Тени не переносят солнечного света, да и вообще любого очень яркого, а посему днем, если стараться не гулять по темным подвалам и катакомбам, простым гражданам опасаться нечего. По этой же причине Охотники работают лишь ночью, а днем отсыпаются. Но не Джон.
Джон не спит. Вообще. Он просто не способен спать. Даже если он закинется десятками таблеток снотворного, то в лучшем случае его ждет очень неприятное свидание с унитазом. Поэтому он все светлое время суток пытается убить время, как только может.
Вчера в переулке он запачкал свой плащ, а значит, теперь у него есть существенный повод выйти на улицу. В химчистку.
Ближайшая химчистка находилась за несколько кварталов от места жительства Джона, как раз в направлении «Лету». Большинство жителей мегалополисов не любят ходить пешком, предпочитая передвигаться на такси для экономии времени, которого, с введением комендантского часа, стало еще меньше. Заботящиеся об экологии предпочитают велосипед, самокат, гироскутер или моноколесо. Джон же этого времени имел с избытком и предпочитал любым колесам старые добрые ноги.
В химчистке его прекрасно знали и не очень любили. Обычно угрюмый человек в неприметной одежде, который как минимум два раза в неделю приносит на стирку абсолютно черную одежду странного покроя, с клепками и ремешками неизвестного предназначения. А плащ зачастую испачкан уличной грязью и даже следами крови. Управляющий химчистки как-то раз даже навел на Джона полицию, которая, естественно, узнав, чем он занимается, оставила его в покое. Когда же он очередной раз пришел в химчистку, чтобы забрать свою одежду, управляющий так перепугался (плащ он не почистил, так как полицейские могли использовать его в качестве вещдока), что клятвенно заверил никогда больше не брать с него плату за чистку. Предложил даже вернуть ему все деньги, что Джон потратил здесь ранее, но тот отказался. Управляющий до сих пор не знает, что стало с теми двумя полицейскими, которых он направил к предполагаемому маньяку-убийце.
Подходя к химчистке, будучи как обычно одним из первых клиентов после утреннего открытия, Джон заметил странную активность чудь впереди по улице. Там толпился народ, стояло две полицейские машины и одна скорой помощи, а вокруг всего этого грифами кружили журналисты. Уже выходя обратно, он направился поглядеть, что стряслось.
– Опять, наверное, Тени задрали какого-нибудь парня, по глупости вышедшего в комендантский час, – выразил мысли вслух Мефисто.
– Скорее всего, – неосознанно согласился Джон и направился к толпе.
Тело уже покоилось на носилках, накрытое белым покрывалом, из-под которого в области лица проступали кровавые пятна. «Нет, это не Тени, – подумал Джон. – Тени работают не так аккуратно, они обычно раздирают жертву в клочья».
Тело было большим, из-за чего его ноги практически свисали с носилок. На нем оказались черные плотные штаны и черные же крепкие ботинки. Такие носят Охотники. У Джона по затылку пробежал холодок. Не может быть!
Когда тело уже несли к машине, у одного из несущих, которые аж все напряглись от потуги, чуть не выскользнула рукоять носилок, которые опасно накренились, и по толпе пробежалась волна вздохов и ахов, однако носильщик все же удержал вес, но из-под покрывала вдруг выскользнула волосатая рука, безвольно повиснув в воздухе.
На ней была черная перчатка с железными вставками из больших острых шипов, приходящихся на каждую костяшку пальцев.
Точно такие же носит Майлз «Тор» Торсон.
Джону, даже если бы он попытался и начал упрашивать, никто бы не позволил осмотреть тело, а потому он просто развернулся и быстрым шагом направился домой. В это время Бобби уже спал без задних ног, но если кто-то и мог что-то знать о произошедшем, то только он.
Джон не считал Майлза лучшим другом, но все же хорошо к нему относился, в основном из-за того, что в детстве постоянно его задирал, отчего уже позже начал чувствовать за собой вину. Великая Катастрофа изменила его, как и всех в мире. Как и весь мир. Несмотря на то, что Джон вел себя с Майлзом несколько отстраненно, тот ни разу не выказывал свое презрение и вообще вел себя с Джоном так, словно они сто лет как лучшие друзья.
