Темный прилив - читать онлайн

Пролог

В полумраке Пучины Кожевника сверкнул меч. Плывущая по покинутой деревне русалочка держала его перед собой, сжав рукоять двумя руками.

Кожевник, кем бы он ни был, давно сгинул, как и все здешние обитатели, и все же русалочка не спешила убирать оружие. Черноперые акулы, прежде рыскавшие в уединенных течениях, в последнее время заплывали и в опустевшие селения. Впрочем, здесь теперь промышляли и другого рода хищники: мародеры крали из домов исчезнувших жителей все ценное.

Русалка возвращалась в Ондалину, на свою северную родину, и уже успела повидать на своем пути немало таких деревень: в Пресноводье, Миромаре и здесь, в Атлантике. Повсюду царили запустение и разорение. Почти всех жителей похитили, а те, кому удалось сбежать, рассказывали о солдатах в черной форме, являвшихся в селения с оружием и клетками. Никто не знал, куда увозят пленников.

Убедившись, что поблизости нет мародеров, русалка убрала меч в ножны. Она очень устала, а наступающая ночь несет с собой множество опасностей. Наконец русалка заметила впереди домик, двери которого были сорваны с петель. Медленно, настороженно она заплыла внутрь, спугнув стайку макрелей. В комнатах на первом этаже все было разгромлено: стол перевернут, тарелки разбиты, на полу разбросаны игрушки. Русалка поплыла на второй этаж и нашла там комнату с кроватью, выстеленной анемонами.

По осунувшемуся лицу русалки было видно, что она отчаянно нуждается в отдыхе, однако она боялась заснуть. В последнее время ее мучили кошмары. Стоило закрыть глаза, и она видела, как чудовище, Аббадон, набрасывается на остальных русалочек – Лин, Аву, Нилу, Бекку и Серафину – и разрывает их на куски.

«Нужно было остаться с ними, – подумала русалка. – Нужно было им помочь».

Впрочем, узнав правду, они бы все равно не приняли помощь от такой русалки, как она.

Русалка направилась было к постели, и вдруг у нее за спиной что-то мелькнуло: она успела заметить какое-то темное пятно и бледное лицо.

Она не одна в этой комнате.

Схватившись за рукоять меча, русалка быстро, точно тарпон, обернулась, сердце у нее тяжело бухало в груди.

Она здесь действительно не одна, однако в самой комнате никого не было: тот, кто потревожил русалку, прятался в висевшем на стене зеркале.

– Не бойся, Астрид Колфинсдоттир, я никогда бы не навредил тебе, – сказал он. – Мне известна твоя тайна. Я знаю, как ты настрадалась. Над тобой смеялись и называли слабой, а ведь в твоих венах течет кровь величайшего мага всех времен. Идем со мной. Я положу конец всем жестоким словам и насмешкам, сделаю тебя сильной, могущественнее любого живого существа.

Русалка с тревогой смотрела на говорящего. Это человек. Лицо его скрывалось в тени, но русалочка рассмотрела у него на шее прекрасную черную жемчужину, висевшую на цепочке.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? Кто ты? – спросила она.

Вместо ответа человек вытянул перед собой руку – прямо сквозь зеркальную поверхность.

У русалочки закололо плавники, но она подавила страх. Было в этом человеке что-то, заставившее ее подплыть ближе, нечто могущественное, как приливы и отливы.

Она тоже протянула ему руку и в этот миг взглянула на собственное отражение в зеркале: за ним она ясно увидела лицо незнакомца, более не скрытое тенью. На какой-то миг его глаза – черные и бездонные, словно Бездна, – стали ее собственными глазами.

Охваченная ужасом, русалочка ударила хвостом по зеркалу, разбив его на куски. Осколки дождем обрушились на пол, а русалка выскочила из комнаты.

Она плыла так быстро, как только могла. Прочь из этого дома, из этой деревни, прямо в холодные, темные ночные воды.

1

Серафина из рода Мерровингов, законная королева Миромары, вскинула арбалет и приказала:

– Стрелять на поражение!

Двадцать пять членов группы Черные Плавники как один кивнули, потом рассредоточились; благодаря маскировочной раскраске они сливались с поросшим водорослями каменным фасадом миромарского дворца. Бросив последний взгляд на темнеющие в вышине воды, Серафина повернулась и первой поплыла в вырубленный в скале туннель. Солдаты ее дяди редко патрулировали эту пустынную часть дворцовой территории, но сегодня ночью любая неожиданность могла стать роковой.

Над входом в туннель темнела вырезанная в скале надпись, гласившая: «ВРАТА ПРЕДАТЕЛЕЙ». Тысячелетиями врагов Миромары проводили в подземелья по этому коридору, пока, наконец, его не замуровали во время беспрецедентного мирного периода, да так о нем и позабыли. Серафина с иронией подумала, что на этот раз истинные предатели засели в самом дворце – ее дядя Валерио, его жена Порция Волнеро и их дочь Лючия. Они спланировали ее убийство и убийство ее матери, королевы Изабеллы, и незаконно захватили престол.

Черные Плавники пропыли по туннелю несколько ярдов, и темнота отступила, развеянная светом карманного фонарика с лавой, который один из бойцов повесил на стену. Неяркий свет озарил Серафину, выхватив из тьмы русалку, в которой мало кто узнал бы принцессу, совсем недавно жившую в этом дворце.

Теперь Серафина держалась как настоящий командующий: сильная, с прямой спиной, уверенная в себе. Руки и хвост ее сделались мускулистыми, волосы были выкрашены в черный цвет и коротко пострижены, чтобы ни один враг не сумел вцепиться в них и потянуть назад, как это однажды сделал владыка Зазеркалья. Как и все Черные Плавники, она носила короткую, военного образца куртку темно-синего цвета с черной окантовкой в память о Лазурии, миромарской столице.

На бедре у нее висел кинжал. Сомнения и нерешительность, некогда туманившие ее зеленые глаза, исчезли; теперь в ее очах горел новый, опасный огонь.

Наконец Серафина увидела впереди высокие железные ворота, как коркой покрытые раковинами морских уточек. Четверо молодых русалов остервенело пилили железные прутья, на их руках и спинах вздувались мускулы. Железо подавляет магию, поэтому нет заклинания, способного сломать или расплавить металл.

Серафина опустила арбалет и спросила одного из русалов:

– Долго еще, Язид?

– Максимум пять минут, – ответил тот. – Мы почти пробились.

Язид был заместителем Серафины, и идею подал именно он. Серафина вспомнила, как они с Лукой, еще одним бойцом, приплыли в штаб-квартиру Черных Плавников в четыре часа утра, улюлюкая и смеясь.

– Смотрите, что мы нашли! – похвастался Язид.

Он развернул старинный лист пергамента из бурых водорослей и разложил его на столе. Серафина и остальные члены сопротивления Черные Плавники, которые в тот момент находились в доме-убежище, собрались вокруг.

– Это самый первый план здания дворца, тут даже нарисована вся сеть лавопровода, – пояснил Язид, потирая руки. – Вот эта линия труб, – он указал на толстую черную черту, проведенную кальмаровыми чернилами, – подводит лаву из трещины под дворцом к западному крылу; двести лет назад ее собирались провести в другом месте после того, как сокровищницы перенесли из Большого течения во дворец.

– Но так и не провели! – встрял Лука, разворачивая второй лист пергамента. – Вот планы перемещения хранилищ. Их не смогли разместить рядом с лавопроводом, потому что если бы прорвало одну трубу, лава затопила бы все хранилища, и тогда сокровища оказались бы под угрозой. Поэтому провели новую линию труб, намного ниже хранилищ, а старые трубы не стали уничтожать, просто замуровали.

– Все до сих пор на месте! – ликующе провозгласил Язид. – Трубы, лавоотводный канал, даже запорная задвижка. От сокровищницы старую трубу отделяет какой-то фут скалы. Все, что нам нужно сделать, это сломать трубу, вскрыть старую запорную задвижку, запустить лаву, чтобы она выжгла скалу, и…

– …и мы в хранилище! – закончила Серафина, и они с Язидом с размаху шлепнули друг друга хвостами.

– Да, но как же мы попадем во дворец? – вмешалась Нила, лучшая подруга Серафины, сестра Язида и член группы Черные Плавники.

– Через Врата Предателей, расположенные в северной части дворца. Они находятся у подножия подводной горы, там все дно густо заросло водорослями, так что у нас будет отличное прикрытие.

Серафина знала о Вратах Предателей, но о сети лавопроводных каналов слышала впервые. Она явно многое упустила, пока вела жизнь избалованной принцессы, часами только и делала, что тренировалась в сотворении заклинаний, училась и выслушивала бесконечные нотации матери. Все это было важно, но никак не помогло бы ей проникнуть в сокровищницу, а вот хитрость и смелость – помогут.

– Когда мы туда отправимся? – спросила Нила.

– Как только я заставлю Махди устроить вечеринку с толпой народа и световым шоу, – ответил Язид.

– Не улавливаю твою мысль, – нахмурилась Нила. – Зачем нам вечеринка и световое шоу?

– Затем, что когда мы отведем лаву от основного канала, давление во дворцовом лавопроводе упадет. Все светильники, подключенные к этой линии, начнут мигать, а лава в каминах зашипит. Кто-нибудь непременно это заметит и что-то заподозрит.

– А во время шоу никто не обратит на это внимания! – воскликнула Нила.

– Точно, – кивнул Язид. – К тому времени, как шоу закончится, лава потечет снова, а мы уже будем на пути в штаб, прихватив с собой столько золота, сколько сможем унести.

– Язид, ты гений, – улыбнулась Серафина.

– Вот именно, – согласился молодой русал.

Все рассмеялись и стали планировать ограбление.

Получив планы дворца, Серафина пришла в такой восторг, что поначалу совершенно не подумала о том, как Язид умудрился их раздобыть, и вспомнила об этом, когда подпольщики уже направлялись к своим койкам, чтобы упасть без сил и заснуть.

– Мы с Лукой побывали в Остроконе, – легко пояснил Язид. – Там, знаешь ли, многое можно узнать.

Серафина выгнула бровь, показывая, что оценила шутку. Все знали, что библиотека – ее самое любимое место во всей Лазурии. До нападения на город принцесса обожала сидеть там, слушая каури по истории, но теперь такое времяпрепровождение сопряжено с большой опасностью.

– Это было очень рискованно, Язид, там же полно патрулей, – заметила русалка. Даже думать не хотелось о том, что могло бы случиться, если бы русалов поймали. О лучшем заместителе она не могла и мечтать: Язид умный, мужественный и отважный – порой даже чересчур отважный.

Молодой русал улыбнулся от уха до уха.

– Это оказалось не так уж и страшно, – заявил он, направляясь к своему спальному месту.

– Погоди-ка минутку, – остановила его Серафина. – У меня есть к тебе еще один вопрос: старые трубы… Почему ты так уверен, что они до сих пор на месте?

– Мы проверили, – признался ее заместитель, пожимая плечами.

– Проверили?! Трубы находятся во дворце, а за твою голову назначена награда. И как же вы это проверили?

Язид нахмурился и побарабанил пальцем по подбородку.

– Хм-м-м… Теперь, когда я об этом думаю, выходит, мы вломились на вечеринку. Лючия обожает вечеринки.

Серафина прижала ладонь ко лбу.

– Боги, нет. Скажи мне, что вы этого не делали.

Язид быстро сотворил заклинание иллюзио, и его глаза стали голубыми, по лицу, шее и груди, извиваясь и разрастаясь, зазмеились татуировки. Русал скорчил подходящую гримасу и затянул гнусавым голосом:

– Чувак, это же «Днище» играет! Обожа-а-аю эту группу! Эй, видал, какой у той русалочки балласт? Пора веселиться, Роджер!

Серафина сердито покачала головой. Парень зашел слишком далеко.

– Вас могли поймать, Язид. Тебя, лидера движения сопротивления Черные Плавники. Ты хоть представляешь, что они с тобой сделали бы?

– Ну не поймали же. А теперь наша очередь произвести захват. Захват сокровищ.

Он чмокнул русалку в лоб и завалился на койку. Серафина, конечно, рассердилась на него, но не могла сдержать торжествующую улыбку. Сопротивление нуждалось в огромном количестве золота, и Язид нашел способ его раздобыть.

– Мы внутри! – доложил ее заместитель.

Серафина вновь сосредоточилась на воротах, из которых вытащили шесть прутьев, – получилось отверстие, в которое свободно можно было проплыть. Серафина метнулась обратно ко входу в туннель и свистнула. Почти в тот же миг замаскированные бойцы оказались рядом и последовали за ней в туннель.

Язид и его бойцы – Лука, Сильвио и Франко – ждали у ворот, держа наготове киркомотыги, оружие и факелы с лавой. При виде решимости на лицах товарищей у Серафины сжалось сердце.

Их преданность, вера и готовность умереть за правое дело – вот то, на чем держится сопротивление.

Подпольщики задумали необычайно опасное дело, но у них нет выбора. Черные Плавники сражаются не только за родную страну Серафины, но и за все подводные государства. Валерио и Порция уже захватили Миромару и Матали, а теперь хотят подчинить себе Атлантику, Ондалину, Цинь и Пресноводье. В осуществлении этой затеи им помогают жестокие солдаты Рейфа Бяменесьо.

Есть еще некто, таинственный «он», содействующий злодеям, но Серафине неизвестно, кто это и почему он им помогает. Она только слышала, что этот «он» платит наемным солдатам Валерио – всадникам смерти. В обмен Валерио и Порция помогают ему в поисках шести талисманов – могущественных артефактов, которые некогда принадлежали шестерым магам-правителям Атлантиды. Серафина узнала, что этот некто, кем бы он ни был, собирается использовать талисманы, чтобы выпустить на волю великое зло, затопленное в Антарктике, – Аббадона, чудовище, созданное Орфео, одним из шестерых магов. Кто же этот таинственный «он» и почему ее дядя вступил с ним в союз? Серафина этого не знала. Она не сомневалась: Валерио и Порции безразлично, сколько еще подводных жителей погибнет, пока они удовлетворяют свою страсть к власти и богатству, однако они, кажется, не понимают, что если этот некто добьется своего, то не останется мирных вод, в которых можно править и грабить. Нужно остановить этого неизвестного, но прежде нужно остановить Валерио.

Серафина в последний раз окинула взглядом бойцов. В голове ее звенели слова, некогда произнесенные ее матерью: «Величайшая сила правительницы исходит от сердца, от любви, которую она испытывает к подданным и которую подданные испытывают к ней».

Черные Плавники – подданные Серафины, а еще они ее братья и сестры, ее семья. Она горячо их любит. «Боги, защитите их! – взмолилась она про себя. – Защитите их».

Русалка вскинула арбалет и обратилась к своим бойцам:

– Действуем быстро и решительно – как и планировали. Будьте начеку. Прикрывайте друг другу спину. Никакого страха, никаких ошибок, никаких пленных. Вперед!

2

Первым, держа в руке фонарь с лавой, плыл Франко, за ним – Серафина, остальные следом. Они мчались по мрачному туннелю, стены которого густо заросли водорослями, не останавливаясь, пока не оказались в огромной лавопроводной камере – помещении, похожем на вытянутую пещеру и выдолбленном в каменном основании дворца.

В центре лавопроводной камеры находилась главная труба, в которую лава поступала из глубокой расщелины под морским дном. Под потолком труба разделялась на четыре дополнительные трубы, которые уходили в вырубленные в скале узкие туннели. Вокруг каждой из четырех труб оставалось около четырех футов пространства, чтобы рабочие могли проводить техосмотр и устранять аварии.

Серафина, Язид, Лука и Франко собирались проплыть вдоль вспомогательной трубы в западной части камеры прямо к старой трубе, проложенной под сокровищницей. Остальные Черные Плавники останутся в лавопроводной камере и будут ждать возвращения четверки.

Язид и Франко положили на землю арбалеты; в руках они по-прежнему держали фонари, а за спинами у русалов висели киркомотыги: ширина дополнительного туннеля не позволяла им взять с собой еще и оружие.

Серафина поплыла к центральной трубе, держа арбалет наизготовку, но Язид внезапно схватил русалочку за руку. Он молча показал куда-то пальцем, но Серафина уже и сама видела, что его встревожило. В лавопроводную камеру вплыл сторож. Повернувшись к подпольщикам спиной, он приблизился к трубе и наклонился, чтобы осмотреть закрытую стеклом круговую шкалу.

