Оливия
Утром первым делом Киллиан отправился на экстренное совещание. Завладев нефритовым жезлом, благой двор мог немедленно приступить к уничтожению Пустоши. Медлить было нельзя, потому что безжизненная пустыня уже отхватила приличный кусок нашей территории и продолжала расти с каждым днем все быстрее. После встречи с советниками король собирался отправиться в Пустошь. Меня он с собой не брал, доверив мне подготовку к свадьбе, поэтому я получила передышку, возможно, даже на несколько дней, чтобы все обдумать.
Но все мои мысли, как я ни пыталась отвлечься, вели к Альдеру. Как с ним обращались в темнице? Не пытали ли по приказу Киллиана? Кормили?
Несмотря на то, что моя обида на темного принца была велика, я не могла представить, что именно буду с ним делать. А что-то надо было, потому что жених, не доверяя мне до конца, наверняка оставил соглядатаев, которые будут следить за каждым моим шагом и словом. Если я в ближайшее время не навещу свою игрушку и не начну над ним издеваться, это наверняка вызовет подозрения, поэтому, неспешно позавтракав и одевшись, я направилась в подземелье.
Как я и думала, Киллиан не оставил меня без сопровождения. Двое солдат представились охранниками, но я не сомневалась, что они занимали куда более высокие должности. Слишком цепкие, внимательные взгляды, от которых по спине бежали мурашки. Слишком сильная магическая аура, которая ощущалась даже на приличном расстоянии. Несмотря на максимально поднятые ментальные щиты, я все равно чувствовала чье-то присутствие у себя в голове, а это значило, что я не имела права на ошибку.
В той части темницы, где содержали Альдера, не было других заключенных. Наверное, в этом тоже был некий королевский замысел, но мне это было на руку. Забрав ключи у охранника, я направилась к своему пленнику. Он все так же был прикован цепями, но когда я открыла дверь камеры и вошла внутрь, даже не поднял голову. Неужели понял, кто к нему пожаловал? И что, даже ничего не скажет? Не продолжит сыпать угрозами? Или подобной чести достоин только король Киллиан? А я так, подстилка? Перед глазами снова всплыли строчки из того унизительного письма – “… спасибо за развлечение, это было очень мило с вашей стороны, но какой же надо быть идиоткой, чтобы ждать от меня чего-то большего…”. Именно так Его Высочество принц Альдер Ваал ответил на мою просьбу помочь родителям. И это после всего, что между нами было. Я неосознанно потерла татуировку, что была нанесена на моем запястье. Крошечная бабочка являлась не просто рисунком, а клятвой вечной любви, которую, как оказалось, так легко было нарушить. К счастью, близнец моей татуировки скрывался под широким металлическим браслетом на руке пленника, иначе, при виде него, Киллиан наверняка бы что-то заподозрил.
Сглотнув горький комок, образовавшийся в горле, я подошла ближе. Этот ублюдок не заслужил моей жалости. Может, я и любила его больше жизни, и отдавалась так, будто хотела стать с ним единым целым, но это все уже в прошлом. Альдер Ваал предал мои чувства, сделав это наихудшим, по моему мнению, способом. Поэтому, не испытывая ни малейших сомнений, я замахнулась и от души отвесила пленнику звонкую пощечину. Ладонь пронзило болью, но оно того стоило. Голова темного дернулась в сторону. Волосы, что частично скрывали его лицо, на миг отодвинулись, но даже этого мне хватило, чтобы понять – принц темных не игнорировал меня нарочно, он просто был без сознания.
– Что это? – от неожиданности я сделала шаг назад. – Кто это сделал?
Похоже, кто-то уже успел поиграть с моей игрушкой. И привел ее в полную непригодность. Если бы я не провела все время с Киллианом, решила бы, что это его рук дело. Но в Конкордии и без короля тысячи тех, кто не жалует темных, особенно после затянувшихся больше чем на год переговоров по вопросу их помощи в устранении Пустоши. Пока светлые были вынуждены выселяться с захваченных проклятыми землями территорий, темные тянули время. Ничего удивительного, что кто-то решил отыграться на беспомощном пленнике. Если узнаю, кто это сделал, руки оторву. И голову.
Я подошла ближе. С такого расстояния стали хорошо видны синяки на обнаженном, покрытом грязью и кровью теле. Теперь даже если Альдера отпустить, он все равно не простит нам подобного обращения и сделает все, чтобы не только забрать обратно артефакт, но и развязать войну.
Убрав волосы с лица пленника, я смогла полюбоваться на разбитую губу и рассеченную скулу. Порез был свежим, значит, все произошло недавно.