А еще их сближала общая трагедия. Они оба слишком рано лишились родителей. Хотя лишиться родителей в любом возрасте слишком рано.
Забежав в квартиру, Джон тут же набрал Бобби. Вопреки ожиданиям, трубку сняли почти сразу же.
– Джон, я звонил тебе, – послышался голос в трубке.
– Это был Майлз? Что произошло?
– Приходи в бар. Сейчас. Бобби повесил трубку.
Джон ничего не понимал. Зато теперь он точно был уверен, что было под покрывалом.
– Не стоило тешить себя пустыми надеждами.
– Заткнись.
Джон по привычке хотел было переодеться в «рабочую одежду», но вспомнил, что сейчас день, а значит, никакой работы. Но нож он все же с собой прихватил. Носить такое оружие он имел право лишь в комендантский час, но сейчас не до соблюдения дурацких законов.
Бар оказался открыт. Для дневного времени суток это нонсенс, достойный первой полосы всех местных газет. Джон никогда не бывал здесь днем, хотя очень бы хотел. Теперь кабак открыт, вот только повод не из приятных.
– Что случилось? – выпалил он прямо с порога, и только потом заметил, что бар переполнен. С виду все были самыми обычными гражданами, исправно платящими налоги, ждущими рождественских распродаж и долгожданного отпуска. Но это только на первый взгляд; если присмотреться, у каждого обнаружится хотя бы одна деталь, выделяющая его из толпы.
– Ты последний, кого мы ждали, – подал голос Бобби. Он стоял перед своей барной стойкой, обращенный лицом к толпе, словно это не стойка, а широкая кафедра. Только сейчас Джон заметил, что все столы и стулья отодвинуты к стенам, чтобы выиграть место.
– Я должен донести до вас некоторые сведения, поступившие сверху, – начал Бобби. – Но сначала должен сообщить печальную новость, которую некоторые из вас уже слышали: Майлз Торсон, по прозвищу Тор – мертв.
По толпе пробежался гомон. Все из здешних знали Майлза, он победил в армрестлинге каждого, с кем садился за стол. Трудно поверить, что кто-то смог его убить, а в том, что его убили, не было никаких сомнений, Охотники по другому не умирают, что и подтвердил Бобби.
– Это были Тени? – спросил кто-то.
– А это уже относится к тем сведениям, которые меня обязали до вас донести. – Он сделал паузу. – Примерно месяц назад в Бронксе при странных обстоятельствах убили Охотника, две недели назад то же произошло в Куинсе, а теперь и здесь. Как известно, два – это совпадение, но три – закономерность.
– Я ничего об этом не слышал, – послышался голос из толпы. Его поддержали и остальные, в том числе и Джон.
– Охотники часто гибнут на темных улицах, а потому на эти две странные смерти не особо обратили внимание, но сегодня мне позвонили сверху и сообщили о Торе. Общим мнением они пришли к тому, что это направленная акция, и попросили меня тотчас разбудить вас и передать, чтобы этой ночью вы были особенно осторожны.
По толпе снова пробежался ропот. Все Охотники и так ночью предельно осторожны, от этого зависят их жизни. Хотя многие и правда ведут себя так, словно вышли на вечернюю прогулку, особенно это относится к молодежи. Джон тоже был относительно молод, но возраст не всегда определяется цифрами в паспорте.
Из толпы снова послышался вопрос:
– А что значит – странные? Ты сказал, что смерти были странными.
– Верно, – подтвердил Бобби. – Их странность заключается в том, что всех жертв убили теми же способами, которыми они пользовались для уничтожения Теней.
На этот раз гомон превысил все возможные пределы. Чтобы Тора убили в драке на кулаках? Да не может такого быть! Не будь он столь самоуверен и не презирай более эффективное оружие в борьбе с Тенями, его можно было бы считать сильнейшим Охотником в Бруклине, а то и во всем Нью-Йорке. Он был машиной для убийства, если его вывести из себя, что случалось крайне редко.
– Сколько было нападающих? – спросил Джон, перекрикивая споры остальных. Это вопрос интересовал его с того момента, когда он понял, что под покрывалом на носилках именно Майлз.
