Просыпаться мучительно не хотелось. Кости немилосердно ломило, голова разрывалась от боли, к горлу то и дело подкатывала тошнота. Перед глазами все плыло и двоилось, и временами начинало казаться, что жуткий кошмар еще не кончился. Что Тир вот-вот снова вернется на проклятую поляну, к убитому другу и наставнику, обгоревшим до неузнаваемости деревьям, кучам пепла на выжженной дотла земле и к отчаянно плачущей девушке с бездонными синими глазами…
Тир со стоном пошевелился, не совсем понимая, что происходит. Во рту было сухо, как в пустыне, веки нещадно жгло, в ушах стоял неумолчный гул, как от громадного осиного роя, вздумавшего поселиться в его несчастной голове. Тело болело и отчаянно ныло, будто намедни его били, жгли и резали, а потом с размаху швырнули на съедение голодным хмерам. И те тоже успели внести свою лепту в отвратительное самочувствие.