Черные Плавники подготовились к любым неожиданностям. Серафина кивнула Сильвио, своему лучшему снайперу, тот вскинул арбалет, и секунду спустя сторожу в шею вонзился дротик. Бедняга вскрикнул от боли и удивления; острие дротика было смочено разбавленным ядом ската-хвостокола. В чистом виде этот яд убил бы русала, а разбавленный просто усыпил. Глаза сторожа закрылись, он начал заваливаться на спину, но Сильвио проворно его подхватил.

– Отличный выстрел, Сильвио, – сказал Язид, быстро подплывая к снайперу. Франко и Серафина следовали за ним.

Пока двое Черных Плавников тащили бессознательного русала в чулан, Сильвио сотворил заклинание иллюзио, став точной копией усыпленного сторожа. Ему предстояло делать вид, будто он проверяет шкалы и клапаны, на случай, если солдаты Валерио вздумают осмотреть лавопроводную камеру.

Серафина, Язид, Лука и Франко вплыли в западный туннель и двинулись наверх, крепко прижимая к груди инструменты и оружие. Туннель освещали шары с лавой, размещенные на расстоянии десяти футов друг от друга. Под каждым светильником в стену был вбит крюк, чтобы обслуживающие туннель рабочие могли повесить сумки с инструментами. Четверка старалась не слишком сильно размахивать хвостами, опасаясь сбить светильник или напороться на крюк, поэтому продвигалась медленно. Они надеялись добраться до цели за пять минут, но им потребовалось почти десять.

– Вот оно, – наконец сказал Франко, указывая наверх, туда, где главная артерия раздваивалась. Одна труба шла прямо во дворец, а другая – на запад, к сокровищнице.

– Мы под хранилищем, – напряженно проговорил Язид, когда друзья подплыли к разветвлению. – Световое шоу скоро начнется.

– Вот эта штука открывает клапан, – Лука указал на бронзовое колесо, припаянное к трубе над разветвлением. – Нам просто нужно пробить дыру в старой трубе, а потом вскрыть ее.

– Легче сказать, чем сделать, – заметил Язид, повыше поднимая фонарь, чтобы осветить отходящий к западу туннель, в котором находилась нужная им труба.

Туннель шел горизонтально, петляя в каменном фундаменте, и оказался гораздо уже, чем друзья представляли. По потолку ползали маленькие синие крабы, поспешно разбегавшиеся от света фонарей. Дно покрывал толстый слой ила.

Франко, как самый худой из троих русалов, протиснулся в туннель, выставив перед собой фонарь. Попытался было плыть – не вышло. Тогда он пополз и… застрял.

– Не могу двинуться! – позвал он. – Эй, вытащите меня отсюда!

Язид с Лукой ухватили приятеля за хвост и дернули что было сил. Франко вывалился из туннеля, весь перепачканный в иле.

– Я самая мелкая из нас, – сказала Серафина. – Я пролезу.

Когда русалочка залезала в туннель, нервы у нее натянулись, как тетива лука, она боялась застрять в узком пространстве, но возбуждение взяло верх над опасениями. Они уже так далеко зашли, и у них все получится, если она сумеет пробить трубу.

Язид передал ей киркомотыгу.

– Проплыви ярдов десять, потом пробей дыру побольше, – сказал он.

Серафина на спине поползла вперед, прижимая фонарь и киркомотыгу к груди и отталкиваясь хвостом. Вокруг нее в воде поднялся ил, так что видимость стояла почти нулевая.

Отползя на нужное расстояние, русалочка подождала, пока ил осядет. Из-за узости туннеля она даже не могла согнуть руки в локтях: пришлось вытянуть их перед собой и долбить стенку трубы киркомотыгой почти без замаха. Через несколько минут у нее заболели мышцы, но Серафина, сжав зубы от боли, заставила себя снова и снова наносить удары.

Труба была сделана из закаленной гоблинами стали, достаточно прочной, чтобы выдержать страшный жар лавы, но изготовленной давно и разъеденной коррозией. Серафине начало казаться, что она уже не сможет поднять киркомотыгу, и тут, наконец, раздался долгожданный металлический скрип: острие орудия продырявило трубу. Издав победный вопль, русалочка ударила еще и еще, расширяя отверстие, а потом, изворачиваясь и ерзая, выбралась из туннеля. И только тут ее воодушевление исчезло: она сообразила, что есть другая проблема, причем немаленькая.

– Мне удалось пробить дыру, но туннель от этого шире не станет, – сообщила она остальным. – Даже если мы сумеем попасть в сокровищницу, как мы вынесем оттуда золото? Большинство бойцов не смогут сюда протиснуться.

Другого способа пробраться в хранилище у Черных Плавников не было. Их вторжение в конце концов обнаружат, и Валерио позаботится о том, чтобы такое больше не повторилось.

– Что-нибудь придумаем, – сказал Язид. – Какое-то количество оружия, еды и лекарств у нас есть, мы сможем продолжать борьбу и без золота.

– Надо применить заклинание оки, – предложил Лука. – В тронном зале вот-вот начнется световое шоу. Вы готовы?

Серафина кивнула. Сотворить шпионское заклинание оки чертовски трудно, заклинатель должен вложить в него все силы. А еще нужен гындак – какой-то предмет, принадлежащий заклинателю, – его помещают рядом с тем, за кем требуется проследить.

Пробраться во дворец, чтобы спрятать там гындак, нелегко, и даже если бы Серафине это удалось, Порция периодически приказывала обыскивать комнаты в поисках шпионских жучков. Вот только Порция не знала, что гындак уже во дворце: это была одна из самых любимых раковин Серафины, большой, прекрасный наутилус.

После смерти любимой матери Серафина, страдая и скорбя, положила свою любимую вещь в сложенные чашечкой ладони статуи своей бабушки, стоявшей в тронном зале. С тех пор раковина наутилуса лежала там, и все думали, что это часть статуи.

Серафина закрыла глаза и пропела заклинание оки. Как только перед ее мысленным взором возникло изображение тронного зала, русалочка применила заклинание конвока, чтобы Язид, Лука и Франко тоже все видели.

– Видно? – спросила она натянутым от напряжения голосом.

Молодые русалы закивали, и Серафина сконцентрировалась. Изображение сделалось четче, и русалочку захлестнул целый водоворот эмоций. В этом зале, у подножия трона умерла ее мать, королева Изабелла, до последнего вздоха защищавшая дочь. Для Серафины это место стало священным, а Лючия превратила его в ночной клуб.

Над головами гостей плавали медузы с огромными просвечивающими куполами и длинными кружевными щупальцами, которые пульсировали в такт музыке и каждую секунду меняли цвет. На столах красовались букеты ярких морских лилий, вокруг огромных люстр обвивались соединенные цепочкой крайты[1], а на стенах цвели неоновые анемоны.

Лючия танцевала с Махди; молодой русал обнимал ее за талию, а она смеялась, откинув назад голову, ее черные волосы змеились в воде, точно сгусток тьмы.

При виде любимого у Серафины учащенно забилось сердце. С того дня в Колизее, когда Махди принес Лючии клятвы во время обряда обещания, Серафина всего пару раз видела его издалека.

Язид запретил им выходить на связь с помощью заклинания конвока – к магии следовало прибегать только в случае крайней необходимости. Сильные заклинатели способны уловить установленную магическим образом связь и подслушать разговор. Иногда Махди удавалось передать в штаб Черных Плавников каури, но даже это было сопряжено с огромным риском. Сегодняшнюю операцию они с Язидом спланировали с помощью дворцового конюха: он передавал подпольщикам раковины от Махди, когда выезжал гиппокампов за пределами Лазурии.

Среди гостей на вечеринке присутствовали родители Лючии и некоторые ее друзья, но большую часть приглашенных составляли члены ее двора – молодые красивые русалки и русалы, так ярко одетые, словно они рыбы-попугаи. Лючия не терпела простых и скромных нарядов.

Задыхаясь и смеясь, Махди лихо закружил Лючию под финальные аккорды песни, пригнул к полу и поцеловал.

Ревность обожгла сердце Серафины, но она быстро подавила это чувство. Наученная горьким опытом, она не давала воли эмоциям. Жизнь Махди зависит от того, сумеет ли он убедить Лючию в своей любви. От этого зависят жизни их всех.

Гости заулюлюкали и стали аплодировать, а Махди выпрямился и с широкой улыбкой поднял руку, прося тишины.

Серафина впитывала образ любимого, стараясь не упустить ни одной детали: его черные как смоль волосы, на затылке собранные в хвост; белая рубашка из морского шелка и изумрудно-зеленая куртка; поблескивающий синий хвост; темные, выразительные глаза. Русалочке нестерпимо хотелось прикоснуться к любимому, быть рядом с ним, услышать, как он говорит, что по-прежнему ее любит. Левой рукой она инстинктивно дотронулась до кольца, которое носила на безымянном пальце правой. Это вырезанное из раковины кольцо подарил ей Махди.

– У меня есть маленький сюрприз… – заговорил молодой русал.

Последовали охи и ахи.

– Я выписал сюда из Матали лучших специалистов по световым шоу, чтобы поразить вас. Фейерверки, с их редкостной, блистающей красотой, напоминают мне о моей жизни… жизни с моей будущей супругой, Лючией.

Франко округлил глаза, Лука сделал вид, что его сейчас стошнит. Язид мрачно улыбнулся, и Серафина попыталась сделать то же самое.

Махди притворялся, играл на публику. Он принадлежит ей, а не Лючии. Месяц назад Серафина и Махди обменялись клятвами верности во время тайного обряда обещания. Молодой русал не меньше нее желал свержения Валерио.

Заиграли маталийские барабаны, и под ритмичную музыку в тронный зал вплыли световые заклинатели в ярких шелковых одеждах и поблескивающих украшениях, с разрисованными разноцветными красками лицами. Они начали танцевать. Некоторые подбрасывали к потолку пригоршни жемчужин, взрывавшихся искрящимися розовыми и желтыми облачками; другие тянули за собой серебристые и золотистые ленты водного огня. Пока они «разогревали» гостей, шестеро мастеров-заклинателей света приготовились творить заклинания.

– Свет, старик, свет, – прошептал Язид.

Точно услышав этот призыв, Махди подал сигнал приглушить свет люстр. Большая часть светильников тронного зала работала за счет прямого соединения с системой лавопровода, за исключением нескольких стенных канделябров: вставленные в них стеклянные шары, заполненные булькающей лавой, продолжали слабо гореть.

– Начинаем, – сказал Язид.

Серафина прервала действие заклинания конвока, и четверка развила бурную деятельность. Язид ухватился за бронзовое колесо с одной стороны, Франко – с другой. Серафина и Лука поднялись выше, чтобы их напарники могли свободнее двигаться в тесном пространстве. Язид и Франко сосчитали до трех, потом со всей силы попытались повернуть колесо, но оно не сдвинулось с места. Оно позеленело от ржавчины и поросло морскими уточками.

Русалы попробовали снова, на этот раз Лука заменил Франко, однако клапан не открывался.

Язид в сердцах ударил хвостом по колесу.

– У нас нет на это времени! – завопил он.

– Можно попробовать отодрать часть морских уточек, – предложил Франко и тут же взялся за дело, орудуя широким концом киркомотыги.

Вдруг Серафина услышала тоненькие, сердитые голоса: они что-то кричали, и русалочке показалось, что она их понимает.

Наклонившись к морским уточкам, она вежливо попросила их освободить клапан. Разъяренные из-за вторжения в их дом моллюски ответили категорическим отказом. Тогда Серафина объяснила, что им приказывает их правительница, от их готовности пойти на компромисс зависит выживание всей колонии. В тот же миг последовала серия коротких чпокающих звуков – моллюски отлепились от своего насеста. Некоторые перебрались на другую трубу, остальные – на стены туннеля.

– С каких это пор ты говоришь по-усоножьи? – потрясенно спросил Язид.

– С тех самых пор, как сотворила заклинание кровязи, – ответила Серафина, поблагодарив про себя свою подругу Лин, омнивоксу – русалку, говорящую на всех языках.

Какое-то время тому назад в пещере йеле Серафина, Лин, Ава, Бекка и Нила принесли клятву на крови и, сделав это, получили часть умений друг друга. Теперь они были сестрами, их связывали магия и дружба.

Язид и Франко снова вцепились в колесо и налегли изо всех сил, пытаясь его повернуть. Несколько секунд ничего не происходило, потом со страшным скрипом древний клапан открылся, и лава с глухим ворчанием устремилась в старую трубу.

– Да! – восторжествовал Язид, и они с Франко с размаху шлепнули хвостом о хвост.

Серафина и Лука тоже весело завопили, но их радость быстро улетучилась, когда из старого туннеля вырвались сначала пузыри, а за ними – поток сернистого газа. Газ заклубился вокруг четверки, вода стала туманной и удушливой.

– Что-то не так, – прохрипел Язид. Из глаз у него брызнули слезы.

– Что случи… – заговорила было Серафина, но тут ее скрутил приступ кашля.

– О, боги мои, – прошептал Франко, наклоняясь к открывшемуся туннелю.

Язид тоже вгляделся в царившую в трубе темноту, и его глаза наполнились ужасом.

– Закрываем клапан, сейчас же! – завопил он.

3

Охваченная ужасом Серафина проследила за взглядом Язида. Лава стремительно заполняла туннель. Они слишком сильно повернули колесо, и теперь поток лавы тек не в ту сторону… то есть прямо к ним.

– Франко! Хватайся за колесо! – закричала она, срывая с себя куртку, заматывая нижнюю половину лица и связывая рукава на затылке.

Но Франко ее не слышал, он обмяк в воде, потеряв сознание от ядовитого газа. Лука молотил хвостом от боли: он оказался ближе всех к туннелю, и ему обожгло спину раскаленными пузырями.

– Лука, уводи Франко отсюда! Плывите вниз! – прокричала Серафина. Голос ее звучал приглушенно из-за закрывающей лицо куртки. Она знала, что газ быстро поднимется вверх, а значит, вода под ними чиста.

Лука, дрожа от боли, подхватил Франко под мышки и поплыл вниз. Язид, стиснув зубы, уже ухватился за колесо. Серафина поспешила ему на помощь. Они напрягали все силы, но колесо не двигалось. Язид и Франко вместе едва-едва смогли открыть клапан, а Серафина была намного слабее Франко.

Она вновь испуганно посмотрела на приближающийся поток лавы – теперь он уже был в одном футе от края главного туннеля, а еще через несколько секунд лава туда вольется. Они с Язидом не успеют проплыть вниз по главному туннелю и выбраться, как, она надеялась, это сделали Лука и Франко. Им придется плыть наверх, во дворец и пытаться сбежать через окно – если их раньше не поймают. Даже если это им удастся, Черные Плавники лишатся единственной возможности попасть в дворцовую сокровищницу.

Серафиной овладело отчаяние. Без золота ей никогда не вернуть Лазурию. Лючия и дальше будет сидеть на троне Миромары. Всадники смерти продолжат совершать налеты на деревни и порабощать их обитателей.

Валерио и Порции сойдут с рук все кровавые преступления, а таинственный незнакомец, для которого они пытаются достать талисманы, благополучно выпустит на свободу Аббадона.

«Этого не должно случиться! – яростно подумала Серафина. – Я этого не допущу».

Издав боевой клич, она изо всех сил налегла на колесо. Мускулы ее рук задрожали, на шее набухли вены. Они с Язидом с двух сторон тянули за колесо, молотя по воде сильными хвостами, придавая себе ускорение, так что вода побелела. И в конце концов колесо с недовольным скрипом повернулось.

– Налегай, Серафина! – закричал Язид.

Русалка так и сделала, и через пару секунд клапан закрылся. Поток лавы остановился. Язид посмотрел вниз, в старый туннель, и покачал головой, плечи у него поникли.

– Все кончено, – убито сказал он.

– Кончено? – повторила Серафина, не веря своим ушам. – Ничего не кончено!

Она сорвала с лица куртку и повязала ее на талии.

– Ничего не вышло, Серафина, – проговорил Язид. – Я не знаю, прожгла лава отверстие в стене или нет. Даже если и прожгла, в туннеле ее слишком много, нам не проплыть через лаву. Мы проиграли.

Серафину охватило чувство горького разочарования.

– Поплыли, – сказал Язид. – Вернемся к остальным и…

Договорить он не успел: раздался оглушительный рев. Молодой русал схватил Серафину за плечи и прижал к стене главного туннеля, закрыв своим телом. Из старого туннеля выстрелил поток горячей воды, неся с собой камни и густое облако ила.

Серафина приготовилась к обжигающей боли, ожидая вдохнуть удушающий газ. Приготовилась к смерти.

Однако ничего подобного не произошло.

Горячая вода по спирали ушла вверх, а камни пошли ко дну. Больше не было ни пузырей, ни лавы. Язид с Серафиной открыли глаза, помахали руками, разгоняя ил, и увидели, что старого туннеля больше нет. Вместо него в скале зияла дыра, из которой струился золотистый свет.

