Субботним осенним утром Стивен Хагген отправился на прогулку.
Обычно он ходил в парк – играть в шахматы, кормить уток вчерашним хлебом, но день выдался хмурым, и мужчина решил ограничиться променадом по району.
На воротах у Маргинсов Хагген увидел картонку с надписью «Garage Sale» и решил зайти. Народу во дворе собралось не очень много, но торговля шла бойко. Чего только не лежало в картонных коробках: и игрушки, и посуда, и, кажется, даже свадебное платье миссис Маргинс!.. Решительность, с которой соседи избавлялись от своего прошлого, вызывала у Стивена уважение.
Господин в светлом плаще крутил в руках металлическую коробочку средних размеров. На лице его отражалась сложная гамма чувств. Стивена заинтересовала не столько коробка, сколько подвижное лицо мужчины. Что именно он теребил, Хаггену понять не удавалось, а подойти ближе и выказать любопытство казалось неудобным. В конце концов господин покачал головой – нет, не годится – и поставил предмет обратно.
Стивен поспешил посмотреть, что же так заинтересовало обладателя светлого плаща. И почему он это не купил? Возможно, не хватило денег?
…Это был тостер, самый обыкновенный, на два куска хлеба. На хромированном боку красовался желтый стикер с надписью «99». Хагген удивился: почти сто долларов за неновую вещь? Вон, на боку царапина; кто же такое купит?
Мужчина хотел уже поставить устройство для поджарки хлеба на место, когда понял, что речь идет не о долларах, а центах. Тостер за девяносто девять центов! Нет, Стивену он совсем не был нужен, в его семье никто не любил гренок.
Но удержаться от покупки было невозможно.
– Зачем ты притащил эту рухлядь? – раздраженно спросила Мери Энн. – По-моему, ее выпустили, когда ты был ребенком. Не мечтай, что я прикоснусь к этой дряни!
Стивен женился полгода назад. Его жена была молода и прекрасна.
Возможно, она вышла из возраста, в котором прохожие, желающие узнать время или дорогу, называют тебя «мисс», а не «миссис». Возможно, ее шея была слишком длинной и делала свою обладательницу похожей не на лебедя, а на жирафа, – но всё равно Мери Энн была молода и красива. Мистеру Хаггену никогда не везло с феминами, и он не был уверен, что вообще заслужил такое счастье. Вблизи Мери Энн была гипнотична, и Стивен тонул в ее больших, серых, чуть навыкате, глазах.
– У Маргинсов была гаражная распродажа… Душа моя, я не собирался вешать на тебя новую обузу. Я сам стану жарить нам хлеб к завтраку.
– Ха-ха-ха! – сказала Мери Энн и вышла из кухни. Тон и голос ее были полны сарказма.
В чем-то она была права. Хагген никогда раньше не имел дела с кухонной техникой, но нужно было доказать жене – да и себе тоже, – что покупка была совершена не зря.
Хлебцы подгорели, но – Стивен попробовал – их вполне можно было есть.
«Молодец! – похвалил себя новоиспеченный кулинар. – Для первого раза я справился отлично». Разобраться в устройстве тостера не составило никакого труда. Кнопка «пуск», кнопка «стоп», регулятор степени поджаривания… и еще какой-то рычажок.
Интересно, это что – охлаждение? подогрев?..
Стивен осторожно нажал на него.
Пару секунд ничего не происходило, а потом из щели тостера с легким жужжанием выполз бумажный прямоугольник.
Хагген взял его в руки. Листок был теплым, на нем красовалась улыбающаяся рожица и надпись: «День сегодня чудесный, не правда ли, Стив? Не упусти случая погреться на солнышке, в эту пору теплые дни так редки.
PS: Ты уже купил тостер?»
– Вот как! – удивился Стивен. – Может быть, зря я избегал домашней техники. Среди нее встречаются весьма любопытные вещицы.
С листком в руках мужчина вышел в гостиную.
Мери Энн беседовала со своей подругой Аделиной, женщиной довольно хрупкого телосложения, но обладающей при том удивительно пышным задом.