Но какой ублюдок это сделал?
Раздраженно выдохнув, я направилась к выходу. Двое охранников ждали меня в коридоре.
– Где ответственный за эту часть темницы? – спросила я, не зная точно, как называлась эта должность.
– В караулке, – махнул рукой один из мужчин. – В конце коридора.
– Проводите, – бросила я и последовала за мужчинами, которые беспрекословно повиновались. Вскоре мы оказались перед небольшим помещением, где собрались несколько тюремщиков. Они сидели за низким, трехногим столом и играли в кости.
– Который из них? – спросила я, оглядывая мускулистых, поджарых военных, больше похожих на служителей гарема. Кожаные жилетки не скрывали идеальный рельеф и не оставляли простора для фантазии. При нашем появлении игра прекратилась, а тюремщики подскочили и склонились в низких поклонах. Похоже, им было прекрасно известно, кто я и кем вскоре стану.
– Холтер, – мои стражи указали на блондина, что стоял ближе всех.
– Холтер, – повторила я.
– Да, госпожа? – блондин поднял голову и посмотрел на меня.
– Выйди, – я не собиралась говорить при посторонних, которые, сделав безразличные лица, без сомнений внимательно слушали каждое слово.
Тюремщик послушался, и до противоположного конца коридора мы шли молча, после чего я повернулась к нему.
– Кто до меня приходил к принцу Альдеру Ваалу? – спросила я тихо, запоздало сообразив, что охранник мог и не знать имени своего высокородного пленника. Но блондин прекрасно понял, кого я имела в виду.
– Трое солдат личной королевской гвардии, – он смотрел на меня удивленно. – Явились по вашему приказу.
– По моему? – не поверила своим ушам я.
– Да, я не стал уходить далеко и все прекрасно слышал. Они сказали, что вы прислали их, чтобы подготовить его к тому, что будет дальше, – тюремщик немного помолчал, вспоминая, и почесал подбородок, покрытый короткой щетиной. – Они смеялись над ним, оскорбляли, потом били. Сначала он огрызался и угрожал, потом, кажется, отключился, но я…
Я уже не слышала, что он говорил дальше. В ушах шумело. Альдер, конечно, все это заслужил, но я бы никогда ничего подобного с ним не сотворила. А теперь он, получается, уверен, что именно я прислала тех солдат. Да, Киллиан сделал все, чтобы у пленника не возникло и тени симпатии ко мне. Подстраховался, будь он проклят.
Мне стоило огромного труда сохранить невозмутимое выражение лица.
– Принесите ему восстанавливающее зелье, – приказала я. – Мои солдаты переусердствовали, и пленник пришел в полную негодность. А мне надо, чтобы он был хотя бы в сознании.
Пока Холтер и его подчиненные исполняли приказ, я лихорадочно соображала, что делать дальше. Скорее всего приставленные ко мне соглядатаи доложат Киллиану о каждом произнесенном мною слове. Значит, ни в коем случае нельзя вести себя с пленником снисходительно. Для короля Альдер Ваал – мой враг, которого я надеялась обменять на своих родителей. Ничего личного. Но стоит проявить хоть каплю симпатии, и мы с темным принцем оба окажемся в смертельной опасности.
Просто развернуться и покинуть подземелье я тоже не могла, даже несмотря на то, что пленник был без сознания.
– Приведите его в чувство, – бросила я, когда тюремщик вернулся.
Кивнув, мужчина отправился за водой. Он принес целое ведро и, войдя в камеру, почти все выплеснул в лицо пленника. Альдер дернулся и поднял голову. Мутный взгляд безошибочно остановился на мне, и в серебристых глазах зажглась ненависть. Он шевельнул разбитыми губами, но я стояла слишком далеко, чтобы услышать хоть слово.
Несмотря на свое плачевное состояние, принц неблагого двора выпрямился, перестав виснуть на цепях, и я смогла в полной мере насладиться созерцанием каждого дюйма его великолепного, подтянутого тела.
Охранник, что стоял к Альдеру ближе всех, внезапно замахнулся и с силой впечатал свой кулак в живот пленника. Я резко выдохнула, едва не выдав себя.
Зачем он это сделал?
Звякнули цепи, когда принц согнулся от боли, но будто какая-то сила заставила его разогнуться и посмотреть мне в глаза.
– Теперь хочешь посмотреть на это? – с усмешкой спросил он. Разбитая губа треснула, и из нее снова сочилась кровь.
Мне нечего было ответить. Никто не должен узнать, что у меня осталось сочувствие к пленнику, что в моем сердце есть хоть что-то, кроме презрения и ненависти.
