– Давай, иди к алтарю! – высокий мужчина в темном плаще с накинутым на лицо капюшоном подтолкнул Таро в спину, и тот, едва не упав, на трясущихся ногах пошёл в указанном направлении.
Старый полуразрушенный храм неизвестного бога пугал, давил на сознание. От горящих за спиной факелов по полу вытягивались жуткие продолговатые тени, затхлый воздух пах гнилью и плесенью, с потрескавшихся барельефов скалились жуткие звери, и в груди мальчишки все сжималось от ужаса.
Зачем?! Зачем эти страшные существа забрали его у мамы? Зачем привезли сюда? Он же ничего плохого не делал…
Два дня его связанным везли в горы. Кормили, давали воду, но ни один из похитителей ни разу не показал своего лица. Впрочем, под плащами и капюшонами не скрыть своей сути, и Таро чувствовал, что это не люди, что в каждом из них плещется Тьма.
С ним никто не разговаривал, и от этого становилось только страшнее. Порождения Тьмы – это ведь враги Райдена-сама, в храме которого служит его мама, и, может быть, его украли поэтому?
Набравшись смелости, мальчик поднял взгляд и посмотрел на алтарь, возле которого замерла высокая фигура в темных одеяниях, и очередная волна ужаса накрыла его с головой.
Что? Что им всем от него нужно?! Из рассказов матери он знал, что чудовища приносят в жертву людей, но какому богу понадобился девятилетний мальчишка? Может быть, его все же не убьют, и он нужен для чего-то другого?
Где-то за стенами прозвучал далекий раскат грома. Пламя факелов задрожало от ворвавшегося в храм свежего воздуха, и в этот миг тот, кто стоял у алтаря, скинул с головы капюшон.
Одновременно с этим Таро понял, что от ужаса не может даже вздохнуть. Незнакомец и правда оказался чудовищем! Страшный череп жреца венчали загнутые кверху рога, в оранжевых змеиных глазах читалось обещание смерти… Бежать не было сил – ноги сами несли его к алтарю, но… «Мама, помоги! – мысленно взмолился мальчишка. – Я не хочу умирать!»
Видя его состояние, чудовище у алтаря усмехнулось и, сделав приглашающий жест, низким, глубоким голосом произнесло:
– Не бойся, мальчик. Иди ко мне. Я сделаю из тебя героя!
Сознание прояснилось. Я открыл глаза и тут же почувствовал на плечах какую-то тяжесть. Тело затекло, жутко хотелось пить, доска сильно давила на горло. Доска?! Черт! Дёрнувшись всем телом и услышав в ответ лишь насмешливый лязг цепей, я огляделся и понял, что на меня надели колодку! Шея и руки оказались стиснуты между двух деревяшек, на запястьях и щиколотках – стальные браслеты, цепи от которых тянулись к креплениям в стене. Сука! Да какого хрена тут происходит?! Какая тварь меня заковала? И главное – почему?!
Так, спокойно! Остановив панику усилием воли, я уселся поудобнее – так, чтобы доска не сильно давила на шею – и попытался сообразить, что, собственно, происходит. В следующее мгновение пол подо мной тряхнуло, и стало ясно, что меня куда-то везут! Интересно… Выходит, этот ящик – что-то навроде тюремного экипажа?
Ладно, хрен с ним. Итак, что мы имеем? Последнее, что я помню – это тот зал, куда нас закинуло вместе с братом даймё. Там я окончательно грохнул Кимуру, и после этого меня укусила змея. Сейчас чувствую себя нормально, ну, если не считать цепей и колодки, а значит, Сэт в который уже раз обломился. Ведь вряд ли эта «карета» как-то связана с ним. Он и его прихвостни меня бы сразу убили.
Так, что ещё? Девушка на плакате и этот сон… Ну, со сном я разберусь позже, а девчонка, скорее всего, глюк. Хотя жаль, конечно… Красивая… Такая, что я бы съездил с ней на недельку на море. Или на месяц… Блин! Какого черта я не о том думаю?! Хотя хрен ли тут думать? Все ведь понятно и так. Ясудо, скорее всего, того заклинания не пережил, а когда нас выкинуло обратно, его смерть решили повесить на меня. Другой вопрос: как мне отмазаться от обвинения?
– Слушай, а мы опять будем останавливаться около этого леса? – негромкий голос, донесшийся из-за двери, вернул меня из раздумий. Говорившему было не больше двадцати пяти лет, но, судя по уверенным ноткам в голосе, вряд ли это обыкновенный солдат.