Стивен поцеловал жену, та клюнула его в щечку в ответ. Супруга никогда не упускала случая продемонстрировать приятельнице, что этот усатый крепыш принадлежит ей и только ей. Год назад Хагген полагал, будто ухаживает за Аделиной, но Мери Энн оказалась проворней. Он и опомниться не успел, как признался ей в любви и подарил кольцо с бриллиантом. Аделина плакала три дня, но смирилась с потерей.
– А что, душа моя, – поинтересовался Стивен, – нынче письмо можно отправить через тостер?
Аделина фыркнула. Она была смешлива, что всегда нравилось Стиву.
Всегда, но не теперь.
– Ты сошел с ума, – отчеканила Мери Энн.
Ей было неудобно перед Аделиной. Этот усач только ее усач, но лучше бы он молчал! И не входил в комнату, пока не позовут.
– Значит, это была просто реклама, спам?.. – начал уточнять Хагген.
В самом деле, разве можно было принять этот вздор за настоящее письмо? «Чудесный день». На улице хмуро, ветер пробирает до костей, а синоптики обещают ливень.
Дело ясное, рекламная листовка от производителей тостеров!
Мери Энн не дала мужу договорить и рявкнула:
– Нет! Ты несешь какую-то чушь!
Хагген ретировался, комкая в руках давно остывший листок.
Сквозь закрытую дверь было слышно, как в комнате горько хохочет Аделина.
Так у Стивена появилась тайна.
Он отнес тостер в кабинет и больше никогда не заговаривал о нем с женой.
Этот день Стивену хотелось провести в тишине, темноте и одиночестве.
Прежде чем задернуть шторы, Хагген выглянул в окно. Тучи разошлись, яркое солнце слепило глаза. Но это ничего не значило.
На следующий день пришло еще одно письмо.
Оно не было похоже на предыдущее, безобидное и необязательное. Чего стоило одно только начало: «Здравствуй, Стивен, здравствуй, родной!»
Хагген прекратил читать и оглянулся, хотя был в кабинете один.
Если предыдущее письмо могло быть от кого угодно, то это было явно… личное.
Стивен сглотнул и продолжил чтение.
«… Как здорово, как прекрасно, что теперь можно писать из будущего! Я опускаю письмо, к примеру, в тостер, а ты получаешь его в прошлом. Разве это не здорово?
Я так рада, что теперь ты получаешь мои письма, и хочу сделать тебе подарок. Вручить его я не могу, придется тебе это сделать самому! Сегодня в магазине Tomm&Smitt можно приобрести отличные часы RNG за полцены. В будущем ты купишь их за полную стоимость, но я решила помочь тебе сэкономить деньги. Правда, я у тебя молодец? Целую».
Целую?
Письмо из будущего?
Мужчина присел в кресло, прочитанное его взволновало. Причем он даже не мог сказать точно, что вызвало в нем больше эмоций – первый пункт или второй.
Чтобы отвлечься, Стивен решил пройтись. Его всегда успокаивала ходьба! Вообще-то, сначала он пошел совсем в другую сторону, на юг, но ноги сами привели его к Tomm&Smitt, расположенному на северной окраине города.
– Как вы удачно зашли! – поприветствовал Хаггена бородатый продавец. – Сегодня у нас распродажа часов и портмоне. Посмотрите ассортимент?..
Стивен неуверенно перебирал предметы и вдруг увидел часы, которые ему сразу понравились. Он примерил их, кожаный ремешок приятно лег на руку – словно всегда там был. Хагген почувствовал, что хочет купить эти часы.
Только расплатившись, Стивен позволил себе прочесть название фирмы.
RNG.
Целую, родной. Из будущего. Целую.
О, боги. Так не бывает.
Стивен считал себя человеком практического склада ума.
Он сел в кресло, закурил и принялся размышлять.
В будущем люди научились отправлять письма в прошлое. Через, хм, тостер. Но почему бы и нет? Может быть, через двадцать лет холодильники начнут летать, а стиральные машины выпекать хлеб. Нет ничего невозможного.
Откуда отправительница письма («Целую»! «Целую»!) знала, что тостер будет у него, у Стивена? Возможно, он сам ей об этом сообщит – завтра или через полвека.