– С тобой все в порядке? – спросил Язид.

– Ага, вроде да. А с тобой?

Язид не ответил – он уже был у пробоины и смотрел вниз. Серафина подплыла к русалу, и у нее перехватило дыхание.

Повсюду сверкало золото, сияли рубины, изумруды и сапфиры.

Шары с лавой на стенах хранилища освещали горы миромарских сокровищ.

– Проклятье, подруга, – хрипло пробормотал Язид. – Мы не просто прожгли отверстие в стене, мы ее обрушили.

Серафина кивнула, глаза ее сияли, как лежащие перед ней драгоценные камни. Старая труба, туннель, по которому она проходила, большая часть дальней стены сокровищницы и изрядная доля ее потолка исчезли. Некоторые сокровища утонули в булькающей лаве. Придется соблюдать осторожность, чтобы не коснуться обжигающей субстанции.

Серафину словно ударило током: она сообразила, что в этом расширившемся пространстве их бойцы могут перемещаться куда быстрее, чем в узком туннеле, а еще могут унести намного больше добра.

Язид угадал ее мысли.

– Мы сможем утащить в два раза больше, чем планировали, – воодушевился он.

– Если нас не поймают, – добавила Серафина, нервно оглядываясь. – Будет чудом, если они ничего не услышали.

– Все нормально. Там, наверху, у Махди играют барабанщики и то и дело взрываются фейерверки, так что шум перекроет этот небольшой обвальчик, – заверил русалочку Язид.

Серафина улыбнулась и потянулась к заткнутому за пояс мешку из парусины.

– Вперед, Язид! – скомандовала она, ныряя в сокровищницу. – Пора ограбить грабителей!

4

Бьянка ди Ремора, щеголявшая в платье из ярко-розового шелка, вилась вокруг Лючии Волнеро, точно рыба-бабочка.

Наряд Бьянки хорош, но не слишком. Прежде она носила желтое платье, отлично подчеркивавшее ее пышную, соблазнительную фигуру. Лючия считала его довольно красивым и именно поэтому сразу же заставила фрейлину его сменить. Разумеется, ее придворным положено сиять, но лишь чуть-чуть. В конце концов, они всего лишь оправа, а настоящая драгоценность – это она, Лючия.

– Это был самый лучший фейерверк из всех, что мне доводилось видеть, – заливалась морской сиреной Бьянка. – И Махди устроил все это для тебя! Он та-а-ак сильно в тебя влюблен!

– Да, так и есть, – промурлыкала Лючия.

Она сидела в центре тронного зала, за королевским столом. Световое шоу только что закончилось, и Махди подплыл к световым заклинателям, чтобы сообщить, как он доволен.

– Тебе стоило увидеть, как он на тебя смотрел во время шоу! – продолжала Бьянка. – Впрочем, сегодня ночью все взоры устремлены только на тебя.

«Ну еще бы», – подумала Лючия.

На ней было роскошное платье: состояло оно из тысяч крошечных, наложенных один на другой дисков, сделанных из полированных раковин галиотисов.

При движении раковины отражали свет, так что платье радужно переливалось и мерцало. Свои длинные иссиня-черные волосы Лючия распустила, украсив голову платиновым обручем с потрясающей красоты сапфиром; камень сверкал прямо над лбом русалки так же, как сверкали ее темные глаза.

Платье Лючии, сапфир, ее прекрасное лицо заставляли головы всех присутствующих поворачиваться в ее сторону, но русалке не было до этого никакого дела. Она жаждала только внимания Махди.

Лючия хотела заполучить принца с тех самых пор, как он прибыл в Миромару на докими Серафины. Черноволосый, с красивым лицом и проникновенным взглядом – она еще никогда не встречала русала красивее. К тому же он был императором Матали, большого и сильного королевства. Меньшего она не заслуживает…

Русалка оглядела толпу в поисках своего жениха: он плавал у трона, смеясь вместе со световыми заклинателями. Махди был так красиво одет и так хорош собой, что у Лючии защемило сердце. Глядя на него, русалка подумала, что он выглядел далеко не так прекрасно после падения Лазурии, когда она нашла его в тюремной клетке.

Капитан Маркус Трао, командующий всадниками смерти, русал, служащий Валерио и терраходу Рейфу Яото Бяменесьо, убил родителей Махди – по приказу отца Лючии – и бросил Махди в темницу. Отец не доверял принцу. Родители Махди остались непоколебимо верны Изабелле, а про самого принца поговаривали, что он просто богатый бездельник и не верен никому. Валерио хотел для дочери лучшей партии, но Лючия, потеряв голову от любви, вымолила у отца помилование для принца.

– Не могу тебе отказать, – сказал Валерио. – Я сохраню ему жизнь, но, прежде чем мы проведем обряд обещания, принц должен доказать свою верность.

И Махди доказал. Он возглавлял облавы на подпольные убежища мятежников, охотился на всех несогласных – ради нее. Он нашел важную для Трао вещь – ожерелье с синим алмазом, которое капитан тут же доставил Бяменесьо. Почему терраход так хотел заполучить ожерелье, Лючия не знала да и не хотела знать. Только одно имело для нее значение: Махди сумел убедить Валерио.

– Я ошибался, Лючия, и в кои-то веки рад этому, – сказал Валерио через несколько недель. – Мое мнение об этом малом в значительной мере изменилось.

Лючия рада была это слышать: ей требовалось согласие отца на обряд обещания. Однако даже после того как согласие было получено и обряд состоялся, осталось еще одно препятствие на пути к счастью. Был еще кое-кто, чье мнение гораздо важнее, чем ее собственное, важнее мнения отца, матери и всех друзей. Она помогла Лючии захомутать Махди – с помощью заклинаний, зелий и чар, – и она все еще сомневалась.

– Будь осторожна, дитя, – предупредила она. – Раньше этот парень заявлял, что влюблен в предыдущую принцессу, а теперь утверждает, будто влюблен в тебя. Похоже, он продает свое сердце тому, кто предложит больше всех. Тебе это может очень дорого стоить.

Эти слова не давали Лючии покоя. Она убеждала себя, что это неправда, не может такого быть. Махди принес ей клятвы верности, так ведь? Преподнес ей дорогие подарки, устраивал вечеринки, чтобы отпраздновать их обряд обещания. Он шептал ей на ухо такие слова, что перехватывало дыхание, а от его поцелуев дыхание и вовсе прерывалось.

И все же Лючию мучили подозрения.

«Он просто притворяется? – гадала она, и глаза ее потемнели, а настроение испортилось. – Или же он действительно меня любит?»

– Махди… – сказала она, когда молодой русал вернулся за стол и сел рядом с ней.

– Что такое, Лючия? У тебя грустный вид. Не понравилось шоу?

– Шоу получилось чудесное, мне ужасно понравилось.

– Тогда в чем дело? – спросил Махди, беря ее за руку.

– Давай поскорее поженимся, я больше не хочу ждать, – торопливо сказала Лючия.

Махди посмотрел на нее удивленно.

– Мне и самому хочется поскорее взять тебя в жены, только ничего не выйдет.

– Почему? – требовательно спросила Лючия, сверкнув глазами.

Махди сжал ее лицо в ладонях.

– Я не хочу начинать нашу совместную жизнь, пока безопасность королевств под угрозой. Это слишком опасно. Ты же помнишь вторжение в Лазурию и страдания народа. Мы все пострадали.

Лючия кивнула. Она прекрасно помнила, как ее отец приказал своим наемникам убить королеву Изабеллу, принца-супруга Бастиана и еще много кого. Но это тайна, вот пусть таковой и остается.

– Изабеллу убили, потому что она была королевой Миромары. Теперь королева ты, а я не переживу, если с тобой что-то случится. Ты же это знаешь, не так ли? – спросил Махди, глядя на нее своими красивыми карими глазами.

Лючия перестала хмуриться.

«Он всегда так меня опекает, – подумала она. – Как и положено настоящему влюбленному».

– Наш день придет, и очень скоро, – пообещал Махди, не убирая ладоней от ее лица. – Твой отец, Трао, я… мы все ближе подбираемся к Черным Плавникам. Скоро мы их найдем и покончим с ними, как с бешеными рыбами-собаками, каковыми они и являются. А потом мы поженимся, Лючия, и в тот день я буду самым счастливым и гордым женихом в мире.

Молодой русал поцеловал Лючию, и мучившие ее слова той, другой, тут же забылись. Махди принадлежит ей, ей одной; она видела это в его глазах, слышала в его речах, чувствовала в его прикосновении.

– Прошу прощения, ваше величество и ваши высочества, – произнес кто-то низким, грубым голосом.

Лючия знала, чей это голос, – Трао. Она отвернулась от Махди и увидела, что капитан рядом с ее отцом – видимо, незаметно вплыл в тронный зал.

Этот худощавый русал с коротко стриженными каштановыми волосами и жестоким лицом не часто посещал вечеринки. Лючия почувствовала, что его внезапное появление на этом празднике не предвещает ничего хорошего.

– В чем дело? – поинтересовался Валерио.

– Произошел взлом. Ограблена сокровищница, – ответил Трао, наклоняясь так низко, что расслышать его слова могли только Валерио, Порция и Махди.

– Что? – вскинулся Валерио, ударяя кулаком по столу. – Как это произошло?

– Открыли старый клапан. Лава вырвалась наружу и разрушила одну из стен хранилища. Прямо сейчас злоумышленников пытаются задержать, но они яростно отбиваются.

– Много ли золота украли? – поинтересовалась Порция.

– Довольно много.

Валерио выругался, потом спросил:

– Черные Плавники?

– Мы полагаем, что это они, сэр.

– Это она. Это Серафина, будь она проклята! – прорычал Валерио.

Лючия вытаращила глаза:

– Серафина? Но как?

– Да, Валерио, как? – спросила Порция, ее спокойный голос разительно контрастировал с яростью мужа. – Серафина мертва. После захвата Лазурии она сбежала из дворца, и с тех пор ее не видели. Она не смогла бы выживать в открытых водах так долго.

– Конечно, она мертва, – быстро сказал Валерио. – Я в гневе оговорился. Трао, следуйте за мной в сокровищницу. Порция, Лючия, Махди… оставайтесь здесь. Улыбайтесь, танцуйте как ни в чем не бывало. Не хочу, чтобы гости узнали об этом инциденте. Если пойдут разговоры, это будет только на руку Черным Плавникам.

Лючия почти не слушала отцовские инструкции: ее терзали сомнения, леденящие, точно морской туман. Родители всегда утверждали, что Серафину убили во время нападения на Лазурию. Никто и никогда не осмеливался публично предполагать, что она жива. Неужели ей лгали? От одной мысли об этом русалка пришла в ярость.

Если допустить, что Серафина жива и возглавляет движение сопротивления, она представляет угрозу. Народ ее обожает и станет сражаться за нее до смерти. Теперь у Лючии есть все, о чем она мечтала, но Серафина может все это отнять – Махди, корону, жизнь.

«Это все неправда», – быстро сказала она себе. Серафина, разумеется, мертва, от нее четыре месяца не было ни слуху ни духу. Она была слабой, не умела выживать – она же не умнее гуппи, – вечно плавала, прижав к уху каури, слушала скучные отчеты про всякие битвы и мирные соглашения.

Лючия глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, взглянула на Махди, чтобы вновь обрести уверенность.

Однако ее ждало разочарование: молодой русал даже не смотрел на нее. Он прикипел взглядом к Валерио и Трао, наблюдая, как те исчезают под каменной аркой. В его глазах Лючия увидела нечто такое, чего не видела никогда прежде: чистый, неприкрытый страх.

Потом Бьянка окликнула Махди и принялась перед ним лебезить, а он засмеялся, и этот его испуганный взгляд исчез.

Но Лючия знала, что навсегда его запомнит.

«За кого он испугался? – гадала она. – За меня? Или за Серафину?»

5

Стальной наконечник дротика ударился о стену всего в нескольких дюймах от головы Язида.

Во все стороны шрапнелью полетела каменная крошка. Один осколок распорол Язиду щеку, другой поразил русалку по имени София, оставив у нее на лбу глубокий порез.

– Пора удирать, Серафина! – закричал Язид. – Долго нам не продержаться!

Они с Софией все еще находились в туннеле за Вратами Предателей, пытались отстреливаться от всадников смерти, а те всеми силами старались прорваться. В это время Серафина прикрепляла к спине гигантского морского дьявола мешок с украденным золотом.

– Плыви в каньон Сарго, – сказала она морскому дьяволу по-скатски, затягивая ремень. – Скорее!

Это был последний груз – туго набитый золотом и драгоценными камнями мешок, но скат был молодой и сильный. Серафина возблагодарила судьбу: ей придется плыть очень быстро, чтобы не дать себя поймать. Скат взмахнул огромными «крыльями», разогнался и, заложив вираж, помчался на север. Скат плыл низко, сливаясь с морским дном, так что разглядеть что-либо сверху не представлялось возможным. Пятьдесят его сородичей уже отправились тем же маршрутом, а вела их за собой Нила.

– Выбираемся отсюда! – приказала Серафина последним собравшимся вокруг нее Черным Плавникам. – Зачаровываем камешки невидимости и смываемся.

Прозрачноморские камешки, которые использовали ее бойцы, были низкого качества – слабые и ненадежные, – но это лучше, чем ничего. Бойцы зачаровали камешки, замерцали и стали невидимыми. Теперь им предстояло плыть следом за скатами в каньон Сарго, чтобы надежно спрятать сокровища в подводной пещере. Серафина молилась всем богам, чтобы подпольщикам без помех удалось уйти от погони.

Грабеж со взломом прошел успешно. Черные Плавники утащили из сокровищницы в два раза больше добычи, чем планировали, однако их засекли в тот момент, когда они выносили из лавопроводного канала последние мешки.

Завязался бой, и трое Черных Плавников погибли (в том числе Лука и Франко), забрав с собой на тот свет не меньше десятка врагов. Язид и София сумели оттеснить всадников смерти за поворот туннеля ярдах в десяти от Врат Предателей, дав время остальным подпольщикам сбежать. Серафина не позволяла себе думать о потерянных бойцах. Горевать о них она будет после, когда миссия будет выполнена.

– Серафина, ты готова? – прокричал Язид.

– Готова! – заорала русалочка в ответ.

Через несколько секунд она услышала взрыв и поняла, что Язид и София использовали чернильную бомбу – большую раковину, заполненную кальмаровыми чернилами и взрывчаткой. Взорвавшись, она окрасит воду в туннеле в непроглядный черный цвет, эффект продержится добрых полминуты.

– Я прикрою вас обеих. Уплывайте! – прокричал Язид Серафине. Они с Софией на всех парах мчались к ней.

Молодой русал распластался на морском дне, Серафина схватила арбалет и помчалась прочь, София – следом. Отплыв на приличное расстояние от Врат Предателей, русалка достала из кармана прозрачноморский камешек и уже хотела его зачаровать, как вдруг ее охватила боль – ослепляющая и мучительная. Русалочка пронзительно закричала и, выронив арбалет, пошла ко дну. Камешек выпал из ее руки.

Серафина ничком рухнула на морское дно, приподнялась, оглушенно помотала головой и выплюнула ил. Вокруг нее клубилась кровь. Она лихорадочно принялась осматривать себя, пытаясь понять, куда ее ранили. Когда Серафина увидела рану, глаза ее расширились, и она закричала:

– Нет!

Ей в хвост вонзился дротик.

6

Серафину охватил ужас.

Напугал ее не вид собственной крови и не серебристый дротик, погрузившийся в ее плоть, а тянущаяся от дротика тонкая белая нить и всадник смерти, державший другой ее конец. Он злобно улыбнулся и начал сматывать нить.

Боль была ужасная. Серафина пронзительно закричала и заметалась, из-за чего зазубренный наконечник только глубже ушел в тело.

– Серафина, послушай меня! – прошипел кто-то ей на ухо. – Перестань биться, сделай вид, что сдаешься.

Серафина завертела головой. Голос принадлежал Софии, но самой русалки не было видно. «Наверное, она воспользовалась прозрачноморским камешком», – подумала Серафина.

– Подберись к нему поближе, – прошептала София. – Нужно ослабить натяжение нити, чтобы он не почувствовал, как я ее перерезаю.

Серафина подняла руки и покорно зависла в воде. Всадник смерти перестал тянуть за нить и поплыл к русалочке. Он смотрел только на нее и не заметил, как нить сложилась петлей, и как эта петля натянулась.

– Я поймал одну! – заорал солдат.

К нему бросились еще два всадника смерти.

