Разбудил ее телефонный звонок. Она не сразу поняла, что это именно телефон – противный писк действовал на нервы, и хотелось немедленно его прекратить. Люда оставила ей свой мобильный, надавав кучу инструкций. Полина все инструкции записала в книжечку и теперь схватила ее, чтобы ничего не перепутать.
– Добрый день! – проворковала трубка мягким женским голосом. – Людмила Викторовна?
– Н-нет, – запнувшись, отозвалась Полина, которая никак не могла разлепить ресницы. Сон сегодня был такой крепкий, сладкий, волшебный, какого она давно не помнила. – Людмила Викторовна уехала на некоторое время. Я – ее сестра. Могу я вам чем-то помочь?
Она надеялась, что женщина откажется передавать что бы то ни было и решит дождаться возвращения Люды, но та продолжила без всякой заминки:
– Моя фамилия Машкова. Машкова Екатерина Ивановна. Я по поводу госпитализации.
– Да-да, – торопливо отозвалась Полина и нашла в книжке нужную страничку. – Если вы что-то хотите передать, это можно сделать через меня, – прочитала она фразу, записанную кузиной. – Меня зовут Полина Федотова.
– Тогда нам следует познакомиться лично, – заявила Екатерина Ивановна решительно. – Я передам бумаги, чтобы Людмила Викторовна по возвращении уже имела их на руках. Вы можете завтра со мной увидеться?
– Могу. Где и когда? – уточнила Полина, прикидывая, как ей добраться до города.
– Давайте встретимся утром возле входа в Манеж. В десять часов.
– Хорошо, а как я вас узнаю?
– Я буду в красном костюме, – ответила та. – А вы?
– А я… – Полина прикидывала, что может надеть «в люди», но с ходу ничего не могла придумать. Поэтому сказала: – У меня рыжие волосы, вы не перепутаете.
Ей очень хотелось угодить своей двоюродной сестре. Люда перед отъездом была такая дерганая, нервная. «Я ужасно устала, – говорила она Полине. – Я так устала, что у меня в глазах темнеет от одной только мысли о телефонных переговорах. Уверена: мне постоянно будут трезвонить пациенты и их родственники. Поэтому я не хочу брать с собой мобильный. И отключать его тоже не хочу, потому что у меня полно обязательств, которые нельзя отложить на целых две недели. Ничего, если я оставлю все дела на тебя?»
Конечно, Полина согласилась. И вот теперь ей необходимо ехать в Москву, а она не знает, как добраться до станции или хотя бы до автобусной остановки. К Никифорову она больше ни за что не сунется – он и так сделал для нее невозможное. И бремя благодарности настоятельно просил нести в одиночестве. Тогда она отправилась к Дякиным, и Николай Леонидович немедленно вызвался ее отвезти.
– Мне как раз нужно в город за провизией, – засуетился он. – С удовольствием под вас подстроюсь, голубушка!
Дякины считали, что они у нее в неоплатном долгу, и Полина решила не отказываться от предложения. На следующее утро она встала рано и долго утюжила сарафан, который надевала и в пир, и в мир, и в добрые люди. По дороге она выяснила у Николая Леонидовича, каким способом лучше всего возвратиться назад, и все подробно записала.
Полина была уверена, что увидит возле Манежа эффектную молодую даму. Однако в красный костюм оказалась одета особа лет пятидесяти пяти, невысокая, круглолицая, миловидная, с простой прической и в туфлях на низком каблуке. Костюм был хоть и красным, но каким-то очень невыразительным.
– Екатерина Ивановна? – спросила Полина, торопливо подходя к ней.
– Да, это я. А вы, стало быть, Полина Федотова?
– Федотова. Вы хотели мне что-то передать.
– Что же, прямо так сразу к делу? – улыбнулась Машкова. – Может быть, мы с вами выпьем где-нибудь по чашечке кофе?
Кофе в центре города мог развалить ее месячный бюджет, поэтому Полина решительно отказалась, сославшись на дела.
– Тогда давайте сядем в мою машину, – предложила Екатерина Ивановна. – Я передам вам бумаги, а потом подвезу до метро. Идет?
Полина проследила взглядом за немолодым мужчиной, который прогуливался поодаль и время от времени останавливался и пристально смотрел на нее. Мужчина выглядел отталкивающе – анемичный, с белой кожей и большими вялыми руками, висящими вдоль тела. Полине стало неприятно, и она немедленно согласилась, чтобы ее подвезли.