Но кто она, кто же написал ему, Стивену Хаггену, это письмо?
Мери Энн? Это самое логичное объяснение. Кто же еще может называть его «родной», как не жена? Стивен попытался вспомнить ее почерк и понял, что ему никогда не доводилось видеть, как она пишет, – закорючка на брачном контракте не в счет. Эпистолами супруга не увлекалась, а подписи на счетах доверяла ставить Стивену.
Но если сейчас ее можно заставить взяться за перо лишь под угрозой расправы, то вряд ли она полюбит писать письма в будущем.
Но кто тогда, если не она? Аделина? Пожилая соседка мисс Гамп?
Кто?..
Письма продолжали приходить.
Они были нежны, милы, все как одно содержали намек на нечто, что случится в будущем, – и это «нечто» всегда сбывалось. Пользуясь рекомендациями незнакомки, Стивен дважды выиграл в лотерею, выгодно купил акции и очень удачно купил дом буквально за гроши, перехватив его прямо под носом у какого-то неудачника, всего на полчаса замешкавшегося с платежом.
Однажды мистер Хагген получил фотографию. Девушка на снимке, его ангел-хранитель, его мечта, была прелестна как весна. Босая, в простом белом платье она стояла на лугу, рядом в траве лежал велосипед. Солнце просвечивало сквозь золотой пушок на ее шее. «Наверняка ее никогда не мучают мигрени», – подумал Стивен, вспомнив Мери Энн, уже месяц отказывающую ему в супружеском долге.
Тон писем был нежен и игрив. Хагген часто представлял, как они гуляют со златокудрой нимфой по цветущему лугу, как она щекочет его поцелуем, и чувствовал себя счастливым. Он надеялся, что к моменту встречи будет не слишком стар. Если возможно такое, что через тостер приходят письма, то любые чудеса реальны. Может, в будущем побеждены и старость, и болезни?
Прелестница никогда не подписывалась, и он не мог найти ее в телефонной книге.
Но то, что где-то когда-то она живет на этом свете, давало Стивену силы жить здесь и сейчас. Дотянуть до точки встречи.
Хагген не раз пытался отправить ответное письмо, но раз за разом терпел неудачу.
Как-то раз Мери Энн застукала его запихивающим письмо в тостер и чуть не плачущим от досады.
– Стивен, ты сошел с ума? – резковато для любящей супруги спросила Мери.
Да, он сошел с ума.
Решительно и бесповоротно. А кто бы не сошел?
Это письмо было непохоже на предыдущие. Суховатое, торопливое, без «люблю» и «целую».
«Ты должен продать акции, дома, убить свою жену и уехать. Выброси тостер. Не медли, это опасно. У тебя не больше трех дней».
Стивен перечитывал его снова и снова. Он не мог поверить, что однажды его попросят о таком… таком…
Он измучился. Хагген не понимал, что происходит, ему не с кем было посоветоваться, он плохо спал и много пил.
Зайдя мыслями в тупик, он завернул тостер в холст и побежал к Маргинсам.
Дверь открыла миссис Маргинс – Эмма.
– Добрый день, я купил у вас тостер на гаражной распродаже, – торопливо начал Стивен.
– Хотите его вернуть?
– Да.
– Не уверена, что получится, милый. Если вещь нашла вас, она предназначена вам, – миссис Маргинс смотрела так ласково, словно читала мысли Стивена, словно всё про него знала. Или так и было?
– Я понимаю… – залепетал мужчина. – Он изменил мою жизнь… Но это слишком, я не готов… Она хочет невозможного… Вы понимаете, что это необычный тостер. Пожалуйста, освободите меня от него!
Глаза миссис Маргинс перестали быть ласковыми.
– Мистер, мы просто избавлялись от барахла, – раздраженно сказала Эмма. Ее взглядом можно было заколачивать гвозди. – Назад не принимаем. Отнесите эту старую железку на помойку и не морочьте мне голову.
Она показала на табличку, оставшуюся на столбе со дня распродажи: «Плата наличными и немедленный вывоз всех приобретенных вещей. Возврат и обмен не предполагаются».