– Да, – мгновение помедлив, ответил второй. – Ночью через Мрачный лес ездят только полные идиоты. Солнце уже клонится к закату, а там почти пятнадцать ри[1] по дороге. Дотемна никак не успеть.
– Да чего там такого страшного? – не унимался первый. – Мы, когда в Сато ехали, разве там кого, кроме белок, встречали?
– Так мы днём ехали или когда? – в голосе второго послышались раздражённые нотки. – Днём это лес как лес, вся мерзость выползает лишь по ночам. Танака-сан говорил, что страшнее Мрачного леса лишь Аокигахара и проклятый Кимон…
Интересно… Нет, конечно, можно было и дальше послушать их разговор, но пить хотелось нереально, да и плевать мне на все леса вместе взятые. Ну, кроме, может быть, того, где меня дожидается Мика.
– Э! Сюда кто-нибудь подойдите! – крикнул я, не особенно веря, что буду услышан. Ведь кто его знает, как устроена эта телега снаружи и можно ли зайти ко мне на ходу?
Разговор тут же оборвался. Примерно с минуту не происходило ничего, а затем дверца впереди открылась, и в помещение, наклонившись, зашел самурай. Хм-м… Невысокий, в простом пластинчатом доспехе, с двумя мечами за поясом. Удивило то, что в его глазах не было ни ненависти, ни презрения.
– Очнулся, Сэтово племя? – опершись спиной о стену, хмуро буркнул он и поинтересовался: – Ну, чего тебе? Говори.
– Попить бы для начала, – морщась от яркого света, попросил я. – А потом хотелось бы узнать, почему я в колодке?
Мужик смерил меня взглядом, вздохнул и, выйдя за дверь, вернулся с небольшим кожаным бурдюком.
Вода была тёплая, с привкусом кожи, но тому, кто умирает от жажды, на все эти мелочи наплевать. Напоив меня до отвала, самурай завязал бурдюк и, не глядя в глаза, произнёс:
– Тебя обвиняют в покушении на нашего господина. Ясудо Нори вот уже двое суток не приходит в сознание. Остальное тебе расскажет Сасаки-сан – наш заклинатель.
– Ясно. Спасибо за воду, – поблагодарил я и, видя, что самурай собирается уходить, в спину ему произнёс: – Я не убивал вашего господина, я его спас.
Мужик ничего не ответил – вышел из помещения и закрыл дверь, а мое настроение немного повысилось. Ну ещё бы… Если брат даймё не умрет, то ничего страшного не случится. Не, так-то, конечно, сидеть в колодке – приятного мало, но тут уж ничего не поделать.
Я подозревал, что после произошедшего этот, как там его, Сасаки попытался вылечить Нори и, когда не вышло, приказал двигать обратно в Ки. В столице клана докторов, наверное, хватает, и так-то мужика понять можно. Ведь если Нори умрет, то достанется всем без разбора. И правым, и виноватым, и даже тем, кого с ними не было.
Все так, но тут ещё интересно другое. Самураи, судя по всему, не сильно верят в то, что я пытался убить их командира. Иначе зачем бы этот мужик меня поил? Как бы то ни было, мне нужно дождаться, когда караван остановится, и побеседовать с заклинателем. Сасаки, блин… Я бы повесился, имея такую фамилию.
Ладно, что ещё? Этот жуткий сон, который не идёт из головы. Он был настолько реален… Я словно бы сам шёл к тому алтарю, ощущая босыми ногами холод плит, вдыхая гнилой воздух и внутренне сжимаясь от страха. Это был тот самый непонятный гипноз, как и тогда, на последнем задании, а ещё эта поганая рожа… Я очень хорошо ее помню. Князь Тьмы Аби – тварь, подохшая от моей пули…
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что все это происходило на самом деле. Семь лет назад мальчишку забрали у матери и привезли в храм. «Я сделаю из тебя героя…» Что? Что он имел в виду?!
Поморщившись из-за начавшейся тряски, я резко повернулся всем телом и, усевшись чуть поудобнее, задумчиво посмотрел в потолок.
Героя… да… Хосу-сама отправил мою проекцию разгуливать по горам, но для того, чтобы её снять, ему понадобилось мое присутствие рядом. Может быть, у Аби была такая же проекция самурая Луны, и они решили как-то наложить её на мальчишку? Ну да, Мунайто же сражался с Владыкой Нижнего Мира и даже ранил эту змею, а значит, проекцию могли с него снять. Это многое бы объяснило, но скажите мне: нахрена?! Зачем подселять образ самурая в память мальчишки? Почему именно он, а не кто-то ещё?
