Кэтрин резко вскинулась в кровати. Одуревшая со сна. Не совсем понимая, где находится. Почти как если бы очнулась от кошмарного сна. Вот почему она терпеть не могла принимать эти чертовы антипсихотические препараты. Да, уснуть они помогали, этого не отнимешь, но стоило прекратить принимать их, как сны становились куда более живыми и яркими, более сюрреалистическими. Словно все эмоции и тревоги, притушенные лекарствами, наконец вырывались на свободу, и хаос ее теперь уже ничем не сдерживаемых синапсов приводил к приливу безумных и угнетающих видений.
Кэтрин бросила взгляд на стену, за которой вечером слышала музыку. А слышала ли? Может, это ей просто приснилось?
Клик-клик-клик. Пауза. Клик-клик. Пауза. Клик-клик-клик.
Это не сон… Это где-то внизу!
Кэтрин выбралась из постели и приостановилась на верху лестницы, прислушиваясь. Опять все то же легкое пощелкивание. Доносящееся из гостиной. На полпути вниз она вплотную прижалась к стене, чтобы получше присмотреться. И когда это сдвижные двери успели закрыться?
Клик-клик-клик.
Опять птица? Может, тот воробей как-то ухитрился пробраться внутрь? И теперь угодил в ловушку за этими чертовыми дверями? И кто их закрыл? Она сама?
Кэтрин прошлепала босиком через фойе в гостиную, набирая полную грудь воздуха. Она решила ворваться в комнату и быстро закрыть за собой двери, прежде чем птица успеет ускользнуть. А потом метнуться к окну, распахнуть его и быстро юркнуть обратно, задвинув за собой двери. При удаче малютка все-таки найдет выход на свободу – остается надеяться, что не сбросив со страху лишний вес, удирая отсюда.
Однако, как и прошлым вечером, сдвижная дверь сразу же словно сама собой отъехала в сторону, стоило ей только прикоснуться к ней, и в фойе хлынул солнечный свет. Посреди комнаты стоял какой-то мужчина, который пристраивал друг к другу уложенные на козлы две детали лепного потолочного плинтуса, которому предстояло украсить гостиную. Услышав, как грохнула задвинутая в проем сдвижная дверь, он сразу отложил в сторону маленький молоточек, который держал в руке.
– Семь часов. Вы ведь сказали в семь, верно? – немного огорченно произнес он.
– Да, именно так. Простите, Рассел. Не хотела вас напугать. Не слышала, как вы вошли.
– Думал, вы уже ушли на работу…
– Я проспала. Теперь наверняка опоздаю. Спокойно занимайтесь своим делом. Просто заприте дверь, когда будете уходить.
– Договорились.
– Кстати, вчера заходил предыдущий владелец, принес чертежи, про которые я говорила. Они на кухне.
– Отлично. Я посмотрю.
Кэтрин бросилась обратно наверх, в ванную, надеясь, что быстрый холодный душ, за которым последует тройной эспрессо из кондитерской «Пупон», смоет ночную паутину. Если поспешить, то все еще можно добраться до офиса на Дюпон-Серкл к половине девятого. Но несколько минут спустя, когда она поспешно выходила из таунхауса, то ощутила некое покалывание в затылке, похожее на поцелуй легкого ветерка, едва касающегося волосков на коже. Что-то неестественное в этом заставило ее обернуться и посмотреть, нет ли за спиной кого-нибудь, кто незаметно подкрался к ней и теперь буквально дышит ей в затылок. Естественно, там никого не оказалось, но все же ей почудилось, будто она краем глаза уловила все тот же силуэт, пристально смотрящий на нее из окна верхнего этажа соседнего таунхауса. Таунхауса, музыка из которого не давала ей уснуть. Однако стоило поднять туда взгляд, как силуэт быстро отодвинулся, и занавеска упала на место.
– Ладно, пошло оно все в жопу, – пробормотала Кэтрин себе под нос. Набрав полную грудь воздуха, она собралась с духом, подошла к входной двери соседнего дома и решительно постучала. – Эй? Эй? Есть тут кто-нибудь?
Поначалу ничего не происходило. На улице было тихо. Никакого шевеления. А соседний таунхаус просто стоял там, нависая над ней, нагло и вызывающе.
