстве знали еще и классику американской публицистики двадцать первого века28.