М-да… Все это, конечно, попахивает горячечным бредом, но, если пофантазировать и вспомнить, что произошло со мной… Хосу-сама предположил, что моя душа вселилась в мальчика лишь потому, что тот ассоциировал себя с самураем Луны. Что, если эта тварь хотела поступить точно так же? В смысле, сделать из мальчишки Мунайто, убить его и подождать, пока в мертвое тело не вселится правильная душа? Много ли я мог в первые минуты появления в этом мире? Без оружия и не понимая, где оказался?
Суки! А ведь у них могло получиться! Призвать Мунайто, убить и избавить себя от хлопот на ближайшую тысячу лет. Только что-то у них там пошло не так, и Аби по итогу оказал мне большую услугу. Еще бы узнать, что именно произошло в том храме. Сон оборвался, и я могу только гадать, но, если вспомнить, что мальчишка приходил в сознание во время грозы, а его мать служила в храме местного бога Молний…
По дороге к алтарю Таро слышал раскат грома, и, возможно, это все объясняет? Если Райден-сама вмешался и отправил мальчика на склон горы Ума, то почему за ним погнался только один асур? И еще непонятно, почему на роль героя выбрали девятилетнего мальчика? Случайная жертва? Ни за что не поверю, но, боюсь, ответить на этот вопрос сможет только его мать.
Найти ее теперь не составит труда. Служительница храма бога Молний, который находится в двух днях пути от ущелья Тивата. Ведь именно оттуда мальчишку отправили на склон горы Ума. Осталось только убедить себя в том, что мой сон не был горячечным бредом. Слишком уж все притянуто за уши, хотя…
Вот с какого, скажите, хрена мне будет сниться то, что происходило с этим мальчишкой? Этот сон кто-то навеял, или… От пришедшей в голову мысли я похолодел. Черт… А что, если это не мой сон? Что, если мальчишка по-прежнему жив? Что, если наши сознания слились? Ведь это все объясняет! Я и раньше чувствовал, что между нами существует неразрывная связь, а сейчас…
Да, мой разум оказался сильнее, поэтому видеть эпизоды из его жизни я могу только во сне. М-да… Возможно, у меня едет крыша, но я рад, что так получилось! Сумасшедший мальчишка с очень нелегкой судьбой… Он жил одной лишь только мечтой, и сейчас она осуществилась! Не знаю, так ли это, но мне очень хочется верить. Верить в то, что он проживает жизнь вместе со мной, испытывая те же эмоции. Этот мальчик подарил мне жизнь, разделив со мной свое тело, ну а я… Я же постараюсь сделать эту жизнь веселой для нас обоих!
Караван остановился на ночевку часа через два. Ещё через десять минут ко мне в камеру заглянул тот мужик, что поил меня в дороге водой.
– Макато-сан приказал тебя покормить и отвести до ветра на улицу, – глядя на меня, спокойно произнёс он. – Я очень надеюсь, что ты будешь благоразумным.
Самурай сделал приглашающий жест, и в камеру мимо него протиснулся молодой заклинатель в синем кимоно с широкими рукавами. За пять минут он избавил меня от цепей и колодки, прицепил к ноге тяжелую гирю и, обернувшись, кивнул стоящему в дверях напарнику.
В Средние века на Земле такая операция длилась бы, наверное, часа два, но в мире, где цепи расковываются наложением рук, все происходит намного быстрее.
– Выходи! – отойдя от двери, пробасил самурай. – И цени оказанное доверие.
«Ну да… Цепь с гирей на ноге – это прям охренеть какое доверие», – подумал про себя я и, размяв затёкшую спину, медленно вышел на улицу.
Караван остановился в трехстах метрах от леса, в том месте, где дорога вплотную приближалась к реке. Метрах в двадцати от стоянки, на берегу, у самой воды, уныло покосившись на правый бок, стояли два небольших сарая. Рядом с одним из них на траве лежала перевёрнутая лодка, а чуть дальше на шестах болтались обрывки сгнивших сетей. Сама речка была совсем не широкая – метров сорок-пятьдесят в этом месте, – но текла как раз в сторону леса, и, может быть, поэтому рыбаки решили отсюда свалить?