– Скорее, София… о, боги, скорее, – простонала Серафина.

– Пытаюсь… нить толстая… подожди… Получилось!

«Смерть мчится на быстрых плавниках», – так говаривала Тавия, няня Серафины. Смерть так быстро подплыла к солдатам, что они ее даже не заметили.

Когда оба конца перерезанной нити опустились на дно, София метнула нож, и он глубоко вонзился в грудь всадника смерти, подстрелившего Серафину. Сама Серафина нырнула, подхватила упавший на дно арбалет и дважды выстрелила. В последнее время она стала отличным стрелком: два оставшихся всадника смерти умерли прежде, чем их тела коснулись илистого дна.

– Нужно уплывать, пока дружки этих солдат не явились их искать, – сказала Серафина.

– Ты не сможешь плыть, пока у тебя из хвоста торчит дротик.

София была права.

– Сделай это, – велела Серафина прерывающимся от боли голосом.

– Я вытащу его быстро, клянусь. Я…

– Просто вытащи его.

Подпольщица снова перерезала нить почти у самого древка дротика, потом одной рукой ухватилась за Серафинин хвост, а другой – за древко и нажала. Серафина пронзительно завопила, когда дротик начал проходить насквозь через ее тело, а потом вышел с другой стороны. От боли она сложилась пополам. Из раны ручьем хлынула кровь. София поспешно размотала повязанную на талии Серафины куртку и обернула ею хвост раненой русалочки.

– Ты еще в сознании? – спросила она.

– Частично, – прохрипела Серафина.

– Нужно выбираться отсюда. Всадники смерти лезут из Врат Предателей и сейчас примутся прочесывать окрестности.

Теперь и Серафина услышала голоса и увидела свет факелов с лавой.

– Уплывай, София. Они тебя не видят. Плыви обратно к холмам.

– Забудь об этом, я тебя не брошу.

– Это прика…

В ил, всего в нескольких дюймах от Серафины воткнулся дротик.

Невидимые руки подхватили ее.

– Давай же! – завопила София.

Прежде чем всадник смерти успел выстрелить снова, Серафина и София помчались в укрытие. Они пронеслись над кораллами и морскими водорослями, петляя, чтобы врагу было труднее целиться. Дротики рикошетили от скал вокруг беглянок, зарывались в заросли водорослей: на помощь стрелку подоспело подкрепление.

– За мной! – крикнула Серафина.

Впереди показалась реджия – древний дворец Мерроу. Первая правительница морского народа построила реджию четыре тысячи лет назад. Серафина обожала это место и частенько его исследовала (предварительно улизнув от придворных). Она надеялась заманить всадников смерти поглубже в похожие на лабиринт развалины, а потом уплыть.

Крики преследователей сделались громче, дротики сыпались градом. Серафина нырнула, проскользнула под полуразвалившейся каменной аркой и поплыла по какому-то коридору.

– София? – позвала она, не осмеливаясь громко кричать. – Ты здесь?

– Прямо за тобой, – пришел ответ.

София мерцала: действие ее прозрачноморского камешка заканчивалось. Серафина быстро пропела заклинание иллюмината и скатала несколько лунных лучей в шар, потом схватила Софию за руку и потянула за собой по длинному коридору. В тот же миг под аркой показались всадники смерти.

Русалочки мчались из зала в зал, плыли через туннели, пересекали дворики. Спустя пять минут безостановочного заплыва они сумели оторваться от преследователей, и Серафина остановилась перевести дыхание.

– Где мы? – спросила София, уже полностью видимая.

– В личном дворцовом крыле Мерроу, – ответила Серафина. – Мы только что миновали ее покои, а они соединены с конюшней и внутренней ареной, за которой начинается лес бурых водорослей.

Мерроу обожала кататься верхом и почти каждое утро выезжала в лес на охоту. Древние стебли бурых водорослей, за которыми заботливо ухаживали на протяжении столетий, росли по обеим сторонам подводной аллеи.

– Если сумеем добраться до леса, водоросли нас укроют, – продолжала Серафина. – А из леса мы выплывем к северу от города.

– Как твой хвост? – спросила София.

Серафина посмотрела на рану и поморщилась. Импровизированная повязка вся пропиталась кровью.

– Болит, но я справлюсь, – сказала она. – Поплыли.

Серафина превозмогала страшную боль, понимая: нельзя дать себя захватить, слишком многое поставлено на карту. Русалочка надеялась, что остальным Черным Плавникам удалось добраться до условленного места и спрятать золото, а пока старалась не думать о ране и продолжала плыть.

Они с Софией, поминутно озираясь, пробирались через конюшни. Пустые стойла жуткими провалами темнели в тусклом свете наколдованного Серафиной светового шара. Русалочка испытала облегчение, когда они выбрались из конюшни на внутреннюю арену.

Пол арены потрескался, тут и там зияли ямы, стены покрыты анемонами и трубчатыми червями. Арена была огромна: широка в диаметре, а потолок терялся где-то в вышине, давая возможность наездникам прыгать на своих скакунах вверх-вниз.

– Фу. Чувствуешь запах? – вдруг спросила София, сморщив нос. – Чем-то воняет!

– Какой-то падалью, – согласилась Серафина, у которой закололо плавники.

Она вытянула вверх руку со световым шаром и медленно, осторожно повернулась кругом. Волшебный свет выхватил из тьмы какой-то металлический предмет в середине арены. Подплыв поближе, русалочки поняли, что это большое, глубокое корыто на коротких металлических ножках.

– Какая гадость! – воскликнула София, отшатываясь от корыта.

Отвратительный запах усилился, но зрелище оказалось еще гаже.

В корыте лежала гора костей. Серафина разглядела черепа крупных рыб, скелеты и ребра рыбок поменьше и несколько терраходовских ног – некоторые даже в обуви. Среди костей живописно раскинулись ошметки плоти и внутренностей различной степени разложения.

– Похоже на остатки чьей-то трапезы, – сказала Серафина, вновь обретая способность говорить. – Хотя мне совершенно не хочется столкнуться с едоком.

– Серафина… о, боги мои, Серафина… – выдавила София. Она больше не смотрела на корыто.

– Что такое? – спросила Серафина, оборачиваясь.

– Не. Двигайся, – прошептала София надтреснутым от страха голосом.

– Ладно, не двигаюсь.

– Посмотри наверх. Очень, очень медленно.

Серафина послушалась и ахнула.

На потолке, точно демоны из кошмара, сидели три здоровенных чернопалых дракона.

7

У Серафины так сильно забилось сердце, что она испугалась, как бы не треснули ребра.

Чернопалые драконы – огромные, сильные существа с острыми зубами и когтями – один из самых свирепых видов морских ящеров.

– Наверное, это драконы всадников смерти, – сказала Серафина. Охвативший ее страх сменился яростью. Она и понятия не имела, что хрупкие руины используются в качестве логова этих смертельно опасных тварей.

Вдруг один из драконов – самый крупный, самка – начал принюхиваться. Дракониха медленно поворачивала голову из стороны в сторону, ее сощуренные желтые глаза осматривали илистое дно, шипастый «воротник» на шее развернулся.

– Она чует кровь, вытекающую из моей раны. Мы для нее как свежая закуска, – прошептала Серафина.

– Можно попытаться вернуться к дверям, – так же шепотом ответила София.

Словно угадав намерения русалочек, дракониха поползла по потолку в сторону дверного проема.

Серафина лихорадочно заозиралась в надежде отыскать выход.

– Смотри, София! – оживленно прошептала она. – Справа от корыта!

– Только не говори, что там еще один дракон.

– Там есть трещина в полу! Думаю, мы как раз в нее протиснемся!

Серафина медленно повернулась и вытянула руку со световым шаром вправо. София посмотрела в ту сторону. Одна из покрывающих пол плит треснула посередине – возможно, после того, как на нее прыгнул один из драконов. Обломки плиты впечатались друг в друга, точно льдины в полярном море. Два обломка прилегали друг к другу не плотно, между ними оставалась узкая щель, в которую, впрочем, могла бы протиснуться русалка.

– Мы не знаем, что там внизу, – сказала София.

– Зато знаем, что здесь, наверху, и это что-то не сулит нам ничего хорошего, – возразила Серафина. – Давай, двигаемся в ту сторону, медленно и плавно.

София поплыла к трещине, Серафина последовала за ней. Русалочкам оставалось проплыть каких-то несколько футов, как вдруг дракониха зашипела, вся подобралась, готовясь к прыжку, но ее остановили донесшиеся из конюшен голоса. Самка быстро повернула голову на звук, и русалочки поспешили этим воспользоваться.

– Отставить «медленно»! – прошептала Серафина. – Скорее, София!

Подпольщица рванулась к трещине, Серафина, по-прежнему державшая в руке световой шар, – следом. Русалочка успела заметить, что они оказались в каком-то подземном помещении, и тут дракониха заревела.

Серафина и София выглянули из щели и увидели всадников смерти с факелами, остановившихся в дверях, на безопасном расстоянии от ящеров. Взбешенная бегством потенциальной добычи, дракониха пронзительно визжала и хлопала огромными крыльями.

– Кажется, на какое-то время мы в безопасности, – сказала Серафина. – Всадники смерти ни за что не полезут за нами, если не хотят стать драконьим обедом.

Русалочка поплыла было наугад, собираясь исследовать помещение, в котором они оказались, но София ее остановила:

– Сначала надо разобраться с дырой у тебя в хвосте. Присядь-ка.

Серафина не стала спорить, села, прислонившись к стене, и закрыла глаза. София развязала пропитавшуюся кровью куртку и поморщилась при виде раны. Кровь текла ручьем, дротик буквально разворотил плоть.

– Ой-ой. Боги. Какой кошмар. Да и лицо у тебя не лучше, ты белая, как морские уточки.

Серафина через силу улыбнулась:

– Сиделка из тебя та еще, София.

София покачала головой, попросила у Серафины кинжал и, отрезав рукава собственной куртки, принялась перевязывать ими рану.

– Ну вот, готово, – сказала она через несколько минут. – Будем надеяться, эта повязка продержится до тех пор, пока мы не вернемся в штаб-квартиру.

– Спасибо, – поблагодарила Серафина. Рана по-прежнему болела, но кровотечение почти прекратилось.

– Как думаешь, куда мы попали? – спросила София, оглядываясь по сторонам.

– Без понятия, – ответила Серафина.

Она встала, подняла повыше световой шар и огляделась. Помещение, в котором они оказались, имело форму шестиугольника, и каждый квадратный дюйм его был покрыт мозаикой. На полу стояли расписные погребальные урны, под потолком висели древние бронзовые светильники.

– Мне казалось, ты знаешь о реджии все, – заметила София.

– Так и было, – пробормотала Серафина, глядя по сторонам. – Я прослушала все каури об этом месте. И никто, ни один придворный, министр или историк, ни разу не упоминал о комнате под конюшнями.

– Серафина… эти фигуры… – София указала на одну из шести стен. – Это не боги и не русалки.

Серафина подплыла к стене и вгляделась в украшавшее ее мозаичное изображение человека.

– Это люди, – сказала она, проводя рукой по обутой в сандалию ноге.

Под каждой фигурой помещался текст на древнерусалочьем – имя изображенного. У Серафины участился пульс, когда она начала зачитывать имена вслух:

– Мерроу, Никс, Сайкоракс, Пирра, Нави, Орфео… Шестеро правителей. София, это гробница, только тут нет тел. Держу пари, Мерроу приказала построить этот мавзолей в память о своих товарищах-магах.

Серафина знала, что Мерроу – единственная волшебница, пережившая падение Атлантиды. Тела остальных пяти магов так и не нашли. Оглядев фигуры, русалочка заметила, что они изображены в одинаковых позах: взгляд обращен вперед, левая рука опущена, правая, с открытой ладонью, поднята на уровень груди. На ладони каждого мага лежал какой-то предмет, и Серафина ахнула: она поняла, что это такое.

– Великая Нерия, это все здесь, в этой комнате… – прошептала она, дрожа от возбуждения. – Я искала эти ответы с тех пор, как прибыла в пещеры йеле, и вот они прямо передо мной!

Осматривая развалины Атлантиды, они с Лин выяснили, как выглядят три из шести талисманов, но узнать про остальные три не успели – пришлось спасаться бегством.

– Серафина, смотри-ка, – сказала София. – Мерроу держит…

– Синий алмаз, – продолжила за нее Серафина.

– А у Нави в руках…

– Лунный камень.

– Орфео держит…

– Черную жемчужину.

– Как ты узнала? – спросила София. – Ты же даже не смотришь на них.

Серафина не ответила: она не отрываясь рассматривала изображение величественного темнокожего мужчины с длинными черными косичками и незрячими глазами.

– У Никса рубиновое кольцо, – произнесла она вслух, стараясь хорошенько запомнить изображение.

Потом поплыла к следующей стене, с которой на нее смотрела высокая, крепко сбитая женщина с длинными рыжими волосами и ярко-синими глазами.

– У Пирры золотая монета с изображением Нерии, – сказала русалочка, все больше воодушевляясь.

На следующей стене было мозаичное изображение женщины с черными как смоль волосами и миндалевидными глазами. Серафина внимательно ее рассмотрела.

– Сайкоракс держит в руках… это что, шар-головоломка? Похоже, на нем изображен феникс. Запомни это, Серафина, ты должна запомнить, – велела себе русалка.

– Эй, Серафина, что происходит? – окликнула ее София.

– Нам известно, где они: прослушав одну каури в Остроконе, я узнала, где Мерроу их спрятала. А теперь мы знаем, как они – все они – выглядят. Мы знаем, а Рейф Бяменесьо – не знает! – сказала Серафина, по-прежнему глядя на Сайкоракс.

– М-м-м, хорошо. И что это значит? – настаивала София.

Серафина повернулась к подпольщице, ее глаза горели торжеством.

– Это значит, что есть вероятность – пока лишь вероятность, – что у нас все получится!

8

– О чем именно ты говоришь? – спросила София – ей надоело угадывать смысл загадочных фраз Серафины. – Может, все же просветишь меня?

Серафина боролась с собой. Всего несколько подводных жителей знали об истинном размахе битвы, которую вели русалочки. Из соображений безопасности все держалось в секрете, поскольку шпионы были повсюду.

– Ты же знаешь, ты можешь доверить мне даже свою жизнь, – сказала София, словно почувствовав причину колебаний Серафины.

Верно, у Врат Предателей София доказала, что достойна доверия. К тому же Серафина осознала, что, будучи королевой и предводительницей Черных Плавников, оказалась в опасном положении – тяжело раненная, вдалеке от безопасного убежища. По-прежнему велика вероятность того, что ее поймают. Если ее поймают, как она передаст Ниле, Язиду и остальным только что полученную информацию? Придется положиться на Софию.

Глубоко вздохнув, Серафина заговорила:

– Наша борьба… мы сражаемся не только за Миромару. От нас зависит судьба всех мировых вод и их обитателей.

София с округлившимися глазами слушала рассказ Серафины о том, как волшебник Орфео создал чудовище по имени Аббадон и с его помощью уничтожил Атлантиду. Потом Серафина поведала, как ее и еще пять русалочек – Никс, Аву, Астрид, Бекку и Лин – призвала к себе баба Вража, предводительница йеле, речных ведьм, после чего возложила на них нелегкую задачу: уничтожить монстра.

– Почему она призвала именно вас? – спросила София.

– Потому что все мы – потомки шести древних правителей, – пояснила Серафина. – Нам передались их магические способности, и они усиливаются, когда мы все вместе. Вража надеялась, что этих сил хватит, чтобы покончить с Аббадоном.

– Зачем Орфео вообще создал эту тварь? Почему напустил ее на Атлантиду?

– Потому что им владели ярость и печаль, а еще он сошел с ума, – сказала Серафина. – У него умерла жена, ее звали Альма, и он не смог смириться с ее смертью. Орфео решил отправиться в загробный мир и вернуть ее, но для этого ему понадобилась помощь, вот он и обратился к Морсе, богине смерти. Он приносил ей в жертву людей.

– Что он делал? – в ужасе переспросила София. – В школе нам такого не рассказывали!

– Еще бы, – горестно сказала Серафина. – Мерроу не хотела, чтобы кто-то знал правду, и сохранила эту историю в тайне. Думала, что, действуя подобным образом, защищает подводных обитателей. Я почти догадываюсь, почему она так поступила. Я нашла храм, в котором приносились жертвы, и касалась крови убитых людей, слышала их голоса. Это было ужасно. – Русалочка содрогнулась.

– Почему же никто его не остановил? – спросила София.