– Неизвестно, – ответил Бобби, подождав, пока шум прекратится. – Но… судя по обнаруженным следам, – один.
На этот раз толпа не ревела. В баре на секунду настала гробовая тишина, какую можно было услышать лишь днем, когда он закрыт.
– Один? – шепотом переспросил кто-то, не веря своим ушам.
– Один на один в кулачном бою против громилы Майлза?
– Это лишь предварительные данные, – попытался успокоить людей Бобби, но это не возымело особого эффекта. – Как я сказал, предыдущие два убийства толком не расследованы…
– Херня! – выкрикнул один из Охотников. По голосу Джон узнал Райно, он, как и Майлз, был здоровяком, и некоторые считали его вторым по физической силе. Он тоже гордился своей мощью, но отличался буйным нравом и считался не особо сообразительным, однако никто не осмеливался говорить ему это в лицо. Кроме Тора.
– Ты хочешь высказаться?
– Хочу! Тор был сильнее меня, а я знаю свою силу. Если бы на меня напала толпа Теней или хоть Охотников, парочку, но я бы точно отправил на тот свет. А вы говорите, что Тора завалила какая-то гопота, и он не смог вломить хотя бы одному так, чтобы у того башка с плеч слетела? Херня! – снова рявкнул он, вдарив в воздух здоровенным кулаком, едва не задев стоящего впереди.
Все громко поддержали Райно, в том числе и Джон. Он был на месте, где убили Майлза, но увидел лишь кровь Тора, если бы там по-настоящему случилась большая потасовка, все в радиусе не менее десяти метров оказалось бы залито кровью. Хотя на перчатках Майлза с железными шипами кровь все же присутствовала, и явно не их владельца. Джон сказал об этом.
– Все улики будут проверены, – заверил его и всех остальных Бобби. – Мы сделаем все, чтобы найти убийц. Или убийцу, – добавил он уже тише.
Еще Джон услышал в словах Райно то, на что многие не обратили внимания или не хотели обращать. Может, здоровяк и глуповат, но даже у самого тупого раз в жизни может возникнуть дельная мысль, пусть сам он ее и не поймет. Райно упомянул Охотников.
«Это просто чушь!» – фыркнул он про себя. Чтобы один Охотник убил другого – немыслимо. Для этого нужен очень веский повод, и даже при этом такое нельзя простить. А еще Майлза убили грубой силой, просто избили до смерти. Джон было даже подумал на Райно, второго по силе, но тут же себя одернул, вспомнив, что подобные случаи произошли и в других боро Нью-Йорка. Да и не выглядел он потрепано, каким должен был быть после потасовки.
Джона из задумчивости вывел голос Бобби:
– Я сказал вам все, что хотел. Теперь идите домой и поспите, этой ночью вам нужно быть во всеоружии. Да, и передайте услышанное сегодня всем остальным, кто не пришел.
Гуляющие сегодня утром по улице увидели странную картину. Из небольшого ночного бара начала вываливаться разномастная толпа очень подозрительного вида. Их было больше, чем мог комфортно вместить кабак, и все они казались встревоженными, о чем-то громко перешептываясь. А еще все они выглядели довольно сонно и щурились на свет, словно их глаза не могли к нему никак привыкнуть.
В баре осталось трое: Бобби, Джон и Машери.
– А вы чего стоите?
– Я хотел кое о чем потолковать, – сказал Джон.
– Я тоже, – подала голос Машери.
– Ты-то ладно, Джон, Майлз был твоим другом, а ты чего? – обратился он к девушке.
– Я… Мы…
– Ну не мямли, – поморщился бармен, тряхнув от нетерпения головой.
– Мы с Майлзом были любовниками, – выпалила Машери и тут же покраснела.
Для Джона это стало новостью, ведь Тор женат, а с Машери мало кто желал иметь дела, тем более в подобном плане. Но Бобби, похоже, обо всем знал. Или хотя бы догадывался.
– Я думал, у вас это несерьезно, – сказал он.
– Несерьезно. Он же женат и любит… любил свою жену. Но все равно. Я хочу знать, кто это сделал. Бобби тяжело вздохнул.
– Мы все хотим, но я сказал все, что знал сам.