А ведь совсем недавно все было иначе. Я смотрела в его глаза, и видела там свет истинной любви.
“Это символ моих чувств к тебе, – прошептал Альдер, нанося мне на кожу рисунок бабочки. – И моя защита. Благодаря магии, заложенной в этой татуировке, я найду тебя в любом уголке Аркадии, и смогу мгновенно перенестись, потому что в чернилах содержится наша кровь”.
Куда делся тот мужчина, что всего полгода назад смотрел на меня, как на свое самое большое сокровище? Как из нежного любовника он превратился в холодного истукана, который несколькими фразами растоптал мое сердце и предал все, что между нами было хорошего?
– Хочу, – мое лицо едва не окаменело, так сильно я хотела скрыть свою боль. И тут же разозлилась сама на себя. Я, в конце концов, скоро стану королевой благого двора, и пора избавляться от ненужных чувств и эмоций. Ситуация с Альдером станет для меня неплохой тренировкой.
– Я не боюсь боли, – в его взгляде, устремленном на меня, было презрение. То, чего я никогда не ожидала там увидеть. – Я не доставлю тебе удовольствия.
– Боль не доставляет мне удовольствия.
И ему было прекрасно это известно.
Мои слова противоречили тому, что совсем недавно пленник был жестоко избит, и темный принц едва заметно покачал головой, не веря ни единому слову. Что ж, раз он уже пришел в себя, нет смысла оттягивать неизбежное.
– Дайте ему зелье, – не глядя на охрану, приказала я.
Стражи мгновенно оказались рядом с пленником.
– Я не стану это пить, – зашипел Альдер, уворачиваясь, пока Холтер безуспешно тыкал пузырьком ему в губы. – Давись сама своим ядом.
– Это не яд, а кое-что похуже, – солгала я. – Но тебе понравится. Во имя тьмы, неужели я должна делать это сама?
Выхватив пузырек у тюремщика, я поймала пальцами подбородок принца. Он одарил меня таким яростным взглядом, что огнем его ненависти можно было спалить всю Конкордию. По позвоночнику прошла волна дрожи, но я твердо выдержала погружение в омуты злых серебристых глаз и даже смогла изобразить на лице усмешку. Но, бездна побери, как же это оказалось больно. Мне будто душу вывернули наизнанку.
– Выпей, – едва слышно выдохнула я ему в лицо и на всякий случай отклонилась в сторону, ожидая плевка. В некоторых вещах Альдер был весьма предсказуем. Но он меня удивил. Не отрывая от меня глаз, он открыл рот и медленно провел языком по губам. Тьма побери! Мне в вены будто выплеснули жидкий огонь. Соски затвердели, в животе сладко заныло. Я все еще помнила, как это – принадлежать ему, быть под ним, на нем, сливаться с этим мужчиной в единое целое, пить его дыхание, наслаждаться его стонами.
Моя растерянность продлилась всего мгновение, после чего я опрокинула содержимое пузырька в полуоткрытый рот. Зрачки принца удивленно расширились, но он послушно все проглотил, и, скорее всего, безошибочно узнал вкус восстанавливающего зелья. Рука бессильно опустилась, а вымученная улыбка, наверное, выглядела откровенно жалкой, но, к счастью, ее так никто и не увидел.
– Оставьте нас, – приказала я стражам, не в силах отвести взгляд от пленника. Раны, нанесенные железными оковами, начали затягиваться. Я знала, что это не продлится долго, и боль непременно вернется, но прямо сейчас могла помочь и испытывала какое-то иррациональное счастье от того, что смогла хоть ненадолго облегчить его страдания.
– Но, госпожа… – начал было Холтер, но я остановила его взмахом руки.
– Не смей мне перечить, – голос прозвучал тихо, но угрожающе. – Иначе окажешься на его месте.
Тюремщик удалился, а соглядатаи Киллиана остались.
– Вас это тоже касается, – я обернулась.
Они смотрели на меня с одинаковыми снисходительными выражениями, как на неразумное дитя, но стоило мне капризно оттопырить губу в притворном желании закатить истерику, как планы мужчин мгновенно изменились.
– Не подходите к нему слишком близко, госпожа, – посоветовал один из них. – Это может быть опасно.
– Конечно, – сладко улыбнулась я, после чего перестала обращать на них внимание.
– Зачем же ты отослала своих псов? – горько усмехаясь, спросил Альдер. Боль исчезла из его глаз, оставив вместо себя лишь чистую, концентрированную ненависть. После того, как Киллиан поступил с ним, украв жезл и заковав в цепи, эти чувства были мне понятны, но оттого не менее неприятны.