Но тут тяжелый щелчок отодвигаемого засова заставил Кэтрин отпрянуть. Мгновение спустя дверь распахнулась. Из-за нее выступила сурового вида женщина средних лет в фартуке, которая закрыла за собой дверь и встала перед ней, загораживая собой вход. Мимолетная решимость Кэтрин отступила за стену ее неуверенности.
– Э-э… здрасьте, меня зовут Кэтрин Филдс. Я ваша соседка, только что переехала в соседний дом, и мне очень неприятно жаловаться, но этой ночью здесь была вечеринка или что-то в этом роде, довольно шумная, и кто-то все время включал радио или бумбокс, а у моей спальни общая стена с вашим домом, и я просто хотела попросить…
– Не было тут никакой вечеринки, – перебила ее женщина. – И музыки тоже.
– Послушайте, я вовсе не собиралась скандалить. Просто у меня сегодня первый день на новой работе, и…
– Мисс Дюпре живет одна. И музыку она не слушает.
– Мисс Дюпре?
– Женщина, которая здесь живет.
– А вы?..
Женщина чопорно подобралась. «Да кто ты такая и с какой это стати я должна перед тобой отчитываться?» – на языке тела.
– Я Мэгги, – представилась она. – Экономка.
– Тогда по ночам вас здесь не бывает…
– Этой действительно не было. У меня был выходной.
– Может, у мисс Дюпре были какие-нибудь друзья в гостях? После того, как вы ушли?
– Мисс Дюпре никогда ни с кем не разговаривает. И не слушает музыку, и не делает ничего в этом духе.
– Но я ведь все это слышала! – воскликнула Кэтрин, невольно поймав себя на том, что голос у нее звучит как у хнычущего ребенка. – За стеной. Это могло быть только отсюда.
– Я уже сказала вам, что никакой музыки и быть не могло. Она глухая!
Отступив от женщины, Кэтрин уставилась в окно, за которым видела тот силуэт. Ей показалось или занавеска опять слегка колыхнулась? Прежде чем она успела возразить, экономка отступила за дверь и крепко захлопнула ее. Стук задвигаемого засова решительно положил конец разговору. Кэтрин просто осталась стоять перед дверью, растерянная, выбитая из колеи и смущенная своей бесцеремонностью, но в то же время возмущенная резким пренебрежением экономки. Она протянула было руку, чтобы опять постучать в дверь, но тут поняла, насколько и в самом деле опаздывает, и решительным шагом перешла на другую сторону улицы, заставляя себя не оглядываться на окно второго этажа. Хотя если б оглянулась, то опять увидела бы тот самый силуэт, укрывшийся за краем оконной рамы и смотрящий вниз.
Как оказалось, Кэтрин пришлось еще довольно долго прохлаждаться в одном из небольших конференц-залов «Брэкенридж, Келли и Ливайн», пока ее лучшая подруга, Александра Голд, наконец не соизволила появиться – с получасовым опозданием и с изрядного бодуна, благодаря шумному ежегодному ужину Женского юридического совета, предназначенному «только для девочек». Тем не менее в своем шелковом двубортном блейзере от «Блейз Милано» и серых брюках в тон эта женщина излучала тот вид уверенности в себе, противостоять которому способны лишь карьерные самоубийцы. Харизмы у нее хватало, чтобы очаровать кобру, заставив ту добровольно сдать свой яд. Помимо своей внешности, Алекс сочетала в себе чисто уличную хулиганскую хватку с теплым, медовым характером, отчего ее жертвы ощущали себя победителями, даже истекая кровью. Неудивительно, что ее быстро продвигали к партнерству с семизначной суммой, в то время как ей едва перевалило за тридцать. «Охотники за головами» отовсюду, от Госдепартамента до правоохранительных структур, соревновались в том, чтобы переманить ее из частного сектора. Алекс всегда вежливо отказывала, но была слишком сообразительна, чтобы окончательно хлопнуть дверью. Она просто хотела сначала заработать «хренову тучу бабла».
– Господи, что бы я отдала за пасмурный день! – пробубнила она с полным ртом техасского сэндвича, входя в дверь и присматриваясь к Кэтрин поверх солнцезащитных очков. – Никогда не вызывай девушку из Эль-Пасо на конкурс, кто выпьет больше текилы!