– Джон остался, вот я и подумала, что у него что-то есть.
Джон, конечно, ничего не знал, лишь желал поделиться с Бобби своими мыслями и узнать его мнение, но только с глазу на глаз. Все это он высказал вслух.
– Позвольте мне остаться, – взмолилась она чуть не плача. – Возможно, от меня мало толку, но я тоже хочу отомстить за смерть Майлза.
Джон не стал ей говорить, что не имеет подобных мыслей. По крайне мере, на поверхности души. Да, он желает найти виновного, но не так рьяно, как можно было подумать. Этим занимаются другие люди.
– Я не против, чтобы ты осталась, – немного подумав, сказал Бобби. Джон не мог с ним спорить.
– Ничего такого у меня нет, – начал он, когда они присели за один из отодвинутых к стене столов. – Просто я подумал, что Тени на такое неспособны. Конечно, некоторые Тени живут в телах людей годами, становясь сильнее, но обычно они предпочитают отсиживаться в укромных местах, а не бегать по улицам в поисках жертв. А даже если и выходят охотиться, то не перед рассветом.
Тени выходят охотиться на Охотников. Какая ирония. Тот, кто придумал называть таких людей, как Джон, Охотниками, явно имел чувство юмора. Или вообще не имел какой-либо задней мысли.
– Да, я тоже так подумал. – Бобби помолчал, словно решаясь. – То, что я вам скажу, остальным лучше не знать, ни и так подавлены. В общем, обе предыдущие жертвы тоже были убиты почти перед рассветом, и их обнаружили простые горожане.
– Хочешь сказать…
– Да. Это было послание.
– И что этим хотели сказать? – поинтересовалась Машери.
– Этого я не знаю, – покачал бармен головой, – но убийца определенно хотел, чтобы тела нашли не мы, Охотники, а простые люди.
Обычные граждане, конечно же, знать не знают о существовании как Охотников, так и Теней, все это держится в строжайшей тайне. Даже смерти простых горожан, которым не повезло оказаться на улице после наступления комендантского часа, тут же засекречиваются, и их родственникам и друзьям приходится писать заявление о пропаже человека. Конечно же, этого человека обычно никто не находит, ни живым, ни мертвым.
Если общественность узнает о происходящем в ночной тьме, вопреки логике, жертв станет только больше, а люди начнут бояться выходить на улицу даже днем, а ночью будут спать при свете всех ламп в доме, а на случай отключения электроэнергии позажигают миллион свечи, что приведет к пожарам. Истерия охватит весь мир быстрее, чем тлеет фитиль, и последствия окажутся катастрофическими. Джон, однако, не совсем был с этим согласен.
– Вокруг места убийства Майлза собралась целая толпа зевак, – подтвердил Джон слова Бобби.
– Вот-вот. Кто-то специально выставляет все это напоказ, но вот зачем?
– Хочет рассекретить Охотников? – предположила девушка.
– Это не имеет смысла. Мы считаемся городской легендой. И даже если кто-то во всеуслышание заявит о нашем существовании, правительство все будет отрицать, а мы на некоторое время заляжем на дно. В толпе нас невозможно вычислить.
Помолчали. Бобби выглядел изнеможенным, даже для того, кто сейчас должен спать, а не разглагольствовать, Машери дергала себя за край теплой кофты, уперев взгляд в пол и не зная, что еще сказать. Зато Джон знал:
– Не обязательно раскрывать Охотников.
– В смысле?
– Охотники с виду ничем не отличаются от обычных людей, даже если показать на одного пальцем, никто не воспримет это всерьез и ничего не сможет доказать, а того, кто показал, сочтут психом. Но вот если показать что-то более необычное.
– Теней, – прошептал Бобби, кивая головой. – Но что даст убийство одного Охотника?
– Смятение, – пожал плечами Джон.
Все снова помолчали.
– Ладно, – ударил себя по коленям Бобби, вставая со стула, – сейчас мне следует последовать собственному совету и отправиться спать. Тебе тоже, Машери. Вечер утра мудренее.
– А, и еще, – обернулся Джон в дверях, – Бобби, ты не мог бы узнать, кого именно убили и настолько сильными они были?
Бармен задумался, а потом безмолвно кивнул.