Как все одарённые, Ульяна суеверностью не страдала. Человек, хоть раз бывавший на Изнанке, знал, чего стоит бояться. Изнаночников, сырой силы, которая пытается пройти через тебя, разорвав в магическое ядро как слишком узкое горлышко бутылки, провала на нижние, непригодные для людей уровни. Кто будет верить в призраков, если видел ту сторону и убедился, что их не существует?
Но сейчас Ульяна почти поверила. Фигура была слишком мелкой, чтобы грешить на подглядывающего за ходом работы заказчика.
Ульяна с трудом сглотнула, вдруг осознав, что её тревожит. У фигуры не было фонаря. А передвигаться, да ещё так быстро, в кромешной темени обычный человек не способен.
В темноте снова захрустели ветки и Ульяна решилась. Ограду она перемахнула с лёгкостью, но сразу за ней начались проблемы. Фонарик нервно дергался от попыток одновременно осветить дорогу и нашарить среди деревьев профиль беглеца.
Деревья мелькали, пролетая мимо, Ульяна лихо перепрыгивала корни и вывороченные коряги, в пылу азарта почти не разбирая дороги.
Ветка хрупнула совсем близко и Ульяна резко остановилась, кидая луч фонаря в сторону источника звука.
Фигура замерла, как пойманный светом фар зверёк и Ульяна наконец рассмотрела, за кем гналась.
Это был ребёнок. Чумазый, одетый в пижаму с мультяшными медвежатами. Светлые волосы взъерошены, на пухлых щеках засохшие дорожки от слёз. Ульяна поймала взгляд мальчика и содрогнулась. Он был пустым. Совершенно. Нечеловечески безэмоциональные глаза, которые могли принадлежать кукле, покойнику, кому угодно, но не живому ребёнку.
В голову полезли мысли о восставших мертвецах, которых так любят киношники, но Ульяна вовремя себя одёрнула. Зомби не существует. Призраков тоже. Перед ней человек. Обычный ребёнок. Очень знакомый, напуганный и потерянный ребёнок.
– Виталик, – осторожно позвала Ульяна. Мальчик не отреагировал на своё имя. Он продолжал смотреть вперёд пустым взглядом. Босые ноги утопали в мокрой траве, измочаленные пижамные штанины едва прикрывали колени, но мальчик как будто не замечал холода и боли.
С трудом соображая от наплыва адреналина и иррационального страха, Ульяна вдруг поняла, что так и не снятый браслет пульсирует, посылая короткие тепловые сигналы. Амулет обнаружил тонкость реальности. Пока не разрыв, но место достаточно хлипкое, чтобы разорваться под натиском большого количества изнаночников.
Ульяна поспешно нацепила очки и первым делом посмотрела через них на ребёнка. Увиденное заставила волосы по всему телу встать дыбом.
Люди – единственные существа, стоящие на обеих сторонах этого мира. Человек всегда существует одновременно и в реальности, и на Изнанке. Именно это позволяет одарённым перекачивать силу с Изнанки в реальный мир, именно это позволяет магам нырять на ту сторону без необходимости искать прорехи. Потому что у каждого человека с той стороны есть тень. У Виталика тени не было.
Ульяна настолько ушла в себя, что не сразу заметила, как раскалился браслет на её руке. Кожа под металлическим ободом заалела.
Шипя, Ульяна открыла замок. Браслет полетел на землю. Судорожно оглядевшись, она поняла, на что амулет так остро отреагировал. Сняв очки, Ульяна не заметила, что твари, привлечённые её тенью, недоступной им, но вполне видимой, пошли следом. Ульяна привела прорву изнаночников к тонкому месту реальности. И сейчас оно трещало, как весенний лёд под тяжёлым сапогом.
"Не выдержит". Мысль была отчётливой, но запоздавшей.
Хруст ломающийся реальности нельзя было услышать человеческим ухом, но Ульяна каким-то шестым чувством уловила этот момент.
Первая тварь вынырнула буквально из воздуха. Здоровенный матëрый умрун поднялся на задние лапы, вытянувшись на высоту всех своих двух с половиной метров и повёл по сторонам длинной, покрытой жёсткой рыжей шерстью, мордой. Ульяна замерла. Вышколенное тело помнило, что рядом с умруном нельзя двигаться. Зрение этих тварей позволяет замечает лишь динамичные объекты. Зоология Изнанки, первый семестр первого курса. Настольная книга любого одарённого, желающего дожить до выпуска из Академии. Ульяна знала её от корки до корки.
Зато не знал Виталик.
Ребёнок – или то, что от него осталось – медленно повернул голову к твари. Тварь так же медленно повернула морду в его сторону.
Уже понимая, что произойдёт дальше, Ульяна схватила мальчишку на руки и рванула в сторону кладбища.
Она не видела, но буквально чувствовала, как следом за первым умруном из разлома повалили другие.