Сам лес ничем таким особенным не выделялся. Сосны, ели, какой-то кустарник вдоль края опушки… Со стороны он мрачным мне не казался, но раз командир отряда не решается ехать по нему ночью, то с этим лесом и впрямь что-то не так. К слову, в караване было не больше трех десятков бойцов. Остальные, очевидно, остались в Сато, для того чтобы нанести Кимура ответный визит. Ну да, я бы, наверное, тоже так поступил. Войско соседей разбито, и провинция сейчас беззащитна – приходи и бери. Тем более что Кимура дернулись первые, и Ясудо с Сато будут в своём праве.
Повозка, в которой меня везли, по сути, являлась длинной телегой с деревянным ящиком в задней части. Всего их в караване было три. Мою и ту, в которой находился раненый, поставили ближе к реке, на небольшом, хорошо утоптанном пятачке. Третью оставили на дороге.
Погода стояла классная. В небе ни облачка, солнце уже зацепилось за верхушки деревьев на западе, прочертив по воде длинную золотую дорожку. В воздухе одуряюще пахло цветами и хвоей, громко плескалась рыба в реке, квакали в камышах лягушки. Впрочем, наслаждался я всем этим недолго. Двое конвойных довели меня до ближайших кустов, затем выдали кусок вяленой рыбы с черствой лепешкой и, дождавшись, когда я поем, снова заковали в колодку. Не знаю… Я почему-то думал, что Макато подойдёт ко мне и что-нибудь скажет, но телохранитель брата даймё даже не посмотрел в мою сторону. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Сасаки заявился в мою «карету», когда на дворе уже стало темнеть. Внешне заклинатель походил на какого-нибудь учителя кунг-фу из глупых фильмов конца прошлого века. На вид ему было за пятьдесят. Спокойное лицо, густые кустистые брови, седые волосы собраны в хвост, но вот глаза… Умеют же некоторые смотреть так, что им сразу хочется надавать в рыло…
Во взгляде усевшегося передо мной мудака ненависть смешивалась с глубокой брезгливостью. При других обстоятельствах он бы убил меня не задумываясь, но…
– Таро Лисий Хвост? – холодно, сквозь зубы, процедил заклинатель и, дождавшись моего кивка, представился: – Я Сасаки Ичиро, старший заклинатель клана Ясудо.
– Здорово, – кивнул я и, опершись колодкой о стену, приготовился слушать.
– Не «здорово», а «да, господин»! – сузив глаза, рявкнул на меня заклинатель.
– Ты мне не господин, – усмехнувшись, спокойно произнёс я. – И можешь засунуть свой гонор себе же в очко. А когда Ясудо-сан очнётся, он засунет тебе туда кое-что другое.
Рисковал ли я, вот так нарываясь? Нет, ни капли не рисковал. Ведь если бы было можно, то этот урод уже приказал бы меня пытать – у него же во взгляде это написано. Только с пытками пока не сложилось, и мне в таком случае необходимо гнуть свою линию. Жесткую, с наездами и без истерик.
Нас ведь не зря обучали психологи. Сейчас этот придурок сорвётся, ударит меня пару раз, и разговора не сложится. Однако допросить меня нужно в любом случае, и этим, скорее всего, займётся Макато. С телохранителем мне говорить будет проще, он мне все-таки чем-то обязан.
Взрыва, к моему удивлению, не последовало. Лицо заклинателя заледенело, в глазах полыхнула звериная ярость, но в руках он себя сдержал. Глубоко вздохнув и со свистом выдохнув воздух, Сасаки смерил меня тяжелым взглядом и холодно поинтересовался:
– Говори, что ты сделал с господином Ясудо Нори?
– Я его спас, – пожав под колодкой плечами, спокойно пояснил я. – Ну и себя заодно вместе с ним.
– Мне нужно знать, что с вами произошло! – тут же потребовал заклинатель. – Все до мельчайших деталей!
«Нет, конечно, лучше бы было поговорить с Макато, но раз не сложилось, то и этот сойдёт», – подумал я и коротко рассказал, что с нами произошло. От попадания в зал до укуса змеи. Не стал говорить только о странном поведении меча. К делу это отношения не имело.
По мере моего рассказа ненависть в глазах Сасаки сменилась недоверием и… облегчением? Сейчас он уже не был похож на напыщенного индюка, хотя и продолжал смотреть на меня, как на тупое животное.
Видя, что я закончил говорить, Сасаки поднял на меня взгляд и после небольшой паузы уточнил:
– «Тобой я займусь позже», – Кимура именно это сказал?