– Насколько я понимаю, твои оппоненты признали этот факт, – рассмеялась Кэтрин.
– Около половины третьего утра у нас наступил момент просветления. Двое из присутствующих уже отменили арбитраж по контракту, назначенный на сегодня.
– Явно опасаясь, что ты побьешь их вчистую.
– Это ты уж точно подметила, зайка.
Подхватив две бутылки воды «Этос», Алекс залпом выдула одну, после чего вывела Кэтрин из конференц-зала в изысканные коридоры «БКЛ», где толстые ковровые покрытия и стены из матового стекла приглушали непрекращающуюся суету рядовых юристов, референтов, ассистентов и «решальщиков» – все трудятся как заведенные, каждый стремится пробиться наверх.
– Ну разве нельзя просто-таки почувствовать запах тестостерона в здешнем воздухе? Хорошо еще, что у наших девочек не растут усы, – хихикнула Алекс, приканчивая вторую бутылку воды. За ними уже успел пристроиться серьезного вида молодой сотрудник, отчаянно желая, чтобы она глянула на что-то на электронном планшете, который он держал в руках, но Алекс проигнорировала его.
– Это ведь нормально – нервничать в такой ситуации, верно? – шепнула ей Кэтрин.
– Насчет чего? Кучки пожилых павлинов, пытающихся удержаться на обломках?
Свернув за угол, они оказались в кабинете Алекс.
– Только пойми меня правильно… Женщины еще почище мужчин. Общество равных возможностей, верно? Только вот, зайка, ты гораздо умней большинства из них, гораздо обаятельней всех остальных. Блин, да ты наверняка забыла больше, чем большинство из них когда-либо знали!
Она была права, естественно. Признанная «достойной внимания» в колледже, Кэтрин успела поработать редактором «Джорджтаунского юридического журнала», после чего ее пригласили на работу в «Уотсон, Коэн, Дэниелс и Марбери», одну из самых элитарных адвокатских фирм в Филадельфии, где она легко пробивалась сквозь строй конкурирующих коллег-первогодков, пока не попала под сверлящий взгляд восьмидесятилетнего Уэсли Дэниелса, настоящего чудотворца среди юристов-решальщиков, после чего неожиданно для себя обнаружила, что путешествует по всему миру, консультируя его по международным корпоративным делам с последствиями в миллиарды долларов. Ее проницательность в политических вопросах и агрессивные юридические стратегии выходили далеко за рамки ее служебного положения, вызывая немалую зависть у ее более педантичных и опасливых коллег. Но Дэниелсу нравилось ее иконоборчество, подкрепленное жизненным принципом «к черту условности», и он редко ее сдерживал. То есть до того вечера в Токио год назад, когда избыток саке спровоцировал полномасштабную перепалку с премьер-министром Японии – из-за его отказа признать национальный позор, связанный с корейскими «женщинами для утех» во время Второй мировой войны. Изгнанная своим наставником, Кэтрин продолжала пить по-черному, в полном одиночестве возвращаясь в Филадельфию на частном самолете фирмы. А когда допилась до того, что принялась буянить и бессвязно оскорблять экипаж, пилоты совершили незапланированную посадку в Лос-Анджелесе, чтобы выгрузить ее. Там Кэтрин набросилась с кулаками на одного из охранников, которому, на его беду, выпала обязанность сопровождать ее из самолета. К тому времени, когда прибыла полиция, она окончательно слетела с катушек. Врачи диагностировали психическое и эмоциональное истощение, вызванное переутомлением и стрессом. Лишь связи ее семьи и привязанность Уэсли Дэниелса не позволили этому инциденту попасть в газеты, а Кэтрин – в тюрьму. Следующие шесть месяцев она провела под присмотром доктора Тэми Фрэнкл в психиатрической клинике УДВ. Как порченый товар, отработанный материал. Все надежды на великую карьеру, партнерство, а возможно, в перспективе даже и на судейскую должность рухнули и сгорели дотла.
За порогом кабинета Александры Голд у Кэтрин перехватило дыхание. Видение того, что могло бы быть и у нее самой, буквально парализовало ее. Одно лишь ковровое покрытие стоило больше, чем среднестатистический человек зарабатывает за год.
– Ладно, Джош, что там у тебя? – спросила Александра, не поднимая глаз на серьезного молодого человека, вошедшего вслед за ними.