Виталик был упитанным ребёнком, но накачанная до самых ушей адреналином, Ульяна практически не чувствовала его веса. До кладбища они донеслись буквально по воздуху. Куда запропастился телефон, Ульяна не помнила. Кочки и прочие преграды она перелетала на голом везении, подстёгнутая тяжёлым перестуком лап позади. Последнее препятствие в виде кладбищенской ограды заставило затормозить. Не слишком нежно переброшенный ребёнок упал на землю и замер сломанной куклой. Сама же Ульяна, перекинув одну ногу потеряла равновесие и кубарем перевалилась через ограду, понимая, что подняться уже не успеет. Интуитивно сгруппировавшись и подмяв под себя несопротивляющегося мальчишку, Ульяна замерла. Сердце бешено колотилось где-то в районе горла, дыхание вырывалось с надсадным хрипом. К счастью умруны, перемахнувшие преграду с грацией скаковых лошадей, слухом были обделены.
Неподвижных, сжавшихся у самого забора людей, стая не заметила.
Топот стремительно удалялся. Поворачивать голову, чтобы посмотреть, насколько далеко убежали изнаночники, Ульяна побоялась. Зато осторожно вытащила из-за пазухи простенький кулон в виде стилизованной половинки сердца и послала в него энергию. Кулон был куплен из расчёта, что парные украшения для амулетов связи годятся лучше обычных. Первоначально Ульяна планировала найти что-нибудь в духе расколотого пополам круга, но услышавшая про парные украшения Василиса тут же начала плеваться и говорить про всякие сомнительные намёки. Тут уже Ульяна не смогла устоять. Жажда делать пакости была частью ведьминской натуры, но с даром не выгорела. Скорее наоборот, усилилась в качестве компенсации потери.
Лишь сегодня Ульяна впервые пожалела о своей мелочной пакостливости, потому что Васька могла с психа бросить свою половинку сердечка в сумку и благополучно про неё забыть. Тогда сигнал sos, который стандартно передаётся нагреванием поверхности амулета, она никак не получит.
Кладбище погрузилось в тишину. Ульяна лежала щекой на влажной, пахнущей прелостью траве и напряжённо вслушивалась в шелест листвы. Где-то совсем недалеко заходились надсадным лаем собаки, слышались отголоски проносящихся машин. Где-то совсем рядом была цивилизация и безопасность. Но здесь, на небольшом огражденном пятачке кладбищенской земли, среди надгробий, в компании умрунов и запертых в гробах мёртвых тел, Ульяна чувствовала себя так, будто снова оказалась на Изнанке.
Та сторона, пластичная, дикая, своенравная, меняющаяся под твоё настроение и меняющая тебя под своё, была опасна, но неимоверно притягательна. Ульяна бы дорого заплатила, за возможность ещё хоть раз прогуляться по Паутинному лесу, залезть на верхушку хрупких, исколотых временем башен в поисках осколков яиц крылатых изнаночников, продраться сквозь лёжку туманника. Но Изнанка оставалась глуха к её мечтам.
Виталик мелко дрожал. В отличие от Ульяны, он лежал на выстывшей земле в одной пижаме. Выругавшись, Ульяна осторожно приподняла голову и осмотрелась.
Стая умрунов унеслась в сторону дачного кооператива. Ульяне, наверное, стоило терзаться совестью по этому поводу, но она слишком устала и перепугалась, чтобы испытывать какие-либо эмоции. Медленно, без лишних движений, поминутно оглядываясь, Ульяна поднялась на ноги и помогла встать Виталику. Тот до сих пор отыгрывал бессловесный манекен. Ульяна расстегнула молнию на своей куртке, стянула её и накинула на мальчишку. Ребёнок не отреагировал, поэтому пришлось одевать его как куклу, протискивая безвольные руки в рукава, подворачивая их края и застегивая молнию. В куртке с чужого плеча ребёнок смотрелся ещё нелепее, зато перестал так откровенно трястись.
– Что мне с тобой делать? – поинтересовалась Ульяна, не надеясь, конечно, на ответ. Но он последовал. Только вот, не от Виталика.
Воодушевлённая чудесным спасением, Ульяна не заметила отколовшегося от стаи детёныша-умруна, который занимался вторым любимым после преследования выгоревших ведьм занятием – выкапывал труп.
Изнанка горазда на выдумки. Все её детища были под стать творениям пьяного алхимика. Поэтому умруны с их длиннющими покрытыми жёсткой короткой шерстью телами, с зубастыми безухими мордами и огромными когтищами были безнадёжными падальщиками. Охотились они из несвойственной земной фауне жажде убийства, но свежим мясом не питались. Их нос, неспособный различать практически никакие запахи, чувствовал гниющую органику буквально за километры.
Детёныш был тощим, нелепым, мелким для своего вида, но лапы с огромными, плоскими у основания когтями весьма успешно разгребали ещё податливую землю. Могила была подозрительно свежей, без надгробия. Вероятнее всего, именно здесь заказчик и прикопал труп своей жертвы.