– К тому времени, как его сограждане обо всем узнали, было уже слишком поздно. Богиня смерти Морса дала Орфео талисман – черную жемчужину, – сделавший волшебника очень могущественным. Все это мы с Лин узнали от одной витрины, которую встретили на развалинах Атлантиды. Она рассказала, что Орфео заклинал Морсу поделиться с ним секретами бессмертия; с помощью этих секретов он каким-то образом создал Аббадона. Чудовище обладало огромной силой. Остальным магам с трудом удалось убить Орфео, заточить Аббадона и затопить его тюрьму в Антарктике.

– Заточить Аббадона? Не убить? То есть он…

– …все еще жив? Да, жив, но заперт навеки. Во всяком случае, так думала Мерроу. Тюрьму можно запереть или открыть, лишь определенным образом вставив все шесть талисманов в замок, – сказала Серафина, указывая на стены. – Предметы, которые шесть магов держат в руках, и есть те самые талисманы. Мерроу спрятала эти артефакты в разных водах, чтобы никто и никогда не выпустил с их помощью Аббадона. Однако кое-кто еще предпринимает попытки отыскать талисманы. Мы не знаем, кто именно, но пытаемся его опередить. Пока что мы нашли всего два талисмана – синий алмаз Мерроу и лунный камень Нави. Разыскав все талисманы, мы сможем открыть тюрьму и попытаться убить Аббадона.

– Погоди-ка, Серафина… вы собираетесь убить чудовище, с которым не справились шесть сильнейших магов? Это же безумие!

Серафина мрачно кивнула.

– Ага, пожалуй, так оно и есть.

– И как же вы собираетесь это провернуть?

Серафина вздохнула.

– Если бы я знала. По словам йеле, мы обязаны это сделать, прежде чем таинственный некто выпустит монстра на волю.

София помолчала, осмысливая услышанное, вид у нее был потрясенный.

– Это и впрямь грандиозная битва, – сказала она наконец. – Масштаб ужасает. Я хочу сказать, мало нам было твоего дяди и освобождения Миромары от захватчиков.

Серафина хотела было согласиться, но ее скрутил приступ боли в раненом хвосте. Восторг, вызванный обнаружением тайной комнаты с мозаиками, притупил боль, но теперь она вернулась сторицей.

– Что случилось? – встрепенулась София.

– Мой хвост… – простонала Серафина.

София взяла русалочку за руку.

– Садись, Серафина, тебе нужен отдых.

Серафина увернулась.

– Нет, нужно двигаться дальше.

София начала было спорить, но Серафина прервала ее: повернулась и пристально посмотрела подруге в глаза.

– София, у меня все еще идет кровь, а поблизости рыщут всадники смерти. Я рассказала тебе о талисманах не только потому, что доверяю тебе, но и еще по одной причине: если ты доберешься до штаб-квартиры, а я – нет, тебе придется рассказать Ниле об увиденном здесь. Пообещай мне это. Нельзя, чтобы полученные сведения погибли вместе со мной.

София замотала головой.

– Ты сама ей расскажешь, Серафина, потому что ты вернешься. Я об этом позабочусь.

– София, послушай меня…

– Нет, Серафина, это ты послушай. Нельзя им этого позволить – Валерио, Порции, Лючии, Бяменесьо. Он не… – София осеклась и какое-то время пыталась успокоиться. – Я никогда не рассказывала о причине, побудившей меня примкнуть к Черным Плавникам. Всадники смерти вломились в наш дом и забрали моих родителей. Мне удалось схватить младшего братишку и спрятаться в саду. Теперь он в безопасности, среди друзей, а вот родители пропали. Не знаю, увижу ли я их когда-нибудь.

У Серафины защемило сердце.

– Мне так жаль, София.

Русалочка слишком хорошо понимала боль потери близких – она сама потеряла родителей, смерть которых на совести Валерио и его всадников смерти, а ее брат Дезидерио пропал без вести.

– Нельзя позволить этим злодеям и дальше вредить подводным жителям и разрушать семьи ради власти и золота, – решительно продолжала София, сурово сдвинув брови. – Я – член сопротивления Черные Плавники и хочу сделать все, что в моих силах, чтобы остановить злодеев. А значит, я доставлю тебя обратно в штаб-квартиру. Мы пролезли в это помещение через трещину, но отсюда должен быть и другой выход. В конце концов, Мерроу же как-то входила сюда, а потом выходила. Конечно, она была могущественной волшебницей, но даже она не умела плавать сквозь стены.

Серафина устало кивнула.

– Давай искать выход.

– Нет, это я буду искать выход, а ты сядешь, закроешь глаза и соберешься с силами.

Серафина запротестовала, но София осталась непреклонна; пришлось сесть и дать отдых раздираемому болью хвосту. С противоположной стены на русалочку смотрела Мерроу.

– Спасибо тебе за эти подсказки, – прошептала Серафина, глядя на изображение своей прародительницы. – Спасибо Черным Плавникам и гигантским морским дьяволам. Спасибо, что помогла нам попасть в сокровищницу и спасла нас от драконов.

Прежде чем глаза русалочки закрылись, она успела поблагодарить свою прародительницу за то, что сейчас с ней рядом смелый, верный и сильный боец.

Поблагодарить за союзницу и подругу.

За Софию.

9

Без всякого предупреждения моторы траулера вдруг заглохли. Последние три недели они непрерывно гудели, а теперь в воде воцарилась зловещая тишина.

– Почему мы остановились? Что происходит? – закричала какая-то русалка.

Лин, сидевшая у стены, вытянув перед собой хвост, немедленно насторожилась.

«Мы на месте, – подумала она с содроганием. – Знать бы еще, что это за место. Это мой последний шанс. Теперь или никогда».

Кричавшая русалка снова заговорила.

– Прошу, – взмолилась она дрожащим от страха голосом. – Куда они нас везут?

Русалка сидела недалеко от Лин, прижимая к себе двух маленьких детей.

– Заткнись, сделай одолжение! Ты их разозлишь! – заорал какой-то русал.

– Не кричи на нее, она и так напугана, – осадила его Лин.

– Мы все напуганы! – огрызнулся русал.

– Но не все ведут себя как уроды, – отрезала Лин.

Русал рванулся к ней, но цепь, которой он был прикован к стене, натянулась, отбросив назад.

– Мамочка, я есть хочу, – пропищал один из малышей. – Почему шум прекратился? Мне это не нравится!

– Ш-ш-ш, все в порядке, – попыталась успокоить ребенка русалка. – Нам скоро принесут поесть. Все будет хорошо.

Лин не сомневалась: ничего хорошего их не ждет, наверняка станет только хуже. Нужно сбежать до того, как дело примет совсем уж скверный оборот. Лин должна рассказать Серафине о том, что узнала на борту этого корабля.

Выход, впрочем, только один: через дверь в перегородке, отделяющей импровизированную тюремную камеру от остального трюма. За дверью находилась заполненная водой камера, через которую всадники смерти вплывали в корабль и выплывали наружу. Лин видела, как солдаты открывали камеру, когда приволокли ее на борт; она попыталась запомнить, какие кнопки они при этом нажимали. Если бы она смогла проделать то же самое, то сумела бы выбраться отсюда. Вот только она прикована цепью к стене трюма, а ключи у стражников висят на прикрепленных к ремням кольцах, аккурат рядом с кобурой, в которую убран пистолет, стреляющий дротиками.

Лин уже пыталась украсть ключи. В первый раз притворилась, что потеряла сознание, и упала охраннику на руки, в другой раз схватила стражника за руку, выпрашивая еду. Охрана ожидала от заключенных подобных трюков, и Лин ничего не добилась, только получила пару оплеух.

А теперь корабль остановился. Лин чувствовала: что-то происходит. Быть может, теперь ей представится шанс сбежать.

Лин, а вместе с ней еще около трехсот морских жителей томились в плену на огромном траулере «Бедриер». Трюм судна заполнили морской водой, но внутрь набилось столько народу, что вода помутнела и стало трудно дышать. На всех пленников надели железные ошейники, чтобы они не могли творить заклинания. Некоторых – тех, кого всадники смерти сочли смутьянами, – приковали к стене. Для Лин пребывание на борту не прошло даром. Левый глаз у нее заплыл, волосы свалялись, бинты на больной руке потемнели от грязи, а ярко-оранжевые пятна, прежде четко выделявшиеся на хвосте цвета слоновой кости, потускнели.

«Бедриер» принадлежал жестокому терраходу по имени Рейф Яото Бяменесьо – во всяком случае, Лин так думала, впервые угодив на борт судна. Она уже добралась до вод Цинь и направлялась домой, как вдруг ее окружили всадники смерти.

Сначала Бяменесьо допрашивал русалочку, надеясь разузнать, где находятся талисманы; ничего не добившись, он явил свое истинное лицо.

Оказалось, что Бяменесьо – это Орфео, самый могущественный маг из всех, когда-либо живших на земле.

Он снял темные очки, которые до того момента носил постоянно, показав свои глаза – два страшных черных провала. При виде их у Лин кровь застыла в жилах. Русалочка сообразила, что уже видела этого человека прежде – в Атлантиде. Маг пытался выбраться из зеркала и наброситься на них с Серафиной, но принцесса разбила зеркало прежде, чем ему это удалось.

– Ты не Орфео, это невозможно, – прошептала Лин, глядя в черные провалы глаз. – Ты мертв. Ты умер четыре тысячи лет назад!

Орфео рассмеялся.

– Возможно все, Лин, если очень сильно захотеть.

– Я тебе не верю! – воскликнула русалка.

В этот миг висевшая на шее мага черная жемчужина блеснула в лучах заходящего солнца.

Жемчужина! Лин вспомнила, что талисман Орфео – это черная жемчужина, подаренная ему Морсой. Неужели маг нашел способ жить вечно? В эту минуту Лин поверила ему всем сердцем, и ее охватил ужас – она испугалась не за себя, а за друзей. Они и понятия не имеют, кто такой Бяменесьо на самом деле. Лин предприняла отчаянную попытку связаться с друзьями, пропев заклинание конвока, но не успела она произнести и двух слов, как Орфео защелкнул у нее на шее железный ошейник.

– Нет необходимости предупреждать твоих друзей, Лин, – сказал он, запирая замок. – Я не собираюсь их убивать. Пока не собираюсь. Они нужны мне живыми до тех пор, пока не найдут талисманы. Валерио со своими подручными уже давно должен был разыскать талисманы для меня, но пока сумел найти только синий алмаз Мерроу.

Сердце Лин наполнилось горечью: у Орфео теперь два талисмана – камень Мерроу и жемчужина. Как же ей и остальным русалочкам отобрать у мага его талисман?

Орфео присел на планширь и посмотрел на воду за бортом.

– Несколько столетий назад я лично едва не получил синий алмаз. Я был так близко, но потом инфанта выпустила проклятого сокола… – Он махнул рукой, точно отгоняя неприятное воспоминание. – Ну да ладно. Нужно проявить терпение. Нила отыскала свой талисман; уверен, Ава и Бекка найдут свои. Астрид отказалась от поисков, но они и не требуются.

Он постучал пальцем по черной жемчужине, потом снова посмотрел на Лин ничего не выражающими глазами-провалами.

– Что же до тебя, то я очень надеялся, что к настоящему моменту ты отыщешь свой талисман. Впрочем, не волнуйся. Я это сделаю за тебя, потому что есть определенная система, Лин, и теперь я ее вижу. Мерроу оставила свой талисман на берегу, рядом с водами ее собственного королевства, и выбрала для этой цели очень опасное место – она отдала камень в руки человека. А лунный камень Нави находится в родных водах самой Нави, в когтях драконьей королевы.

Лин не хотела поддерживать этот разговор, но ее так расстроило известие о том, что Орфео не только заполучил два талисмана, но и узнал о местонахождении талисмана Нилы, что русалочка не сдержалась.

– Как ты узнал, что Нила нашла лунный камень? – выпалила она.

– Потому что Хагарла, драконья королева, очень недовольна кражей своей драгоценной собственности. Она хочет получить ее обратно и предлагает награду тому, кто вернет ей камень. Один всадник смерти услышал об этом предложении и рассказал Трао, а тот доложил мне.

Орфео умолк и развязал веревки, которыми Лин была прикручена к стулу, потом продолжил:

– Мерроу просто дура, вечно шла на поводу у своего сердца. Это вполне в ее духе – вернуть талисманы в воды, близ которых мы когда-то жили. А это значит, – он оперся о ручки стула, наклонился и посмотрел Лин в глаза, – что талисман Сайкоракс, древний шар-головоломка, находится в царстве Цинь. А какое самое опасное место в Цинь? – Он выпрямился и хлопнул в ладоши. – Конечно же Бездна!

– Бездна бездонна, тебе ни за что не найти такой маленький предмет в таком огромном пространстве, – сказала тогда Лин. Ей доводилось видеть шары-головоломки – это маленькие ажурные сферы, вложенные одна в другую. В каждой сфере имеется отверстие. Чтобы решить головоломку, нужно выстроить отверстия всех сфер в одну линию, тогда можно будет увидеть сюрприз, спрятанный в центральном шарике.

Орфео только улыбнулся.

– Ты права. Один я не найду шар-головоломку, а вот ты – сможешь. Скоро у тебя будет шанс это сделать.

«Так вот куда плывет «Бедриер»? – подумала Лин. – К Бездне?» Но зачем, какая польза там от траулера? Подводные лодки не могут погружаться на такую глубину, даже для русалок это невозможно. Отец Лин, археолог, погиб в Бездне. Он отправился исследовать впадину и не вернулся; семья русалочки полагала, что он пал жертвой глубоководной болезни.

– Я соберу все талисманы, Лин, – продолжал Орфео, улыбаясь все более натянуто. – А Валерио получит подводные королевства, объединит их, чтобы создать огромную армию, и поможет мне освободить Аббадона, после чего мы вместе отправимся в преисподнюю. Против меня выступят сами боги, но я одержу победу. Я верну Альму, даже если для этого мне придется уничтожить весь мир.

Потом маг сделал знак двум стоявшим поодаль головорезам, и те грубо подняли Лин со стула, отволокли к трюму и бросили вниз. С тех пор русалочка ежеминутно искала возможность сбежать.

Тут раздался оглушительный шум, выдернувший Лин из воспоминаний: «Бедриер» бросил якорь. Пленники в панике хватались друг за друга.

– Что происходит? Где мы? Что они с нами сделают? – раздавались тут и там испуганные голоса.

Всадники смерти не заставили себя долго ждать: очень скоро заключенные узнали ответы на эти вопросы.

10

Бекка Квикфин голодными глазами смотрела на корзину с мелководными дынями на прилавке фермера. При мысли о том, чтобы разрезать один плод и вонзить зубы в его клейкую черную мякоть, рот наполнился слюной.

Вот только дыни стоили дорого, а денег у Бекки осталось совсем мало – всего лишь пригоршня медных кауриков и серебряных костянок. Эти монеты нужно поберечь, впереди еще долгий путь домой, а на пустой желудок плыть трудно – в этом Бекка уже убедилась на собственном опыте.

– Четыре водяных яблока, пожалуйста, – сказала она со вздохом, поправляя на носу очки. Оправа очков была сделана из отполированной раковины морского черенка[2], а линзы – из горного хрусталя, очки были тяжелые и постоянно сползали с носа.

Фермер взял несколько мясистых синих яблок и бросил в подставленный Беккой мешочек. Расплатившись, русалочка поплыла дальше, посмотреть, не продают ли поблизости кальмаровую икру.

Рынок в этой, довольно крупной, деревне располагался в крытом помещении – зале собраний, и Бекка порадовалась, что заплыла в это поселение. Утром она съела последнюю пригоршню рифовых оливок, а другой еды у нее не осталось. Уже подошло время обеда, и у русалочки свело живот от голода.

Плывя по рынку, она видела и слышала довольно тревожные вещи. На стене зала собраний кто-то нацарапал «ВСАДНИКИ СМЕРТИ, ВОН ОТСЮДА!», многие прилавки пустовали.

– Что-то Пита сегодня не видать! – крикнул один фермер другому, когда Бекка проплывала мимо.

– Торговать нечем! Приплыли солдаты и забрали у него весь урожай!

Бекку охватил ужас, холодный, точно полярный лед. Похоже, Трао добрался даже сюда, в Атлантику. Русалочка заправила за ухо прядь рыжих волос и поплыла дальше. У нее был план: десять минут на покупку еды – не больше, а потом быстро уплыть из деревни в открытую воду. В удаленных от поселений течениях она чувствовала себя в относительной безопасности. Всадники смерти уже пытались схватить ее в пещере йеле, и русалочка не сомневалась: они все еще ведут на нее охоту.

Через несколько минут Бекка заметила на одном из прилавков горку кальмаровой икры.

