В противном случае следовало бы рассматривать материю как лишенную сущности, а трансценденцию единой телесно-душевной формы – как до такой степени единичную, что открытость в сторону материи и открытость в сторону бытия-в-целом вместе должны составлять отличительно человеческий образ земного бытия.
Под последней подразумевается психологичесий центр свободных и разумных человеческих действий, который, однако, не был бы таковым, не будучи также и онтичным центром. Лишь поскольку в подобном онтичном центре обыкновенного человека дает о себе знать известная ограниченность, постольку может – при возведении человеческой природы Христа в личность Сына Божия – идти речь об снятии (Aufhebung) личного человеческого бытия, что для Христа означает не редуцирование, но отрицание отрицания, т. е. обоснование его деятельностного центра абсолютным и божественным центром самого Логоса, иначе – небывалое освобождение.
Которые, как было показано, продолжают актуально пребывать во Христе как возведенные горе́.