Ульяна попыталась нырнуть за могильную плиту, но было слишком поздно. Умрун уже заметил подозрительное движение, поднял лобастую голову и уставился прямиком на Ульяну. Та попятилась, схватила Виталика за шиворот куртки, потянула, увлекая следом за собой.
Изнаночник поднялся на задние лапы, сравнявшись ростом с Ульяной и сделал несколько осторожных шагов. Не пытаясь, впрочем, нападать. Кожистый нос потянул воздух, но мертвечиной от аккуратно отступающих людей не пахло.
Умрун опустился на четвереньки, склонил голову набок и уставился в упор на ребёнка, лицо которого в такой позе было ровно на уровне лишённых радужки глаз.
Виталик дёрнулся. Видимо, близость твари с Изнанки пробивала даже его кукольное спокойствие.
Умрун вытянул морду, едва не касаясь носом носа мальчика и вдруг отшатнулся, заверещав на одной надрывной ноте, как перепуганный ребёнок. Изнаночник упал, запутавшись в собственных конечностях, с трудом поднялся и понёсся галопом туда, где не так давно скрылась остальная стая.
– Мы попали, – сообщила Ульяна мальчику.
Мелкая бестолковая тварь переполошит стаю и приведёт её обратно.
Трубный рёв возвестил о том, что Ульянины догадки полностью соответствовали реальности. Бежать было некуда. Впереди, там, где остались люди, рыскала стая, позади непроходимый без фонарика лес, в котором, к тому же, можно заплутать и провалиться в открытый умрунами разлом.
Судорожно ощупав свои карманы Ульяна убедилась, что телефон безнадёжно утеряла.
Рюкзак с основными запасами амулетов тоже куда-то запропастился.
Ульяна свинтила с пальца чистенькое кольцо. Носить с собой не заклятую бижутерию – первое, что вдалбливают желторотикам в Академии. Ты можешь быть обвешан амулетами до макушки, но всегда может произойти ситуация, когда все твои амулеты окажутся бесполезны, а пустых от плетений вещей под рукой не найдётся. Колечко было добротным. Простой широкий ободок, без камней и узоров. Идеальный проводник для силы Изнанки. У колечка был единственный минус – для Ульяны оно было большим. В том плане, что вещь такого размера вытянет с Изнанки больше, чем способен провести через себя крохотный резерв покалеченного мага. Это колечко могло её убить. Но выбора всё равно не оставалось.
Топот тяжёлых когтистых лап раздавался поблизости и звучал с разных сторон. Умруны определили местонахождение врага и окружали его, отрезая возможность сбежать.
Ульяна сжала кольцо, готовая дорого продать свою жизнь.
Бороться с умрунами трудно. Их выборочное зрение позволяет неплохо переносить дневной свет, а отсутствие органов слуха отрезает кучу вариантов с ультразвуковыми ловушками и имитацией голосов природных врагов.
Единственный надёжный вариант убийства умруна – пуля в лоб. Желательно заговорённая. Но огнестрельного оружия под рукой, разумеется, не было. При имеющихся вводных, Ульяна могла лишь попытаться отогнать тварей и молиться, чтобы Васька приняла сигнал sos, правильно его поняла и привела подмогу, вместо того чтобы ехать на выручку самой.
За спиной зазевавшейся Ульяны плотоядно щёлкнули челюсти. Больше она не думала. Мозги отключились, позволив вымуштрованному за годы учёбы телу реагировать самому. Она рывком ушла вперёд, из переката выкидывая руку с зажатым в ней кольцом. Огненная магия всегда была самой простой и быстрой в плетении, поэтому её нежно любила вся боёвка. И Ульяна, как бывший её представитель, не была исключением. Кольцо плюнуло искоркой, которая по мере приближения к кладбищенской ограде разрослась до размера хорошего мужского кулака.
Дерево занялось сразу. Магическому пламени было плевать, что запалять, а сухие старые палки, как попало сколоченные между собой, для него и вовсе были кормом, а не препятствием.
Пламя взвилось, опалило умрунью морду. Изнаночник отшатнулся и жалобно заверещал.
Ульяна подтянула к себе ребёнка, развернула, вгляделась в безучастное лицо. Светлые брови слегка подпалило пламенем, но бежать мальчик, в отличие от изнаночника, не собирался. Ульяна досадливо тряхнула Виталика за плечи и завертела головой.
Прислушавшись к себе, она с удивлением обнаружила, что возможно переживёт ещё один такой залп. Подрагивающие то ли от адреналина, то ли от магического перенапряжения, ноги подломились.
Обиженный оказанным отпором, умрун пронёсся вдоль пылающего забора, обгоняя лениво ползущее пламя. Какой бы тупенькой не была эта тварь, но безопасное место для пересечения кладбищенской ограды она нашла. Изнаночник перемахнул забор одним грациозным тягучим прыжком. А следом хлынули его состайники, мгновенно рассредоточиваясь между могильных плит.