– Сколько? – спросила она у фермера.

– Пять костянок за фунт. Первосортный товар, – с гордостью ответил тот, приподнимая похожий на охапку листьев слипшийся ком. Защитная оболочка икры напоминала Бекке толстые, мясистые пальцы. Ей нравилось, как икра лопается во рту, когда откусываешь от грозди. Правда, стоила дороговато, но, возможно, если поискать, найдется совсем маленький ком.

– Я возьму две грозди, – раздался отрывистый голос с другого конца прилавка. – Заверните.

Бекка уже слышала этот голос прежде. Она повернула голову, выглянула из-за спин покупателей, стараясь рассмотреть говорившую – русалку с заплетенными в косы светлыми волосами и черно-белым, как у косатки, хвостом, нетерпеливо барабанившую пальцами по краю прилавка.

«Фу, – подумала Бекка. – Это Астрид».

Бекка не хотела иметь с этой особой никаких дел. Несмотря на то что Астрид происходила из холодных северных вод, она была горячая голова, порывистая и грубая. А еще эгоистичная, судя по тому, как поспешно она смылась из пещеры йеле, бросив оставшихся русалочек разбираться с нелегким делом, свалившимся им на плечи. Если Аббадон вырвется на свободу, он может уничтожить все воды мира.

Астрид следовало помочь им победить чудовище, как она могла от них отвернуться?

Бекка решила забыть о кальмаровой икре и тихонько улизнуть, пока Астрид ее не заметила, но тут возникла одна проблема: в рынке был всего один вход (он же выход), и чтобы до него добраться, придется проплыть мимо Астрид.

«Возможно, если я поплыву в другую сторону, я сумею вернуться обратно к дверям, и эта девица меня не заметит», – подумала Бекка.

В тот же миг Астрид повернула голову, и рыжеволосой русалочке пришлось стремительно пригнуться. А осмелившись поднять голову, она в ужасе обнаружила, что несносная русалка плывет прямо к ней!

Бекка заползла под прилавок, извинившись перед изумленным фермером. Убедившись, что Астрид проплыла мимо, она вылезла из своего убежища и направилась вдоль торгового ряда вслед за Астрид.

Бекка не сводила глаз с высоких дверей, чтобы не потерять направление в похожем на лабиринт рынке. Она уже почти добралась до выхода, уже поздравляя себя с успешным избавлением от Астрид, как вдруг какой-то русал преградил ей дорогу и с воплем «Свежая крабовая икра! Только что собрал!» принялся размахивать у русалочки перед носом раковиной моллюска, наполненной с горкой крошечными оранжевыми шариками.

– Нет, спасибо, – отказалась Бекка.

Она скользнула вправо, но торговец метнулся в ту же сторону; русалочка попыталась обогнуть его слева, но русал вновь преградил ей дорогу.

– Ну же, Рыжуха, – уговаривал он, – купи икры. Отдаю со скидкой, всего две костянки за фунт!

Бекка поняла: придется купить немного, иначе торговец не отвяжется.

– Тогда я возьму полфунта, – быстро сказала она. – Сможете завернуть поскорее?

– Один момент! – кивнул торговец. Он вернулся за свой прилавок и начал осторожно перекладывать икру из раковины на весы, стараясь взвесить точно требуемое количество.

– Вот ваши деньги, – нетерпеливо сказала Бекка, протягивая ему монеты.

– Крабовая икра – отличный гарнир к морским червям. Только тушите ее на маленьком огне и не…

– Отлично, спасибо, – перебила его Бекка. – Мне пора.

Она выхватила у торговца мешочек с икрой, открыла чемодан и запихнула в него покупку.

– Бекка, это ты?

«Вот ил!» – подумала Бекка и обернулась.

– Астрид, привет, – сказала она, вымученно улыбаясь.

Светловолосая русалочка моргнула, точно не веря своим глазам.

– Что ты тут делаешь? Я думала, ты сейчас вместе с… – Она нервно посмотрела по сторонам. – С остальными.

Бекка вздохнула с облегчением: хорошо, что Астрид так осторожна.

– Мы были вместе, – ответила она, – но потом явились, э-э-э… незваные гости. Так что теперь я направляюсь домой.

У Астрид округлились глаза.

– Что стряслось? – тихо спросила она.

Бекка выгнула бровь.

– Разве тебе не все равно?

– Нет, Бекка, мне далеко не все равно.

– Ты выбрала странный способ, чтобы это показать, – сказала Бекка, закипая о ярости.

– Остальные… они… – начала было Астрид, но Бекка не дала ей договорить:

– Мертвы? Живы? Понятия не имею. На нас напали. Я даже не знаю, удалось ли им выбраться из пещер.

Астрид поморщилась.

– Мне жаль.

– Ах, тебе жаль? – недоверчиво переспросила Бекка. – Знаешь что, Астрид? Нечего тут сожалеть и делать вид, что тебе не все равно, после того как ты нас бросила.

Астрид, до сего момента пристально изучавшая морское дно, посмотрела на Бекку.

– Но мне действительно не все равно.

Бекка с изумлением заметила во взгляде Астрид глубокую печаль. Однако сейчас ей некогда было вникать в причины подобной грусти.

– Слушай, у меня нет времени. Я заплыла в эту деревню только чтобы купить еды. За мной гонится шайка маньяков-убийц, знаешь ли.

– К востоку отсюда есть каменистая долина, это по пути. По крайней мере, мне по пути, быть может, и тебе тоже. Мы могли бы найти там скальный выступ, устроиться под ним и вместе пообедать, – предложила Астрид. – И ты бы мне все рассказала.

Бекке совершенно не хотелось тратить на эту девицу свое время. У нее был план, и она собиралась его придерживаться.

– Извини, мне пора.

– Бекка…

– Послушай, Астрид, я не могу, ясно? Мне правда надо…

– Бекка, умолкни.

– Что? С чего бы это? – возмущенно воскликнула рыжеволосая русалочка. – Я тебе не…

– Бекка, пожалуйста! – прошипела Астрид. Она больше не смотрела на Бекку, пристально глядя куда-то вдаль, за ворота рынка.

Бекка обернулась, проследила за взглядом светловолосой русалочки и ахнула.

К рыночным воротам плыли около двадцати всадников смерти, одетых в черную форму.

11

Не успела Бекка понять, что происходит, как Астрид схватила ее за руку и затащила под один из пустых столов.

– Это всадники смерти. Они узнали, что ты здесь, – прошептала Астрид.

– Каким образом? – Бекку охватила паника.

– Наверное, кто-то увидел тебя и донес им. С такими рыжими волосами, как у тебя, трудно затеряться в толпе.

– Ах, так? А как насчет тебя? Редко где встретишь русалку с таким приметным черно-белым хвостом.

– Хочешь поругаться или сбежать отсюда? – спросила Астрид.

Кто-то перевернул один из столов, и от грохота обе русалочки вздрогнули.

– Они уже на рынке, – мрачно добавила Астрид. – Теперь выбраться отсюда будет гораздо труднее.

Тут Бекка кое-что вспомнила.

– У меня же есть прозрачноморские камешки! – прошептала она. – Вража дала мне несколько штук. Мы можем зачаровать их и сбежать.

Она достала камешек, но Астрид покачала головой:

– На меня камешек не подействует.

– Конечно, подействует! – настаивала Бекка. – Они на всех действуют!

– А на меня – нет. Зачаруй камешек и спасайся, Бекка. Скорее! – поторопила ее Астрид.

– Нет, я тебя не брошу.

Астрид, осторожно выглядывавшая из-под стола, повернулась к Бекке, и та вновь увидела отчаянную грусть в глазах светловолосой русалочки.

– Тебе придется меня бросить, – сказала Астрид.

– Потому что раньше ты бросила нас? Если ты повела себя как рыба-лягушка, это не значит, что я буду поступать так же! – сердито прошептала Бекка.

– Нет! Потому что я не могу тебе помочь! Ни в пещере йеле, ни здесь. Из-за меня тебя убьют! – прошептала Астрид.

– О чем ты говоришь? Что ты имеешь в ви…

Снова раздался грохот: солдаты переворачивали деревянные ящики, опрокидывали корзины. Какой-то фермер пытался было протестовать, но его ударили. Бекка задрожала. Всадники смерти прочесывали рынок, с каждой секундой приближаясь к русалочкам.

– Что еще у тебя есть в чемодане? Хоть что-нибудь? – спросила Астрид.

Теперь Бекка слышала в ее голосе страх. Она снова принялась копаться в чемодане.

– У меня есть флакон с зельем Моисея.

– Не представляю, что это такое, – сказала Астрид.

– Я тоже. Так еще есть… Нет, подожди! Где же оно… – Русалочка вытащила большую раковину морского ежа. Раковина была наполнена кальмаровыми чернилами и запечатана пастой из бурых водорослей. Вража дала Бекке эту раковину вместе с прозрачноморскими камешками и зельем Моисея.

У Астрид загорелись глаза.

– Чернильная бомба! Отлично, – прошептала она, выхватывая из рук Бекки раковину, потом снова осторожно выглянула из-под стола. – Я собираюсь увести всадников смерти подальше от дверей. Оставайся тут, пока бомба не взорвется, и не слушай, что я буду говорить. Потом плыви к выходу. Готова?

Бекка не была готова, но все равно кивнула.

Астрид сделала глубокий вдох, выбралась из-под стола и, держась у самого пола, поплыла в глубь рынка. Добравшись до дальней стены зала, она поднялась над прилавками.

– Эй! Я окружена, ясно? – прокричала она. – Оставьте этих фермеров в покое!

Она подняла руки и завела за голову, ловко пряча в ладони чернильную бомбу.

Из своего убежища под столом Бекка с замиранием сердца смотрела, как всадники смерти приближаются с Астрид.

– Где вторая? – прокричал их сержант.

– Какая еще вторая? – спросила Астрид, изображая на лице недоумение.

– Другая русалка! Мы знаем, что она здесь!

Астрид возвела глаза к потолку.

– Скорее, Бекка, уплывай! – закричала она.

Лицо сержанта озарилось пониманием.

– Она зачаровала прозрачноморскую жемчужину! – заорал он. – Она попытается улизнуть через дверь! Не упустите ее!

Бекка осталась на месте, памятуя о наказе Астрид: не двигаться, пока не взорвется бомба. Всадники смерти, зависшие в дверном проеме, поплыли вверх, выставив перед собой копья.

Вот тут-то Астрид и начала действовать. Она изо всех сил швырнула об пол чернильную бомбу, та взорвалась с оглушительным грохотом, выпустив густое, удушающее облако кальмаровых чернил.

Астрид нырнула и, держась у самого пола, помчалась к выходу. Она пронеслась мимо Бекки, и та поплыла следом, петляя между перевернутыми ящиками и напуганными жителями деревни.

Теперь в зале было темно, как ночью, однако чернильное облако еще не опустилось до самого пола. Бекка едва-едва видела, куда плывет. Астрид резко повернула налево, потом направо, и вот уже впереди замаячил дверной проем. Русалочка прибавила скорости, Бекка не отставала, она уже почти проскочила в дверь следом за Астрид, как вдруг ее грубо схватили чьи-то руки. Она вылетела в дверь вместе с державшим ее всадником смерти.

– Ты куда это собралась! Приказано никого не выпускать.

Солдат вгляделся в ее лицо.

– Это же ты!

– Отпусти меня! – взвизгнула Бекка, пытаясь вырваться.

Но всадник смерти лишь усилил хватку. Он уже открыл рот, чтобы позвать на помощь… и не заметил, как к нему подплыли сзади и огрели по голове.

Астрид ударила так сильно, что солдат потерял сознание прежде, чем упал на землю.

Бекка округлившимися глазами посмотрела на бессознательного русала, потом на Астрид, которая уже плыла обратно к дверям рынка.

– Помоги! – закричала она, закрывая одну створку.

Бекка ухватилась за вторую створку и захлопнула ее.

На каждой створке имелась изогнутая железная ручка. Астрид расстегнула ремень из акульей кожи, обмотала им ручки и затянула прочный узел. В следующую секунду русалочки услышали удары и вопли: всадники смерти пытались вырваться.

– Ремень долго не продержится, – сказала Астрид, отшатываясь от дверей. – Скорей, Бекка, сматываемся.

Бекка колебалась: это не входило в ее план. Всего несколько минут назад она так злилась на Астрид, что отказалась даже выплыть вместе с ней из деревни.

«Я ей не верю, – сказала она сама себе. – И она мне не нравится. С ней нелегко общаться, она грубая…»

«…а еще она храбрая, – произнес ее внутренний голос, вечно подмечавший все, что Бекке не хотелось замечать. – Она только что спасла тебя от поимки».

– Слушай, Бекка, оставайся здесь, если хочешь, – произнесла Астрид, поглядывая на двери. Удары сделались громче, к тому же у рынка начали собираться жители деревни.

– Что стряслось? – спросил один из них. – Что происходит?

Бекка кивнула Астрид и сказала:

– Хорошо. Плывем отсюда.

Русалочки помчались к главному течению, а из него – в открытые воды, оставив всадников смерти позади.

12

В лиге от деревни ровное морское дно сменилось Бермудским нагорьем, скоплением подводных гор. Бекка и Астрид нашли скальный выступ и устремились вниз, чтобы осмотреть его. Под выступом скалы обнаружилась просторная подводная пещера. Забравшись туда, русалочки оказались бы вне зоны видимости преследователей.

– Подожди здесь, – велела Астрид Бекке и первой двинулась внутрь, выставив перед собой меч. – Все чисто! – позвала она через минуту.

Бекка поплыла следом и пропела заклинание иллюмината, чтобы осветить темную пещеру. Потом положила на дно свой дорожный чемодан, открыла и, порывшись в нем, извлекла одеяло из морского льна. Из него получилась отличная скатерть. Русалочка развернула одеяло, встряхнула и уже хотела было расстелить на дне, как вдруг заметила, что пол в пещере покрыт илом.

– Астрид, ты не могла бы убрать ил? – попросила она. – Иначе он попадет в наш обед.

– Конечно, – сказала Астрид и принялась сметать ил хвостовыми плавниками.

«Странно», – подумала Бекка.

Большинство подводных жителей просто сотворили бы какое-нибудь практическое заклинание, чтобы создать маленький водоворот, который бы подхватил и унес ил. Уборка по методу Астрид отнимала много времени, да вдобавок вода в пещере сделалась мутной. Когда она наконец очистилась, Бекка расстелила одеяло.

Астрид порылась в вещмешке и достала принесенную с собой еду. Помимо кальмаровой икры она положила на импровизированную скатерть спелую морскую дыню, устриц и немного глубоководных вишен, потом села.

Бекка неловко вытащила из чемодана водяные яблоки и купленную на рынке крабовую икру и смущенно положила снедь на одеяло; ничего другого в совместную трапезу она внести не могла.

– Ух ты, водяные яблоки! Мои любимые, – сказала Астрид, хватая яблоко и откусывая большой кусок.

Бекка знала, что это неправда. Будь яблоки любимой едой Астрид, она бы купила их на рынке. И все же с ее стороны это очень милый жест. Удивительно, что Астрид оказалась настолько тактичной.

– Поешь кальмаровой икры, – предложила Астрид, протягивая Бекке слипшийся комок.

Русалочка оторвала от комка один мешочек[3] с икрой и забросила в рот.

– М-м-м, как вкусно, – промычала она, усаживаясь рядом с Астрид.

– Ешь сколько влезет. Я купила слишком много и не хочу тащить лишнюю тяжесть. Когда я голодная, мне не стоит делать покупки, – сказала Астрид, по-прежнему жевавшая яблоко.

Бекка подозревала, что это снова неправда. Кажется, Астрид поняла, что у ее попутчицы мало денег, и старалась сделать так, чтобы та не переживала из-за этого.

Бекка озадаченно нахмурилась. Эта деликатная Астрид, рисковавшая собственной безопасностью ради спасения Бекки от всадников смерти, разительно отличалась от той Астрид, которую Бекка встретила в пещере йеле. Неужели у Бекки сложилось неверное мнение о светловолосой русалочке? Что же, как бы то ни было, нужно поблагодарить свою спасительницу.

– Слушай, Астрид…

– М-м-м? – промычала та, проглатывая кусок яблока.

– Спасибо, что вытащила меня с рынка. Я очень тебе благодарна.

Астрид горестно улыбнулась.

– Не за что благодарить, из-за меня тебя чуть было не поймали.

– Ты это о чем? – озадаченно спросила Бекка.

– Если бы не я, ты бы и сама выбралась, ведь у тебя был прозрачноморский камешек.

Бекка вспомнила, как Астрид отказалась взять камешек.

– Я все еще не понимаю, почему ты отказалась.

