Обещание Клементины Заколдун вернуть чёрному барашку человеческий облик натолкнулось на одну незначительную проблему: упомянутый барашек вовсе не был так уверен в том, что снова хочет стать человеком. За исключением того, что теперь он не мог ни читать, ни писать – Семь Сестёр, как же он тосковал по книгам! – это было относительно неплохое существование. И если бы вы потрудились спросить самого барашка, он бы сказал, что явно более мирное. А теперь, когда с двумя главными проблемами было покончено, жизнь и вовсе наладилась! Он уже предвкушал десятки лет незамутнённого тревогами чтения несметных сокровищ великолепной библиотеки Заколдунов.
На самом деле чёрного барашка звали Дэвид Турнаклифф. На каком-то этапе его взросления, в безнадёжной попытке придать сыну хоть немного мужества и сообразительности, отец Дэвида сократил его имя до Дэйва. Однако очень скоро всем стало ясно, что с таким робким и пугливым нравом, как у Дэвида Турнаклиффа, ни о каком мужестве и речи быть не может. Но новое имя успело прижиться, и он остался Дэйвом.
Дэйв был старшим ребёнком и единственным сыном Хьюстона Турнаклиффа, старосты деревни Семь Сестёр. Звание это было больше символическим и не вызывало у земляков особой зависти: именно старосте приходилось держать ответ, когда возникали неприятности с тёмным лордом – а о такой работе явно не станет мечтать ни один здравомыслящий человек. Вот почему, хотя Хьюстона выбрали старостой по всем правилам, он занимал это место уже два десятка лет, исправно побеждая на выборах снова и снова.
Но для подраставшего Дэйва папа был царь и бог, едва ли не равный самому Его Тёмности. И конечно, все сразу решили, что Дэйву судьбой предназначено пойти по стопам отца. Сам же мальчик очень быстро осознал, что не обладает ни одним из качеств, необходимых деревенскому старосте: умением говорить на людях (или вообще говорить с кем-нибудь), помнить всех по именам, находить решения в спорах соседей или старейшин, целовать малюток во время выборов старосты (хотя, прямо скажем, малюток тоже не радовала необходимость колоться о жёсткие усы его отца). Ни отец, ни мать, ни старшая сестра Генриетта не способны были понять, что самое большое удовольствие для Дэйва – погрузиться с головой в любую книгу, которая попала к нему в руки, или самому прополоть сад, или просто любоваться звёздами и Дамой в Белом часами напролёт. Ещё бы: члены такой Важной Семьи, как они, могли заниматься исключительно Важными Делами.
Так что Дэйв, он… В общем, Дэйв набрался духу и совершил довольно Трусливый Поступок, в противовес Важным Делам. Накануне своего двенадцатилетия, замученный попытками отца наставить его на путь истинный, Дэйв нанёс визит к единственной, по его мнению, персоне, способной изменить его судьбу: тёмному лорду Заколдуну. Однако Дэйв нашёл в лорде Элиторе весьма сурового слушателя и получил короткий, но жестокий урок о вреде жалоб на то, что он «чёрная овца в семействе». И вот уже второй год Дэйв вёл довольно шерстистое существование.
Жизнь в облике барана, конечно, была не сахар, но в итоге… в каком-то смысле он получил то, что хотел. Да, иногда он очень скучал по маме или Генриетте, и даже по отцу – и, конечно, по нормальным большим пальцам – но в мире имелось множество намного худших вещей, чем жизнь обеспеченного всем необходимым барашка в красивой горной местности. Никто не приставал к нему с необоснованными ожиданиями, не попрекал честью семьи. Из чёрного барана в семействе Дэйв превратился в обычного барана в стаде, до которого никому не было дела, и это его почти устраивало.
Однако чёрному барашку Дэйву было очень стыдно признаться в этом Клементине. Он понимал, что по традиции люди не очень-то соглашаются добровольно быть овцами. Потому что людям полагается хотеть быть людьми. Недаром они насочиняли всяких слезливых сказок про то, как заколдованные лягушата превращаются в принцев, а лебеди – в прекрасных дев.
Дэйву было неловко перед Клементиной. Она казалась ему неплохой девочкой, и его расстраивал её грустный вид. Его тоже пугало, что тёмный лорд может умереть, но по другой причине: он боялся, что со смертью лорда Элитора разрушатся и чары, придававшие ему бараний облик. А «награда», обещанная Клементиной за помощь, должна была бы восприниматься им как заслуженный «счастливый конец». Вот только… почему-то ему так не казалось…
Солнце поднялось высоко и сияло вовсю, а путь до озера был неблизкий – главным образом из-за того, что упомянутое озеро не любило подолгу задерживаться на одном месте, и никогда нельзя было угадать наверняка, где именно между Четвёртой и Пятой Сёстрами, а то и ещё дальше, вы найдёте его на этот раз. Дэйв предложил Клементине отправиться туда верхом на метле, поскольку часто видел, как она это делает.
Девочка так и подскочила на месте от неожиданности, воскликнув:
– Откуда ты знаешь?
– А что тут такого? – удивился барашек. – Я просто видел, как ты летаешь, и не раз! Хотя, если задуматься, при этом никогда не было твоего отца… – Он смешался, потому что её волосы окрасились в суровый стальной цвет грозовой тучи, да и лицо так же помрачнело.
– Чтобы я больше никогда этого не слышала, – отчеканила Клементина, ускоряя шаг.
Барашек старательно трусил следом.
– Почему? – простодушно спросил он. – Если бы только я мог так летать, я бы…
– Немым ты мне нравился больше! – рявкнула девочка.
В молчании они прошли довольно долго, пока Клементина не принялась заплетать стальные волосы в косу – единственное проявление слабости перед полуденной жарой.
– Ты не понимаешь, – тихо произнесла она, перебирая пальцами волосы и замедляя шаг. – Мне вообще не полагается летать на метле. Папа ужасно разозлится, если узнает, что я хотя бы пыталась.
Поскольку барашек уже не был уверен, как будет воспринята его способность говорить, то предпочёл не спрашивать почему. К тому же тёмный лорд Элитор имел широко известную привычку ужасно злиться на что угодно – и часто без причины.
– На мётлах летают только ведьмы, – сокрушённо вздохнула Клементина, завязав кончик косы. – Тёмным лордам не положено. Просто… неприлично.
Дэйв подумал, что для людей, целью жизни которых является нести смерть и разрушение, семейка Заколдун чересчур печётся о приличиях.
Первым признаком того, что Дэйв с Клементиной оказались уже почти на месте, был длиннющий меч, торчавший из земли. Судя по его виду, он красовался здесь уже довольно долго, так как под натиском стихий успел покрыться ржавчиной, и самоцветы на рукояти потускнели от разводов грязи и пыли. Девочка с лёгкостью выдернула его из земли и оставшуюся часть пути опиралась на него, как на трость.
По пологому берегу Дэйв и Клементина спустились к озеру, осторожно пробираясь между мечами, которые попадались всё чаще, и особенно аккуратно обходили те, что торчали остриём вверх. Наконец барашек испугался, что не сумеет проскользнуть между острой сталью, и остановился.
– Я… я лучше здесь подожду, – сказал он, не очень-то сожалея о том, что пропустит предстоящую встречу. Владычица озера слыла самым древним созданием в этой долине. И уже если кому-то что-то было известно про Стружечную ведьму – то только ей. К несчастью, она при этом была…