– Да, – кивнул я, – он сказал именно это. Та тварь, в которую превратился сюго, в тот момент не собиралась убивать твоего господина.
– А тебя? – Сасаки вопросительно приподнял правую бровь. – За что Кимура так возненавидел тебя?
– Возможно, за то, что я со своими бойцами уничтожил две с половиной сотни его солдат? Или, может быть, ему не понравилась моя физиономия?
– Две с половиной сотни?! – Сасаки криво усмехнулся, в глазах его мелькнуло презрение. – Ты точно ничего не напутал?
– Ну поезжай обратно и посчитай, – устало произнес я. – Или сходи спроси у Макато…
– Хорошо, пусть будет так, – заклинатель кивнул и ошарашил меня вопросом: – А теперь признавайся: кто тебя учил повелевать Тьмой?!
– Чего?! – поморщился я, как только до меня дошёл смысл его слов. – Ты с дуба рухнул, дядя?! Я не умею творить заклинания.
– Когда вас выбросило с господином из того зала, Тьма с тебя разве только не капала, – не отводя взгляда, холодно пояснил заклинатель. – Никаких артефактов на тебе в тот момент не было, а значит…
– Погоди, – потряс головой я, – но меня же укусила змея!
– Нет, – покачал головой Сасаки. – Я способен отличить воздействие от проявления сути. Господин подвергся воздействию, ты же нёс Тьму в своём существе!
– А сейчас? Сейчас ты тоже чувствуешь Тьму?
– Нет, – вздохнул заклинатель. – Но ты в сознании и способен скрыть свою суть.
– Да какую, нахер, суть?! Я не знаю ни о какой Тьме!
– Завтра вечером мы прибудем в Ки, и твою судьбу решит князь, – пропустив мои восклицания мимо ушей, так же холодно произнёс заклинатель. – Молись, чтобы его брат к тому времени пришёл в себя!
Не говоря больше ни слова, Сасаки поднялся и вышел из помещения. Я проводил его взглядом, вздохнул и мысленно выматерился.
Сука! Но теперь-то хоть понятно, почему на мне колодка и цепи! Почувствовал он, ну да… Блин, как же меня все это достало! Тьма, Свет и прочая хренотень! Самое поганое во всем этом, что брат даймё мне слабо поможет, даже если очнётся через десять минут. Он ведь не видел, чем закончился бой – а ну как мы с той тварью о чем-то договорились? Если же князь решит, что я как-то связан с Тьмой, то меня казнят не задумываясь. В Империи с этим строго, а сюго Кимура не в счёт. Такого иди ещё обвини.
Хреново также и то, что обвинения не беспочвенны. Я не идиот и догадываюсь, что всему виной мой меч, а вернее, висящее на нем проклятие. Сасаки же говорил, что не нашел у меня никаких артефактов, которые могли излучать Тьму, но меча-то он увидеть не мог! В том проклятом зале катана почернела только после того, как на нее попала кровь! Получается, цвайхандер меня признал и как-то переместился из астрала в реальность? Слившись при этом с моим оружием? Других ведь объяснений на ум не приходит. Супер, конечно, но что мне делать сейчас?!
Я медленно оглядел камеру, вздохнул и опустил взгляд.
Бежать… Других вариантов не наблюдается. Очнется Ясудо Нори или нет, мне это никак не поможет, а значит, решено! Как только лагерь отойдет ко сну, попрошусь в туалет, там вырублю конвоиров и как-нибудь доковыляю до лодки. Течение реки достаточно быстрое, и в лесу я буду уже минут через двадцать. А туда-то они ночью точно не сунутся. В общем, часика три подожду и…
От размышлений меня отвлек подозрительный звук, который донесся снаружи. Короткий вскрик и скрежет железа о дерево… Слишком похоже на то, что кто-то снял часового, но почему телега даже не вздрогнула?!
Пока я пытался сообразить, что к чему, в камеру сквозь дверь просочился силуэт знакомой лисицы. Той самой, что вылезла из ожерелья шамана. Черт лица было так же не разобрать, но кучу хвостов за ее спиной я разглядел хорошо…
– Привет, – осторожно поздоровался я, но лисица пропустила это мимо ушей.
– Ты что же, ублюдок, решил, что сможешь сбежать?! – яростно прошипела она и, приблизившись, схватила меня ладонью за горло.
Я не успел ничего ответить. Тело прострелила холодная судорога, звякнули в креплениях цепи, и мир тут же погрузился в непроглядную тьму.