Астрид отвернулась и резко сказала:

– Я же говорила, камешки невидимости на меня не действуют.

– Но…

– Расскажи мне про йеле, – перебила ее Астрид. – Что случилось? Почему ты не с ними?

Бекка поняла, что не получит ответа на свой вопрос, поэтому ответила на вопрос Астрид. Она рассказала, как Маркус Трао со своими солдатами обнаружил пещеру речных ведьм и как они с Серафиной, Лин, Авой и Нилой в последний момент сбежали через зеркало, которое Вража держала в инкантариуме.

– Так вот как ты сумела так быстро добраться до Северной Атлантики, – пробормотала Астрид. – А я-то гадала, как это тебе удалось меня догнать. У меня ушло несколько недель, чтобы приплыть сюда.

– Вадус – очень пугающее место. Я все время боялась встретить владыку зазеркалья, но у него, видимо, были дела в другом месте. Парочка витрин показала мне нужное зеркало, через которое я оттуда выбралась… правда, сначала мне пришлось засыпать их комплиментами. – При мысли о зазеркалье Бекка поежилась.

– А как же Вража? Она тоже сбежала? – спросила Астрид.

– Если бы я знала, – вздохнула Бекка. – После побега из пещеры ведьм я только об этом и думаю. Надеюсь, боги сохранили ее и всех остальных. Все это время я не получала от них никаких вестей. Я пыталась связаться с ними с помощью заклинания конвока, но безуспешно. Это меня очень беспокоит. Мои магические способности усиливаются, так что уж заклинание вызова должно было бы сработать.

Астрид взяла мешочек с икрой, потом положила обратно на одеяло.

– Твои магические способности усиливаются? В самом деле? Как? – спросила она с неподдельным любопытством.

– Перед побегом мы сотворили заклинание кровязи, – пояснила Бекка. – С тех пор я понимаю языки, на которых прежде не говорила, могу творить потрясающие заклинания иллюмината и еще много других заклинаний. Думаю, это происходит потому, что теперь во мне кровь остальных русалочек.

– Ух ты. Это просто здорово, – сказала Астрид, и в ее голосе зазвучали тоскливые нотки.

– Это точно. Но если у меня достаточно магических сил, чтобы сотворить приличное заклинание конвока, почему я не могу достучаться до остальных? Может, из-за того, что они вне зоны досягаемости, или их поймали, или… случилось что-то похуже, – проговорила Бекка дрожащим от тревоги голосом.

– На заклинателя влияет множество вещей: приливы и отливы, положение луны, близость китов. Это все знают.

Бекка неуверенно кивнула. Она постоянно беспокоилась о подругах.

Наверное, все ее чувства были ясно написаны на лице, потому что Астрид сказала:

– Бекка, они умные и сильные. Раз сумели добраться до реки Олт, доберутся и домой.

– Ты говоришь так, словно они тебе нравятся, – сказала Бекка с легкой укоризной в голосе. Она не понимала, почему Астрид покинула пещеру йеле, и все еще сердилась на нее за этот побег.

– Они мне действительно нравятся, – ответила Астрид. – И ты мне нравишься.

– Так почему же ты не осталась с нами? – воскликнула Бекка.

– Потому что.

Бекка фыркнула.

– «Потому что»? Это глупая отговорка. Какова истинная причина?

– Потому что я не могла остаться, ясно? Потому что это сложно, – запальчиво ответила Астрид.

Бекка подняла руки.

– Ладно, хорошо. Можешь не говорить. Мне все равно.

Всего несколько минут назад ей казалось, что у нее сложилось об Астрид неверное мнение, а теперь она видела, что это не так. Эта русалочка все такая же несносная.

Повисло неловкое молчание. Бекка потянулась за вишней и вдруг увидела нечто, ползущее по морской дыне.

– Фу, это крабы. Учуяли еду, – сказала она.

В пещеру вторглась целая армия маленьких ползучих созданий. Часть набросилась на кальмаровую икру, другие пытались утащить водяное яблоко. Бекка замахала на воришек руками, но те не обратили на нее никакого внимания. Она смахнула одного краба с дыни, но в тот же миг дюжина его сородичей подползли к вишням.

– Да они тут повсюду! – воскликнула русалочка, собирая вишни. – Астрид, не поможешь мне их прогнать?

Светловолосая русалка потянулась к ножнам, вытащила меч и взмахнула им.

– Думаю, придется нарубить свежего крабьего мяса, нашинковать вместе с дыней, – громко сказала она.

Очевидно, существа понимали русалочий язык, потому что немедленно начали расползаться кто куда.

Удивительно, почему Астрид опять не прибегла к магии?

«Почему она не пропела заклинание коммовео?» – гадала Бекка, кладя вишни обратно на одеяло. Странности Астрид были выше ее понимания.

И вдруг Бекку осенило.

«Вот это да, – подумала она. – Это все объясняет! Нежелание Астрид использовать заклинания… ее интерес к моим магическим способностям… ее агрессивность… Все это части одной проблемы».

Бекка потянулась к своему чемодану и принялась копаться в нем, делая вид, будто что-то ищет. Кажется, она догадалась, что за причина кроется за странностями Астрид, но нужно подтвердить свои подозрения, прежде чем говорить о них вслух.

– Я только что вспомнила, у меня в чемодане есть… м-м-м… засахаренные мидии. Из них получится отличный десерт, правда? Ты не могла бы сотворить заклинание иллюмината? – попросила она словно бы между прочим. – То, которое я сотворила ранее, дало недостаточно света; тут у меня такой бардак, нужно что-то поярче.

– Иллюмината. Э-э-э… Ну, мне не стоит колдовать, – сказала Астрид. – У меня простуда, и голос стал хриплым. Заклинание не получится.

Никаких хрипов в голосе Астрид не слышалось, и Бекка не заметила, чтобы светловолосая русалочка хоть раз хлюпнула носом.

«Я права», – подумала она. Потом закрыла чемодан и осторожно сказала:

– Астрид…

Астрид быстро отвела взгляд, но Бекка успела заметить в ее глазах отчаяние и страх. Знакомые чувства: она сама часто их испытывала. Бекка взяла Астрид за руку.

– Что, Бекка? Ради всех богов, что? – вскинулась та, сжимая пальцы в кулак.

– У тебя ведь нет никакой простуды, да? – спросила Бекка.

Астрид не ответила, но глаза ее наполнились слезами.

Плохо. Очень плохо. Хуже и быть не может.

– О, Астрид, – проговорила Бекка, отчаянно жалея эту суровую, печальную, непонятую русалочку. – Ты не можешь петь.

13

Астрид быстро сморгнула слезы и попыталась восстановить самообладание.

– Разумеется, я могу петь, – сказала она.

Бекка покачала головой.

– Нет, не можешь. Потому-то ты и бросила нас: хотела сохранить это в секрете и боялась, что мы узнаем. Боялась, что мы отвернемся от тебя.

Астрид округлила глаза.

– Я тебя умоляю. Избавь меня от твоего доморощенного психоанализа, хорошо? – Она поднялась и принялась запихивать остатки еды в свой вещмешок.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь. Мне пора двигаться дальше, я и так уже потратила кучу времени впустую.

Бекка постаралась не обращать внимания на обидное замечание.

– Значит, общаясь со мной, ты потратила время зря? Очень мило, Астрид. Так-то ты справляешься с трудностями? Отталкиваешь всех, с кем сближаешься, пугаешься и уплываешь?

Астрид фыркнула.

– Меня мало что может напугать, Бекка, и уж тем более не ты.

– И все же ты боишься правды.

Астрид закончила паковаться и завязала мешок.

– Классно пообщались, – сказала она, поворачиваясь, чтобы уплыть. – Удачно тебе попутешествовать.

Бекка предприняла последнюю попытку:

– Эй, Астрид! Я на тебя не нападаю, понимаешь? Я тебе друг, по крайней мере пытаюсь им быть.

Астрид остановилась. Плечи ее поникли; сейчас она походила на рыбу-иглобрюха, который неожиданно сдулся.

– Я понимаю, правда понимаю, – мягко сказала Бекка.

Астрид резко обернулась.

– Нет, не понимаешьь, – с жаром заявила она. – Как ты можешь понять? Ты же нормальная, Бекка. У тебя нормальная жизнь, ты не стала для родителей разочарованием. Ты ходишь в школу, и над тобой никто не потешается, не шушукается у тебя за спиной, не смотрит как на посмешище.

– Да, я такая, – легко согласилась Бекка. – Маленькая мисс Нормальность.

– Как ты вообще догадалась? – спросила Астрид.

– Ну, твое нежелание творить заклинания дало мне подсказку. И…

– И что?

– И я всегда знаю, если кто-то что-то скрывает, – призналась Бекка.

– Да? Откуда? – недоверчиво поинтересовалась Астрид.

– Потому что обычно я сама многое скрываю.

– Ты? Чего тебе скрывать-то? Каури с записью списка дел? Неудачный план-график? – язвительно поинтересовалась Астрид, высмеивая обостренную организованность Бекки.

Бекка не засмеялась.

– Я не была с тобой честна, – сказала она, теребя край одеяла. – И с остальными тоже. Я не хожу в школу – бросила год назад, чтобы пойти работать. И дома меня не ждут любящие родители.

– Не понимаю, – сказала Астрид, опуская на землю вещмешок. – В пещере йеле ты говорила, что…

– Я соврала, рассказала сказку про счастливую жизнь, о которой лишь мечтаю, – призналась Бекка, заставляя себя посмотреть Астрид в глаза. – Я сирота. Отец умер, отравившись ртутью, когда мне было четыре года. В водах, где он вырос, ее полно; у него смолоду было плохое здоровье, а с возрастом его состояние только ухудшилось. Через год после его смерти мать погибла, запутавшись в усеянной крюками леске для подводного лова. Ее тело нашли до того, как леску вытянули на поверхность. Зрелище было неприятное.

– Бекка, я и понятия не имела. Мне так жаль, – сказала Астрид, снова садясь рядом.

– У меня не осталось родственников, которые позаботились бы обо мне, поэтому меня отправили в приют. Там царил настоящий хаос. Старшие дети воровали у меня еду и вещи. Никого не волновало, хорошо ли я учусь в школе и посещаю ли ее вообще. – Русалочка грустно рассмеялась. – Наверное, поэтому я так стремлюсь все организовать и упорядочить. Мне всегда нужно иметь план. Прежде всего я планирую, где и как добыть еды, потом – как держаться подальше от барракуд, как вовремя добраться до школы. Я действительно работаю заклинательницей в магазинчике «У Бауделя» – эта часть истории правдива. Хозяева ко мне добры, они позволили мне жить в квартире над магазином. Она маленькая, зато только моя, есть спальня, гостиная и самая крошечная кухонька из всех, что мне доводилось видеть, но я люблю ее, потому что там нет барракуд.

Астрид кивнула. Барракуды – рыбы-убийцы с острыми зубами, однако этим словечком подводные жители называли забияк.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказала она. – Барракуды не крали у меня еду – не посмели бы воровать у дочери адмирала, но у них все равно есть против меня оружие: шуточки, перешептывания, лицемерные замечания.

– По крайней мере, у тебя есть семья, – тоскливо промолвила Бекка. – Наверное, здорово иметь родителей, к которым всегда можно обратиться за помощью.

Астрид покачала головой.

– Не знаю. Мои родители меня стыдятся, – печально произнесла она. – Все члены адмиральской семьи должны быть как минимум безупречны. Родители пытались скрывать мой изъян, большинство ондалинцев о нем не знают, но некоторые в Цитадели в курсе.

– Где?

– В Цитадели, – повторила Астрид. – Там живут адмиралы Ондалины со своими семьями, а также высшие правительственные чины.

Бекка наклонила голову и спросила:

– Как же это с тобой случилось?

Русалка, не умеющая петь, – это большая редкость; Бекка еще никогда не встречала кого-то подобного.

– Не знаю, – ответила Астрид. – В детстве у меня был хороший певческий голос, но я его потеряла. Это случилось после Моненхонора – лунного фестиваля Ондалины. Я так веселилась на празднике – пела и танцевала, объедалась кусочками Моненкайера – это торт из прессованного криля и льда с добавлением молотого перламутра, так что он сияет, как луна.

Бекка кивнула. Она слышала о Моненкайере и знала, что, прежде чем поставить торт в печь с лавой, пекарь бросал в тесто серебряную костянку. Русалка, нашедшая монетку в своем кусочке, будет удачливой в наступающем году.

– Через несколько дней после фестиваля я начала терять способность петь, а два месяца спустя полностью ее лишилась. Отец вызвал лучших ондалинских докторов. Ни один из них не сумел выяснить, что со мной, но все в один голос твердили, что мне еще повезло: могла бы вообще потерять способность говорить.

Астрид ненадолго умолкла, потом сказала:

– Я не вижу тут никакого везения. Какой толк от русалки, если она не может пользоваться магией?

– Очень даже много толка, – с жаром возразила Бекка. – Кто спас нас от Аббадона, а? Подожди, я тебе подскажу: это была не я, не Серафина, не Лин, не Ава и не Нила. Нас спасла ты. Ты бросилась прямо на чудовище и спасла всем нам жизнь.

Бекка живо вспомнила, как Вража показала им Аббадона, ужасного монстра. Он был так силен и свиреп, что прорвался через заклинание оки, сотворенное Вражей, – прорвался даже через водный огонь – и напал на русалочек. Астрид кинулась на чудовище с мечом и отрубила одну из его лап, вынудив монстра отступить.

– Спасибо, Бекка. Очень мило, что ты об этом вспомнила. Я действительно вам помогла, но еще я вас бросила из страха стать для вас обузой, как стала обузой для тебя сегодня на рынке, – сказала Астрид. – Чтобы победить Аббадона, одного умения владеть мечом недостаточно. Вам понадобятся шесть сильных заклинателей, владеющих магией, а я не способна творить заклинания, тут уж ничего не поделаешь.

До чего же Бекке опротивели эти слова: «ничего не поделаешь». Они преследовали ее всю жизнь.

«Теперь ты сирота, Ребекка, ничего не поделаешь».

«Жаль, что твою куклу украли, но что упало, то пропало, тут уж ничего не поделаешь».

«Очень жаль, что у тебя нет денег, но без оплаты в колледж не возьмут. Так уж обстоят дела. Ничего не поделаешь».

Астрид сидела ссутулившись и что-то чертила пальцем на илистом дне. Бекка, сощурив зеленые глаза, пригляделась к русалочке повнимательнее. У нее внутри была магия – возможно, спящая, – но была, в этом Бекка не сомневалась. Она видела блеск магии в льдисто-синих глазах ондалинки, чувствовала силу магии в уверенных, стремительных движениях Астрид. Вопрос только в том, как заставить эту магию проявиться.

Бекка моментально переключилась в режим «решаю проблему» – так всегда происходило, если она сталкивалась с трудностями. У нее в голове начала зарождаться идея. Уж в чем в чем, а в создании долгосрочных планов Бекка поднаторела. Жизнь часто непредсказуема, и в ней мало приятного, однако хороший план может сделать ее упорядоченной и приемлемой. Для осуществления этого конкретного плана понадобятся бамбуковая палочка или определенный сорт водорослей, а еще лучше – китовая кость. Ну и несколько ракушек.

У Бекки не только хорошо получалось создавать вещи, она еще и делала вещи лучше. Жизнь в приюте научила ее одной простой истине: если ждать, пока кто-то что-то улучшит для тебя, придется ждать очень долго.

– Слушай, лучше нам поплыть дальше, – произнесла она. – Сидя здесь целый день, домой мы не попадем.

Астрид выгнула бровь.

– Что это ты вдруг?

– Ну, как тебе сказать… Просто я подумала… что нам не стоит торчать тут весь день, – заторопилась Бекка. – Понимаешь, всадники смерти и все такое.

Она поднялась и схватила свой чемодан, Астрид закинула на спину вещмешок. Потом они выплыли из пещеры. Тут Бекка заметила внизу, на морском дне, какой-то блестящий предмет, наполовину занесенный илом. Она наклонилась и подобрала его.

– Что это? – спросила Астрид.

– Кусок морского стекла. – Бекка подняла находку повыше. Осколок был кобальтово-синий, отполированный песком и непрозрачный. – Правда красивый?

– Мечтаешь о новом оттенке для своей водоворотной бомбы с перламутровым блеском? – поддела ее Астрид, намекая на линию косметических поющих жемчужин, которую Бекка упоминала, когда они плыли к пещере йеле.

– Нет, просто я люблю яркие, блестящие вещицы, – беспечно откликнулась Бекка. – Они меня вдохновляют, понимаешь? Никогда не знаешь, где почерпнешь идею для творчества.