– Вот, – сказала Екатерина Ивановна, когда они устроились в салоне ее «Жигулей», и подала Полине запечатанный конверт. Конверт был тощий, но довольно большой, и в сумочку не вмещался. – Я так благодарна вашей сестре! Она святой человек. Если речь заходит о госпитализации без направления, начинаются всякие сложности.
– Да-да, – вякнула Полина, растерянно улыбаясь.
– Вы тоже медицинский работник, Полиночка? – спросила Екатерина Ивановна и тоже улыбнулась. У нее была хорошая, добрая улыбка, от которой сразу же теплело на сердце.
– В общем, да, – промямлила та.
– И работаете с сестрой в одной больнице?
– Да.
Не рассказывать же постороннему человеку о доме престарелых и о том, что она еще не перешла, а только собирается. И что она не врач и даже не медсестра, а всего лишь регистраторша.
– Вижу, вы ей во всем помогаете, – Екатерина Ивановна резко вывернула руль, вписываясь в поворот. Сзади засигналили, но она не обратила внимания.
– Между нами полное доверие! – проникновенно сказала Полина, чтобы тетка не подумала, будто Люда ею пренебрегает, отлынивая от личной встречи. – Сестра сейчас в отъезде, но у меня все под контролем. Высадите меня, пожалуйста, возле вон того светофора.
Она решила возвращаться в поселок не на электричке, а на автобусе. Билет был довольно дорогим, но Люда оставила денег на расходы, связанные с ее поручениями, поэтому Полина со спокойной душой устроилась на высоком сиденье и стала глядеть в окно. Поездка казалась ей увлекательнейшим путешествием. Она подумала, что в последние годы так редко куда-нибудь выбиралась и совершенно отвыкла от новых впечатлений.
Шофер заранее объявлял остановки, и, когда назвал нужную, Полина суетливо поднялась и, прижимая сумочку к животу, начала пробираться к выходу. Конверт пришлось сложить и спрятать внутрь, чтобы не потерять. Вслед за ней к двери двинулся кто-то еще. Полина ухватилась за перекладину и слегка повернула голову.
И обмерла. Сердце подпрыгнуло в груди, перевернулось, шмякнулось на место и забилось в истерике. Сзади стоял тот самый анемичный мужчина с большими руками, который глазел на нее возле входа в Манеж. Как он очутился в этом автобусе?! Случайно? Не бывает таких случайностей! Неужели он положил на нее глаз и выследил? Но как ему это удалось? Ведь Екатерина Ивановна увезла ее от Манежа на машине! Он что, остановил попутку и бросился в погоню? Или ехал за ними на собственной машине, а на автовокзале бросил ее, чтобы оказаться с Полиной в одном автобусе? Что ему надо?!
Полина немедленно решила, что это маньяк. У него странная внешность и неприятный взгляд. И еще руки, которые веревками болтаются вдоль тела, словно вообще ему не принадлежат.
Автобус остановился, двери открылись, и путешественница вывалилась наружу. Бодрым шагом она прошла несколько метров, потом наклонилась, сделав вид, что поправляет ремешок на босоножке. Тем временем автобус шумно вздохнул, закрывая двери, и медленно тронулся с места. На обочине осталась только она и предполагаемый маньяк. Вместо того чтобы обогнать ее, этот тип тоже притормозил и стал равнодушно наблюдать за проносящимися мимо автомобилями.
Полина не знала, что делать. Чтобы добраться до дому, нужно повернуть на проселочную дорогу и лесочком пройти примерно полкилометра. Дорога, понятное дело, не слишком оживленная, и если этот тип задумал нехорошее дело, ему никто не помешает на нее напасть. Нет, уходить от шоссе ни в коем случае нельзя! Здесь он вряд ли на нее кинется.
Полина выпрямилась и медленно пошла вдоль дороги. Мужчина, как привязанный, двинулся за ней. Она остановилась. Он тоже остановился. При этом делал вид, что вовсе ею не интересуется, так что повернуться и спросить: «Что вам от меня надо?!» – было совершенно невозможно. Может быть, он ждет, пока за ним кто-нибудь приедет, и просто прогуливается туда-сюда? С другой стороны, верить в лучшее в наши дни довольно глупо.