– Сенатор Уоррен звонил уже трижды, – сообщил тот, протягивая планшет.
Александра застонала. Джош напрягся, но продолжил:
– А еще сенатор Грэм, – более тихим голосом.
– Мать их за ногу, почему бы им просто не позвонить друг другу?! Кто я, по их разумению? Конди Райс?[12]
– Вы пропустили встречу за завтраком с Томми Труаксом по поводу его назначения в Федеральный суд…
– Он как-нибудь это переживет, – рассеянно отозвалась Александра, вводя пароль своего компьютера.
– …и еще Андерсон Купер на первой линии.
Это наконец привлекло ее внимание, и она быстро сняла трубку.
– Вредитель ты, Энди, знаешь об этом? – прощебетала она. – Милашка, но все равно вредитель.
«Терпеть не может, когда я называю его Энди», – одними губами произнесла Алекс, склонившись к уху Кэтрин, которая слегка попятилась, словно стесняясь того, что невольно подслушивает. Отмахнувшись от ее опасений, Александра переключила телефон на громкую связь и принялась параллельно отвечать на электронные письма. Было слышно, как Купер с пулеметной быстротой умоляет о встрече, чтобы обсудить какое-то расследование, которое он и его команда проводили в связи с возможным взломом персональных данных одного из крупнейших корпоративных клиентов Алекс. Вскоре она снова сняла телефонную трубку и прервала его:
– Ладно, ладно, присылай своего человечка. В обычном месте. Он угощает. Но проследи, чтобы он пришел один. Я вижу любого, кто делает вид, будто разговаривает по смартфону, за сто ярдов, и тогда пускай он доедает ребрышки в одно жало. Все только на условиях полной анонимности. И помни, амиго, два моих любимых слова – «без комментариев». Адьос.
Закончив разговор, она кивнула Джошу, который быстро сделал пометку в своем планшете, а затем выскользнул из офиса, закрыв за собой дверь.
Кэтрин не смогла удержаться, чтобы не остановить взгляд на книжном шкафу с наградами, благодарностями и фотографиями. Александра с Младшим[13], Обамой, всякими конгрессменами и дипломатами, арабскими принцами и даже с самим Темным Властелином, Владимиром Путиным.
– Неплохо для деревенщины из Западного Техаса, а? – заметила Алекс, набирая очередной ответ в электронной почте.
– Это немного устрашает, – призналась Кэтрин, усаживаясь за стол напротив своей подруги.
Алекс прекратила стучать по клавиатуре и подалась вперед.
– Послушай, зайка, просто помни: большую часть того, что происходит в этом городе, можно занести в категорию «притворство и показуха». Помни об этом, и никто не обведет тебя вокруг пальца. Ну ладно, давай-ка сразу тебя припряжем.
Александра повела Кэтрин обратно по лабиринту коридоров «БКЛ» в небольшой кабинет на периферии здания, больше похожий на монашескую келью, чем на кабинет. Окон нет, места едва хватает, чтобы встать. Но у двери уже висела новенькая блестящая именная табличка: «Достопочт. Кэтрин Т. Филдс», а на столе лежала стопка толстых папок.
– Фермерский кооператив против Южно-Тихоокеанской… – начала перечислять Алекс, перелистывая их. – Уилсон против города Питтсбург и Шварц против Военно-морского флота.
– А мы?.. – спросила Кэтрин.
– Представляем железную дорогу, Питтсбург и Военно-морской флот, естественно, – ответила Алекс с кривой улыбкой.
– Да уж, мы явно на стороне самых слабых и беззащитных…
Алекс рассмеялась, когда Кэтрин подошла, чтобы обнять ее.
– Просто не знаю, как тебя и благодарить, подруга, – пробормотала та.
– За что?
– За то, что спасаешь меня. За то, что дала мне шанс. Пристроила меня на эту работу. А еще помогла мне заполучить этот таунхаус.
– Зайка, да если б не ты, я бы даже юрфак не окончила! С работой все было просто. А что касается таунхауса… Что ж, ты оказалась единственной, кто позарился на эту мрачную развалюху.
– Подожди, еще увидишь, Эл! Это будет настоящее чудо. Этот дом полностью преобразится. Совсем как я.