– Идею создания теней для глаз или губной помады, – пробурчала Астрид.

– Или чего-то, что поможет спасти мир, – сказала Бекка, убирая кусок морского стекла в карман.

Астрид засмеялась.

Бекка – нет.

14

– Встать! – закричал всадник смерти, со всего маху ударив престарелого русала своим сильным хвостом.

Дюжина солдат с пистолетами наизготовку только что вплыла в трюм «Бедриера» и принялась выгонять перепуганных пленников из временной тюрьмы в заполненную водой камеру.

Приподнявшись над полом, так что натянулась цепь, Лин пыталась понять, что происходит. Она заметила большую клетку: пленников загоняли в нее. Когда клетка наполнилась, открылся люк в днище судна, и клетку опустили куда-то в глубь трюма.

Лин знала, что в нижнем отсеке есть еще один люк. Она не сомневалась: всадники смерти сейчас откроют его, и клетка пойдет ко дну… но куда? Куда привезли пленников?

Если всадники смерти рассчитывают запихнуть Лин в эту клетку, им придется отсоединить цепь, которой русалочка прикована к стене. Когда они это сделают, можно попробовать сбежать.

Если она сумеет выскользнуть из камеры в казарму всадников смерти, камбуз – в любое место, где можно спрятаться и отсидеться, пока остальных пленников не увезут, – у нее появится шанс вернуться в заполненную водой камеру, набрать код и сбежать.

Конечно, шансов на удачный исход немного: все может пойти не так (и, скорее всего, так и будет), но нужно попытаться.

Русалочка ждала, наблюдая, как все новые клетки заполняются пленниками и выбрасываются через люк в полу водной камеры. Большая часть всадников смерти собралась перед дверью клетки на случай, если пленники вздумают сопротивляться. Если Лин каким-то образом удастся проскочить мимо этой двери, возможно, она сумеет уплыть незамеченной.

Стражники быстро двигались среди пленников, через несколько минут они доберутся до Лин, чтобы отковать ее от стены. Сердце русалочки тяжело заколотилось в груди при виде напуганной русалки – той самой, с двумя детьми, – которую загоняли в водную камеру.

«Не поддавайся страху, будь сильной, – приказала она себе. – Слабость – удел гуппи».

– Эй ты, там! Руки за голову! – закричал на нее один из всадников смерти.

Лин повиновалась. Всадник смерти открыл висячий замок на ее ошейнике, отстегнул от него цепь, потом снова запер замок.

– Вперед! – заорал он, пихая русалочку в спину.

Лин требовалось время, поэтому она поплыла медленно, низко опустив голову. Пряди волос закрывали ее лицо, не мешая ей незаметно подмечать, где находятся охранники.

Увы, всадники смерти тоже наблюдали за пленницей. Если она не придумает, как их отвлечь, ее план не сработает.

И тут русалочка заметила того самого русала, который ранее кричал на русалку с двумя детьми. Поравнявшись с ним, Лин с силой толкнула его в спину. Ужасно, но выбора не было.

Русал потерял равновесие и упал на другого пленника. Страх и злоба сделали свое дело – оба русала вышли из себя и, вначале обменявшись оскорблениями, быстро перешли к тумакам. Еще двое русалов, привлеченные взмахами кулаков и хвостов, присоединились к драке. Все всадники смерти незамедлительно устремились к дерущимся: солдаты прекрасно знали, что потасовка может быстро перерасти в бунт.

Лин не медлила ни секунды. Поднырнув под какую-то рыдающую русалку, она метнулась в водную камеру, а оттуда – в узкий коридор. По обеим сторонам коридора были двери – некоторые открыты, некоторые закрыты. Лин заглянула в первую попавшуюся и увидела маленькую каюту с двумя койками.

Тут раздались голоса.

Лин посмотрела в дальний конец коридора – он пересекался с другим коридором, по которому кто-то плыл, быстро приближаясь.

«Всадники смерти», – мелькнула у Лин отчаянная мысль. В следующую секунду они покажутся из-за поворота.

Деваться было некуда, и Лин юркнула в приоткрытую дверь каюты.

– Да закрой ты эту треклятую дверь, Артуро, – пробормотал чей-то сонный голос. – Я тут пытаюсь вздремнуть.

Лин не посмела издать ни звука и замерла на месте, надеясь, что вытянувшийся на одной из коек всадник смерти снова заснет.

Напрасная надежда.

Солдат перекатился на другой бок, открыл глаза и заморгал при виде русалки. Сонное выражение на его лице сменилось изумлением.

– Ты не Артуро, – выпалил он, садясь.

Лин запаниковала.

– Не выдавай меня, – взмолилась она. – Пожалуйста.

Однако не успела она договорить, как всадник смерти бросился на нее. Схватив русалочку за здоровую руку и заломив ее за спину, он потащил беглянку к двери.

– Капитан! Эта пыталась дать деру! – закричал он, выталкивая Лин обратно в водную камеру.

Офицер повернулся, выругался при виде Лин и с размаху ударил ее по лицу. Перед глазами русалочки заплясали звезды, она почувствовала, как ее волокут в клетку.

Солдаты загнали в клетку столько народу, что Лин едва не раздавило о металлические прутья. Она почувствовала, как клетка опускается в люк, а в следующее мгновение падает в темную воду и идет ко дну. Пленники вокруг пронзительно кричали и рыдали. Лин закрыла глаза, чувствуя себя опустошенной. Наверняка это конец. Она потерпела поражение. Серафина и остальные никогда не узнают, что Орфео все еще жив, а потом будет слишком поздно – для них, для всех вод, для целого мира.

Затем клетка упала на дно, и от удара у пленников затрещали кости. Когда ил наконец осел, Лин открыла глаза.

Она как-то слышала, что терраходы верят в существование некоего места вечных мук, называемого адом.

Посмотрев через прутья клетки и оглядевшись, русалочка тоже поверила, что ад существует.

15

– Я по-прежнему не понимаю, почему ты притащила нас на кладбище.

– Спи, Астрид, – сказала Бекка, выбирая из груды морских уточек экземпляр посочнее. На хвосте рыжей русалочки лежал кусок тонкой китовой кости.

– Это же кладбище!

– Это не обычное кладбище, и ты об этом знаешь. Это кладбище китов. Боги! – пропыхтела Бекка.

Кладбище китов – тихое, пустынное место, в котором лежат останки мертвых китов. Когда жизнь кита прерывается, его тело тонет и опускается на дно. Плоть съедают рыбы и прочие голодные твари, а кости обладают способностью увеличивать магические силы русала или русалки, которым повезло оказаться поблизости. Киты владеют такой сильной магией, что часть волшебной силы остается в их скелете после смерти.

Бекка и Астрид плыли вместе уже три дня. В конце концов Астрид придется повернуть на север и направиться в Ондалину, а Бекка продолжит двигаться на запад, но русалочки решили, вместе им пока безопаснее.

Вчера они наткнулись на скелет горбатого кита. Бекка пришла в страшное возбуждение; отбросив побег бурой водоросли, который она несла в руках, русалочка поплыла под огромными ребрами скелета, высматривая подходящий кусок кости: узкой, цилиндрической формы, длиной примерно с ее предплечье. Пока она искала, Астрид настороженно посматривала по сторонам.

Спустя полчаса Бекка нашла то, что искала, и они с Астрид продолжили путь. Но с тех пор, как они покинули кладбище китов, у Астрид было неспокойно на душе. Она достала из ножен меч и держала его наготове, вздрагивая при малейшей перемене течения. Бекка старалась мириться с таким поведением спутницы, но терпение ее подходило к концу.

Час спустя русалочки сделали привал под большим коралловым рифом. Бекка сотворила заклинание иллюмината и работала при свете. Астрид объявила, что собирается поспать. Она нарвала морских водорослей, соорудила из них удобную подстилку и легла, свернувшись калачиком. Однако не заснула, и это ужасно нервировало Бекку.

– У меня от этого места просто мурашки по коже, – проворчала светловолосая русалочка.

– Да, ты это уже раз двадцать говорила, – откликнулась Бекка, выбирая из груды морских уточек экземпляр пожирнее.

– Куда ни глянь – всюду кости, падальщики и черви. Подобные места привлекают айсгайстов, знаешь ли, – мрачно добавила Астрид.

Айсгайсты – кровожадные духи, обитающие в холодных водах. По легенде Морса создала их, когда занималась некромантией, пытаясь открыть секрет бессмертия. В результате получились призраки, страдающие от боли и обладающие только половиной души. Морса выбросила их в Атлантический океан в надежде, что они погибнут в ледяной воде, но айсгайсты выжили и с тех пор скитаются в северной части Атлантики.

Как-то раз Бекка видела айсгайста и больше не горела желанием повторить этот опыт. Призрак был бледный, похожий на покойника, с длинными конечностями, когтистыми руками и белыми радужками глаз. Айсгайсты опутывали своих жертв веревками, сделанными из морских водорослей, и волокли за собой тела несчастных, пока с них не отваливалась сгнившая плоть.

– Тебе случалось видеть айсгайста? – спросила Бекка, изо всех сил пытаясь сохранить остатки терпения и не наорать на свою спутницу.

– Нет, – неохотно призналась Астрид.

– Тогда о чем ты беспокоишься?

– Вдруг они нас видят или даже следят за нами. У меня нехорошее чувство, будто мы не одни. Я постоянно что-то слышу, Бекка.

– Что именно?

– Странные шумы… голоса… Не знаю.

– Вместо того, чтобы переживать из-за несуществующих айсгайстов, ты бы лучше подобрала себе китовую кость, пока мы здесь. Кости китов усиливают магию, знаешь ли.

Астрид фыркнула.

– Мне от этого не холодно и не жарко.

Бекка вздохнула. Да уж, быть другом Астрид не так-то просто. Нужно много терпения, чтобы выносить массу саркастических замечаний и не дать втянуть себя в ссору. Теперь-то Бекка понимала, почему Астрид такая, какая есть, но иметь с ней дело от этого не легче.

Вновь сосредоточившись на работе, Бекка сдавила выбранную морскую уточку, выдавив каплю густой, клейкой жидкости прямо на китовую кость. Затем быстро прижала к этой капле ракушку и подержала так несколько секунд. Клей из морских уточек быстро застывает и отличается стойкостью.

Последние несколько дней Бекка прилежно трудилась, воплощая в жизнь свой план помощи Астрид: собирала кусочки морского стекла и гладкие раковины, а также занималась резьбой по китовой кости; все это она делала по ночам, после того как Астрид засыпала.

Бекка приклеила к китовой кости очередную раковину. Наклеенные ракушки и кусочки морского стекла складывались в красивый узор, теперь уже почти завершенный.

Астрид, наблюдавшая за работой Бекки, спросила:

– Что ты делаешь? Почему до сих пор не спишь? И вообще, что это за штуковина?

– Орудие убийства, – процедила Бекка сквозь зубы. Хорошо, что она по натуре не криклива, а то прокричала бы эти слова во всю глотку.

– Ха. Как смешно, – пробурчала Астрид. Она подхватила с морского дна свой меч и поднялась с подстилки.

– Ты же только что легла. Почему ты не можешь расслабиться?

– Потому что я опять это слышу… какой-то голос, – ответила Астрид.

Она подплыла к выходу из пещеры и выглянула наружу, в ночные воды. Тем временем Бекка приклеила последний кусочек морского стекла.

«Бекка?»

– Хм-м-м? – промычала рыжая русалочка, критически осматривая свою работу.

«Бекка?»

– Да?

«Бекка!»

– Ну чего тебе, Астрид? – рявкнула русалочка. – Я прямо перед тобой, хватит кричать!

– Я не кричу! – заорала Астрид. – Это ты кричишь! Постоянно выкрикиваешь мое имя.

У Бекки затрепетали плавники. Она отложила китовую кость и медленно проговорила:

– Нет же. Это ты звала меня по имени.

«Прошу… Меня кто-нибудь слышит? Поговорите со мной! Скажите что-нибудь!» – позвал чей-то голос.

Астрид подняла меч, готовая напасть на того, кто находился снаружи, кто или что бы это ни было.

«Астрид, это ты? Бекка?»

Бекка ахнула: она же знает этот голос.

– Серафина? – позвала она. – Это ты? Где ты? Я тебя не вижу, слишком темно!

«Я у тебя в голове! Много дней творила заклинание… пыталась выйти с вами на связь…»

– Что это? Что происходит? – неуверенно спросила Астрид, не опуская меча.

– Это действие заклинания конвока! – воскликнула Бекка. – Сядь, Астрид, закрой глаза. Станет легче, если ничто не будет тебя отвлекать.

– Но… но как такое возможно? Я не могу творить заклинания, – смущенно пробормотала светловолосая русалочка.

– Тебе и не нужно этого делать, заклинание творит Серафина. Тебе надо просто слушать. Сядь, пока мы не потеряли связь! – приказала Бекка. Она схватила свободную руку Астрид и потянула вниз.

– Ни за что. Я в этом не участвую. Я же вас бросила, помнишь? – возразила Астрид, отдергивая руку. – Другим от меня не будет никакого толку.

Голос Серафины еще звучал, но все тише и тише. Бекка запаниковала. Ни в коем случае нельзя разрывать связь.

– Астрид, неужели нельзя в кои-то веки думать не только о себе? Мне нужно узнать, все ли в порядке с Серафиной и остальными. Ты подпала под действие заклинания конвока, хочешь ты того или нет, так что перестань твердить, что ты бесполезна, и начни приносить пользу. Если мы не сможем извлечь пользу из этого заклинания только потому, что ты не желаешь участвовать, я очень, очень рассержусь!

Под конец Бекка не выдержала и сорвалась на крик, вопя во всю мощь легких.

Астрид моргнула и села. Русалочки закрыли глаза.

16

Серафина вкладывала все силы в заклинание, Нила была рядом.

Бекка увидела у себя в сознании обеих русалочек и воскликнула:

– Серафина! Нила! Вы в безопасности! Сумели выбраться из пещеры йеле!

Нила кивнула, но ничего не сказала, чтобы не отвлекать Серафину.

Бекка так обрадовалась при виде Серафины, что сначала не обратила внимания на ее внешний вид. Теперь же она наконец заметила изменения и ужасно удивилась. Серафина была одета в камуфляжную форму, к тому же стала более мускулистой и подтянутой, чем раньше. Но самые значительные изменения, незаметные глазу, Бекка могла лишь почувствовать: от юной королевы исходила уверенность. Русалочка, с которой Бекка познакомилась в реке Олт, которая постоянно колебалась и во всем сомневалась, исчезла, ее место занял уверенный лидер.

Бекка села, закрыла глаза и подождала, пока в ее сознании появится Астрид, а потом и Ава. Казалось, словно все они собрались перед ней и образовали круг. Счастье нахлынуло на русалочку, но его быстро сменила тревога: Бекка вдруг поняла, что кое-кого не хватает.

– Где Лин? – спросила она.

– Не могу до нее дотянуться… Я пыталась много раз, – ответила Серафина. – Что-то случилось, иначе она бы непременно ответила, я уверена.

– Серафина, теперь, когда все собрались, говори скорее, пока заклинание еще действует, – поторопила подругу Нила.

– Бекка, Ава, вы еще здесь? – спросила Серафина.

– Да!

– Я тут, querida!

– Так, отлично! – воскликнула Серафина. – Астрид, это ты? Я почувствовала твое присутствие рядом с Беккой, но сперва засомневалась.

– Ага. Слушай, Серафина, я тут повстречала Бекку и…

– Значит, теперь ты с нами? – с надеждой в голосе спросила Нила.

У Астрид округлились глаза.

– Что? Нет, вовсе нет! Я просто…

– Извини, вынуждена тебя прервать, – вмешалась Серафина. – Действие заклинания конвока в любую секунду может закончиться. – Она глубоко вдохнула и продолжила: – У меня есть новости, и довольно много. Мы с Нилой нашли свои талисманы.

– Не может быть! – ахнула Бекка. – Серафина, это просто потрясающе!

– Еще я узнала, где находятся остальные талисманы и как они выглядят.

– Ничего себе! Отличная работа, mina! – сказала Ава.

– Это уже что-то, – продолжала Серафина, – но я не собираюсь праздновать, пока все шесть талисманов не окажутся у нас в руках. Бекка, талисман Пирры – это золотая монета с изображением Нерии. Она находится где-то у мыса Горн, у одного духа ветра по имени…

– Вилли-во, – мрачно сказала Бекка.

– Вы, наверное, шутите, – проворчала Астрид.

– Будьте очень осторожны, приближаясь к нему, – предупредила Серафина. – Он в мгновение ока способен вызвать свирепый шторм.