Стивен сидел перед телевизором.
На экране полыхало пламя – взрыв бензоколонки… Три трупа, пять сгоревших машин.
В его руках было последнее из полученных писем: «Родной, ты еще не сделал этого? Наше будущее под угрозой. Умоляю! Разве я обманывала тебя хоть раз? Сегодня взорвется бензоколонка, погибнут трое. Если это не докажет, что я не лгу, то не знаю, что тебя убедит. Пожалуйста, сделай, как я прошу. Ради нашего счастья».
Письма действительно приходили из будущего, отрицать это было невозможно. Незнакомка ни разу не подводила Стива.
В комнату вошла Мери Энн. Какая маленькая у нее голова – как у змеи, неожиданно неприязненно подумал Хагген.
– Ноги на столе! Не стоило мне связываться с таким неудачником! – зашипела супруга.
Мери Энн никогда не любила Стивена. Да и он лишь пытался убедить себя в чувствах к ней.
Стивен посмотрел еще разок на карточку златокудрой богини и решился.
Вечером он добавил крысиный яд в жаркое.
Когда Мери Энн корчилась на полу и хрипела: «Помоги», ее мужу потребовались все силы, чтобы не сдаться и не вызвать врача. «Это ради нашего будущего», – уговаривал себя он.
Дома и акции он продал еще раньше, переведя все деньги на счет, который указала нимфа.
Утром Стивен присел на террасе выпить кофе перед дорогой и раскрыл газету.
– Би-и-и-ип! – К дому подъехал грузовик, собирающий мусор.
Стивен вспомнил, что незнакомая пока возлюбленная просила его избавиться от тостера. Как он мог об этом забыть!.. Он нашел его в ворохе свертков, подготовленных к укладке в чемодан, размахнулся, бросил в кузов и начал чтение.
Новый владелец дома въедет лишь через неделю. Тело Мери Энн, завернутое в ковер, начнет к тому времени вонять. Стивен усмехнулся: будете знать, как наживаться на чужих проблемах и покупать дома за копейки.
Сам он к тому времени будет далеко.
О, как неприятно: на первой странице газеты было фото окровавленного трупа. Ну и времена, как такое можно публиковать!.. Хагген сложил газету так, чтобы не видеть отвратительных фотографий, и взялся за текст. Гадкая история, не лучше снимков. Бизнесмена убила жена, расстреляла как мишень в тире, а в полиции заявила, что электрический стул ей не грозит: она беременна. И совсем не от мужа!
Хагген не смог удержаться от того, чтобы посмотреть на неудачника, и развернул газету. С фотографии на него смотрел мужчина, лицо которого показалось Стивену знакомым. Да это тот, с распродажи, в белом плаще! «Стивен Джеймс Эмес, погибший», – гласила подпись под фотографией.
Хагген поискал рукой внушительный сверток с пропуском в прекрасное будущее – документами, билетами, деньгами – и вдруг сообразил, что легкомысленно бросил его в кузов мусоровоза вместо тостера. Шофер как раз газанул, и грузовик тронулся с места.
Стивен с криками бросился вслед, но водитель его словно не видел.
Когда силы закончились, Хагген повернул назад.
Наверняка что-то можно сделать. Найти свалку, на которую вывозят мусор с этой улицы…
Стивен плюхнулся на кресло, потянулся за остывшим кофе и тут увидел, что двое полицейских направляются к его – уже не его! – дому. У них нет никаких оснований зайти внутрь, а Стивен их не пустит… Зачем они вообще пришли? Неужели… неужели их вызвали соседи, разбуженные криками Мери Энн?.. Нет, нет, тогда бы наряд прибыл ночью. Стивен не позволит этим мужланам в форме войти в дом, он заговорит им зубы, он…
Раздался знакомый писк, и из тостера вылез листок бумаги небесно-голубого оттенка.
Последнее послание. Последний привет от далекой любимой.
Стивен жадно схватил его и прочел: «БОЛВАН! С ЧЕГО ТЫ РЕШИЛ, ЧТО ПИСЬМА ПРЕДНАЗНАЧАЛИСЬ ТЕБЕ?»